Рождение подводной угрозы
Как ковался подводный меч Германии
К началу Первой мировой войны подводные лодки и их потенциальные возможности уже были хорошо описаны Жюлем Верном и другими фантастами, но ни одно из вступивших в войну государств до конца еще не осознавало их ценность, как оружия нападения. Властителем дум флотских офицеров в начале XX век был американский военно-морской теоретик контр-адмирал Альфред Тайер Мэхен.
В своих трудах он развивал теорию «морской мощи», согласно которой завоевание господства на море становилось основной целью для победы в войне и контроля над всем миром. Добиваться этого господства предполагалось за счет постройки и использования гигантского линейного флота. Становой хребет любого флота — линейный корабль, для обеспечения и прикрытия которого предполагалось также строить крейсеры и эсминцы. Средство достижения цели — победа над флотом противника и тесная блокада его портов, в результате чего парализуется торговля противника и обеспечивается собственная. В этой схеме не нашлось места подводным лодкам: и Мэхен, и другие довоенные адмиралы плохо представляли себе, как утлое суденышко водоизмещением в 600–700 тонн может навредить могучим линкорам, стоимость постройки которых равнялась годовому бюджету некоторых небольших государств. Но начавшаяся Первая мировая война быстро продемонстрировала возможности субмарин, когда они начали топить один корабль за другим, а тактика борьбы с подводными «утлыми суденышками» находилась в зачаточном состоянии. В результате привыкать к новому, подводному виду оружия воюющим сторонам пришлось уже на ходу, платя за свою недальновидность очень высокую цену.
«В начале славных дел…»
Эра подводной войны официально началась еще в 60-е годы XIX века, во время гражданской войны в США. Этот конфликт стал своего рода прологом к новому типу войн, во время которого было изобретено и испытано множество новых типов оружия. Окопы, мины, колючая проволока, мониторы (военные корабли) — все это появилось именно в годы войны Севера с Югом. А 18 февраля 1864 года на необъятные просторы океанов впервые вышла в поход боевая субмарина: это произошло в гавани порта Чарльстон, когда подводный боевой корабль южан-«конфедератов» «Ханли», внезапно всплыв рядом с военным шлюпом северян «Хаусатоник», потопил его специальной контактной миной. Но и «Ханли» также получил повреждения, «несовместимые с жизнью»: на базу первая боевая подводная лодка так и не вернулась. Тем не менее начало было положено.
Подводная лодка «Ханли». Источник: U.S. Naval Historical Center
В следующие 40 лет продолжалась доработка концепции подводных лодок. Так, в 1865 году конструктором Иваном Александровским был создан первый экспериментальный образец русской подводной лодки. Уже в 1866 году он разработал проект нового вооружения для них — торпед. Французы в 1893 году ввели в состав своего флота подлодку «Густав Зедэ», вооруженную одним торпедным аппаратом и способную преодолевать под водой 35 миль: за 15 лет службы во французском флоте она совершила более 2,5 тысяч погружений.
После французов подводные лодки появились на вооружении сначала у американцев (1900), потом англичан (1901). В 1903 лодка «Дельфин» стала первым подводным кораблем, официально зачисленным в состав русского военно-морского флота.
Тактика
Как уже отмечалось, разрабатывая перед войной планы ведения боевых действий, ни одна из стран не уделила подводным лодкам серьезного внимания. И это при том, что условия для ведения боевых действий именно ими для некоторых стран были просто идеальными. Прежде всего это касалось, конечно же, немцев.
Ни одна страна не находилась перед войной в такой зависимости от доставки грузов по морю извне, как главный соперник Германии на море — Великобритания. Это обусловливалось и географическим положением, и хозяйственной структурой британских островов — промышленным и финансовым центром Британской империи. Промышленное сырье и продукты питания производились в основном не на территории Британских островов, а в многочисленных колониях и доминионах, откуда и доставлялись огромным количеством судов. Согласно статистике последних пяти предвоенных лет, Великобритания ввозила 2/3 необходимых ей продуктов питания, в том числе 100% сахара; 73% фруктов; 64,5% жиров; 50% куриных яиц; 49,5% маргарина; 40% мяса; 36% овощей. Специальная британская правительственная комиссия подсчитала, что в случае полной изоляции островов от внешнего мира запасов продовольствия хватит всего на 6 недель. Поэтому безопасность морских коммуникаций, связывающих метрополию с колониями и доминионами и всем остальным миром, была для Великобритании вопросом жизни и смерти.
