Джихад против России в годы Первой мировой войны
Не было случая, чтобы военные и политические противники России не пытались использовать в своих целях национальную и конфессиональную разнородность страны. Прежде всего «мусульманский фактор». Он был задействован во всех русско-турецких и кавказских войнах, войнах с Англией и Францией, Отечественной войне 1812 года, мировых войнах — Первой и Второй, в период Чеченской кампании. Его пытаются использовать носители сепаратистских идей в Казани, а в последнее время особенно рьяно в Уфе (Башкирия в рейтинге Генеральной прокуратуры РФ устойчиво держится в первой пятерке по преступлениям террористического характера). При этом ключевым для исламских радикалов является слово «джихад».
Уже в конце XIX века джихад воспринимался как архаика и дикость. Такое представление господствовало и в Европе, и в России, и в большинстве стран Среднего и Ближнего Востока. Но когда сто лет назад Османская империя начала военные действия против России, слово «джихад» зазвучало с первых дней войны…
29-30 октября 1914 года германо-турецкий флот без объявления войны напал на Севастополь и стоявший там русский флот, обстрелял Новороссийск, Феодосию и Одессу, заминировал Керченский пролив. 2 ноября 1914 года Российская империя объявила войну Турции, а 11 ноября в стамбульской мечети Фатих шейх-уль-ислам (высший мусульманский религиозный титул) Хейри Эфенди перед зеленым знаменем Пророка объявил джихад, подчеркивая, что Россия, Англия и Франция «враждебны исламскому халифату». В своих пяти фетвах-вердиктах он призвал «весь исламский мир подняться на священную войну против государств Антанты».
Беседуя с константинопольским корреспондентом «Berliner Tageblatt», Хейри Эфенди заявил: «Прошли столетия, но слова Корана о священной войне продолжают жить в сердцах мусульман… Враги ислама угрожают халифату и этим вызвали священную войну. Сотни тысяч паломников, направляющихся из Мекки и Медины к священной горе, знают, что объявлена фетва. Как микробы, проникнут они в неприятельские лагеря: сперва в английские колонии, затем во французские и в Россию».
Объявляя джихад, шейх-уль-ислам издал пять специальных фетв, адресованных российским мусульманам. Они были переведены на языки тюркских народов России и растиражированы в форме листовок. Вскоре появились на базарах и в медресе Казахстана, в среднеазиатской части России, в мечетях и людных местах Оренбурга, Казани и Уфы. Зафиксированы факты распространения джихадистских листовок в воинских частях Уфимской и Оренбургской губерний.
Джихад как способ, с помощью которого Турции вступила в войну, российским правительством был оценен как чрезвычайно опасный. Перед войной в регулярной армии из числа представителей тюркско-мусульманских народов — татар, башкир, мещеряков, тептярей и других — служило нижних чинов 38 тысяч, из них признавали себя мусульманами более 35 тысяч.
Среди офицеров разного ранга от штабс-капитанов до полковников и генералов в действующей армии было 269 мусульман. В ходе самой войны призваны на военную службу до полутора миллионов тюркских солдат, что составило более 9 процентов численности армии. Им, прежде всего, были адресованы турецкие призывы к джихаду.
Султан Османской империи Мехмед V Решад
Вступление России в войну среди части населения Урало-Поволжья, вызвало растерянность: как к этому отнестись, какие будут последствия?
Неопределенностью воспользовалась группа татарских и башкирских пантюркистов в Уфе, в которую входил впоследствии известный большевик Мирсаид Султан-Галиев. Это объединение выпустило прокламацию, призывавшую солдат-тюрок поднимать бунты, дезертировать и примкнуть к джихаду. Один из членов группы, учитель, для агитации направился в город Стерлитамак (130 км от Уфы), где ему удалось проникнуть в военные части и призвать солдат к неповиновению. Случаи бунтов известны в Бирске и Белебее Уфимской губернии, а в Стерлитамаке при подавлении выступлений времени применялись расстрелы по законам военного времени.
В Казанской губернии нежелание татар воевать выражалось не столько в стремлении участвовать в джихаде, сколько в уклонении от призыва. Пораженчески было настроено преимущественно городское татарское население, стремящееся избежать мобилизации. Бойкот войны со стороны татарской интеллигенции привел к тому, что число татарских офицеров в войсках составило ничтожный процент по сравнению с солдатами из числа сельских татар.
