Народный летописец. Михаил Александрович Шолохов
«Мой родной народ на своих исторических путях шел вперед не по торной дороге. Это были пути первооткрывателей, пионеров жизни. Я видел и вижу свою задачу как писателя в том, чтобы отдать поклон этому народу-труженику, народу-строителю, народу-герою, который ни на кого не нападал, но всегда умел с достоинством отстоять созданное им, отстоять свою свободу и честь, свое право строить себе будущее по собственному выбору».
М.А. Шолохов
М.А. Шолохов
Отца будущего писателя звали Александр Михайлович, и по воспоминаниям старожилов был он человеком незаурядным — настоящим сельским интеллигентом в широком смысле слова. Окончив церковно-приходскую школу, он работал в мануфактурной лавке своего отца, а затем, скопив денег, открыл галантерейный магазин. По вопросам закупки и перепродажи хлеба Александр Михайлович частенько посещал имение Ясеновка, где и встретил будущую мать писателя — Анастасию Даниловну Кузнецову (в девичестве Черникову). Семья ее жила в большой нужде — в конце 1880-ых глава семейства скончался, и его единственной дочери пришлось с двенадцати лет работать горничной у местного помещика. К слову, девушка отличалась природным умом, исключительным трудолюбием и сильным характером, имела прекрасный голос и была хороша собой. От первого мужа — пожилого казака из соседней станицы — она родила девочку. Однако, не вытерпев унижений и побоев, после смерти дочки от скарлатины Анастасия Даниловна вернулась в Ясеновку на прежнюю работу. Общительный и живой, всегда щегольски одетый Александр Шолохов произвел на нее приятное впечатление, и спустя некоторое время она согласилась переехать к нему в дом в Кружилине.
Именно на этом хуторе, относящемся к старинной казачьей станице Вешенской, 24 мая 1905 у них родился сын, которого назвали Михаилом. Анастасия Даниловна и Александр Михайлович жили невенчаными, в связи с чем будущий писатель до восьми лет носил фамилию первого мужа матери — Кузнецов, и считался казачьим сыном. Родители Шолохова обвенчались только в 1913, когда первый супруг Анастасии Даниловны умер. С той поры ребенок взял фамилию отца. И хотя Михаил перестал считаться казаком, вырос он в казачьей среде и всю жизнь считал себя неотъемлемой частичкой этого мира.
Детство мальчика прошло в хуторе Кружилине, лежащем между реками Чир и Дон. Один из современников Шолохова писал: «...С самого рождения Миша дышал дивным степным воздухом над бескрайними степными просторами, жаркое солнце опаляло его, суховеи спекали губы… И покосы в займище, и нелегкие работы пахоты, сева и уборки пшеницы клали черту за чертой на его облик... На пыльных, заросших улицах он играл с ровесниками-казачатами...». Александр Михайлович желал дать своему сыну хорошее образование, и в 1911 пригласил к себе домой известного в станице педагога Тимофея Мрыхина, обучившего шестилетнего Мишу грамоте. За шесть месяцев мальчуган с успехом освоил программу первого года обучения, и в 1912 поступил сразу во второй класс Каргинского приходского училища. К несчастью, в 1914 у Михаила начались проблемы с глазами, и Шолохов-старший отвез его в московскую глазную клинику. Вылечившись, будущий писатель продолжил учебу в древней столице России в подготовительном классе частной мужской гимназии им. Григория Шелапутина, где упор делался на изучение гуманитарных наук, а также современных и древних языков. Спустя год родители перевели Михаила в Богучаровскую гимназию (Воронежская губерния), где он провел три года, изучая русский язык и литературу, математику и физику, историю и географию, природоведение и Закон Божий. Любопытно, что за это время его мать Анастасия Даниловна, дабы читать письма сына, самостоятельно выучилась грамоте.
Обучение Шолохова прервали революционные события. В 1918 он вернулся на Дон к родителям и спустя некоторое время оказался среди учеников Вешенской смешанной гимназии. Необходимо отметить, что в годы учебы Михаил Александрович много и с увлечением читал. Сам он говорил: «Любил, подальше забившись от людских глаз, посидеть над книгой. В подобные минуты меня не видел никто, не слышал, не искал, и звать меня было тщетно». Особенное впечатление производили на него книги зарубежных и русских писателей, особенно Льва Толстого. Его отец, хорошо разбиравшийся в философии и обожавший русскую классическую литературу, собрал замечательную библиотеку, а в доме его всегда имелись свежие журналы и газеты. Впоследствии биографы Шолохова пришли к мнению, что внутренний мир писателя сформировался именно под влиянием Александра Михайловича. В эти же годы Михаил начал пробовать силы в прозе и стихах, сочиняя первые рассказы и юмористические сценки.
