Как «ключ к Берлину» стал русским

Штурм крепости Кюстрин в 1945 году

Одну из старейших крепостей Германии — город Кюстрин — в годы Великой Отечественной войны с полным основанием называли «ключом к Берлину». Здесь нет преувеличения — через эту старейшую крепость на реке Одер пролегал прямой путь к столице III Рейха. В финальную фазу советско-германского противоборства в 1945 году крепость Кюстрин приобрела для обоих противников важное оперативное значение, поскольку, располагаясь в междуречье Одера и Варты — главных водных артерий Восточной Германии, она прикрывала основные переправы через эти реки.

В истории Великой Отечественной войны штурм крепости Кюстрин советскими войсками представляет пример грамотно спланированной и планомерно проведенной фронтовой операции. Несмотря на интенсивные бои, общие потери советских войск при разгроме кюстринского оборонительного узла оказались относительно невелики. Захват Кюстрина проводился сравнительно небольшим контингентом советских войск, которые тем не менее уверенно справились с поставленными задачами.

Древнейшая крепость поморян

Кюстрин основали западнославянские племена поморян, населявшие вплоть до XVI–XVII вв. низовья и устье реки Одер. Начиная с конца XII века на землях Померании (Поморянии по-славянски) стала все сильнее ощущаться германская колонизация, которая постепенно вылилась в напряженную борьбу немцев и поляков за территорию балтийского Поморья. К началу XVI века немцы прочно укрепились в вартско-одерском междуречье, а в 1536 году курфюрст Бранденбурга (славянский Бранибор) Иоахим Хектор заложил здесь крепость. Цель постройки понятна: немцы хотели обеспечить свой постоянный контроль над стратегически важным районом слияния Одера и Варты.

Военная история Кюстрина до периода Второй мировой войны оказалась весьма насыщенной. С кюстринской цитаделью связаны несколько важных событий в жизни создателя мощного прусского государства, короля Фридриха Великого. В период Семилетней войны, в 1758 году, эту крепость осаждала русская армия генерала-аншефа В.В. Фермора. Позднее Кюстрин брали французские войска Наполеона Бонапарта, которые затем почти год успешно обороняли ее от захвата союзными прусско-русскими войсками. Военные коллизии Первой мировой войны обошли Кюстрин стороной, хотя способствовали мощному фортификационному строительству в цитадели.

Стратегическое значение крепости Кюстрин в 40-х годах ХХ века в полной мере сохранилось. Здесь располагался мощный железнодорожный узел, связывающий семь различных железнодорожных направлений. Через Кюстрин проходила на Берлин важнейшая дорога Восточной Германии — «Рейхштрассе №1».

Город Кюстрин до военной операции. Фото: skyscrapercity.com

Силы и средства немецкого гарнизона

Основное оборонительное значение в кюстринском узле имела новая часть города — так называемый Нейштадт (Neustadt). Здесь находилось большое число мощных каменных построек с толщиной стен до 1 метра, часть этих строений военного назначения имела обширные полуподвальные помещения. За январь-февраль 1945 года немецкие войска возвели по периметру Нейштадта довольно мощные полевые фортификации. Общая глубина обороны Нейштадта достигла 3 км и включала четыре линии траншей полного профиля, усиленных в узловых частях специальными бастионами. Вторая полоса обороны Нейштадта опиралась на специально подготовленные к боям здания городских окраин.

Гражданское население из Кюстрина эвакуировали — в городе остались только добровольцы, изъявившие желание помогать солдатам немецкой армии, а также формирования фолькштурма (народного ополчения).

Общая численность гарнизона Кюстрина составляла около 16 800 человек, из которых значительная часть приходилась на вспомогательные формирования и фолькштурм. После захвата крепости советскими войсками по трофейным немецким документам было установлено, что численность армейских подразделений в пределах городской черты Кюстрина достигала 9 750 человек.

