Япония против США и стратегическое равновесие на Тихом Океане. Часть третья
После того, как японское командование убедилось, что бухта Лингаен хорошо охраняется, было решено высадить десант в 30 милях к северу от нее. И, кстати, обращает на себя внимание повторение такой логической конструкции в большинстве описаний того, как японские десанты высаживались в том или ином месте на Лусоне: «решено было провести высадку …» (южнее, севернее, западнее или восточнее – на выбор). Получается, что береговые укрепления обычно просто закрывали самые удобные места и в итоге дорогостоящие орудия, инженерные сооружения и их гарнизоны задерживали японцев на несколько часов, максимум на день, после чего американские и филиппинские военные вынуждены были поспешно ретироваться, оставляя все это противнику. Так в общих чертах дело обстояло и на этот раз.
Высадка началась в ночь на 22 декабря, в ней было задействовано 85 транспортных кораблей в сопровождении сильного эскорта. За два дня до этого Макартур получил сообщение о движении конвоя к Лусону (оно было отправлено патрульной подводной лодкой). Но командующий был убежден, что высадка может состояться только на охраняемом южном берегу бухты Лингаен, где японцы уже были «разгромлены», и снова не стал принимать никаких мер.
Утром первые японские подразделения уже были на берегу, который никто не охранял. К вечеру их численность уже составляла более 20 тысяч солдат и офицеров, включая 48-ю пехотную дивизию, один полк 16-й дивизии, а также горную артиллерию и примерно 90 танков.
На следующий день несколько B-17 (вызванных Макартуром из Австралии) атаковали место высадки.Две американские подводные лодки пытались атаковать японские корабли. Но было уже поздно, и какого-либо эффекта эти меры не принесли. Наступление японцев уже развивалось вглубь территории, а корабли отошли от берега. При этом все японские силы вторжения на Лусоне (или 14-я армия под командованием генерал-лейтенанта Масахару Хомма) насчитывали теперь более 43 тысяч человек.
24 декабря Макартур, обратился в Вашингтон с просьбой прислать к Филиппинам авианосцы, так как своей авиации на островах почти не осталось. Никакого определенного ответа он не получил и, ссылаясь на довоенные планы войны, приказал удерживать пять отдельных позиций к северу от Манилы, а основным силам отступать на полуостров Батаан. Дорогу к столице защищали недавно мобилизованные необученные филиппинские части, которые увидев японские танки, бежали, бросая пулеметы и артиллерию. Впрочем, немногочисленные подразделения американской армии из Лингаена их даже опередили, направившись прямо на Батаан, не дожидаясь столкновения с японцами. В худшем положении оказались части, находившиеся в северной и центральной части Лусона. В результате поспешного и неорганизованного отступления в тылу у японцев оказалось довольно многоразрозненных подразделений, общей численностю примерно более 20 тысяч человек, практически обреченных на истребление (почти все они были частями филиппинской армии). Японцы наступали с двух направлений. Помимо основных сил, продвигавшихся к Маниле со стороны Лингаена, с юга наступали части 16-й японской дивизии – до 10 тысяч человек. Еще 12 декабря они успешно высадились в бухте Легаспи, а к 24-му декабря завершили рейд через южную часть острова, тоже почти не встречая сопротивления. Девять дней продолжалось беспорядочное отступление на полуостров площадью чуть больше тысячи квадратных километров, где еще не была закончена постройка оборонительных укреплений. Штаб Макартура перебрался в самое надежное место – на укрепленный остров Коррехидор, расположенный у южной оконечности полуострова. Пронизанный туннелями и хорошо укрепленный остров закрывал вход в залив Манила.
25 декабря столицу охватила паника. Ходили слухи, что японцы сгоняют всех жителей в концлагеря, начались грабежи и перестрелки. В этот момент тяжело больной туберкулезом президент Филиппин Мануэль Кесон принял решение отправиться на Коррехидор вместе с Макартуром. Части филиппинской армии и полиции, которые еще оставались в Маниле, занимались в основном тем, что сдерживали толпы беженцев устремившихся вместе с военными частями на Батаан.