Полный гимназический курс окончить юноше так и не удалось — Дон стал ареной жесточайшей классовой борьбы. Летом 1918 Верхний Дон заняли белоказаки, а в начале 1919 в район хутора, где жил Михаил, вступили отряды Красной Армии. Весной этого же года вспыхнуло печально известное Вешенское восстание. Эти трагические события проходили на глазах пятнадцатилетнего Шолохова. В разгар восстания он находился в Рубежном и видел как паническое отступление повстанцев, так и очередной приход войск Красной Армии в сентябре месяце. К концу 1919 разгромленные под Воронежем белоказаки окончательно были изгнаны с верховьев Дона, и в 1920 семейство Шолоховых перебралось в станицу Каргинскую. Не желая оставаться в стороне от происходящих событий, юноша принял активное участие в становлении на своей малой родине Советской власти. В начале 1920 Шолохов работал делопроизводителем в исполкоме станицы и одновременно с этим участвовал в работе местного молодежного драмкружка в качестве автора пьесок и исполнителя комических ролей. В этом же году юноша, проработав некоторое время учителем по устранению неграмотности среди жителей хутора Латышево, устроился служащим в станичный ревком. В мае 1922, окончив в городе Ростове краткосрочные курсы продовольственной инспектуры, будущий писатель был направлен в станицу Букановскую на место станичного инспектора. Именно в этом месте молодой человек познакомился с Марией Петровной Громославской. Мария Петровна родилась в 1902 в семье станичного атамана и обучалась в епархиальном Усть-Медведицком училище. После начала Гражданской войны девушка некоторое время работала учительницей в родной станице, а затем устроилась делопроизводителем у продкомиссара Шолохова. Юноша оказался пленен необычной красотой Марии Петровны и ее твердым характером. Девушка ответила ему взаимностью, и в январе 1924 они поженились.
О своей работе Михаил Александрович писал впоследствии: «С 1920 мыкался по земле Донской продработником. Гонялся за бандами, а банды гонялись за нами. Приходилось бывать в переплетах, однако за днями нынешними все забывается». К слову, существует история о том, как однажды Шолохов вместе со всем своим продовольственным отрядом попал в плен к Нестору Махно. Михаил Александрович ждал расстрела, однако после разговора с батькой из-за своего юного возраста или же в связи с заступничеством казаков был отпущен. Правда, в следующую встречу Махно пообещал будущему писателю виселицу. В те же годы в жизни Шолохов случился еще один инцидент — служа в продотряде, он самовольно уменьшал обложение жителей округа. Обычное дело, однако именно на Шолохова последовал донос. За «превышение должностных полномочий» ему опять грозил расстрел, но спустя два дня, проведенных в ожидании смерти, юношу выпустили. Своим спасением Михаил Александрович был обязан отцу, внесшему солидный залог и представившему суду новую метрику, по которой молодой человек значился пятнадцатилетнем (а не почти восемнадцатилетним).
Когда закончилась гражданская война, и с бандами, разорявшими родную землю, было покончено, Шолохов в октябре 1922 перебрался в Москву, где думал продолжить учебу. Однако поступить на вечернее отделение рабфака у Михаила Александровича не вышло — туда принимали только по направлению комсомола выходцев из рабочих с фабричным или производственным стажем. В последующие годы, не прекращая заниматься самообразованием, Шолохов работал статистиком, грузчиком, учителем в низшей школе, счетоводом, канцелярским работником, каменщиком. Именно в эти дни, согласно воспоминаниям писателя, у него возникла «тяга к литературной работе». Начиная с 1923, рассказы Шолохова начали печататься в различных комсомольских журналах и газетах. Михаил Александрович рассказывал, что, получив свой первый гонорар, купил на него селедку. Дома Мария Петровна сварила картошку в чугунке, и молодые устроили «пир».