Вооружение гарнизона было сформировано из 280 пулеметов, 90 орудий (от калибра 77 мм и крупнее), 50 минометов, 10 шестиствольных реактивных минометов, 25 штурмовых орудий. Кроме того, оборону города поддерживала тяжелая артиллерия вермахта, которая вела навесной огонь из-за Одера. Эта артиллерия насчитывала около 100 стволов, включая мощные 280-мм железнодорожные пушки К-5 серии «Бруно». Конструкция «Бруно» позволяла вести точный обстрел на дистанциях свыше 60 км, забрасывая фугасный снаряд весом около 120 кг. Новейшая серия К-5 «Шланке Берта» («Стройная Берта») могла забросить активно-реактивный фугасный снаряд весом 248 кг на дистанцию свыше 80 км.

Хайнц-Фридрих Рейнефарт (в центре). Фото: odkrywca.pl

Непосредственное командование полевой обороной Кюстрина осуществлял полковник жандармерии Франц Вальтер. Он подчинялся назначенному 2 февраля 1945 года комендантом крепости генерал-лейтенанту войск СС Хайнцу-Фридриху Рейнефарту. За подавление польского Варшавского восстания в августе-сентябре 1944 года генерал Рейнефарт был награжден Рыцарским крестом с дубовыми листьями. Генерал Хайнц Гудериан, возглавлявший в дни обороны Кюстрина германский Генеральный штаб, невысоко оценивал полководческие способности генерала СС Рейнефарта. «Хайнц-ураган», как называли в вермахте одного из теоретиков блицкрига, считал Рейнефарта «хорошим полицейским чиновником, но отнюдь не генералом».

Задачи и силы советских войск

Советское командование ясно осознавало, что основное значение длительной обороны Кюстрина германский Генштаб видит в максимальном противодействии функционированию советских переправ на Одере. Блокирование важнейшей железнодорожной линии, ведущей к Берлину, также считалось приоритетной задачей германской обороны. Приказ по немецкой 9-й армии от 12.02.1945 года, который был известен в штабе 1-го Белорусского фронта, предписывал организовать оборону Кюстрина таким образом, чтобы даже «последняя из сражающихся групп была бы в состоянии воспрепятствовать строительству советских переправ через реку».

Накануне начала штурма Кюстрина командующий 5-й ударной армией 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Н. Э. Берзарин провел в своем штабе оперативное совещание. На нем было принято решение нанести короткий мощный удар в центр кюстринской оборонительной позиции и в течение одного дня овладеть районом Нейштадт. Эту операцию должны были осуществить 295-я и 416-я стрелковые дивизии 32-го стрелкового корпуса генерала Д. С. Жеребина. Общий замысел операции был согласован и получил одобрение командующего 1-м Белорусским фронтом маршала Г. К. Жукова.

Дмитрий Сергеевич Жеребин. Фото: kvim76.ru

«Задачу, стоявшую перед 32-м стрелковым корпусом, — пишет современный российский историк А.В. Исаев, — нельзя было назвать тривиальной. Ему предстояло взять крепость, гарнизон которой был вполне сравним по численности с силами штурмующих. По состоянию на 5 марта 1945 года в составе 295-й стрелковой дивизии насчитывалось 5323 человека, в двух полках 416-й стрелковой дивизии — 3300 человек, и, наконец, в составе 123, 213 и 360-й отдельных армейских штрафных рот — 311 человек. Таким образом, соотношение сил по батальонам пехоты между штурмующими и гарнизоном Нейштадта составило всего 1,3:1 в пользу советских войск».

Военные средства, приданные штурмующим войскам, также не отличались значительным масштабом. Атаку на Кюстрин поддерживали 10 полков артиллерии и два танковых полка, располагавшие весьма скромным составом бронетехники: 8 единиц тяжелых танков ИС-2, 19 единиц знаменитых Т-34, пятнадцать «сучек» — 76-мм самоходных орудий Су-76. Действительно эффективной поддержкой для наступающих на Кюстрин советских войск стал 32-й дивизион мощнейших 280-мм осадных мортир Бр-5, а также 18 орудий 203-мм гаубиц Б-4 (образца 1931 года).

