Дорога на Мандалай Часть вторая
Природные богатства и ресурсы Бирмы (а это, прежде всего, рис, нефть и добыча цветных металлов) не имели критического значения для японской экономики. Почти всю необходимую нефть Япония получала с месторождений острова Борнео (Калимантан), олово – из Китая. Сельское хозяйство Бирмы, которую ранее называли «рисовым полем» Британской Индии, пришло в упадок. К концу войны из добывающей промышленности на уровне, близком к довоенному, оставалась, пожалуй, только добыча вольфрама. Таким образом, стратегическое значение этой страны сводилось, в основном, к двум функциям – быть плацдармом, угрожающим Индии с востока, и непреодолимым барьером на сухопутном пути между индийскими портами и южными районами Китая.
Соответственно, главными целями предстоящей операции по освобождению страны от японцев, во-первых, становилось восстановление сухопутного снабжения армии Гоминьдана, во-вторых, захват двух крупнейших транспортных узлов, позволяющих контролировать большую часть территории страны. Это, прежде всего, Рангун (главный морской порт и столица) и Мандалай – город на пересечении основных крупных магистралей страны: двух водных, одной железнодорожной – а также множества второстепенных дорог и каналов.
Объединенное командование союзников готовило планы захвата Мандалая и центральных районов Бирмы с весны 1944 года. В июле была наконец утверждена операция, которая получила название «Капитал». Во многих источниках ее ошибочно называют планом освобождения Бирмы, но это не так. Главной целью операции был город Мандалай и построенный вокруг него укрепленный район. Здесь было сердце всей сети коммуникаций, обеспечивавшей преимущество японцев. Захват Мандалая, по мнению командования, обеспечивал дальнейшее освобождение всей страны. После этого изгнание японцев из Северной Бирмы представлялось уже вопросом времени, поэтому там командование союзников вполне резонно полагалось даже на не особо активные действия китайской армии. Освобождение Рангуна (операция «Дракула») также обеспечивалось, прежде всего, захватом Мандалая. Ведь это означало блокаду столицы, так как все продовольствие в нее поступало из Центральной Бирмы. (Блокада с моря фактически уже была с конца 1943 года из-за господства британского флота, как в Бенгальском заливе, так и вообще к западу от Сингапура.)
Долгая подготовка плана кампании отчасти была связана и с тем, что поначалу в Лондоне в первую очередь поддерживали план «Дракула». Он представлялся Черчиллю и его советникам решительным прыжком в сторону Сингапура, а «Капитал», предусматривавший тяжелые бои на бирманских равнинах, казался Лондону очень долгим, рискованным и недостаточно эффектным. Только твердость и уверенность в своей правоте Верховного главнокомандующего Объединенными силами союзников в Юго-Восточной Азии лорда Льюиса Маунтбаттена смогла преодолеть настойчивость лондонских стратегов.
К концу 1944 года японцы держали в Бирме три армии, состоявшие из одиннадцати дивизий. За оборону западных подступов к долине Мандалай отвечала 15-я японская армия. Надо сказать, что почти все японские дивизии были неполными, в некоторых недоставало половины личного состава. А на всем пространстве от индийской границы до реки Иравади (то есть территории, на которой должно было развиваться наступление союзников) было всего несколько тысяч человек. После рейда бригады «чиндитов» японцы даже уменьшили численность войск в этих районах, решив, что пиявки и тропические болезни лучше людей справляются с противником. Достаточно только заставить его задержаться на месте какое-то время. На этом и строилась стратегия японцев. Как показывал опыт «чиндитов», японцы, даже имея численное преимущество, обычно предпочитали отступать, не ввязываясь в серьезные схватки – природные условия наносили союзникам такой урон, что тем все равно приходилось рано или поздно оставлять занятую территорию. Только в центральной долине, и особенно на подступах к Мандалаю, строились точечные узлы обороны на ключевых дорогах и реках, способные задержать продвижение противника минимум на две недели (а большего и не требовалось).