Один за другим московские журналы опубликовали около тридцати рассказов начинающего писателя. Они-то и составили в 1926 его первые книги «Лазоревую степь» и «Донские рассказы». В этих историях не было ничего недостоверного — все было попробовано, увидено, пропущено через сердце самим Шолоховым. Михаил Александрович нес в литературу жестокую и суровую правду о Гражданской войне. Классовая борьба в его изображении — эта рассекающая семьи, разделяющая отцов и детей война своих против своих. Первым, кто оценил и поддержал рассказы молодого человека, стал знаменитый в те годы советский писатель Александр Серафимович.
В 1926 Шолохов возвратился домой на Дон. В это время он был целиком поглощен мыслями о создании эпического произведения о родном крае. Охваченный этой идеей Михаил Александрович начал работать над романом, ныне известном как «Тихий Дон». Позднее Шолохов говорил: «Я начал писать книгу в 1925. Причем сначала не думал так широко ее развернуть. Привлекала цель показать казачество в годы революции. Написал несколько листов и почувствовал: что-то не то... Непонятно — почему казаки участвовали в подавлении революции? Какие это были казаки? Какая область Войска Донского? Тогда я бросил начатое дело, и стал размышлять о более широком произведении». Две первые книги масштабного романа-эпопеи, охватывающие годы Первой мировой, революцию 1917 и становление на Дону Советской власти, вышли в журнале «Красная новь» в 1928. И почти сразу же автор был обвинен в плагиатстве. Оппонентов Михаила Александровича смущал юный возраст писателя, создавшего столь масштабное произведение, демонстрирующее прекрасное знание жизни донского казачества, местностей на Дону и военных событий. Действительно, Михаил Александрович был молод, однако в том же возрасте Лермонтов написал свое знаменитое «Бородино». Знание и понимание казачей жизни, быта и психологии народа, его нравов и обычаев — все это было для Шолохова с детских лет родным и близким. Кроме того Михаил Александрович совершил множество путешествий по окрестным станицам и хуторам, записывая воспоминания участников революции и Первой мировой, а также рассказы стариков о жизни казачества тех лет. Скапливая местный фольклор, Шолохов наведывался в архивы Ростова и Москвы, дабы изучить журналы и газеты, специальную военную литературу, старинные книги по истории казачества. Внук писателя Александр Шолохов рассказывал: «На ежегодные «Шолоховские чтения» приходили самые неожиданные доклады. Как-то раз сделали заявку астрономы. Проанализировав шолоховские тексты со своей точки зрения, они убедились, что Венера у писателя вставала там и тогда, где и в действительности вставала в тот день и в том месте. И Луна была, как в романе, на ущербе. А один раз представлялось основательное геоботаническое исследование. Проведенное описание растительности, степи и почвы, где жил дед, полностью совпало с отрывками из его книг. То же самое с фольклором, народными названиями, диалектами». К слову, в 1929 для прояснения данного вопроса по указанию Сталина была создана специальная комиссия, которая, изучив представленные рукописи, в итоге подтвердила авторство Михаила Александровича. Несмотря на это обвинения в плагиате преследовали писателя на протяжении всей его жизни. В 1999 после многолетних поисков сотрудники Института мировой литературы РАН разыскали считавшиеся потерянными рукописи первой и второй книг «Тихого Дона». Проведённые графологическая, идентификационная и текстологическая экспертизы удостоверили их подлинность, с научной обоснованностью решив проблему авторства Шолохова.
В апреле 1928 Серафимович, пролагавший роману путь к читателям сквозь заторы критиков и издателей, писал: «Неправда, что у него люди нарисованные, выписанные… У каждого свои глаза, свой нос, свой говор, свои морщинки. Каждый по-своему ненавидит, и любовь искрится и несчастна по-своему… Наделить каждого персонажа личными чертами, создать неповторимый внутренний человеческий строй — это огромный талант…». У современников «Тихий Дон» пользовался фантастическим успехом, а в 1930 по произведению был поставлен кинофильм, упрочивший славу писателя.