Макартур впоследствии вспоминал:
«Сам полуостров производил впечатление бедлама. Тысячи перепуганных гражданских беженцев, спасавшихся от армии Хоммы, бросились к Батаану пешком, на повозках, в машинах; остатки разбитых частей не знали, куда деваться, потому что не было указателей и никто не руководил этим исходом. Траншеи и укрепления существовали только на бумаге. Деревенские жители должны были быть эвакуированы, но кто-то явно забыл отдать соответствующий приказ, и они стояли у своих хижин и в изумлении глядели на лавину грузовиков, легковых машин и орудий, которые громыхали мимо, покрывая бамбуковые дома густым слоем пыли».
К столице страны первые подразделения японских войск подошли в последний день 1941 года. Это движение растянулось на целых девять дней (вместо предполагаемых пяти-шести) совсем не из-за сопротивления деморализованных подразделений филиппинской армии. Хомма не торопился, он считал, что прежде всего необходимо закрепиться в ряде пунктов в центральной части острова. Но, пожалуй, главное – он был уверен, что у американцев не хватит ни времени, ни организационного потенциала, чтобы обеспечить надежную оборону. Его медлительность в те дни была основана на психологическом расчете: время работало против американцев, паника и неразбериха усиливались. К тому же количество войск на Батаане увеличивалось с каждым днем, чего нельзя было сказать о продовольствии. З0 декабря он приказал всем войскам остановиться чтобы привести в порядок обмундирование и снаряжение. Японская армия должна была вступить в поверженную столицу при полном параде. Только 2 января, на одиннадцатый день после высадки, японцы, наконец, вошли в Манилу. О том, что отступление на Батаан – не что иное, как паническое бегство, были уверены и в Токио. Поэтому генерал Хисаити Тэраути, возглавлявший в то время Южную группу армий, сразу после взятия Манилы приказал Хомме отправить 48-ю дивизию обратно на Формозу. (Ее собирались включить в состав десанта, который готовился к высадке на острове Ява. Успех на Филиппинах настолько превзошел все ожидания японского командования, что решено было сдвинуть вперед на целый месяц сроки вторжения в Голландскую Ост-Индию.)
Противостояли японцам примерно 15 тысяч американских и 65 тысяч филиппинских солдат. Рельеф Батаана был очень благоприятен для обороны: больше половины его площади занимали горы, заросшие джунглями. Полуостров представляет собой продолжение горного хребта Самбалес, пересекающего почти весь остров Лусон. Наивысшая точка Батаана – гора Натиб (1253 м) господствует над северной частью полуострова. Над южной частью господствует гора с одноименным названием Батаан. Учитывая сложность рельефа и отсутствие четкой информации об американских укреплениях, командир 65-й бригады генерал-майор Нара Такэдзи просил командование отсрочить наступление и дать ему подкрепления, однако Хомма на этот раз медлить не собирался и приказал начинать штурм незамедлительно. И тут его ждало разочарование – первые японские атаки были легко отбиты. Осознание противником того факта, что отступать дальше некуда, нельзя недооценивать и генерал быстро понял свою ошибку. После отправки основных сил в Лингаен в распоряжении Хоммы оставалось около 20 тысяч солдат и офицеров, причем первоочередной задачей он считал поначалу ликвидацию очагов сопротивления филиппинской армии в глубине острова. Поэтому общая численность японских сил, штурмовавших Батаан в первые дни нового года, едва превышала две тысячи человек. И большей частью это были даже не боевые части. Основу этих сил составляла 65-я бригада, которую формировали до войны для гарнизонной службы.
