Феномен Сталина ("El Mundo", Испания)
Нынешний месяц стал для Украины месяцем крайнего радикализма, антироссийской риторики и запрета на показ российских фильмов.
Радикализация общественной жизни на Украине выходит за рамки политической корректности: так, Верховная Рада Украины запретила использование советской и нацистской символики.
Украинский парламент становится все более похожим на коробку с хулиганствующими сверчками. Мне рассказывают, что на Украине снова запахло Майданом, но сейчас силы рассеяны, а общественное недовольство противоречиво и двояко.
Единственным утешением для одураченных людей остаются новостные шалости, приходящие из Москвы. Российское правительство взяло на вооружение американский обычай — ежедневно в течение восьми часов дурачить людей рассказами о демократии.
Министр иностранных дел России Сергей Лавров практически на каждой своей пресс-конференции не устает повторять антифашистские заклинания XXI века:
«Мы едины в том, что необходимо сохранить историческую память, не допустить фальсификации, искажения истории. К сожалению, прививка против нацистского вируса в некоторых странах Европы ослабевает. Я надеюсь, что все мы сумеем использовать торжества по случаю 70-летия Победы для активного системного противодействия попыткам героизации нацизма», — заявляет Лавров.
После таких призывов украинский парламент поспешно принял закон, запрещающий использование не только нацистской символики, но и коммунистической — серпа и молота. В ответ российская элита обрушилась на активистов украинского «евромайдана», сбрасывающих с пьедестала памятники Ленину, с критикой столь резкой, будто следующим их шагом станет уничтожение персональных BMW российской номенклатуры.
Никого уже не удивляет тот факт, что одни и те же люди, которые еще недавно громко кричали о защите демократических ценностей на Украине, сейчас бросились уничтожать советскую символику. В качестве аргумента они приводят тот факт, что СССР после Второй мировой войны захватил страны Восточной Европы, прервав тем самым их демократический путь развития.
Мне на память приходит скандальная книга британского прозаика Мартина Эмиса (Martin Amis) «Коба ужасный. Смех и двадцать миллионов жизней», повествующая о том, как западные интеллектуалы закрывали глаза на преступления сталинизма.
Сталин любил повторять, что смерть одного человека — трагедия, смерть миллионов — простая статистика. В этом заключается весь трагизм философской мысли ХХ века.
Мы содрогаемся от таких слов как Дахау, Бухенвальд, Освенцим. Вместе с тем такие названия, как Соловки, Воркута, Колыма ни о чем нам не говорят. Наверное потому, что большинство европейских и американских интеллектуалов не хотят говорить о сталинских репрессиях. В конце концов антигитлеровская коалиция ведь выиграла войну.
Каждый раз, когда ты соприкасаешься с историей сталинизма, то чувствуешь зловоние, от которого трудно избавиться.
Киев, приняв закон «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине» возомнил себе, что так он избавился от сталинского зловония. Законопроект направлен на осуждение тоталитарных режимов, запрета публичного использования и пропаганды их символики.
Нельзя забывать, у коммунистических идей есть много сторонников на Украине. Последние выборы показали, что что бы там не говорила российская пропаганда, ультраправые националистические организации не получили поддержки у населения страны, поэтому запрет на использование советской символики не принесет Украине ничего хорошего.
Ситуация на Украине вновь возвращает нас к старой дилемме демократического фундаментализма — всегда ли демократично то, что принимается большинством голосов.
Законопроект, который был поддержан 254 голосами «за» при отсутствии голосов «против» установил, что нарушение закона грозит политическим партиям запретом, а СМИ — лишением лицензии.
Это мне чем-то напоминает «Ночь разбитых витрин», организованную нацистами в 1938 году на территории Германии и Австрии.
Является ли демократия общепризнанной ценностью или это просто некая ненужная вещь, которую в любой момент можно спокойно уничтожить?
Многие в мире выступили с осуждением Украины за ее решение уравнять нацизм и коммунизм. И это обоснованно, запрет символов — плохая идея. Так, например, в Испании красные знамена и идеи еврокоммунизма эпохи Сантьяго Каррильо символизировали борьбу трудящихся за свои права.
Я не думаю, что следует что-то запрещать, даже если это связано с преступной нацисткой атрибутикой. Мне кажется, что надо быть твердым и непреклонным по отношению к тем людям, которые пожимают плечами и делают вид, что не имеют никакого отношения к отвратительным страницам нашей истории.
Если лидер ультраправой националистической политической партии Марин Ле Пен поссорилась с отцом из-за того, что он недавно повторил неоднократно высказывавшееся им мнение о том, что нацистские газовые камеры были незначительной «исторической деталью», то разве можно оставаться равнодушным к тем людям, которые нас стремятся убедить в существовании советской демократии, прогрессивно развивающейся Северной Кореи или в соблюдении прав человека на Кубе?