В 1932 была закончена третья книга «Тихого Дона», посвященная Вешенскому восстанию. Правда о расказачивании и о действиях Троцкого в романе была безжалостной. Писатель хорошо описал перегибы, выказанные по отношению к казакам-середнякам и вылившиеся в итоге в восстание в тылу у красных, что, в свою очередь, привело к поражению на Южном фронте и наступлению Деникина. Третья часть романа в печати была приостановлена, а сам Шолохов по окончанию работ над книгой был обвинен в «белогвардейщине». В частности, известно, что Генрих Ягода — шеф ГПУ — сказал про писателя: «Да он все же контрик. «Тихий Дон» ближе белым, чем нам». Тем не менее, роман получил личное одобрение вождя, а самого Шолохова прозвали «любимцем Сталина». Иосиф Виссарионович, действительно, симпатизировал Михаилу Александровичу, даже при том, что писатель — один из немногих — не боялся говорить правду вождю. В тридцатых годах Шолохов в личных встречах со всей прямотой рассказывал Сталину о лютом голоде на землях Дона, о том, как «и взрослые, и дети питаются, чем попало, начиная с дубовой коры и кончая падалью».
В 1928-1929 в деревнях стартовала сплошная коллективизация. В 1930 Михаил Александрович с воодушевлением писал редактору издательства «Московский рабочий»: «Сочиняю новый роман, как вешенские казачки входят в коллективизацию, и как они живут в колхозах…». Колхозы, к слову, в то время делали первые шаги, и Шолохов искренне верил в успехи этого начинания. Однако планы его были искорежены действительностью. В 1931 Михаил Александрович продолжал писать свой роман, однако его послания в Москву резко сменили тон: «Езжу по округам, наблюдаю и скорблю душой… Вы бы видели, что происходит. Жмут на кулаков, а середняки уже раздавлены. Народ звереет, беднота голодает, настроение подавленное… Посевной клин уменьшается, конфискованный скот гибнет на станичных базах…». Письма Шолохова рисовали ужасные картины коллективизации на Дону, и близко не напоминающие идиллию «Поднятой целины». Любопытно, что одним из адресатов писателя являлся сам Иосиф Виссарионович. Послания Михаила Александровича к вождю изобиловали ужасами голодомора и описанием пыток, надругательств, избиений, при помощи которых изымался хлеб. Сталин к его воззваниям отнесся благосклонно — ответил писателю письмом и телеграммами, а также отправил на Дон эшелон с зерном.
В 1932 страна, наконец, узнала о «Поднятой целине» — в начале января «Правда» издала отрывок из книги. Однако журнал «Октябрь» отклонил итоговую рукопись, а сам Шолохов по этому поводу говорил: «Редакторы потребовали от меня изъять главы о раскулачивании. Все мои аргументы решительно отклонялись… Тогда я решил обратиться к Сталину. Прочитав рукопись, Иосиф Виссарионович сказал: «Что за путаники у нас там сидят? Не побоялись раскулачивать кулаков — чего боятся теперь об этом писать! Роман нужно печатать». Тем не менее, бдительные издатели уговорили автора сменить название произведения — вместо хлесткого «С потом и кровью» возникло пафосное «Поднятая целина». Шолохов писал с горечью: «И поныне смотрю на название враждебно… Ужасное название, аж мутит. Неприятно». После выхода в свет роман, запечатлевший коллективизацию со всеми ее достоинствами и недостатками, светлыми ожиданиями и кошмарной действительностью, радостью и бедами, провалами и свершениями, без преувеличения стал самым знаменитым в те годы произведением в стране. Впоследствии книга была объявлена совершенным примером литературы соцреализма, о ней написали горы статей, она стала обязательной для изучения в школе, ее переложили на оперу, дважды экранизировали, бессчетное количество раз воспроизводили на драмсцене. Именно за нее писатель был удостоен высшей награды страны — Ленинской премии. Любопытно, что когда Шолохов узнал о награждении, то сразу отправил домой телеграмму: «…Рад доложить дорогим станичникам, что полученная премия будет целиком передана на постройку новой школы, вместо той, где я когда-то учился. Крепко обнимаю всех. Ваш Шолохов».
Растущая слава помогла писателю продолжить работы над «Тихим Доном», издание третьей книги которой задержали. Михаил Александрович обратился к Горькому и с его поддержкой добился от Иосифа Виссарионовича разрешения опубликовать эту книгу без купюр. А в 1934 писатель завершил четвертую и последнюю книгу, охватывающую насыщенный событиями отрезок с лета 1919 по весну 1922. Но издавать ее, по неизвестным причинам, Шолохов не стал, решив полностью переписать. Вполне вероятно, эта мысль была принята в связи с ужесточившимся идеологическим давлением — в последней книге «Тихого Дона» имеется множество пробольшевистских деклараций, зачастую противоречащих сюжету и строю романа. Четвертая книга была окончена в декабре 1938, достойно завершив многолетний труд выдающегося писателя.