Не проявляли японцы и беспокойства по поводу постепенного продвижения китайцев с севера. Им было хорошо известно, что Чан Кайши, хоть и был заинтересован в снабжении, но в то же время не хотел рисковать своими армиями. И его генералы были с ним полностью солидарны. В письмах Рузвельту, а впоследствии Трумену, Чан Кайши неизменно выражал готовность в любой момент начать наступление на юг и даже выделил для этого 30 дивизий. Но осуществлению этих планов все время мешали, по словам китайцев, сами же американцы. Так проявлялась давняя неприязнь между Чан Кайши и его американским советником генералом Джозефом Стилуэллом. Последний еще в начале 1943 года разработал план китайского наступления в Бирме, но никак не мог поладить с китайцами и в конце концов просто отчаялся, прекратив попытки привести этот план в исполнение. (Только захват союзниками Мандалдая мог убедить китайцев в целесообразности наступления.) Вот, что Стилуэлл однажды написал в своем дневнике: «Соединенные Штаты влезли в дружбу с бандой фашистов под командованием тоталитарного правительства, схожего в основных чертах с нашим немецким врагом».
Таким образом, союзникам оставалось надеяться главным образом на свои силы. Одним из главных факторов успеха, по мнению их генералов, было применение танков, причем в больших количествах. Продвижение войск по узким дорогам, зажатым между болотами и рисовыми полями, в случае жесткой обороны противника могут обеспечивать танки, которые движутся во главе наступающих колонн. Только с их помощью можно было преодолевать узлы сопротивления, позволяя войскам не стоять на месте, что считалось совершенно убийственным.
Поэтому, с самого начала планирования операции, Объединенное командование считало, что наиболее выгодно навязать японцам основное сражение на равнине Шуэбо. Это был относительно возвышенный район, зажатый между небольшими притоками Иравади, прилегающий к северному флангу Мандалайского укрепрайона, А главное – местность там была наименее лесистой и заболоченной, а значит, подходила для действий танков и авиации. Заметим, что Юго-Восточная Азия вообще представляла собой (и сейчас большей частью представляет) очень своеобразный театр для применения танков и бронетехники. Если в Европе за два-три года войны легкие танки были почти полностью вытеснены тяжелыми и средними, то здесь все было наоборот. В походе на Мандалай участвовало не менее двухсот единиц бронетехники из них около 80 – средних танков (точных данных найти не удалось, главным образом это были американские «Гранты», но были и «Шерманы», и английские Валентайны»). А в освобождении других стран от японцев они если и участвовали, то уже в небольших количествах и в локальных операциях.
Изобилие рисовых полей и участков с заболоченным неустойчивым грунтом, а также практически повсеместное отсутствие мостовых сооружений, способных выдерживать вес хотя бы тяжелого грузовика – вот, что приходилось учитывать при планировании операции «Капитал». Поэтому основную численность наступающих войск здесь составляли не боевые части, а инженерные и саперные. Значительному усилению и реорганизации подверглись и медицинские службы – численность санитарных подразделений была увеличена.
Если вторжение японских войск в Бирму сопровождалось активной поддержкой местного населения (а кое-где и прямой военной помощью), то уже через год большинство бирманцев мечтало о возвращении англичан. Такая же картина была характерна и для других стран, захваченных японцами: Филиппин, Голландской Ост-Индии, Французского Индокитая. Японцы вели себя как временщики, занимаясь главным образом грабежом и предприятий. Поэтому очень важная роль в планах союзников по освобождению Юго-Восточной Азии отводилась помощи гражданского населения и многочисленных, хотя и слабых в военном отношении, отрядов сопротивления.
И, наконец, последняя в списке, но не последняя по важности особенность кампании 1945 года в Юго-восточной Азии – исключительная роль транспортной авиации в снабжении наступающих войск. По расчетам штабистов Объединенного командования общее количество только транспортных самолетов должно было соответствовать потребностям снабжения целой армии – примерно до 100 000 тонн в месяц, с учетом того, что до 20 процентов грузов может быть повреждено или потеряно (сброшены не в том или в неудачном месте). Таким образом, предстояло осуществить крупнейшую воздушную операцию Второй Мировой войны по снабжению войск.
Собрать достаточное количество сил для операции «Капитал» союзникам удалось только к началу 1945 года. В ней предстояло участвовать не только силам Британской Индийской армии (главным образом, это были части 14-й армии), но и экспедиционным корпусам США и Канады. Кроме того в Восточную Индию прибыли многочисленные военные формирования из британских владений в Африке: Гамбии, Сомали, Кении, Нигерии, Ньясы, обеих Родезий, Золотого Берега (Ганы), а также одна бригада и военно-медицинские подразделения так называемых Сил Свободной Бельгии из Бельгийского Конго.