Запрещать символы — то же самое, что «охотиться на ведьм», в очередной раз посмеяться над неуклюжей советской пропагандой или отмечать сходство защитника мадридского «Реала» Серхио Рамоса с молодым Иосифом Сталиным.
Популярность левой испанской политической партии «Мы можем!» (Podemos), основанной в 2014 году группой левых активистов и интеллектуалов обусловлена, в первую очередь, той поддержкой, которую ей оказывают сторонники коммунистических идей.
Учебник истории можно использовать по-разному — его можно подложить под стол, чтобы тот не качался, а можно и почитать, дабы не оказаться оболваненным пропагандистами, пытающимися убедить нас, что земля не круглая, а коммунизм — защитник свободы человека.
Историки хорошо знакомы с кровавыми страницами «красной утопии». Но даже они не хотят (или побаиваются) сравнивать сталинизм с холокостом. В любом уголке мира, зайдя в бар, вы можете громко крикнуть — «водки», и вам ее принесут. Но если вы спросите, что такое сталинизм, то никто вам не объяснит значение этого слова. Людей это не интересует, и они не хотят об этом ничего знать.
В 1931 году на Западе прокатилась целая волна протестов против рабского труда в советских исправительно-трудовых лагерях. В это же время появилась достоверная информация о насильственной коллективизации и страшном голоде в 1932–1933 годах в СССР.
«Московские процессы» над высшими партийными функционерами были открытыми и проходили в присутствии иностранных журналистов. Число жертв сталинизма во много раз превышает число погибших в ходе холокоста.
После публикации в 2002 году книги «Коба ужасный. Смех и двадцать миллионов жизней», известный испанский журналист Фернандо Палмеро (Fernando Palmero) написал, что появление книги вызвало массу идеологических споров о природе коммунизма и о том, что люди делали, говорили и думали о нем. При этом следует отметить, что в книге не обнародовала ни одного ранее неизвестного документа или свидетельства.
Вокруг книги развернулась бурная полемика, так как людям было интересно порассуждать на эту тему.
В свете последних событий выглядит достаточно странным тот факт, что во времена «Евромайдана» весь центр Киева был разрисован свастиками, а украинские власти с этим спокойно мирились. В настоящее время украинские депутаты в рамках «антитеррористической операции» на востоке Украины бросились запрещать советскую и нацистскую символику. Это как запрещать опасные болезни — рак, например.
Они забывают, что бороться надо не с последствиями таких ситуаций, а с их причиной.
Радикализация общественной жизни на Украине выходит за рамки политической корректности: так, Верховная Рада Украины запретила использование советской и нацистской символики.
Украинский парламент становится все более похожим на коробку с хулиганствующими сверчками. Мне рассказывают, что на Украине снова запахло Майданом, но сейчас силы рассеяны, а общественное недовольство противоречиво и двояко.
Единственным утешением для одураченных людей остаются новостные шалости, приходящие из Москвы. Российское правительство взяло на вооружение американский обычай — ежедневно в течение восьми часов дурачить людей рассказами о демократии.
Министр иностранных дел России Сергей Лавров практически на каждой своей пресс-конференции не устает повторять антифашистские заклинания XXI века:
«Мы едины в том, что необходимо сохранить историческую память, не допустить фальсификации, искажения истории. К сожалению, прививка против нацистского вируса в некоторых странах Европы ослабевает. Я надеюсь, что все мы сумеем использовать торжества по случаю 70-летия Победы для активного системного противодействия попыткам героизации нацизма», — заявляет Лавров.
После таких призывов украинский парламент поспешно принял закон, запрещающий использование не только нацистской символики, но и коммунистической — серпа и молота. В ответ российская элита обрушилась на активистов украинского «евромайдана», сбрасывающих с пьедестала памятники Ленину, с критикой столь резкой, будто следующим их шагом станет уничтожение персональных BMW российской номенклатуры.
Никого уже не удивляет тот факт, что одни и те же люди, которые еще недавно громко кричали о защите демократических ценностей на Украине, сейчас бросились уничтожать советскую символику. В качестве аргумента они приводят тот факт, что СССР после Второй мировой войны захватил страны Восточной Европы, прервав тем самым их демократический путь развития.
Мне на память приходит скандальная книга британского прозаика Мартина Эмиса (Martin Amis) «Коба ужасный. Смех и двадцать миллионов жизней», повествующая о том, как западные интеллектуалы закрывали глаза на преступления сталинизма.
Сталин любил повторять, что смерть одного человека — трагедия, смерть миллионов — простая статистика. В этом заключается весь трагизм философской мысли ХХ века.
Мы содрогаемся от таких слов как Дахау, Бухенвальд, Освенцим. Вместе с тем такие названия, как Соловки, Воркута, Колыма ни о чем нам не говорят. Наверное потому, что большинство европейских и американских интеллектуалов не хотят говорить о сталинских репрессиях. В конце концов антигитлеровская коалиция ведь выиграла войну.