Замысел операции и организация штурмовых групп

Главный удар по Нейштадту — центру кюстринского оборонительного узла — предполагалось нанести на фронте 2,2 км силами двух стрелковых полков 295-й стрелковой дивизии генерала А. П. Дорофеева с последующим стремительным прорывом к железнодорожным мостам через реку Варта. Задача этого прорыва (кроме захвата мостов) состояла в том, чтобы отрезать гарнизон Нейштадта от основных сил немецкой 9-й армии. Первоначальный успех наступления предполагалось развить вводом в прорыв двух полков 416-й стрелковой дивизии, которые должны были завершить очистку города от остатков немецких войск.

Нейштадт. Фото: kostrzyn_nad_odra.fotopolska.eu

Решительный штурм на главном направлении должен был предваряться двумя отвлекающими ударами, которые наносили 123, 360 и 213-я отдельные армейские штрафные роты 5-й ударной армии. Командовали этими подразделениями капитаны И. И. Мишунин, П. И. Гройсер и В. С. Вишняков соответственно. Одну часть штрафных подразделений должны были десантировать через реку Варта у южной окраины Кюстрина, в то время как другая часть «штрафников» — имитировала начало штурма в районе пригорода Варник. Здесь, у Варника, за два часа до общей атаки Кюстрина планировался мощный огневой налет с последующей лобовой атакой штрафных подразделений.

По единодушному мнению всех военных экспертов, сильной стороной задуманной в штабе 5-й ударной армии штурмовой операции стало привлечение значительного потенциала технических средств борьбы: тяжелой артиллерии, бронетехники и авиации. Укрепления Нейштадта с первой минуты операции должны были «обрабатывать» 122-мм гаубицы М-30 (образца 1938 г.), 152-мм гаубицы М-10 (обр. 1938 г.) и Д-1 (обр. 1943 г.), а также исключительно эффективные в боевом применении 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20 (обр. 1937 г.). Орудия этих систем находились в составе десяти артиллерийских полков, находившихся под оперативным командованием генерала Н. Э. Берзарина.

Наиболее сложные в фортификационном отношении участки немецкой обороны планировали разрушить огнем шести 280-мм мортир Бр-5 (32-й отдельный артдивизион) и восемнадцатью 203-мм гаубицами Б-4 (124-я артиллерийская бригада).

Наступление советских войск на Нейштадт должны были обеспечивать поддержкой с воздуха 3-й бомбардировочный авиакорпус (пикирующие бомбардировщики Пе-2), 300-я штурмовая авиадивизия (штурмовики Ил-2), 242-я авиадивизия ночных бомбардировщиков («русфанер» По-2) и 13-й истребительный авиакорпус.

Распоряжением штаба 5-й ударной армии в авангардной 295-й стрелковой дивизии было создано 15 специальных штурмовых групп. Каждая группа состояла из стрелковой роты (30-40 бойцов), двух отделений — саперов и огнеметчиков, двух противотанковых 45-мм пушек, двух 76-мм орудий (в основном пушки ЗИС-3), одного тяжелого танка ИС-2 и двух средних танков Т-34. Как отмечают экспертные источники, все сформированные штурмовые группы перед атакой на Кюстрин прошли специальную подготовку по боевому слаживанию.

Дополнительным, причем весьма эффективным оружием штурмовых групп стали трофейные немецкие фаустпатроны, которые в значительном количестве были переданы в 1038-й, 1040-й и 1042-й стрелковые полки. Фаустпатроны предполагалось использовать не как средство борьбы с немецкой бронетехникой (ее в Нейштадте по существу не было), а в качестве инженерных боеприпасов, способных кумулятивной струей прожигать защитные механизмы немецких ДОТов и других долговременных оборонительных укрытий. Специальное обучение боевому применению фаустпатронов прошло около 590 бойцов.

Важно подчеркнуть, что взятие крепости Кюстрин стало для 5-й ударной армии своего рода полигоном для отработки взаимодействия пехотных подразделений и бронетехники во время интенсивного боя в городских условиях. Впереди был штурм Берлина — сложного, глубоко эшелонированного оборонительного узла, в этой связи положительный оперативно-тактический опыт захвата Кюстрина трудно переоценить.