Четыре эскадрильи США бомбардировщиков «Б-25», четыре эскадрильи «Тандерболтов» британских ВВС и пять эскадрилий бомбардировщиков «Б-24» «Либерейтор» стояли наготове на восстановленной базе Импхал. Это была ударная группировка авиации союзников, основная задача которой заключалась в помощи танковым частям в подавлении узлов сопротивления. А самая важная задача возлагалась на многочисленные и очень разношерстные силы индийской, британской и американской транспортной авиации, которые собрали со всей Индии. Множество самолетов также перегнали из Восточной Африки и Ближнего востока, а также из Австралии. К началу нового 1945 года общее количество транспортных самолетов доходило до 9 000 единиц. (Что должно было обеспечить около 7000 самолето-вылетов транспортной авиацией каждый день в течение максимальной интенсивности боевых действий только для 14-й армии!). Почти год потребовался индийским строителям для создания необходимой инфраструктуры – гигантской сети полевых аэродромов и дорог.
Численность всех сил союзников, предназначенных для похода на Мандалай, к концу 1944 года стала превышать триста тысяч человек (численность всех японских войск в Бирме была в десять раз меньше). Однако триста тысяч было явным перебором – даже с учетом такого количества самолетов в здешних условиях невозможно было эффективно снабжать такое количество войск, не говоря уже об управлении. В начальной решающей фазе кампании (по возможности скрытном преодолении горных приграничных районов) принимало участие не более ста тысяч, из которых не менее шестидесяти составляли индийские войска.
Японское верховное командование, учитывая все возрастающую угрозу наступления американцев с моря на Филиппины, не могло предоставить резервов для 15-й армии, которой командовал генерал Хэйтаро Кимура. Ему было приказано ему удерживать свои позиции, чтобы не дать возможности союзникам продвинуться к Малайскому полуострову. В Центральной Бирме он располагал четырьмя недоукомплектованными дивизиями 15-й армии общей численностью всего в 21 тысячу человек. Союзники учитывали, что японцы могли рассчитывать на дивизии, расположенные в южной Бирме. Но использовать их означало бы оголить Рангун для возможного десанта союзников с моря.
Но самой большой слабостью японцев была малая численность авиации. У них было не более двух десятков самолетов-разведчиков. А, кроме того, получали очень мало информации от бирманцев, которые к тому времени окончательно разочаровалось в японском режиме. Японцы практически полностью лишились поддержки местного населения и соответственно им оставалось надеяться только на везение авиационной разведки, чтобы определить места и направления вторжения войск союзников.
Согласно плану операции «Капитал» основная и самая сложная задача стояла перед частями 14-й индийской армии, которой командовал генерал-лейтенант сэр Уильям Слим. Ее частям предстояло первыми преодолеть горные перевалы и войти в центральную равнинную часть страны. При этом снабжение армии могло осуществляться главным образом по воздуху и только в некоторых случаях – горными тропами. Оказавшись на равнине, 14-я армии должна была осуществить максимально стремительный прорыв к Мандалаю. За него японцы будут драться всерьез – это слишком важный центр, чтобы оставить его даже на время – а, значит, можно будет навязать им настоящее сражение.
Генерал Уильям Слим считал, что разработанный план операции нереален: продвижение танковых сил к Мандалаю с севера слишком очевидно для японцев. Их легко можно будет обнаружить с воздуха, а затем малыми силами перехватить в узких долинах и ущельях, еще до того, как они выйдут на простор и твердый грунт равнины Шуэбо. Слим пошел ва-банк, он решил подойти к Мандалаю с юго-западного направления, через крупный массив джунглей. Такой замысел в случае провала означал гибель нескольких дивизий и катастрофу для всего британского участия на этом театре. Слим не поставил в известность о своем решении даже своего прямого начальника – командующего объединенными силами союзников лорда Льюиса Маунтбаттена и его штаб.
Сложность задачи заключалась в том, чтобы скрытно переместить по тропам на расстояние более 500 километров целый армейский корпус таким образом, чтобы он сохранил боеспособность, а японцы обнаружили его как можно позже. Решающая роль в успешном проведении этой операции отводилась инженерным войскам: все зависело от скорости прокладывания дорог и наведения мостов для войск и техники. Новая дорога на Мандалай была узкой и извилистой, сначала она проходила через малонаселенные горные районы, а затем с обеих сторон ее обступали джунгли. Заболоченные места укреплялись, чтобы можно было бы перевозить мостовое оборудование, пустить обоз и грузовики-трейлеры с танками.