С 1932 Шолохов состоял в рядах Коммунистической партии, а в 1934 принял участие в организации и проведении Первого Всесоюзного съезда писателей СССР, на котором был избран в члены правления Союза советских писателей. С годами деятельность Михаила Александровича становилась все шире — его неоднократно выбирали в члены Ростовского крайисполкома, и он уделял много внимания повышению культуры в местных колхозах. Писательской же работой Шолохов занимался, как правило, по ночам. Александр Серафимович писал: «К нему валом валят посетители. Тут рабочие и колхозники, военные и студенты, туристы и иностранцы, дети и журналисты, музыканты и писатели, поэты и композиторы — все приезжают на лошадях, на машинах, на пароходах, на лодках, прилетают на самолетах. Всех принимает Шолохов, говорит с ними, разъясняет, помогает, направляет». А историк и путешественник Иван Данилов рассказывал: «Мой отец прибыл в Вешенскую летом тридцать девятого. Приехал он глубокой ночью, и первое, что увидел в погруженной во тьму станице, — горящее окно в каком-то доме. Заночевал он прямо в кабине, а утром узнал, что этом в доме живет Шолохов... И сколько дней он там был — из интереса выходил поглядеть каждую ночь — всегда его окно светилось...».
В 1939 Михаил Александрович был избран действительным членом АН СССР, а также награжден орденом Ленина. 23 июня 1941 Михаил Александрович отправил в Москву телеграмму с просьбой зачислить в фонд обороны присужденную ему за роман «Тихий Дон» Государственную премию. Переведя деньги, признанный писатель отправился на фронт. Работая военным корреспондентом «Красной звезды» и «Правды», Шолохов за годы войны побывал на Смоленском направлении Западного фронта, на Юго-Западном и Южном, Сталинградском и Белорусском фронтах. Много ужасов пережил он за это время. Зимой 1941-1942 бомбардировщик, на котором летел Михаил Александрович, в ходе вынужденной посадки потерпел аварию. Чудом выживший писатель несколько месяцев провел в госпитале, его дочь вспоминала: «У отца было диагностировано смещение всех внутренних органов, однако он отказался от длительного стационарного лечения». Выписавшись из больницы, Михаил Александрович отправился домой в Вешенскую, а 8 июля 1942 принял участие в срочной эвакуации своей семьи. Александр Шолохов рассказывал по этому поводу: «Фашисты бомбили станицу, и люди уезжали второпях — женщины, шестнадцать детей и дед с нами. Едва семья отъехала, в дом попала бомба. Разлетелись рукописи, однако самое страшное — погибла мать Михаила Александровича, Анастасия Даниловна. Оставив всех, дед вернулся, чтобы похоронить ее… Всю дорогу взрослым было ужасно страшно, а дед играл с детьми, шутил и придумывал какие-то истории, так что и мой отец и все дядьки-тетки считали поездку-отступление самым увлекательным путешествием на свете. В этом весь Шолохов. Полны жизнелюбия и все произведения его. Закрываешь книгу с ощущением — нужно жить».
Семья М. А. Шолохова (апрель 1941 г.). Слева направо: Мария Петровна с сыном Мишей, Александр, Светлана, Михаил Шолохов с Машей
В это же время Шолохов начал писать свою новую книгу «Они сражались за родину». Первые главы из нее были изданы в 1943 в «Правде». Роман описывал суровую окопную жизнь солдат полка, воюющего на Дону. Сам Шолохов вспоминал: «После контузии я задержался в Москве, и Сталин пригласил меня к себе. Там были также члены Политбюро. У нас состоялся разговор. Иосиф Виссарионович похвалил мой рассказ «Наука ненависти», а затем произнес: «Книга Ремарка «На Западном фронте без перемен» вышла через десять лет после окончания войны. Роман о нынешней войне нужно писать сейчас. Несмотря на разгром врага под Москвой, положение на фронтах остается тяжелым. Понимаю, что трудно работать в сложившихся условиях, но вы попробуйте...». Вот я с сорок второго года и пробую... О русских солдатах, об их мужестве, об их суворовских качествах давно уже известно миру. Однако я хочу раскрыть в книге новые качества советских воинов, так возвысивших их в годы войны».