Первый день операции

Штурм Нейштадта запланировали на раннее утро 6 марта 1945 года. Ему должна была предшествовать атака небольшого десанта, составленного из 60 специально отобранных солдат и офицеров. Десант имитировал высадку крупной штурмовой группы на южной окраине Нейштадта.

Советский танк на улице Кюстрина. Фото: kostrzyn_nad_odra.fotopolska.eu

В 4.00 в туманной предрассветной мгле на 12 рыбацких лодках десант начал спускаться вниз по течению реки Варты. Высадку на немецкий берег наметили у слияния Варты с ее старицей — так называемой Альте-Вартой (Старой Вартой). Однако скрытно пройти до точки десантирования не удалось: немцы заметили движение по реке и открыли по лодкам интенсивный огонь из пулеметов и зенитного «Эрликона». Десант вынужден был «поджаться» под восточный «русский» берег, причем две лодки были тем не менее потоплены. Наступивший рассвет и приведенные в полную боевую готовность немецкие подразделения сделали дальнейшие попытки десантироваться самоубийственными, заведомо обреченными на провал. В этих условиях советским командованием было принято своевременное решение вернуть личный состав десанта в свои подразделения.

Столь же неудачной оказалась попытка 123-й, 360-й и 213-й штрафных рот овладеть юго-западной окраиной Кюстрина — районом Варник. Плотный огонь немецких пулеметов и применение противником реактивных минометов привели к значительным потерям в рядах атакующих, около 9.30 «штрафники» залегли, а затем были отведены на исходные позиции.

Сырой туман, а затем низкая облачность препятствовали 6 марта массированно применить штурмовую и бомбардировочную авиацию. С учетом всех вышеперечисленных факторов командующий 5-й ударной армией генерал Н. Э. Берзарин принял решение перенести штурм Нейштадта на следующий день.

7 марта 1945 года погода действительно стала намного лучше: закончился дождь, в разрывах облаков появилось солнце. В 11.00 на оборонительные позиции немцев в Кюстрине обрушился огненный «Армагеддон»: бомбардировочная, штурмовая и даже истребительная авиация стала «утюжить» практически всю линию обороны Нейштадта. В 11.20 после мощной 20-мнутной артиллерийской подготовки в атаку поднялись три штрафные роты и приданный им в усиление один батальон 1042-го стрелкового полка. «Штрафники» шли в атаку с невероятной яростью, немцы оборонялись исключительно стойко и поэтому на первой внешней траншее у Варника тяжелый встречный бой шел в течение более трех часов. Наконец, штрафные 123-я и 360-я роты сумели сломить сопротивление немцев и прочно закрепились в первой траншее противника.

Как только информация о захвате передового рубежа у Варника поступила в штаб 5-й ударной армии, немедленно был отдан приказ начать артиллерийскую подготовку на направлении главного удара. В 13.00 на оборонительные позиции немцев в северо-западной части Нейштадта обрушилась лавина артиллерийского огня.

Артподготовка продолжалась 40 минут, а за десять минут до ее окончания роты химзащиты 295-й и 416-й стрелковых дивизий выставили вдоль линии реки Варты плотную дымовую завесу. Стелющийся сизо-бурый дым закрыл от немецких артиллерийских расчетов на левом берегу Одера поднявшиеся в атаку полки советских войск.

В 13.40 стрелковые 1038-й и 1040-й полки при поддержке танков нанесли мощный удар по первой линии обороны у Нейштадта. К 16.00 первая траншея оборонительного рубежа крепости была полностью очищена от немецких солдат. Вторая траншея немцев частью была также захвачена, частью продолжала сражаться, однако общий успех прорыва в крепость Кюстрин обозначился вполне отчетливо. Для поддержки наступательного потенциала атакующих подразделений генерал Берзарин отдал приказ ввести в центр прорыва два полка 416-й стрелковой дивизии. Это грамотное, своевременное решение предопределило окончательный, притом быстрый крах немецкой обороны в Нейштадте. В ходе дневного боя 7 марта 1945 года подразделения 32-го корпуса полностью очистили от противника вторую траншею оборонительного рубежа и захватили все фортификационные сооружения противника на глубину до 2 км (при фронте наступления 2,5 км).