Важной частью плана было создание ложного штаба армии, с организацией многочисленных мнимых радиопереговоров и вполне реальных инженерных работ. Все это должно было убедить японцев, что основные силы будут наступать на Мандалай с севера.
Первые бои, обозначившие начало широкомасштабной операции, произошли в конце января 1945 года, на северных участках индийско-бирманской границы. В авангарде здесь наступала 19-я индийская дивизия, задачей которой было создавать видимость нанесения главного удара. И это вселяло надежду на успех замысла Слима.
Так в течение февраля в Западной Бирме развернулись сражения, совершенно непохожие на то, что можно было увидеть на других театрах Второй Мировой войны. Разнообразные и нередко очень экзотические разновидности военной формы союзных войск, соседствовали рядом. Национальные религиозные и, в меньшей степени, языковые различия создавали ощущение, что против японцев воюет половина мира. Легкие танки «Стюарт», средние «Шерманы» и «Гранты» на этом этапе чаще использовались, в основном, в качестве артиллерии – для поддержки войск у переправ и в узлах сопротивления японцев. Танки сначала перевозились на специальных трейлерах, а потом, когда те ломались, шли своим ходом. Часто им приходилось уступать дорогу слонам, неторопливо перевозившим грузы и артиллерию.
Все наступающие сильно страдали от жары и жажды (при высокой влажности!), а в танках жара была просто невыносимой. Любая, даже самая незначительная рана воспалялась, образуя жуткие язвы. Почти все продукты стремительно портились, покрываясь отвратительной плесенью. Поэтому питаться приходилось, главным образом, одним вареным рисом и изредка добытой в джунглях дичью, которую нужно было немедленно готовить и съедать.
По обочинам дорог скапливалось огромное количество неисправной техники и оборудования. Одной из самых сложных проблем был недостаток аккумуляторов – в здешних условиях они очень быстро выходили из строя. Мешало продвижению войск и огромное количество заболевших малярией и речной лихорадкой.
Первоначально японцы оказывали лишь незначительное противодействие, потому что их резервы держались довольно далеко в тылу. Впрочем, продвижение войск по узким дорогам среди джунглей вполне успешно сдерживали даже одиночные японские снайперы, сидевшие на деревьях. Бороться с ними было труднее всего.
Со второй половины февраля японцы все чаще предпринимали дневные и ночные атаки, отчаянные до фанатизма и стоившие им огромных потерь. Японские танки «Чи-Ха» были лучше приспособлены для здешних условий, чем бронетехника британского и американского производства. Легкие и маневренные они легко преодолевали рисовые поля, неожиданно появляясь на флангах и в тылу колонн, расстреливая их картечью и пулеметным огнем. Особенно сильный урон они наносили африканцам из-за их сильной подверженности панике. Успешно с танками (благодаря их слишком тонкой броне) удавалось бороться только британской авиации: «Тандерболты» могли расстреливать «Чи-Ха» из своих авиационных пушек. Однако из-за недостатка ресурсов и удаленности аэродромов, находившихся на территории Индии, они не могли делать больше одного вылета в день, а над полем боя они находились считанные минуты.
Все эти трудности, а также упорное и отчаянное сопротивление японских войск привели к тому, все первоначальные планы ведения кампании были полностью расстроены. Это касалось и планов командования и замысла Слима. Ему не удалось избежать крупного сражения, которое развернулось на южном – главном направлении к Мандалаю. Поначалу основные силы 14-й армии благодаря внезапному появлению из джунглей, смогли быстро подавить сопротивление у нефтяных промыслов в Чау, однако, затем им не удалось с ходу стремительным ударом овладеть городом Мейтхила. Это был важный транспортный узел и укрепленный район, перекрывающий дорогу, которая связывала Мандалай и Рангун.
Штурм Мейтхилы начался 28 февраля. Три дня и три ночи небольшие отряды танков и пехоты, сменяя друг друга, непрерывно штурмовали бункер за бункером и дом за домом. К городу приближались с двух сторон. Японцы, использовали густые заросли для контратак, их регулярно бомбили «Митчеллы» (Б-25), в том числе напалмом, но сопротивление не ослабевало.
Только 3 марта в северную часть города сумела прорваться кавалерия сикхов, но окончательного исхода сражения сумела добиться 255-я индийская танковая бригада и сопровождавшие ее батальоны моторизованной пехоты. Они обошли город с востока и неожиданно ударили с тыла. Бои в городе продолжались еще около суток, пока гарнизон не был полностью уничтожен. Было безвозвратно потеряно двенадцать танков и две сотни человек убитыми и ранеными. Еще не менее двух десятков танков пришлось оставить здесь из-за невозможности в ближайшее время осуществить необходимый ремонт.