Для ведения морской торговли в распоряжении англичан имелся гигантский торговый флот. К 1 июлю 1914 года в его состав входил 8587 пароход и 653 парусное судно общей грузоподъемностью 19 млн 250 тысяч брутто-тонн, что составляло в то время 43% мирового тоннажа.
Условия для ведения активной подводной войны на торговых путях Британии, опоясавших весь земной шар, были идеальными, но в начале боевых действий немцы еще не обладали достаточным количеством подлодок, способных далеко уходить от своих баз. Главную ставку в борьбе с морскими грузоперевозками противника немцы поначалу делали на надводные рейдеры — военные корабли или специально переоборудованные для этой задачи торговые суда. Однако с началом войны оказалось, что о лихих каперских набегах времен парусного флота немцам стоит забыть. Уголь, без которого не могли обходиться современные суда, требовал постоянной дозаправки судов в портах или укромных гаванях, а пар, исходивший из гигантских котлов машинных отделений кораблей, был заметен с гигантских расстояний. И то, и другое немцы пытались исправить: для снабжения рейдеров в немецких колониях были оборудованы снабженческие базы, в океаны были отправлены десятки кораблей-углевозов. Германия перед войной создала запасы сортов угля, которые давали белый дым, менее заметный с расстояния. Но с началом военных действий все базы снабжения были скоро захвачены, угольщики перехвачены и потоплены, а запасы угля с минимальным выходом дыма закончились. Вслед за всем этим на дно морское ушли и почти все немецкие рейдеры: уже к концу 1914 года от германской рейдерской угрозы в удаленных от самой Германии морях не осталось и следа. Однако бороться с британской морской торговлей все же было надо, и лишь тогда выбор пал на подлодки.
Но тут были свои сложности. Положившись на надводные рейдеры, немцы не стали перед войной фокусировать много внимания на строительстве подводного флота. Первый U-boot (сокращение немецкого слова Unterseeboot — подводный корабль) был построен лишь в 1906 году, второй — в 1908-м, третий — в 1909-м. Только начиная с 1911 года германский флот поставил на поток строительство подводных кораблей боевого назначения — до этого немцы строили субмарины исключительно для исследовательских и учебных целей. Первая немецкая подводная лодка с дизельным двигателем вступила в строй всего за год до войны, а к началу войны немцы, по разным данным, имели от 34 до 44 субмарин подобного типа.
Самый крупный подводный флот к началу войны имела та страна, которая позднее больше всего от субмарин и пострадала: на 1 августа 1914 года у Британии было 78 боевых подводных лодок. Но складывалось впечатление, что, строя их, англичане не вполне понимали, как будут использовать. Видимо, главной причиной массового строительства подводного флота стал знаменитый принцип двуединого стандарта, по которому британские военно-морские силы должны были быть больше двух следующих за ним военных флотов вместе взятых. При этом многие из британских офицеров, в том числе и среди занимавших высокие посты, к подводным лодкам относились, как к «неизбежному злу». Первый инспектор подводного плавания Королевского Флота, капитан 1-го ранга Эдгар Лииз откровенно заявил перед войной: «Британскому флоту никогда не будут нужны подводные лодки, но мы вынуждены их развивать под давлением других государств». Первый морской лорд (главнокомандующий королевскими ВМФ) в 1910–1911 годах адмирал Артур Уилсон назвал подводную лодку «подлым и чертовски неанглийским оружием».