Только 9 января началось новое наступление на Батаан силами уже не менее 10 тысяч человек, с применением артиллерии и танков. И опять неудача. Американская артиллерия, ведя огонь с позиций на склонах Натиб, к вечеру успешно отбила все атаки. При этом японские авиация и артиллерия действовали крайне неэффективно, из-за ошибочных данных авиаразведки о местоположении американских позиций. Отметим, что еще несколькими днями ранее Хомма находился в зените своей славы. Действительно, блестящая операция по захвату Филиппин произвела огромное впечатление на современников, и не только в Японии. Но в то же время даже не самая значительная тактическая неудача на фоне этого успеха могла теперь выглядеть так, будто генерал «потерял лицо». По-крайней мере так ситуация понималась в Токио, где у Хоммы было очень много завистников и недоброжелателей.
О генерале Макартуре мы уже говорили в предыдущей части: он был кем угодно, но только не стратегом. Однако на тактическом уровне его способности, как оказалось вполне соответствовали требованиям ситуации –ему всегда хватало благоразумия не вмешиваться в управление войсками на поле боя. (Почти все время обороны Батаана он просидел в подземном бункере на Коррехидоре.). Впоследствии в сочетании с умением афористично выражаться, в том числе в приказах и в исторических телеграммах, этого оказалось достаточно, чтобы стать главным «победителем японцев» в глазах американского народа.
Обороной Батаана фактически командовал генерал-лейтенант Джонатан Уэйнрайт. В отличие от спесивого Макартура он был популярен в армии, и почти все время боев находился вместе со своим штабом переднего края.
К несчастью для американцев Нара Такэдзи не уступал Уэйнрайту ни личной в смелости, ни уважении и доверии подчиненных. Кроме того, у японцев было преимущество в воздухе, поэтому местоположение американских батарей и огневых точек не могло долго оставаться в секрете. Видимо этих факторов оказалось достаточно, чтобы с лихвой компенсировать недостаток сил для наступления. Не считаясь с потерями, используя тактику просачивания и неожиданные ночные атаки, японцы примерно в течение недели все же завладели господствующей высотой – горой Натиб. К 22 января американцы отошли к своему последнему рубежу – на склонах горы Батаан. Между этими двумя горами лежит широкая низина, большей частью занятая полями сахарного тростника. Это хорошо простреливаемое американской артиллерией пространство оказалось более надежным барьером для японцев, чем северные склоны Натиба. Кроме того, и укрепления здесь были большей частью уже построены. Несмотря на нехватку боеприпасов и продовольствия, американцы и филиппинцы сражались очень мужественно, почти полтора месяца удерживая южную часть полуострова. Несколько раз японцы пытались высадить десанты у них в тылу, но все эти попытки были отбиты. 30 января наступила вынужденная пауза: остатки 65-й бригады (численностью не больше батальона) в очередной раз просочились в тыл и чуть было не взяли высоту, но попали в ловушку. Сил продолжать наступление у японцев не было – все оставшиеся части понесли огромные потери и страдали от тропических болезней.
Но только 9 февраля Хомма вынужден был, наконец, официально признать остановку наступления. В его докладе, отправленном в Токио, в частности говорилось:
«Наши усилия овладеть первой линией обороны противника привели лишь к незначительному успеху... Мы, вопреки ожиданиям, понесли значительные потери. Дальнейшее продолжение наступления бесперспективно и приведет лишь к еще большим потерям и к ухудшению общей обстановки на филиппинском направлении...»
Этого известия с Филиппин недоброжелатели Хоммы, казалось, только и ждали. Неопределенная ситуация с возобновлением наступления продолжалась около месяца: генерал отазывался начинать какие-либо действия, не получив подкрепления. К началу апреля Хомма получил желаемое: 4-ю пехотную дивизию, три отдельных пехотных полка, полк горной артиллерии, полком 240-миллиметровых гаубиц и две эскадрильи бомбардировщиков. Но за эти подкрепления генералу пришлось заплатить потерей доверия и какой-либо поддержки со стороны военного руководства страны. Даже немногочисленные друзья отвернулись от Хоммы.