В результате наступавшие на южном направлении войска потеряли темп и первыми в конце февраля, в долину Мандалая вошли части, наступавшие с севера, основной задачей которых была имитация ложного направления главного удара.
Соответственно, главными целями предстоящей операции по освобождению страны от японцев, во-первых, становилось восстановление сухопутного снабжения армии Гоминьдана, во-вторых, захват двух крупнейших транспортных узлов, позволяющих контролировать большую часть территории страны. Это, прежде всего, Рангун (главный морской порт и столица) и Мандалай – город на пересечении основных крупных магистралей страны: двух водных, одной железнодорожной – а также множества второстепенных дорог и каналов.
Объединенное командование союзников готовило планы захвата Мандалая и центральных районов Бирмы с весны 1944 года. В июле была наконец утверждена операция, которая получила название «Капитал». Во многих источниках ее ошибочно называют планом освобождения Бирмы, но это не так. Главной целью операции был город Мандалай и построенный вокруг него укрепленный район. Здесь было сердце всей сети коммуникаций, обеспечивавшей преимущество японцев. Захват Мандалая, по мнению командования, обеспечивал дальнейшее освобождение всей страны. После этого изгнание японцев из Северной Бирмы представлялось уже вопросом времени, поэтому там командование союзников вполне резонно полагалось даже на не особо активные действия китайской армии. Освобождение Рангуна (операция «Дракула») также обеспечивалось, прежде всего, захватом Мандалая. Ведь это означало блокаду столицы, так как все продовольствие в нее поступало из Центральной Бирмы. (Блокада с моря фактически уже была с конца 1943 года из-за господства британского флота, как в Бенгальском заливе, так и вообще к западу от Сингапура.)
Долгая подготовка плана кампании отчасти была связана и с тем, что поначалу в Лондоне в первую очередь поддерживали план «Дракула». Он представлялся Черчиллю и его советникам решительным прыжком в сторону Сингапура, а «Капитал», предусматривавший тяжелые бои на бирманских равнинах, казался Лондону очень долгим, рискованным и недостаточно эффектным. Только твердость и уверенность в своей правоте Верховного главнокомандующего Объединенными силами союзников в Юго-Восточной Азии лорда Льюиса Маунтбаттена смогла преодолеть настойчивость лондонских стратегов.
К концу 1944 года японцы держали в Бирме три армии, состоявшие из одиннадцати дивизий. За оборону западных подступов к долине Мандалай отвечала 15-я японская армия. Надо сказать, что почти все японские дивизии были неполными, в некоторых недоставало половины личного состава. А на всем пространстве от индийской границы до реки Иравади (то есть территории, на которой должно было развиваться наступление союзников) было всего несколько тысяч человек. После рейда бригады «чиндитов» японцы даже уменьшили численность войск в этих районах, решив, что пиявки и тропические болезни лучше людей справляются с противником. Достаточно только заставить его задержаться на месте какое-то время. На этом и строилась стратегия японцев. Как показывал опыт «чиндитов», японцы, даже имея численное преимущество, обычно предпочитали отступать, не ввязываясь в серьезные схватки – природные условия наносили союзникам такой урон, что тем все равно приходилось рано или поздно оставлять занятую территорию. Только в центральной долине, и особенно на подступах к Мандалаю, строились точечные узлы обороны на ключевых дорогах и реках, способные задержать продвижение противника минимум на две недели (а большего и не требовалось).
Не проявляли японцы и беспокойства по поводу постепенного продвижения китайцев с севера. Им было хорошо известно, что Чан Кайши, хоть и был заинтересован в снабжении, но в то же время не хотел рисковать своими армиями. И его генералы были с ним полностью солидарны. В письмах Рузвельту, а впоследствии Трумену, Чан Кайши неизменно выражал готовность в любой момент начать наступление на юг и даже выделил для этого 30 дивизий. Но осуществлению этих планов все время мешали, по словам китайцев, сами же американцы. Так проявлялась давняя неприязнь между Чан Кайши и его американским советником генералом Джозефом Стилуэллом. Последний еще в начале 1943 года разработал план китайского наступления в Бирме, но никак не мог поладить с китайцами и в конце концов просто отчаялся, прекратив попытки привести этот план в исполнение. (Только захват союзниками Мандалдая мог убедить китайцев в целесообразности наступления.) Вот, что Стилуэлл однажды написал в своем дневнике: «Соединенные Штаты влезли в дружбу с бандой фашистов под командованием тоталитарного правительства, схожего в основных чертах с нашим немецким врагом».