Тем не менее, в сообщениях министерства внутренних дел, оценивающих ситуацию в Урало-Поволжье в тот период, констатируется, что российские мусульмане в основном не чужды общего патриотического подъема, а единоверная им Турция и ее халиф в качестве духовного главы мусульманства совершенно утрачивают для них значение.
Российский муфтий, председатель Магометанского духовного собрания Мухамедьяр Султанов
Со стороны авторитетных российских мусульман идеи джихада вызвали осуждение. Муфтий Мухамедьяр Султанов выступил в Уфе с официальным заявлением, что Турцией сделан под влиянием Германии необдуманный шаг, а объявление джихада вызвано не интересами Турции и мусульманской веры, а происками Германии.
От имени мусульман округа Магометанского духовного собрания муфтий заявил: «В российском государстве мы живем много веков, с ним сблизились исторически; в этом нашем Отечестве пользуемся земными благами и спокойствием… Нам, российским мусульманам, нужно беречь свое Отечество от врага».
Некоторая активизация протурецки настроенных россиян произошла в 1915 году, когда после летней кампании русская армия под давлением германо-австрийских сил отступила из Галиции и оставила почти всю Польшу. Усиление германо-турецкого союза и возможность победы враждебных держав породили у части татарского населения надежду, что при военном поражении России на ее территории можно создать новое исламское государство. Эти настроения поддерживались турецкими эмиссарами и протурецки настроенными представителями национальной интеллигенции, а также некоторыми из казанских мулл.
В период отступления российских войск в мечетях Урало-Поволжья все чаще стали фиксировать пораженческую пропаганду и попытки распространить воззвания, призывающие мусульман воспользоваться случаем, поддержать турецкий призыв к джихаду и созданию в центре России татаро-башкирского халифата. Нужно заметить, каких-либо массовых действий антиправительственного характера ни в Уфе, ни в Казани не произошло (попытки были, но немедленно пресекались).
Мусульмане принимают присягу в войсках
Иное положение сложилось в Туркестане, где с началом мобилизации вспыхнуло среди казахов известное восстание, подавленное с большим трудом и с большими жертвами. Несмотря на подозрения российских властей в отношении Туркестана, откуда мусульман в российскую армию решено было не призывать из-за опасений массового неповиновения, известный туркестанский теолог, мулла М. Бехбуди в своем журнале «Ойна» («Зеркало») писал, что участие России в союзе стран, противостоящих другим государствам, к которым присоединилась Турция, ничем не оскорбляет ислам, а «поэтому нашему туркестанскому туземному населению нужно быть спокойным, сдержанным и вполне лояльным».
Духовный глава исмаилитов Ага-хан, в сферу влияния которого входили мусульмане, проживающие на границе с Афганистаном, обратился к единоверцам с фетвой, в которой призвал выступить против Германии и Турции: «Мусульманам надлежит оставаться верными долгу присяги… Никто не сможет победить столь могучих государей, как император и король Индии и Англии и царь Всероссийский!»
Характерно, что активную пропаганду среди мусульман вела не только Турция. Германское правительство, стремясь привлечь на свою сторону народы, находящиеся в сфере влияния Англии и Франции, направила секретные миссии в Персию и Афганистан, где пыталось склонить влиятельные круги этих стран к вмешательству в войну на стороне центральных держав и Турции.
Встреча глав государств и военачальников Турции и Германии
В отношении мусульман внутренней России Германия проводила политику покровительства сепаратистским настроениям, главную роль в которой играли эмигранты, проживающие в Турции. Одним из них стал известный по съездам партии «Иттифак» Юсуф Акчурин (Акчура), который, выступая с петербургской, казанской или уфимской трибуны, не проявлял особой склонности к сепаратизму, но с переездом в Константинополь стал ярым сторонником джихада против России и создания на ее территории государства с шариатским правлением.
Германия, выставляя себя защитницей мусульман, всячески поддерживала деятельность Акчуры. Показателен в этом смысле факт организации поездки специальной «делегации российских мусульман», возглавляемой Юсуфом Акчуриным, в Австро-Венгрию и Германию.
Во французской газете «Le Temps» в конце 1915 года было помещено сообщение следующего содержания:
Между монголами.
Цюрих, 1-3 декабря.
«Телеграмма из Будапешта сообщает, что делегация от турко-татарского населения России, представляющая двадцать миллионов человек, из которых семь миллионов турок и шесть миллионов киргиз, прибыла в Венгрию. Делегация вручила графу Тисса меморандум, в котором изложена необходимость восстановления в Казани ханства с нейтрализацией территории между Волгой и Каспийским морем, чтобы охранить цивилизацию этого народонаселения. Делегация отправится затем в Берлин».