Строя подлодки, британцы рассчитывали использовать их для атак запертого в своих гаванях и портах флота противника. Первый морской лорд Джек Фишер еще в 1905 году так писал о блокаде японским флотом Порт-Артура: «Чтение о восьми атаках Того на Порт-Артур заставило меня расхохотаться! С чего! Если бы у него были подводные лодки, достаточно было бы одной атаки! Весь русский флот был бы пойман как крысы в мышеловке и полностью уничтожен!» При этом английские адмиралы пребывали в счастливом неведении относительно технических возможностей немецких подлодок, считая, что они не могут действовать на океанских просторах Атлантики. Кроме того, бытовало мнение, что английские военно-морские базы вследствие сложных навигационных условий недоступны для подводного флота противника.
Но множество заблуждений ходило и в высоких кабинетах немецкого адмиралтейства. Сам создатель немецкого флота, гросс-адмирал Альфред Тирпиц, указывал перед войной, что Германия благодаря конфигурации побережья и расположению портов не нуждается в подводных лодках. Предполагалось, что лодки будут в основном использоваться лишь для скрытой постановки мин и разведки, также для атак на надводные боевые корабли противника, которые попытаются осуществить морскую блокаду Германии. В начале войны немцы считали, что английский флот попытается атаковать немецкие порты, а также будет поддерживать свои войска обстрелами побережья. Топя эти корабли, в том числе и с помощью подводных лодок, немцы планировали выравнивание диспропорции сил в бассейне Северного моря, где британцы обладали серьезным перевесом в надводных кораблях основных классов. А как только британцы потеряли бы решающее численное преимущество, германский военно-морской штаб планировал добить противника в генеральном сражении и перехватить контроль над морем. Таким образом, морская война разделялась на два этапа: подготовительный (уравнивание сил) и решающий (генеральное сражение).
Утопичность этого плана определилась уже в первые дни войны.
Главными стратегическими целями британских военно-морских сил было: обеспечение безопасности морских коммуникаций, связывающих Великобританию с миром; подрыв экономического потенциала противника путем лишения его свободы мореплавания; обеспечение безопасной переброски британских войск на европейский континент; недопущение вторжения противника на территорию Великобритании, ее доминионов и колоний. Только одна из этих целей предполагала осуществление блокады немецкого побережья, но и то не полной. Англичане вовсе не собирались осуществлять ближнюю блокаду немецких портов, подвергая огромному риску свои корабли. Оказалось, для того чтобы не давать свободы германскому флоту, вполне достаточно и дальней блокады побережья, при которой английские эскадры стоят в порту, выходя в море, как только разведка докладывает об активности немцев. А поскольку союзникам уже в самом начале войны достались немецкие шифры и коды, добытые русскими моряками с севшего на мель немецкого крейсера «Магдебург», то они узнавали о планах немцев порой раньше, чем эти планы доходили до командиров немецких эскадр.
Атаковать же британский военно-морской флот в портах было действительно проблематично даже для субмарин. В результате до начала первого этапа неограниченной подводной войны немцы практически не использовали потенциал подводного флота. Охота за военными кораблями в 1914 году не дала немцам выдающихся результатов, британский флот понес незначительные потери. Наиболее громким успехом стало, конечно же, потопление Отто Веддигеном трех крейсеров за один день, но подобный успех никому из подводников так и не удалось повторить за всю войну.
В немецком военно-морском штабе еще до войны подсчитывали, что для полной торговой подводной блокады Британии потребуется 200 субмарин. Однако эта цифра не понравилась гросс-адмиралу Тирпицу, который назвал сосредоточение на строительстве подлодок вместо дредноутов «легкомысленным занятием». Поэтому от строительства такого числа подводных кораблей было решено отказаться.
В итоге и англичанам, и немцам пришлось разрабатывать стратегию и тактику подводных действий уже в годы войны.
Подводные корабли
Экспериментальные образцы тех подводных лодок, что позднее будут использоваться во время мировой войны, появились еще в начале 1900-х. Весомый вклад в развитие подводного судостроения внес, в частности, профессор судостроительной механики из Петербурга Иван Бубнов, создавший первую в мире субмарину, оснащенной дизельным двигателем, что значительно увеличило ее скорость.