Таким образом, союзникам оставалось надеяться главным образом на свои силы. Одним из главных факторов успеха, по мнению их генералов, было применение танков, причем в больших количествах. Продвижение войск по узким дорогам, зажатым между болотами и рисовыми полями, в случае жесткой обороны противника могут обеспечивать танки, которые движутся во главе наступающих колонн. Только с их помощью можно было преодолевать узлы сопротивления, позволяя войскам не стоять на месте, что считалось совершенно убийственным.
Поэтому, с самого начала планирования операции, Объединенное командование считало, что наиболее выгодно навязать японцам основное сражение на равнине Шуэбо. Это был относительно возвышенный район, зажатый между небольшими притоками Иравади, прилегающий к северному флангу Мандалайского укрепрайона, А главное – местность там была наименее лесистой и заболоченной, а значит, подходила для действий танков и авиации. Заметим, что Юго-Восточная Азия вообще представляла собой (и сейчас большей частью представляет) очень своеобразный театр для применения танков и бронетехники. Если в Европе за два-три года войны легкие танки были почти полностью вытеснены тяжелыми и средними, то здесь все было наоборот. В походе на Мандалай участвовало не менее двухсот единиц бронетехники из них около 80 – средних танков (точных данных найти не удалось, главным образом это были американские «Гранты», но были и «Шерманы», и английские Валентайны»). А в освобождении других стран от японцев они если и участвовали, то уже в небольших количествах и в локальных операциях.
Изобилие рисовых полей и участков с заболоченным неустойчивым грунтом, а также практически повсеместное отсутствие мостовых сооружений, способных выдерживать вес хотя бы тяжелого грузовика – вот, что приходилось учитывать при планировании операции «Капитал». Поэтому основную численность наступающих войск здесь составляли не боевые части, а инженерные и саперные. Значительному усилению и реорганизации подверглись и медицинские службы – численность санитарных подразделений была увеличена.
Если вторжение японских войск в Бирму сопровождалось активной поддержкой местного населения (а кое-где и прямой военной помощью), то уже через год большинство бирманцев мечтало о возвращении англичан. Такая же картина была характерна и для других стран, захваченных японцами: Филиппин, Голландской Ост-Индии, Французского Индокитая. Японцы вели себя как временщики, занимаясь главным образом грабежом и предприятий. Поэтому очень важная роль в планах союзников по освобождению Юго-Восточной Азии отводилась помощи гражданского населения и многочисленных, хотя и слабых в военном отношении, отрядов сопротивления.
И, наконец, последняя в списке, но не последняя по важности особенность кампании 1945 года в Юго-восточной Азии – исключительная роль транспортной авиации в снабжении наступающих войск. По расчетам штабистов Объединенного командования общее количество только транспортных самолетов должно было соответствовать потребностям снабжения целой армии – примерно до 100 000 тонн в месяц, с учетом того, что до 20 процентов грузов может быть повреждено или потеряно (сброшены не в том или в неудачном месте). Таким образом, предстояло осуществить крупнейшую воздушную операцию Второй Мировой войны по снабжению войск.
Собрать достаточное количество сил для операции «Капитал» союзникам удалось только к началу 1945 года. В ней предстояло участвовать не только силам Британской Индийской армии (главным образом, это были части 14-й армии), но и экспедиционным корпусам США и Канады. Кроме того в Восточную Индию прибыли многочисленные военные формирования из британских владений в Африке: Гамбии, Сомали, Кении, Нигерии, Ньясы, обеих Родезий, Золотого Берега (Ганы), а также одна бригада и военно-медицинские подразделения так называемых Сил Свободной Бельгии из Бельгийского Конго.
Четыре эскадрильи США бомбардировщиков «Б-25», четыре эскадрильи «Тандерболтов» британских ВВС и пять эскадрилий бомбардировщиков «Б-24» «Либерейтор» стояли наготове на восстановленной базе Импхал. Это была ударная группировка авиации союзников, основная задача которой заключалась в помощи танковым частям в подавлении узлов сопротивления. А самая важная задача возлагалась на многочисленные и очень разношерстные силы индийской, британской и американской транспортной авиации, которые собрали со всей Индии. Множество самолетов также перегнали из Восточной Африки и Ближнего востока, а также из Австралии. К началу нового 1945 года общее количество транспортных самолетов доходило до 9 000 единиц. (Что должно было обеспечить около 7000 самолето-вылетов транспортной авиацией каждый день в течение максимальной интенсивности боевых действий только для 14-й армии!). Почти год потребовался индийским строителям для создания необходимой инфраструктуры – гигантской сети полевых аэродромов и дорог.
