Почему переговоры с Ираном засекретили
Переговоры вокруг иранской ядерной программы проходят очень нервно. Каждая из сторон пытается продавить оппонента на дополнительные уступки
Уже несколько дней мир ждет окончания переговоров между «шестеркой» и Ираном, которые проходят в Лозанне. Однако стороны никак не могут прийти к компромиссному решению. Официальных комментариев крайне мало, однако по неофициальным данным среди основных проблем, по которым не удается договориться, значится порядок снятия санкций а также срок, в течение которого иранская ядерная программа будет частично заморожена. Между тем, переговорный период заканчивается 31 марта. О том, почему стороны не могут прийти к соглашению и что случится если это соглашение не будет достигнуто в интервью "Эксперт Online" рассказал иранист, приглашенный исследователь Джорджтаунского университета Севак Саруханян.
Почему стороны так долго не могут договориться? В чем загвоздка?
В том, что дедлайн истекает лишь 31 марта, и поэтому иранцы будут тянуть с соглашениям до последнего момента. Сейчас, судя по сообщениям прессы, иранские переговорщики начали говорить о том, что внутри страны есть определенные силы, которые провалят ратификацию невыгодного соглашения, поэтому надо чтобы западные страны пошли на максимальные уступки. И, судя по недавнему заявлению Нетаньяху, иранцам удается принуждать американцев к этим уступкам. Отчасти поэтому хоть большая часть экспертов и считает, что соглашение в итоге будет подписано на днях, у меня есть определенные сомнения. Видя что их стратегия работает, иранцы хотят выбить еще несколько недель на обсуждение промежуточного соглашения.
В чем именно эта «невыгодность», на которую напирают иранцы?
Тегеран выступает за то, чтобы его «суверенитет не был ограничен». Согласно предварительному проекту соглашения, Исламская республика должна на 10 лет заморозить часть своей ядерной программы. Иранцы хотят, чтобы речь шла именно о 10 годах, и по истечению этого срока все ограничения с них (например, в области обогащения урана) автоматически снимались бы. Запад же хочет после этого срока еще 5-летний промежуточный период, в течение которого под контролем МАГАТЭ иранская программа будет размораживаться постепенно, шаг за шагом. Иранская сторона не напрямую, но через депутатов Меджлиса или других чиновников заявляет о том, что 10 лет и без того было уступкой со стороны Ирана, и на большие подвижки в этом вопросе она не пойдет.
Иранцы понимают, что эта стратегия несет значительные риски? И что она может попросту сорвать весь переговорный процесс, а также подписание соглашения?
Если посмотреть на ход всех переговоров, то и без итогового соглашения Иран уже снял с них сливки в виде частичного облегчения режима санкций (причем, судя по всему, безвозвратного), выход из режима изоляции, частичное восстановление экспорта нефти. Да, теоретически при полном снятии санкций Иран сможет восстановить экспорт нефти в полном объеме, однако насколько это выгодно, учитывая нынешний уровень цен на «черное золото»? Ряд иранских экономистов говорят о том, что при таких ценах даже полное восстановление объемов экспорта не вернет Иран к «досанкционному» периоду 2009-2010 годов. Тогда ведь были не только высокие цены на нефть, но и огромные золотовалютные резервы - порядка 90 миллиардов долларов. Вместо того, чтобы потратить их на структурные реформы экономики, Махмуд Ахмадинежад отправил их на поддержку социальной стабильности и дотации. Он хотел, чтобы народ чувствовал заботу президента и позволил Ахмадинежаду провести на пост следующего преемника его ставленника Эсфандияра Рахима Машаи. Дабы никто не мешал ему тратить деньги, Ахмадинежад даже ликвидировал иранскую Организацию по планированию, с 50-х годах отвечающую за крупные государственные затраты. И в итоге вплоть до сегодняшнего дня правительство Роухани разгребает завалы экономической политики предшественника - в том числе пытается найти бумаги относительно того, куда ушли те или иные миллиарды долларов.
А более широкое снятие санкций Ирану тоже не интересно? О полном, судя по всему, речи не идет - Конгресс просто не проголосует за снятие тех ограничений, которые он ввел.
Заняв жесткую позицию относительно переговоров и фактически выключившись из процесса, Конгресс сам лишил себя возможности провалить заключение сделки. После выступления Нетаньяху на Капитолии Иран публично выразил свои опасения относительно возможностей США имплементировать соглашение, и стороны договорились, что санкции будут сняты в Совбезе ООН, в Евросоюзе и президент США снимет то, что сможет снять с американской стороны. Поскольку экономика Ирана прежде всего связана с ЕС, Китаем и Персидским заливом, то сохранение части американских санкций на иранцах не особо отразится.