Вырезку из газеты «Le Temps» немедленно направили министру внутренних дел А. Н. Хвостову с просьбой проверить, соответствует ли сообщение действительности. Департамент полиции запросил, в свою очередь, муфтия М. С. Баязитова и губернаторов — уфимского, казанского, самарского и астраханского.
В уфимском муфтияте не имели никаких сведений о делегации, выступающей от имени мусульман России. Губернаторы также заявили, что сведений о мусульманской делегации не имеют, а казанский губернатор предложил, что такая делегация составлена из российских татар, живущих в Константинополе — Юсуфа Акчурина, Абдрашита Ибрагимова и других.
Директор полицейского департамента дал более подробные комментарии. «Сведения газеты «Le Temps» о сношении специальной делегации русских мусульман с представительствами враждебных нам государств находят подтверждение… Означенная делегация, будучи принята в Вене президентом Штюргком и за министра иностранных дел графом Форгачем, представила им записку с требованиями освобождения Бухары и Хивы or русского владычества и присоединения к ним Туркестана, административно-политической независимости киргиз, восстановления Казанского царства и Крымского ханства, последнего под покровительством турецкого султана, признания реки Волги и Каспийского моря нейтральными».
Один из идеологов сепаратизма Юсуф Акчурин
По данным полиции, в состав делегации вошли издатель турецкой газеты «Тюрк-Юрду» Юсуф-Оглы-Акчура, профессор университета Али Гуссейн-Заде, профессор богословия Мохаммед-Эссад-Эселиб-Заде и другие. Все члены делегации являлись русскими подданными, причем Акчура происходил из симбирских татар, а Гуссейн-Заде из закавказских.
Будучи вывезен в Константинополь малолетстве, Акчура получил там общее и военное образование и служил в турецкой армии, а 1904-1906 годах во время проживания в Казани обратил на себя внимание деятельностью в панисламистском направлении. Гуссейн-Заде в состоял ранее директором бакинского мусульманского училища, в затем переселился в Константинополь, где был выбран в члены комитета «Единение и Прогресс» и, как враждебно настроенный по отношению к России, вел агитацию за объявление ей джихада.
Полицией делался вывод, что делегация служит политике Германии и формированию мнения о внутреннем разложении России и поддержке российскими мусульманами турецкого призыва к джихаду. В конечном итоге это «поднимало престиж Германии, как покровительницы угнетенных народов».
Сегодня нет сомнения — «делегация российских мусульман» являлась операцией германского Генерального штаба.
Эмигрантов активно использовали и для вербовки добровольцев среди военнопленных, которых планировали задействовать на пути джихада. С этой целью для мусульман создавали особые лагеря, где действовал мягкий режим содержания, а прибывшие из Турции муллы вели антироссийскую агитацию.
Все, кажется, было продумано, но вот эпизод, который портит картинку. В Австрии пленные из числа российских мусульман жили в лагере с мечетью и столовой по нормам халяль. Когда в лагерь прибыла группа австрийских офицеров и чиновников, пленных попросили исполнить какую-нибудь песню хором. Посовещавшись, к негодованию австрияков, солдаты запели «Боже, Царя храни» — песню, которую в войсках было принято исполнять коллективно…
В целом объявление джихада турецким религиозным лидером Хейри Эфенди, вопреки расчетам, оказалось нерезультативным. Арабы Сирии, Палестины, Хиджаза и Северной Африки с оружием в руках выступили против турок. Призыв, прозвучавший из Стамбула, мусульманами Ирана, Афганистана и российской Средней Азии, Поволжья и Урала, других областей России поддержан не был.
У истории есть ценное свойство объяснять события современности. Явственней становятся причины и следствия, скрытые мотивы, по которым действуют люди и целые государства. Сегодня имя Акчуры поднято его идейными сторонниками на пьедестал, об его антироссийских призывах в Уфе и Казани стараются не вспоминать.
Губительные для безопасности страны подходы сохраняются в различных эшелонах региональной власти. В республиках Урало-Поволжья обычной практикой стало делить радикалов на «своих» и «чужих», сепаратистов на «умеренных» и «агрессивных». Где грань между снисходительно-оправдательным отношением к сепаратизму и прямым пособничеством? Трудноуловима. Неужели очаг напряжения удастся распространить с Кавказа в самый центр России? Что такое сегодняшняя Башкирия — «островок толерантности» или новая «горячая точка»?
Информация