По своей конструкции подводные лодки подразделялись на однокорпусные, полуторакорпусные и двухкорпусные. Однокорпусная субмарина имела один прочный корпус с надстройкой и легкой носовой оконечностью. Такой тип подводных лодок обычно имел малое водоизмещение (100–250 тонн), и мог пройти в надводном положении при скорости 8 узлов от 500 до 1500 миль, а значит, эти подводные корабли использовались преимущественно около берега, для патрулирования вод вокруг баз. Еще до начала войны стало ясно, что боевая ценность подобных суденышек крайне мала, поэтому страны сосредоточились на строительстве полуторакорпусных лодок.
У этого типа судов поверх прочного корпуса надстраивался еще один, более легкий. В нижней части субмарины легкий корпус отсутствовал (потому и модель называлась полуторакорпусной). Лодки такого типа характеризовались средним водоизмещением и считались суднами для действия в открытом море. Однако и они были не очень хорошо приспособлены для действий у вражеских берегов.
Третий тип подлодок, двухкорпусных, имел легкий корпус по всему обводу прочного основного корпуса, что обеспечивало лучшие ходовые качества по сравнению с другими типами субмарин. Такие подводные лодки имели водоизмещение свыше 650 тонн и считались «океанскими». Они предназначались для военных действий на дальних коммуникациях противника. Эти подводные лодки начали вступать в строй уже после начала войны, начиная с 1915 года, так как разрабатывались уже с учетом опыта, полученного в первые месяцы войны. В надводном положении они могли проходить до 10 тысяч миль. Дальность подводного плавания была гораздо меньше: от 30 до 100 миль экономичным ходом 3–5 узлов.
Скорость подобных подводных лодок в среднем равнялась 12–14 узлам (приблизительно 22–26 км/ч), хотя максимальная достигала 17–18 узлов (примерно 31–33 км/ч). Для передвижения над водой и под водой использовались разные двигатели. В надводном положении субмарины пользовались двигателями внутреннего сгорания: дизельными, керосиновыми, бензиновыми. На английский подлодках типа «К» устанавливали паровую турбину. Для подводного движения лодки всех типов и конструкций использовали электромотор с аккумуляторами.
Глубина погружения на лодках довоенной постройки составляла 30 метров, но более поздние субмарины могли опускаться на глубину уже 50 метров. Скорость погружения варьировалась (максимальная достигала 90 секунд, но в ходе войны появились приборы экстренного погружения, позволившие сократить время погружения до 30–60 секунд).
Подводные лодки типа минных заградителей, использующиеся для постановки мин, только зарождались накануне войны, однако в течение 1914–1918 годов данный вид субмарин стал тоже стремительно развиваться. Это были корабли различного водоизмещения, от 170 до 1200 тонн. Ранние предвоенные версии могли вместить до 12 мин, более поздние принимали на борт уже до 72. Торпедное вооружение на минных заградителях сводилось к минимуму (на больших кораблях), либо от него вообще отказывались.
Некоторые проекты субмарин имели мало связи с реальностью. Например, у британских подлодок типа «E» было необычное расположение торпедных аппаратов — по одному на борт в обоих направлениях, всего четыре. В результате субмарина могла стрелять в любом направлении. Но платить за это приходилось отсутствием залпа. Из-за плохого качества британских торпед, увеличенного шанса уклонения от одинокой торпеды, а также хорошей защищенности немецких судов угроза им от подлодок типа «Е» была минимальна.
Интересен проект британских подлодок типа «М», которые разрабатывались как подводные мониторы. По мысли создателей, их задачей являлся обстрел немецкого побережья, а также надводные атаки конвоев. Непонятно, правда, чьих конвоев, если немецкое судоходство было с началом войны полностью парализовано. Вооружать эти суда предполагалось либо двумя орудиями диаметром 190 мм, либо одним 305 мм. В итоге от проекта отказались за ненадобностью.
Немцы же изначально сосредоточились на строительстве подводных лодок средней дальности, что не позволило им с самого начала войны действовать на морских коммуникациях стран Антанты и серьезно препятствовать, к примеру, перевозке войск из стран — доминионов Британии во Францию.