Для защитников Батаана за это время не было сделано ничего. Штаб Макартура все время обещал прибытие подкреплений из США, но это были совершенно беспочвенные заявления. Наступление возобновилось в первых числах апреля и, несмотря на долгожданное усиление, японцы вели себя теперь более осторожно, не предпринимая дерзких операций. Они просто, не торопясь, отвоевывали у противника метр за метром. Одной из причин этой медлительности было понимание Хоммы, что его карьере, возможно, пришел конец и после завершения операции его вызовут в Токио.
Но тем не менее защитники полуострова все равно были обречены и замедление операции только продлевало их страдания. Понимая это, Макартур при первом удобном случае покинул Филиппины 12 марта. А военные действия на Батаане между тем превратились в бесконечную изматывающую борьбу не столько с японцами, сколько с болезнями и голодом. Немногие из тех, кто выжил впоследствии в японском плену, вспоминали в первую очередь «зловонную жижу», заполнявшую окопы, вшей и дизентерию. Отползти в сторону по нужде днем чаще всего не было возможности, так как этого только и ждали японские снайперы. Не было никаких лекарств и нормальной горячей пищи. После того, как сбежал Макартур не осталось и следа от дисциплины – организация полностью развалилась.
И даже в таком положении не было равенства между филиппинскими и американскими защитниками полуострова. Филиппинцам, которые составляли большинство защитников Батаана, с середины марта почти совсем перестали выдавать продовольствие. Отметим, что в американской армии в те времена вполне обычными и совершенно официальными были откровенно расистские взгляды.
Несколько легче было положение японцев. Они столкнулись практически с теми же проблемами и болезнями, однако у них была возможность отправлять раненых в лазареты, а недостаток продовольствия (следствие интриг в Токио) компенсировался практически тотальным грабежом мирного населения Филиппин.
9 апреля Уэйнрайт (произведенный после бегства Макартура в генерал-лейтенанты) принял, наконец, условия капитуляции. Теперь американцы удерживали только маленький остров Коррехидор у южного берега Батаана. Филиппины были практически полностью захвачены. Данные о количестве солдат попавших в японский плен разнятся, но скорее всего их количество доходило до 70 тысяч человек. Но самое страшное для этих людей было еще впереди.
(Продолжение следует)
Высадка началась в ночь на 22 декабря, в ней было задействовано 85 транспортных кораблей в сопровождении сильного эскорта. За два дня до этого Макартур получил сообщение о движении конвоя к Лусону (оно было отправлено патрульной подводной лодкой). Но командующий был убежден, что высадка может состояться только на охраняемом южном берегу бухты Лингаен, где японцы уже были «разгромлены», и снова не стал принимать никаких мер.
Утром первые японские подразделения уже были на берегу, который никто не охранял. К вечеру их численность уже составляла более 20 тысяч солдат и офицеров, включая 48-ю пехотную дивизию, один полк 16-й дивизии, а также горную артиллерию и примерно 90 танков.
На следующий день несколько B-17 (вызванных Макартуром из Австралии) атаковали место высадки.Две американские подводные лодки пытались атаковать японские корабли. Но было уже поздно, и какого-либо эффекта эти меры не принесли. Наступление японцев уже развивалось вглубь территории, а корабли отошли от берега. При этом все японские силы вторжения на Лусоне (или 14-я армия под командованием генерал-лейтенанта Масахару Хомма) насчитывали теперь более 43 тысяч человек.