Каждый раз, когда ты соприкасаешься с историей сталинизма, то чувствуешь зловоние, от которого трудно избавиться.
Киев, приняв закон «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине» возомнил себе, что так он избавился от сталинского зловония. Законопроект направлен на осуждение тоталитарных режимов, запрета публичного использования и пропаганды их символики.
Нельзя забывать, у коммунистических идей есть много сторонников на Украине. Последние выборы показали, что что бы там не говорила российская пропаганда, ультраправые националистические организации не получили поддержки у населения страны, поэтому запрет на использование советской символики не принесет Украине ничего хорошего.
Ситуация на Украине вновь возвращает нас к старой дилемме демократического фундаментализма — всегда ли демократично то, что принимается большинством голосов.
Законопроект, который был поддержан 254 голосами «за» при отсутствии голосов «против» установил, что нарушение закона грозит политическим партиям запретом, а СМИ — лишением лицензии.
Это мне чем-то напоминает «Ночь разбитых витрин», организованную нацистами в 1938 году на территории Германии и Австрии.
Является ли демократия общепризнанной ценностью или это просто некая ненужная вещь, которую в любой момент можно спокойно уничтожить?
Многие в мире выступили с осуждением Украины за ее решение уравнять нацизм и коммунизм. И это обоснованно, запрет символов — плохая идея. Так, например, в Испании красные знамена и идеи еврокоммунизма эпохи Сантьяго Каррильо символизировали борьбу трудящихся за свои права.
Я не думаю, что следует что-то запрещать, даже если это связано с преступной нацисткой атрибутикой. Мне кажется, что надо быть твердым и непреклонным по отношению к тем людям, которые пожимают плечами и делают вид, что не имеют никакого отношения к отвратительным страницам нашей истории.
Если лидер ультраправой националистической политической партии Марин Ле Пен поссорилась с отцом из-за того, что он недавно повторил неоднократно высказывавшееся им мнение о том, что нацистские газовые камеры были незначительной «исторической деталью», то разве можно оставаться равнодушным к тем людям, которые нас стремятся убедить в существовании советской демократии, прогрессивно развивающейся Северной Кореи или в соблюдении прав человека на Кубе?
Запрещать символы — то же самое, что «охотиться на ведьм», в очередной раз посмеяться над неуклюжей советской пропагандой или отмечать сходство защитника мадридского «Реала» Серхио Рамоса с молодым Иосифом Сталиным.
Популярность левой испанской политической партии «Мы можем!» (Podemos), основанной в 2014 году группой левых активистов и интеллектуалов обусловлена, в первую очередь, той поддержкой, которую ей оказывают сторонники коммунистических идей.
Учебник истории можно использовать по-разному — его можно подложить под стол, чтобы тот не качался, а можно и почитать, дабы не оказаться оболваненным пропагандистами, пытающимися убедить нас, что земля не круглая, а коммунизм — защитник свободы человека.
Историки хорошо знакомы с кровавыми страницами «красной утопии». Но даже они не хотят (или побаиваются) сравнивать сталинизм с холокостом. В любом уголке мира, зайдя в бар, вы можете громко крикнуть — «водки», и вам ее принесут. Но если вы спросите, что такое сталинизм, то никто вам не объяснит значение этого слова. Людей это не интересует, и они не хотят об этом ничего знать.
В 1931 году на Западе прокатилась целая волна протестов против рабского труда в советских исправительно-трудовых лагерях. В это же время появилась достоверная информация о насильственной коллективизации и страшном голоде в 1932–1933 годах в СССР.
«Московские процессы» над высшими партийными функционерами были открытыми и проходили в присутствии иностранных журналистов. Число жертв сталинизма во много раз превышает число погибших в ходе холокоста.
После публикации в 2002 году книги «Коба ужасный. Смех и двадцать миллионов жизней», известный испанский журналист Фернандо Палмеро (Fernando Palmero) написал, что появление книги вызвало массу идеологических споров о природе коммунизма и о том, что люди делали, говорили и думали о нем. При этом следует отметить, что в книге не обнародовала ни одного ранее неизвестного документа или свидетельства.
Вокруг книги развернулась бурная полемика, так как людям было интересно порассуждать на эту тему.
В свете последних событий выглядит достаточно странным тот факт, что во времена «Евромайдана» весь центр Киева был разрисован свастиками, а украинские власти с этим спокойно мирились. В настоящее время украинские депутаты в рамках «антитеррористической операции» на востоке Украины бросились запрещать советскую и нацистскую символику. Это как запрещать опасные болезни — рак, например.
Они забывают, что бороться надо не с последствиями таких ситуаций, а с их причиной.
Информация