К вечеру 7 марта боевые действия начались уже в городских кварталах Нейштадта, причем из-за эффективной стрельбы противника из прочных каменных зданий и ДОТов продвижение советских войск резко замедлилось. В целом итог наступления 32-го стрелкового корпуса в первый день штурма Кюстрина можно охарактеризовать как весьма успешный.

В ряде работ современных историков высказывается соображение, что 5-я ударная армия не решила в первый день штурма Кюстрина свою главную задачу — не сумела захватить мосты через Одер, которые через несколько дней были взорваны немцами. Это суждение вряд ли можно считать реалистичным, поскольку только очень наивный человек мог бы мечтать захватить (при соотношении сил 1,3:1) неповрежденными стратегически важные мосты, находящиеся под полным контролем и в глубине обороны сильного, глубоко мотивированного к борьбе гарнизона войск СС. Генерал Николай Берзарин — будущий комендант Берлина — к категории наивных людей не относился.

Падение крепости Кюстрин

Усиление огневого противодействия противника в глубине городских кварталов Кюстрина не осталось незамеченным штабом 5-й ударной армии. В ночь на 8 марта значительное число орудий крупных калибров (в том числе несколько 203-мм гаубиц Б-4) было выдвинуто на рубеж атаки для стрельбы прямой наводкой.

В 9.00 при непосредственной поддержке крупнокалиберной артиллерии перешли в наступление 1368-й, 1040-й и 1042-й стрелковые полки. Немецкие боевые порядки были сравнительно быстро прорваны, а 1368-й полк захватил городской квартал в районе южного железнодорожного моста через Одер. Примерно в эти же сроки 1040-й полк захватил железнодорожную станцию Кюстрин и стал быстро прорываться на соединение со штрафными ротами, решительно штурмующими юго-восточные кварталы Кюстрина.

К вечеру 8 марта немецкую группировку в Кюстрине разрезали надвое, а наиболее многочисленная часть гарнизона была окружена на восточной окраине Нейштадта. Централизованное командование силами обороняющихся войск в крепости рухнуло. Полковник полевой жандармерии Франц Вальтер, подобно коменданту гарнизона, генералу «от полиции» Рейнефарту, оказался неспособен организовать эффективное управление войсками. Отсутствие у немецкого командования в крепости необходимых тактических навыков привело к постоянному запаздыванию с принятием решений в быстро изменяющейся боевой обстановке. Это, в свою очередь, привело к тому, что гарнизон Нейштадта был полностью отрезан советскими подразделениями от основных сил XI корпуса СС.

В последующие три дня операции — 9, 10 и 11 марта — происходило планомерное уничтожение окруженной группировки противника. Немцы сопротивлялись очень упорно, временами переходили в яростные контратаки, но кольцо окружения неуклонно сжималось, не оставляя гарнизону Нейштадта ни малейшего шанса на деблокаду.

К исходу 11 марта гарнизон Кюстрина с трудом удерживал только один северный форт крепости и район войсковых казарм Штольпнагель. В ночь на 12 марта остатки подразделений гарнизона предприняли отчаянную попытку вырваться из города, нанеся массированный удар в южном направлении вдоль железнодорожной ветки Нейштадт — Цорндорф. Эта попытка прорыва фактически захлебнулась в немецкой крови: поставленные на прямую наводку советские орудия с каждым залпом пробивали все большие бреши в германских боевых порядках.

Утром 12 марта наступила агония немецкого гарнизона: под прикрытием мощного огневого вала советские войска пошли на штурм казарм Штольпнагель. Немецкие солдаты, особенно члены СС, сражались с несгибаемой стойкостью заведомо обреченных. Штурм казарм, начавшийся в 5.00 утра, только к 11.00, то есть через шесть часов напряженного боя, начал склоняться к победе советского оружия. Окончательно подавить сопротивление немецких солдат, сражающихся в руинах Штольпнагеля, удалось только к 15.00 12 марта. Последний очаг обороны СС в Нейштадт-форте был ликвидирован только к вечеру.