А как в Иране восприняли заявления Конгресса о том, что сделка будет действовать только на время нахождения Обамы у власти?
С юмором. Министр иностранных дел Мухаммад Джавад Зариф стал даже учить Конгресс законодательству США. А вообще это расхождение позиций между Белым домом и Капитолием сыграло на руку иранцам: Иран воспользовался этой ситуацией для того, чтобы выбить у Вашингтона дополнительные уступки. В Иране, для сравнения, таких расхождений уже нет. В течение последних двух месяцев (то есть когда переговоры вышли на финишную прямую) духовный лидер Али Хаменеи поддержал команду переговорщиков, а ряд представителей консервативных кругов стали говорить о том, что они не сомневаются в преданности членов команды идеям Исламской революции.
Впрочем, позиция Конгресса постепенно меняется. Речь Нетаньяху была своего рода пиком антииранских настроений. Сейчас же ряд конгрессменов начали менять позицию, в том числе, кстати, из-за Нетаньяху. Ряд афроамериканских конгрессменов, ранее поддерживающих Израиль, возмутили слова израильского премьера о голосующих арабах (в день выборов он заявил, что его соперники из левого лагеря пытаются вывести на участки голосования толпы израильских арабов для получения большего числа мандатов - "Эксперт Online") и заявили о фактическом прекращении поддержки правительства Нетаньяху. И, по всей видимости, изменят отношение к сделке. Таким образом если итоговый вариант соглашения не сильно будет колоть глаза, то сильной оппозиции на Капитолии ему не будет.
На фоне ядерных переговоров, способных предотвратить большую ближневосточную войну, все как-то забывают об интересах Ирана в Йемене, которые в перспективе способны эту войну вызвать. Как в Тегеране оценивают ситуацию в этой стране? И как далеко он готов зайти в поддержке хуситов?
Эта поддержка действительно есть, однако преувеличивать ее степень не стоит. Тегерану не нужно вооружать хуситов, поскольку они вытащили с военных арсеналов Йемена столько оружия, сколько иранцы никогда бы им даже теоретически поставить не смогли. Так что иранцы помогают на дипломатическом уровне а также в области военного консультирования.
Что касается оценки, то заявления иранской стороны достаточно сдержаны. Иран рассматривает саудовские действия как нарушения суверенитета Йемена, однако если саудиты надеются на то, что Тегеран вовлечется в конфликт и тем самым поставит под угрозу ядерную сделку, то этого не произойдет.
Во-первых, потому, что хуситы-заидиты не такие уж и единоверцы. Да, формально они шииты, однако с точки зрения классического иранского шиизма - не совсем. Например, зейдиты признавали ваххабизм в качестве легитимной ветви ислама, чего в Иране не было и никогда быть не может. Да и нет у них вековой истории взаимодействия с иранскими шиитами, каковые есть, например, у иракских.
Во-вторых, Йемен для Ирана - это периферия. Тегеран сейчас решает более фундаментальную задачу в Ираке. Для него это первичная зона интересов, а Йемен - вторичная. Однако в будущем важность Йемена может возрасти. После того, как иранцы закончат с ядерными переговорами и нанесут решающий удар ИГ, то они будут более активно использовать Йемен для дестабилизации ситуации в Саудовской Аравии.
Если только Саудовская Аравия за это время не нанесет решающий удар по хуситам.
Ну саудовская операций в Йемене быстро не закончится. Во-первых, справиться с заидитами будет непросто из-за их крайней воинственности и агрессивности. У них, например, имамом может стать каждый, кто восстал против несправедливости и против врага, так что война рассматривается как своего рода социальный лифт. Турки это, кстати, испытали на своей шкуре - в начале XX века они столкнулись с восстанием заидитов, и подавить его просто не смогли. Несколько лет назад Абдулла Гюль был в Йемене и посещал мемориал, посвященный десяткам тысяч погибших турецких солдат и офицеров.
Кроме того, Эр-Рияду придется уже наносить удар не только по хуситам - на фоне агрессивной антишиитской риторики Саудовской Аравии и ее действий вокруг хуситов сплотились все йеменские шииты.
А может ли Иран поднять наряду с Йеменом и Восточную провинцию Саудовской Аравии?
Теоретически может - ресурс для дестабилизации там огромный. В отличие от покойного короля Абдаллы, который очень много сделал для снижения противоречий между саудовскими шиитами и суннитами (например, открыл в Восточной провинции отделения Национальной Ассамблеи, где обсуждались в том числе и проблемы шиитской общины), новый король Салман - радикал. Уже начали говорить о том, что он может отменить все умеренные реформы предшественника, касающиеся как шиитов, так и, например, улучшения прав женщин. А если после либерализации жизни идет реакция, то она вызывает более бурное сопротивление нежели то, которое было бы без либерализации.
Информация