День Победы стал для писателя самым радостным праздником. Один из его родственников вспоминал: «Он примчался ко мне на квартиру ночью, держа в руках кусок красной материи. Сказал, чтобы я писал на нем лозунг о победе. Я сделал. Радости нашей не было конца». Несмотря на просьбы издателей закончить роман «Они сражались за Родину», сам Шолохов не торопился с этим, считая, очевидно, что произведение недостойно его собственного уровня. А когда некоторые главы из книги, задуманной как трилогия, были напечатаны с сокращениями, автор и вовсе лишился творческого вдохновения. К своему роману о войне Михаил Александрович неоднократно возвращался и в пятидесятых, и в шестидесятых годах, однако произведение так и осталось незаконченным. Когда в разговорах с журналистами заходила речь об этом романе писатель говорил: «Перед мертвыми и живыми я остаюсь в долгу», а незадолго до смерти он произнес: «Так и не выполнил свой долг до конца». Тем не менее, по неоконченному роману «Они сражались за Родину» в 1975 Сергей Бондарчук снял прогремевший на всю страну одноименный фильм с участием звезд отечественого кино: Василия Шукшина, Вячеслава Тихонова, Георгия Буркова, Юрия Никулина и Иннокентия Смоктуновского.
После войны Шолохов старался находиться подальше от «сильных мира сего». Отказавшись от поста генсека Союза писателей, писатель окончательно перебрался в Вёшенскую. Наступившую после войны «оттепель» Михаил Александрович встретил рассказом «Судьба человека», в котором касался запретной темы о судьбах военнопленных. В своем произведении автор с удивительным мастерством через судьбу одного-единственного человека — русского солдата Андрея Соколова — изобразил всю эпоху во всем своем драматизме и сложности, положив начало новому этапу в развитии отечественной военной литературы. Опубликован рассказ «Судьба человека», который Хемингуэй, к слову, называл лучшим рассказом двадцатого века, был в 1957 в новогодних номерах «Правды».
Необходимо рассказать и о Шолохове-человеке. Внук писателя говорил: «Мой дедушка был в общении настолько же прост, насколько полон необъятной, сложнейшей, однако очевидной глубины. Не сочтите за пафос, но у меня возникало ощущение, что общаешься с мудрецом. Не раз наблюдал, как облеченные властью люди с ним рядом превращались в мальчишек. Не потому, что дед подавлял. Наоборот, он был открыт для всех. И это как раз покоряло, всякий понимал, что человеку этому он совершенно понятен». И как земляк, и как депутат Верховного Совета Михаил Александрович проявлял заботу о жителях своего края. Один из старожилов хутора рассказывал «Шолохов нередко брал у меня лодку порыбачить. Вечером, поставив ее на место, благодарил и совал деньги. Один раз эту картину увидела моя теща и спросила: «А сколько же ты получаешь?» Михаил Александрович усмехнулся: «Сколько нужно, мать, столько получаю»… А я так считаю — никаких денег не было у него. Все свои премии он отдавал — то на строительство, то на оборону. А сколько разных просителей приходило к нему! Особенно когда война закончилась. И, нужно сказать, он многим помогал. И одежонкой, и деньгами». У Михаила Александровича имелось довольно разношерстное, по мнению многих, окружение из местных жителей. По этому поводу внук писателя говорил: «Действительно, селекция тут, на первый взгляд, отсутствовала. В «ближний круг» его входили милиционеры, старые рыбаки, водители, секретари райкомов. Однако на деле эта «селекция» имелась. Все они были превосходными рассказчиками. А дед, между прочим, превосходным слушателем. Хотя и таких, как он, рассказчиков, я не встречал. У него была особенная, лаконичная манера повествования. Говорил он очень неторопливо, ухитряясь уместить все в одну фразу. …Дедушка обладал большим чувством юмора. Сложно представить встречу с ним, где он что-нибудь бы не выкинул. Подшучивать любил, но обидно — никогда. Никто от него не ждал подначки, только поддержки».