24 декабря Макартур, обратился в Вашингтон с просьбой прислать к Филиппинам авианосцы, так как своей авиации на островах почти не осталось. Никакого определенного ответа он не получил и, ссылаясь на довоенные планы войны, приказал удерживать пять отдельных позиций к северу от Манилы, а основным силам отступать на полуостров Батаан. Дорогу к столице защищали недавно мобилизованные необученные филиппинские части, которые увидев японские танки, бежали, бросая пулеметы и артиллерию. Впрочем, немногочисленные подразделения американской армии из Лингаена их даже опередили, направившись прямо на Батаан, не дожидаясь столкновения с японцами. В худшем положении оказались части, находившиеся в северной и центральной части Лусона. В результате поспешного и неорганизованного отступления в тылу у японцев оказалось довольно многоразрозненных подразделений, общей численностю примерно более 20 тысяч человек, практически обреченных на истребление (почти все они были частями филиппинской армии). Японцы наступали с двух направлений. Помимо основных сил, продвигавшихся к Маниле со стороны Лингаена, с юга наступали части 16-й японской дивизии – до 10 тысяч человек. Еще 12 декабря они успешно высадились в бухте Легаспи, а к 24-му декабря завершили рейд через южную часть острова, тоже почти не встречая сопротивления. Девять дней продолжалось беспорядочное отступление на полуостров площадью чуть больше тысячи квадратных километров, где еще не была закончена постройка оборонительных укреплений. Штаб Макартура перебрался в самое надежное место – на укрепленный остров Коррехидор, расположенный у южной оконечности полуострова. Пронизанный туннелями и хорошо укрепленный остров закрывал вход в залив Манила.
25 декабря столицу охватила паника. Ходили слухи, что японцы сгоняют всех жителей в концлагеря, начались грабежи и перестрелки. В этот момент тяжело больной туберкулезом президент Филиппин Мануэль Кесон принял решение отправиться на Коррехидор вместе с Макартуром. Части филиппинской армии и полиции, которые еще оставались в Маниле, занимались в основном тем, что сдерживали толпы беженцев устремившихся вместе с военными частями на Батаан.
Макартур впоследствии вспоминал:
«Сам полуостров производил впечатление бедлама. Тысячи перепуганных гражданских беженцев, спасавшихся от армии Хоммы, бросились к Батаану пешком, на повозках, в машинах; остатки разбитых частей не знали, куда деваться, потому что не было указателей и никто не руководил этим исходом. Траншеи и укрепления существовали только на бумаге. Деревенские жители должны были быть эвакуированы, но кто-то явно забыл отдать соответствующий приказ, и они стояли у своих хижин и в изумлении глядели на лавину грузовиков, легковых машин и орудий, которые громыхали мимо, покрывая бамбуковые дома густым слоем пыли».
К столице страны первые подразделения японских войск подошли в последний день 1941 года. Это движение растянулось на целых девять дней (вместо предполагаемых пяти-шести) совсем не из-за сопротивления деморализованных подразделений филиппинской армии. Хомма не торопился, он считал, что прежде всего необходимо закрепиться в ряде пунктов в центральной части острова. Но, пожалуй, главное – он был уверен, что у американцев не хватит ни времени, ни организационного потенциала, чтобы обеспечить надежную оборону. Его медлительность в те дни была основана на психологическом расчете: время работало против американцев, паника и неразбериха усиливались. К тому же количество войск на Батаане увеличивалось с каждым днем, чего нельзя было сказать о продовольствии. З0 декабря он приказал всем войскам остановиться чтобы привести в порядок обмундирование и снаряжение. Японская армия должна была вступить в поверженную столицу при полном параде. Только 2 января, на одиннадцатый день после высадки, японцы, наконец, вошли в Манилу. О том, что отступление на Батаан – не что иное, как паническое бегство, были уверены и в Токио. Поэтому генерал Хисаити Тэраути, возглавлявший в то время Южную группу армий, сразу после взятия Манилы приказал Хомме отправить 48-ю дивизию обратно на Формозу. (Ее собирались включить в состав десанта, который готовился к высадке на острове Ява. Успех на Филиппинах настолько превзошел все ожидания японского командования, что решено было сдвинуть вперед на целый месяц сроки вторжения в Голландскую Ост-Индию.)