Руины церкви Святой Марии в старом городе Кюстрин. Фото: wikipedia.org

Военные источники оценивают потери немцев при обороне Нейштадта в 3500 человек убитыми и около 3600 пленными. Советские потери расцениваются как умеренные. Историк А. В. Исаев указывает, например, что личный состав 295-й стрелковой дивизии уменьшился к 13 марта 1945 года с 5323 до 4779 бойцов. Суммарные потери 416-й стрелковой дивизии уменьшили личный состав этого подразделения с 5543 до 5082 бойцов.

Таким образом, общие боевые потери (то есть убитыми, раненными, пропавшими без вести) 32-го стрелкового корпуса составили в период с 28 февраля по 13 марта около 1005 человек. С учетом напряженных, зачастую встречных боев в крепости Кюстрин такие потери советских войск выглядят, действительно, весьма умеренными, но, честно говоря, малоубедительными. Однако другими, более обоснованными, детально классифицированными сведениями о потерях в советских войсках в борьбе за Нейштадт военные историки пока не располагают.

Конец кюстринской группировки

После падения Нейштадта центральная позиция кюстринского оборонительного узла оказалась в советских руках. Однако захватить южное предместье Кюстрина — район Альтштадт — мешала водная гладь Варты, на которой страшными зубами дракона высились оставшиеся опоры взорванных немцами мостов. Поэтому следующей задачей, выдвинутой командованием 1-го Белорусского фронта, стало объединение плацдармов 5-й ударной и 8-й гвардейской армий с оперативной целью создать единый и глубокий Кюстринский плацдарм. В случае успеха этого замысла в 60 км от Берлина на западном берегу Одера можно было собрать крупную ударную группировку для решительного броска к столице Германии.

Опасность такого развития событий хорошо понимали в Генеральном штабе III Рейха. 20 марта 1945 года начальник немецкого Генштаба генерал Гудериан убедил Гитлера сместить рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера с поста командующего группой армий «Висла». Вместо вождя СС группировку «Висла» должен был возглавить опытный в боях армейский военачальник. Выбор пал на испытанного фронтового генерала Готхарда Хайнрица. Под его оперативное командование передавалась 3-я танковая армия генерала Мантейфеля и 9-я армия генерала Буссе.

Задуманные генералом Гудерианом структурные изменения, призванные повысить обороноспособность полуразгромленной Германии, значительно опоздали. Советские войска не стали дожидаться, пока группа армий «Висла» настолько «переформатируется», что будет способна прийти на помощь оставшимся в Альтштадте, Альт-Тухебальде и местечке Горгаст осколкам былой кюстринской группировки.

Штаб 1-го Белорусского фронта поставил перед 5-й ударной и 8-й гвардейской армиями важную задачу: нанести одновременные концентрические удары по оставшейся части кюстринской группировки противника. Авангардные части советских армий должны были сойтись в районе местечка Гольцов. В случае успеха этого наступления окончательно ликвидировался весь кюстринский узел обороны противника и возникал объединенный глубокий плацдарм для последующего наступления на Берлин.

22 марта в 8.15 утра обе советские армии начали интенсивную артиллерийскую подготовку, а в 9.15, после массированных бомбоштурмовых ударов авиации по противнику, перешли в решительное наступление. Как указывают военные источники, уже к вечеру 22 марта 295-я стрелковая дивизия 5-й ударной армии и 47-я гвардейская дивизия 8-й гвардейской армии установили непосредственную связь в районе моста «Форстер» через реку Штром (оперативный район Гольцов).

Все немецкие войска, еще остающиеся в кюстринском оборонительном узле в боеспособном состоянии, оказались в окружении. В новый «котел» на Одере попали не только остатки гарнизона крепости, но и немецкие части, выдвинутые командованием группы «Висла» на его усиление: 303-й фузилерный батальон и три батальона из состава 1-го и 2-го танко-гренадерских полков танковой дивизии «Мюнхеберг».

Таким образом, задача, поставленная штабом 1-го Белорусского фронта, по объединению плацдармов двух армий была решена совершенно блистательно — то есть в кратчайший срок при сравнительно небольших потерях. Кюстринский «ключ к Берлину» окончательно и бесповоротно перешел в руки героического Русского Солдата.