Численность всех сил союзников, предназначенных для похода на Мандалай, к концу 1944 года стала превышать триста тысяч человек (численность всех японских войск в Бирме была в десять раз меньше). Однако триста тысяч было явным перебором – даже с учетом такого количества самолетов в здешних условиях невозможно было эффективно снабжать такое количество войск, не говоря уже об управлении. В начальной решающей фазе кампании (по возможности скрытном преодолении горных приграничных районов) принимало участие не более ста тысяч, из которых не менее шестидесяти составляли индийские войска.
Японское верховное командование, учитывая все возрастающую угрозу наступления американцев с моря на Филиппины, не могло предоставить резервов для 15-й армии, которой командовал генерал Хэйтаро Кимура. Ему было приказано ему удерживать свои позиции, чтобы не дать возможности союзникам продвинуться к Малайскому полуострову. В Центральной Бирме он располагал четырьмя недоукомплектованными дивизиями 15-й армии общей численностью всего в 21 тысячу человек. Союзники учитывали, что японцы могли рассчитывать на дивизии, расположенные в южной Бирме. Но использовать их означало бы оголить Рангун для возможного десанта союзников с моря.
Но самой большой слабостью японцев была малая численность авиации. У них было не более двух десятков самолетов-разведчиков. А, кроме того, получали очень мало информации от бирманцев, которые к тому времени окончательно разочаровалось в японском режиме. Японцы практически полностью лишились поддержки местного населения и соответственно им оставалось надеяться только на везение авиационной разведки, чтобы определить места и направления вторжения войск союзников.
Согласно плану операции «Капитал» основная и самая сложная задача стояла перед частями 14-й индийской армии, которой командовал генерал-лейтенант сэр Уильям Слим. Ее частям предстояло первыми преодолеть горные перевалы и войти в центральную равнинную часть страны. При этом снабжение армии могло осуществляться главным образом по воздуху и только в некоторых случаях – горными тропами. Оказавшись на равнине, 14-я армии должна была осуществить максимально стремительный прорыв к Мандалаю. За него японцы будут драться всерьез – это слишком важный центр, чтобы оставить его даже на время – а, значит, можно будет навязать им настоящее сражение.
Генерал Уильям Слим считал, что разработанный план операции нереален: продвижение танковых сил к Мандалаю с севера слишком очевидно для японцев. Их легко можно будет обнаружить с воздуха, а затем малыми силами перехватить в узких долинах и ущельях, еще до того, как они выйдут на простор и твердый грунт равнины Шуэбо. Слим пошел ва-банк, он решил подойти к Мандалаю с юго-западного направления, через крупный массив джунглей. Такой замысел в случае провала означал гибель нескольких дивизий и катастрофу для всего британского участия на этом театре. Слим не поставил в известность о своем решении даже своего прямого начальника – командующего объединенными силами союзников лорда Льюиса Маунтбаттена и его штаб.
Сложность задачи заключалась в том, чтобы скрытно переместить по тропам на расстояние более 500 километров целый армейский корпус таким образом, чтобы он сохранил боеспособность, а японцы обнаружили его как можно позже. Решающая роль в успешном проведении этой операции отводилась инженерным войскам: все зависело от скорости прокладывания дорог и наведения мостов для войск и техники. Новая дорога на Мандалай была узкой и извилистой, сначала она проходила через малонаселенные горные районы, а затем с обеих сторон ее обступали джунгли. Заболоченные места укреплялись, чтобы можно было бы перевозить мостовое оборудование, пустить обоз и грузовики-трейлеры с танками.
Важной частью плана было создание ложного штаба армии, с организацией многочисленных мнимых радиопереговоров и вполне реальных инженерных работ. Все это должно было убедить японцев, что основные силы будут наступать на Мандалай с севера.
Первые бои, обозначившие начало широкомасштабной операции, произошли в конце января 1945 года, на северных участках индийско-бирманской границы. В авангарде здесь наступала 19-я индийская дивизия, задачей которой было создавать видимость нанесения главного удара. И это вселяло надежду на успех замысла Слима.