Противостояли японцам примерно 15 тысяч американских и 65 тысяч филиппинских солдат. Рельеф Батаана был очень благоприятен для обороны: больше половины его площади занимали горы, заросшие джунглями. Полуостров представляет собой продолжение горного хребта Самбалес, пересекающего почти весь остров Лусон. Наивысшая точка Батаана – гора Натиб (1253 м) господствует над северной частью полуострова. Над южной частью господствует гора с одноименным названием Батаан. Учитывая сложность рельефа и отсутствие четкой информации об американских укреплениях, командир 65-й бригады генерал-майор Нара Такэдзи просил командование отсрочить наступление и дать ему подкрепления, однако Хомма на этот раз медлить не собирался и приказал начинать штурм незамедлительно. И тут его ждало разочарование – первые японские атаки были легко отбиты. Осознание противником того факта, что отступать дальше некуда, нельзя недооценивать и генерал быстро понял свою ошибку. После отправки основных сил в Лингаен в распоряжении Хоммы оставалось около 20 тысяч солдат и офицеров, причем первоочередной задачей он считал поначалу ликвидацию очагов сопротивления филиппинской армии в глубине острова. Поэтому общая численность японских сил, штурмовавших Батаан в первые дни нового года, едва превышала две тысячи человек. И большей частью это были даже не боевые части. Основу этих сил составляла 65-я бригада, которую формировали до войны для гарнизонной службы.
Только 9 января началось новое наступление на Батаан силами уже не менее 10 тысяч человек, с применением артиллерии и танков. И опять неудача. Американская артиллерия, ведя огонь с позиций на склонах Натиб, к вечеру успешно отбила все атаки. При этом японские авиация и артиллерия действовали крайне неэффективно, из-за ошибочных данных авиаразведки о местоположении американских позиций. Отметим, что еще несколькими днями ранее Хомма находился в зените своей славы. Действительно, блестящая операция по захвату Филиппин произвела огромное впечатление на современников, и не только в Японии. Но в то же время даже не самая значительная тактическая неудача на фоне этого успеха могла теперь выглядеть так, будто генерал «потерял лицо». По-крайней мере так ситуация понималась в Токио, где у Хоммы было очень много завистников и недоброжелателей.
О генерале Макартуре мы уже говорили в предыдущей части: он был кем угодно, но только не стратегом. Однако на тактическом уровне его способности, как оказалось вполне соответствовали требованиям ситуации –ему всегда хватало благоразумия не вмешиваться в управление войсками на поле боя. (Почти все время обороны Батаана он просидел в подземном бункере на Коррехидоре.). Впоследствии в сочетании с умением афористично выражаться, в том числе в приказах и в исторических телеграммах, этого оказалось достаточно, чтобы стать главным «победителем японцев» в глазах американского народа.
Обороной Батаана фактически командовал генерал-лейтенант Джонатан Уэйнрайт. В отличие от спесивого Макартура он был популярен в армии, и почти все время боев находился вместе со своим штабом переднего края.
К несчастью для американцев Нара Такэдзи не уступал Уэйнрайту ни личной в смелости, ни уважении и доверии подчиненных. Кроме того, у японцев было преимущество в воздухе, поэтому местоположение американских батарей и огневых точек не могло долго оставаться в секрете. Видимо этих факторов оказалось достаточно, чтобы с лихвой компенсировать недостаток сил для наступления. Не считаясь с потерями, используя тактику просачивания и неожиданные ночные атаки, японцы примерно в течение недели все же завладели господствующей высотой – горой Натиб. К 22 января американцы отошли к своему последнему рубежу – на склонах горы Батаан. Между этими двумя горами лежит широкая низина, большей частью занятая полями сахарного тростника. Это хорошо простреливаемое американской артиллерией пространство оказалось более надежным барьером для японцев, чем северные склоны Натиба. Кроме того, и укрепления здесь были большей частью уже построены. Несмотря на нехватку боеприпасов и продовольствия, американцы и филиппинцы сражались очень мужественно, почти полтора месяца удерживая южную часть полуострова. Несколько раз японцы пытались высадить десанты у них в тылу, но все эти попытки были отбиты. 30 января наступила вынужденная пауза: остатки 65-й бригады (численностью не больше батальона) в очередной раз просочились в тыл и чуть было не взяли высоту, но попали в ловушку. Сил продолжать наступление у японцев не было – все оставшиеся части понесли огромные потери и страдали от тропических болезней.