Вооружение
Главным оружием подводной лодки являлись торпедные аппараты (4–8 аппаратов на больших субмаринах, 1–2 — на малых). Годам Первой мировой войны предшествовала длинная эпоха экспериментов в области торпедного оружия, по результатам которых на большинстве флотов были приняты на вооружение торпеды, основанные на конструкции самодвижущейся мины британца Уайтхеда, разработанной еще в 1866 году. Предвоенные торпеды приводились в движение пневматическим двигателем, работавшим на сжатом воздухе, и могли развивать скорость до 43 узлов. В зависимости от скоростного режима торпеду можно было пустить на дистанцию до 6 километров.
Артиллерийскими орудиями перед войной оснащали в основном только большие мореходные двухкорпусные лодки.
Как уже отмечалось, к началу войны у противников почти не было средств противолодочной обороны. В начале войны подводную лодку можно было потопить лишь огнем артиллерии или таранным ударом. Против атак подводных лодок применялся так называемый противолодочный зигзаг, когда корабль, идя в открытом море, постоянно менял курс. Кроме того, на стоянках в порту растягивали противоторпедные сети. Это, собственно, все, что умели делать к началу войны. Не было разработано ни специальных правил в случае атаки подлодок, ни способов их раннего обнаружения. Лишь благодаря этому и стал возможен ошеломительный успех капитана Отто Веддигена, потопившего в течении часа три британских крейсера подряд.
22 сентября немецкая подлодка U-9 под командованием Веддигена обнаружила следовавшее 10-узловым ходом без противолодочного зигзага английское соединение из трех крейсеров: «Абикур», «Хог» и «Кресси». Первым был атакован «Абикур», который получил попадание торпедой. Перископа вражеской подводной лодки замечено не было, поэтому командир «Хога» решил, что «Абикур» подорвался на мине. «Хог» подошел к тонувшему собрату, застопорил ход и начал спускать шлюпки для спасательных работ. Но в это момент он также получил попадание торпедой, а следом был потоплен и «Кресси», который также следовал на низкой скорости. В результате Британия потеряла три корабля и 1459 моряков. Только после этого были разработаны правила, по которым капитанам запрещалось подходить к тонущим судам, если подозревалось присутствие подлодок противника.
Противолодочное оружие также пришлось в спешном порядке изобретать прямо во время войны. Первым видом противолодочного оружия стали буксируемые мины, состоявшие на вооружении у Британии, Германии, Италии и Франции. Они были изобретены еще в 60-х года XIX века британскими офицерами братьями Гарвеями, которые предполагали использовать их для защиты от таранных атак. Миной именно этой конструкции первая подводная лодка «Ханли» потопила «Хаусатоник». Но эффективность одиночной мины была очень низка, поэтому на британском флоте придумали усовершенствование — был создан специальный противолодочный трал с четырьмя минами, который сторожевой корабль тащил за собой под водой. Существовало специальное устройство, позволявшее регулировать глубину, на которой следовали заряды. Ширина обхвата составляла 150–180 метров. Нельзя, впрочем, сказать, что это оружие обладало повышенной эффективностью, так как за годы войны от подобного устройства погибли всего четыре подводные лодки.
Гораздо большую эффективность в борьбе с субмаринами показали глубинные бомбы, первые экспериментальные образцы которых были созданы к концу 1914 года англичанами. Но на вооружение они стали поступать небольшими партиями по 100 штук в месяц только в 1915 году. Лишь к 1917 году с ростом угрозы от германских субмарин производство бомб стало увеличиваться и к концу года достигло 4 тысяч экземпляров.
Морское право и немецкое Адмиралтейство
Первым боевым заданием, полученным подводными лодками с начала войны, стала операция 1-й немецкой флотилии подводных лодок. 10 субмаринам приказали пройти 300 морских миль до Оркнейских островов (к северу от Шотландии, где располагалась главная база Британского военно-морского флота Скапа-Флоу), топя все военные суда, которые будут встречены, после чего вернуться на базу на острове Гельголанд (к северу от Вильгельмсхафена). Целью похода, начавшегося 6 августа, стало прежде всего испытание возможностей подлодок, а также проведение разведки. По результатам операции одна подлодка пропала без вести, еще одна была потоплена британскими сторожевиками (протаранена), остальные достигли цели и вернулись на базу.