Так в течение февраля в Западной Бирме развернулись сражения, совершенно непохожие на то, что можно было увидеть на других театрах Второй Мировой войны. Разнообразные и нередко очень экзотические разновидности военной формы союзных войск, соседствовали рядом. Национальные религиозные и, в меньшей степени, языковые различия создавали ощущение, что против японцев воюет половина мира. Легкие танки «Стюарт», средние «Шерманы» и «Гранты» на этом этапе чаще использовались, в основном, в качестве артиллерии – для поддержки войск у переправ и в узлах сопротивления японцев. Танки сначала перевозились на специальных трейлерах, а потом, когда те ломались, шли своим ходом. Часто им приходилось уступать дорогу слонам, неторопливо перевозившим грузы и артиллерию.
Все наступающие сильно страдали от жары и жажды (при высокой влажности!), а в танках жара была просто невыносимой. Любая, даже самая незначительная рана воспалялась, образуя жуткие язвы. Почти все продукты стремительно портились, покрываясь отвратительной плесенью. Поэтому питаться приходилось, главным образом, одним вареным рисом и изредка добытой в джунглях дичью, которую нужно было немедленно готовить и съедать.
По обочинам дорог скапливалось огромное количество неисправной техники и оборудования. Одной из самых сложных проблем был недостаток аккумуляторов – в здешних условиях они очень быстро выходили из строя. Мешало продвижению войск и огромное количество заболевших малярией и речной лихорадкой.
Первоначально японцы оказывали лишь незначительное противодействие, потому что их резервы держались довольно далеко в тылу. Впрочем, продвижение войск по узким дорогам среди джунглей вполне успешно сдерживали даже одиночные японские снайперы, сидевшие на деревьях. Бороться с ними было труднее всего.
Со второй половины февраля японцы все чаще предпринимали дневные и ночные атаки, отчаянные до фанатизма и стоившие им огромных потерь. Японские танки «Чи-Ха» были лучше приспособлены для здешних условий, чем бронетехника британского и американского производства. Легкие и маневренные они легко преодолевали рисовые поля, неожиданно появляясь на флангах и в тылу колонн, расстреливая их картечью и пулеметным огнем. Особенно сильный урон они наносили африканцам из-за их сильной подверженности панике. Успешно с танками (благодаря их слишком тонкой броне) удавалось бороться только британской авиации: «Тандерболты» могли расстреливать «Чи-Ха» из своих авиационных пушек. Однако из-за недостатка ресурсов и удаленности аэродромов, находившихся на территории Индии, они не могли делать больше одного вылета в день, а над полем боя они находились считанные минуты.
Все эти трудности, а также упорное и отчаянное сопротивление японских войск привели к тому, все первоначальные планы ведения кампании были полностью расстроены. Это касалось и планов командования и замысла Слима. Ему не удалось избежать крупного сражения, которое развернулось на южном – главном направлении к Мандалаю. Поначалу основные силы 14-й армии благодаря внезапному появлению из джунглей, смогли быстро подавить сопротивление у нефтяных промыслов в Чау, однако, затем им не удалось с ходу стремительным ударом овладеть городом Мейтхила. Это был важный транспортный узел и укрепленный район, перекрывающий дорогу, которая связывала Мандалай и Рангун.
Штурм Мейтхилы начался 28 февраля. Три дня и три ночи небольшие отряды танков и пехоты, сменяя друг друга, непрерывно штурмовали бункер за бункером и дом за домом. К городу приближались с двух сторон. Японцы, использовали густые заросли для контратак, их регулярно бомбили «Митчеллы» (Б-25), в том числе напалмом, но сопротивление не ослабевало.
Только 3 марта в северную часть города сумела прорваться кавалерия сикхов, но окончательного исхода сражения сумела добиться 255-я индийская танковая бригада и сопровождавшие ее батальоны моторизованной пехоты. Они обошли город с востока и неожиданно ударили с тыла. Бои в городе продолжались еще около суток, пока гарнизон не был полностью уничтожен. Было безвозвратно потеряно двенадцать танков и две сотни человек убитыми и ранеными. Еще не менее двух десятков танков пришлось оставить здесь из-за невозможности в ближайшее время осуществить необходимый ремонт.
В результате наступавшие на южном направлении войска потеряли темп и первыми в конце февраля, в долину Мандалая вошли части, наступавшие с севера, основной задачей которых была имитация ложного направления главного удара.
Информация