Шолохов был прекрасным стрелком и обожал ходить на охоту. Другой его страстью на протяжении всей жизни оставалась рыбалка. Любил Михаил Александрович и русскую поэзию, наизусть знал сотни стихов самых разных авторов. Особенно ему нравились произведения Пушкина, Бунина, Фета и Тютчева. Свою уникальную память он никогда не демонстрировал, однако в беседах и задушевных разговорах частенько вспоминал то или другое стихотворение. В семейной жизни писатель также был счастлив. Михаил Александрович и Мария Петровна жили, что говорится, душа в душу и вместе встретили золотую свадьбу. Нередко гости были очарованы исполнением народных песен супругов Шолоховых, при этом Михаил Александрович ласково говорил Марии Петровне: «Заводи…». И вдвоем они исполняли старинные песни. У них было четверо детей, множество внуков и правнуков. Старшая дочь Светлана стала филологом, старший сын Александр — кандидатом биологических наук, научным сотрудником Никитского ботанического сада в Ялте. Второй сын Михаил — также кандидат философских наук — окончил биофак МГУ, а младшая дочь Мария, филолог, работала в издательстве «Современник».
В октябре 1959 на Всесоюзной конференции сторонников мира Шолохов был избран в Советский комитет защиты мира, а в мае 1965 писателю присудили степень почетного доктора Лейпцигского университета. В октябре 1965 Михаил Александрович был удостоен Нобелевской премии по литературе. К слову, он стал единственным советским писателем, получившим эту престижную награду с одобрения партийной власти. Еще в 1958 при выдвижении на Нобелевскую премию Пастернака советское руководство заявило комитету о том, что Борис Леонидович «не пользуется как литератор признанием у советских писателей». Разумеется, Нобелевский комитет не внял «просьбам» — Пастернак получил премию, от которой на родине его вынудили отказаться. Позднее в одном из интервью Михаил Александрович назвал Пастернака гениальным поэтом, прибавив: «Доктор Живаго» просто обязан был быть опубликован». Любопытно, что сам Шолохов на церемонии вручения Нобелевской премии не поклонился вручавшему ему награду королю Швеции, нарушив тем самым сложившийся годами этикет. Доподлинно не ясно, сделал ли это Михаил Александрович намеренно, дабы всему миру продемонстрировать, что казаки никому, кроме своего народа, кланяться не собираются, или попросту не был информирован о данной детали. Большую часть полученных денег писатель перевел на строительство новой школы. Про то, куда ушла оставшаяся часть, дочь писателя Светлана Михайловна рассказывала: «На деньги Нобеля мы, дети, увидели мир. Отец потратил их, чтобы показать нам Японию и Европу. …На машине мы вдоль и поперек объездили Англию, Францию и Италию».
В 1966 Михаил Александрович принял участие в процессе над обвиненными в антисоветской деятельности писателями Даниэлем и Синявским. К слову, до этого Шолохов либо избегал подобные кампании, либо, наоборот, старался сделать всё возможное, дабы помочь своим коллегам. Известно, что он заступился перед Иосифом Виссарионовичем за Ахматову, и после пятнадцати лет забвения была опубликована ее книга. Кроме того Шолохов спас сына Ахматовой Льва Гумилева и сына Андрея Платонова, безуспешно пытался спасти одного из творцов «Катюши» Клейменова, избавил от лагерей советскую актрису Эмму Цесарскую. Однако, несмотря на просьбы встать на защиту Даниэля и Синявского, Михаил Александрович на XXIII съезде КПСС произнес против писателей, опубликовавших за рубежом ряд антисоветских произведений, обвинительную речь.
Памятник на Гоголевском бульваре в Москве
В последние годы жизни Шолохов много болел, однако держался на удивление стойко. У него был диагностирован диабет, он перенес два инсульта, а затем врачи обнаружили у писателя рак горла. В конце 1983 Михаил Александрович вылетел в Москву на лечение, которое, к сожалению, не принесло результата. Его лечащий врач писал: «Оперировать нельзя, и невозможно спасти. Лишь облегчили страдания, а они были тяжки. Однако Михаил Александрович терпеливо и мужественно их переносил. Когда он понял, что болезнь прогрессирует, принял решение вернуться домой. Последнюю неделю в больнице мало спал, «ушел в себя». …Позвал Марию Петровну, положил на ее руку свою ослабевшую руку и проговорил: «Маруся! Едем домой… Хочу, чтобы ты покормила меня домашней пищей… Как прежде…». В конце январе 1984 Шолохов вернулся в станицу Вешенскую. Скончался великий писатель месяц спустя — 21 февраля. Незадолго до смерти он произнес: «Я хочу, чтобы мои произведения помогали людям стать чище душой, пробудили в них стремление бороться за идеалы прогресса человечества и гуманизма. Если в некоторой мере мне это удалось, то я счастлив».
По материалам сайтов http://www.sholokhov.ru и http://feb-web.ru.
Информация