Из этого похода обе воюющие стороны сделали важные выводы. Немцы поняли, что для проведения длительных операций в Северном море им нужны более мощные, способные долго находиться в автономном плавании подлодки, к созданию и производству которых они немедленно приступили. Для англичан появление подлодок противника в столь отдаленном районе стало полной неожиданностью. Опасаясь их атак, британское Адмиралтейство сочло базу флота в Скапа-Флау небезопасной, было решено временно перенести базирование флота в Лох-Ю на западном берегу Шотландии.
Первое месяцы войны задачи подлодок обоих флотов были одинаковыми — разведка, патрулирование, поиск противника, скрытая постановка мин. Однако за четыре месяца результаты подобной деятельности были минимальны. О крейсерах, потопленных Веддигеном, стали говорить, что это была не закономерность, а удача, поэтому немецкое командование стало задумываться об атаках на атлантические морские торговые пути англичан, тем более что предназначенные для этого дела рейдеры уже были уничтожены. Однако имелся ряд препятствий, в том числе и в правовом поле.
В мае 1899 года на Гаагской конференции Россия предприняла попытку запретить создание подводного оружия как потенциально опасного для гражданского торгового флота, но по иронии судьбы это предложение не прошло стараниями британской делегации. Англичане тогда не знали, что всего через 15 лет вражеские подлодки станут для них колоссальной угрозой. Зато на Гаагских конференциях 1899 и 1907 годов были установлены основные правила, законы и обычаи ведения войны, как сухопутной, так и воздушной и морской.
Согласно этим правилам, нельзя было топить или задерживать нейтральное судно, если на нем не было военной контрабанды. В случае нахождения контрабанды следовало обеспечить безопасность экипажа судна, высадив его на спасательные суда, и только после этого разрешалось топить корабль.
После первых походов к побережью Англии, когда выяснилось, что возможности подлодок гораздо выше предполагаемых, в Германии началось обсуждение использования подлодок против торговых судов. Большая часть Адмиралтейства, во главе с Тирпицем, начальником военно-морского штаба фон Полем и командиром подводного флота Бауэром, выступала за обход части ограничений, введенных на Гаагских конференциях. Они указывали на то, что ограничения на методы и средства ведения войны против торговых судов действительны только для надводных кораблей, а на подводной лодке очень маленький экипаж, которой не может ни обыскивать корабль, ни проверять груз, а главное — как только подводная лодка всплывет, она может сама стать целью для атаки даже торгового судна, которое может попытаться ее протаранить. Кроме того, торговец, воспользовавшись преимуществом в скорости, вполне способен попытаться убежать. Поэтому сторонники неограниченной подводной войны выступали за разрешение немецким капитанам топить торговые без проверки груза, в случае если «торговец» будет оказывать неповиновение.
Их оппонентами выступали прежде всего политики во главе с канцлером Бетман-Гольвегом, а также высшие чины армии. Они считали, что риск вовлечения третьих держав на сторону Антанты в результате неограниченной подводной войны слишком высок и не стоит тех плюсов, что давала такая тактика. Кайзер Вильгельм II склонялся то в одну, то в другую сторону. На его итоговое решение повлияла обстановка на сухопутных фронтах. К началу 1915 года стало ясно, что война затянулась на неопределенный срок. Многое стало зависеть от экономики и производства: смогут ли державы бесперебойно снабжать свои армии всем необходимым, от боеприпасов и оружия до продовольствия. Теории немецких подводников, обещавших лишить Британию морской торговли и разгромить врага силами одного подводного флота, перестали казаться фантастическими после первых успехов субмарин. И немецкое командование решило «рискнуть».
В итоге окончательное решение о начале первого этапа неограниченной подводной войны было принято 2 февраля 1915 года на заседании правительства, а 4 февраля оно было утверждено кайзером. Так началась «золотая эра» немецких подводников.
Информация