Но только 9 февраля Хомма вынужден был, наконец, официально признать остановку наступления. В его докладе, отправленном в Токио, в частности говорилось:
«Наши усилия овладеть первой линией обороны противника привели лишь к незначительному успеху... Мы, вопреки ожиданиям, понесли значительные потери. Дальнейшее продолжение наступления бесперспективно и приведет лишь к еще большим потерям и к ухудшению общей обстановки на филиппинском направлении...»
Этого известия с Филиппин недоброжелатели Хоммы, казалось, только и ждали. Неопределенная ситуация с возобновлением наступления продолжалась около месяца: генерал отазывался начинать какие-либо действия, не получив подкрепления. К началу апреля Хомма получил желаемое: 4-ю пехотную дивизию, три отдельных пехотных полка, полк горной артиллерии, полком 240-миллиметровых гаубиц и две эскадрильи бомбардировщиков. Но за эти подкрепления генералу пришлось заплатить потерей доверия и какой-либо поддержки со стороны военного руководства страны. Даже немногочисленные друзья отвернулись от Хоммы.
Для защитников Батаана за это время не было сделано ничего. Штаб Макартура все время обещал прибытие подкреплений из США, но это были совершенно беспочвенные заявления. Наступление возобновилось в первых числах апреля и, несмотря на долгожданное усиление, японцы вели себя теперь более осторожно, не предпринимая дерзких операций. Они просто, не торопясь, отвоевывали у противника метр за метром. Одной из причин этой медлительности было понимание Хоммы, что его карьере, возможно, пришел конец и после завершения операции его вызовут в Токио.
Но тем не менее защитники полуострова все равно были обречены и замедление операции только продлевало их страдания. Понимая это, Макартур при первом удобном случае покинул Филиппины 12 марта. А военные действия на Батаане между тем превратились в бесконечную изматывающую борьбу не столько с японцами, сколько с болезнями и голодом. Немногие из тех, кто выжил впоследствии в японском плену, вспоминали в первую очередь «зловонную жижу», заполнявшую окопы, вшей и дизентерию. Отползти в сторону по нужде днем чаще всего не было возможности, так как этого только и ждали японские снайперы. Не было никаких лекарств и нормальной горячей пищи. После того, как сбежал Макартур не осталось и следа от дисциплины – организация полностью развалилась.
И даже в таком положении не было равенства между филиппинскими и американскими защитниками полуострова. Филиппинцам, которые составляли большинство защитников Батаана, с середины марта почти совсем перестали выдавать продовольствие. Отметим, что в американской армии в те времена вполне обычными и совершенно официальными были откровенно расистские взгляды.
Несколько легче было положение японцев. Они столкнулись практически с теми же проблемами и болезнями, однако у них была возможность отправлять раненых в лазареты, а недостаток продовольствия (следствие интриг в Токио) компенсировался практически тотальным грабежом мирного населения Филиппин.
9 апреля Уэйнрайт (произведенный после бегства Макартура в генерал-лейтенанты) принял, наконец, условия капитуляции. Теперь американцы удерживали только маленький остров Коррехидор у южного берега Батаана. Филиппины были практически полностью захвачены. Данные о количестве солдат попавших в японский плен разнятся, но скорее всего их количество доходило до 70 тысяч человек. Но самое страшное для этих людей было еще впереди.
(Продолжение следует)
Информация