Мир заметил закат «большой семёрки»
В преддверии саммита G7, который состоится 7-8 июня в баварском замке Эльмау, в германском политикуме разгорелась оживленная дискуссия: приглашать или нет на эту встречу Владимира Путина. И хоть темы для спора вроде бы как нет (Россию после нашего воссоединения с Крымом из этого клуба исключили еще в прошлом году), сам факт такого обсуждения крайне примечателен.
В центре дискуссии — Владимир Путин
Идею пригласить на баварский саммит Владимира Путина подал глава фракции Левой партии в бундестаге Грегор Гизи. Его поддержал бывший канцлер Германии Гельмут Шмидт. По мнению экс-канцлера, без участия Президента России нет смысла обсуждать украинский конфликт. Шмидт уверен, что «Путин принял бы приглашение, будь оно сделано в должной форме».
Пригласить Владимира Путина предлагали председатель «Германо-российского форума» Маттиас Платцек и глава Восточного комитета немецкой экономики Экхард Кордес . «Всегда лучше говорить друг с другом, чем обсуждать друг друга», — убеждал соотечественников Кордес.
Другой участник «Германо-российского форума», профессор Эберхард Шнайдер идею коллег принял с оговорками. Он напомнил, что в G7 входят страны, разделяющие общие ценности как в области политики, так и экономики. А Россию в свое время приняли в этот клуб в надежде, что она тоже приблизится к этим ценностям. «7 индустриальных стран после аннексии Крыма приняли решение временно исключить Россию из этого клуба. Это одна позиция. С другой стороны, если мы хотим сдвинуть ситуацию на Украине с мертвой точки, надо разговаривать с Россией».
Профессор Шнайдер убеждён в бессмысленности самой дискуссии о приглашении Владимира Путина, ведь такие встречи готовятся заранее. Он задается вопросом: «Если думать о приеме России в клуб, то дипломатический опыт показывает, что все обстоятельства надо сначала неофициально обговорить с РФ, прозондировать, готова ли Москва сделать шаг навстречу. Пока таких указаний нет, пока Кремль упорствует в своей позиции, я считаю ошибкой говорить о возвращении России в клуб G8. Ну, обменяются стороны мнениями, в очередной раз констатируют, что полностью в них расходятся, где тут положительный момент?»
Понятно, что тема участия Президента России в саммите глав ведущих индустриальных государств возникла не сама по себе. Вернуться к формату G8 предлагают представители германских деловых кругов, бизнес которых в России понёс за время санкций ощутимые потери.
Об этом говорится, например, в отчете Объединения немецких машиностроителей и производителей промышленного оборудования VDMA, опубликованном первого июня на сайте «Deutsche Welle». Так, «в первом квартале 2015 года экспорт оборудования в Россию сократился на 28 процентов по сравнению с предыдущим годом. Таким образом, Россия опустилась с четвертого на десятое место крупнейших рынков сбыта для немецкой машиностроительной отрасли. В 2014 году экспорт оборудования в Россию сократился на 17 процентов до 6,5 миллиарда евро. Потери по сравнению с предыдущим годом составили 1,3 миллиарда евро». Согласно прогнозам VDMA, до конца нынешнего года убытки только возрастут.
Однако озабоченность бизнеса не взволновала значительную часть германских политиков, да и общества в целом. На это указывают результаты недавнего опроса, проведенного социологическим институтом YouGov: 42 процента немцев считают правильным то, что Путин не был приглашен на саммит в Баварии, 32 — придерживаются противоположного мнения.
Точку зрения большинства публично выразил руководитель программ Восточной Европы и Центральной Азии в Германском обществе внешней политики (DGAP) Штефан Майстер. Он считает, что «приглашать Владимира Путина на саммит «большой семерки» бессмысленно, а те, кто это предлагает, до сих пор не поняли, какая глубокая пропасть пролегла между Россией и Западом. «Большая семерка» — это возможность для стран Запада обговорить общую тактику и стратегию, улучшить отношения с США, укрепить единство Евросоюза. А для переговоров об Украине есть так называемый «нормандский формат».
Запад нуждается в России
Здесь следует отметить два момента. Во-первых, каким бы ни был острым для нас и Европы украинский кризис, повестка горячих мировых проблем им не ограничивается. Есть на планете события не менее важные и более кровавые. О них в минувший четверг в интервью газете Neue Osnabrücker Zeitung высказался министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер. Он привычно попенял России за нарушения международного права. Однако заметил: «Мы не можем быть заинтересованы в том, чтобы G8 навсегда превратилась в G7. Мы настоятельно нуждаемся в России для урегулирования хронических конфликтов в соседних с Европой регионах — в Сирии, Ираке, Ливии, а также вокруг атомной программы Ирана».
Штайнмайера поддержал его коллега — министр по вопросам экономического сотрудничества Герд Мюллер. В интервью газете Passauer Neue Presse он также подчеркнул, что Запад нуждается в России для политического урегулирования гражданской войны в Сирии и других региональных кризисов и выразил надежду на то, что Россия будет участвовать уже в следующем саммите ведущих индустриальных стран.
Эти два заявления высоких правительственных чиновников страны, принимающей «большую семерку», отражают и второй важный момент — без России G7 значительно теряет свой политический вес в мире. Так уже было в прошлом году, когда 40-й, юбилейный саммит «большой семёрки» вместо ранее запланированной встречи G8 был в связи с крымскими событиями проведён в Брюсселе под крышей Евросоюза. Неформальным председателем саммита стал премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон.
Два дня заседали. Обсуждали урегулирование сирийского конфликта, ситуацию в Афганистане, Мали и Северной Корее, кризис на Украине. Ругали Россию за Крым. Поговорили — тем дело и кончилось. Этот саммит не оставил следа в мировой политике. Разве что, президент Франции, подписавшийся на приостановку поставки российскому флоту десантных кораблей-вертолётоносцев типа «Мистраль», создал себе и своим корабелам проблему, которой так пока и не нашли внятного решения, заодно и освежил новостную тематику СМИ.
Было бы иначе, если бы саммит G8 прошел в Сочи? Думаю, да. Вовлеченность России в мировую проблематику, требовала от неё, как хозяйки мероприятия, прорывных решений, и они, как известно, готовились… Увы, не состоялись. Можно теперь гадать о том, как мог саммит в Сочи повлиять на ход мировых событий. Очевидно одно, свои возможности российская дипломатия уже продемонстрировала, когда остановила военный накат Запада на Сирию. Этим ресурс нашего МИДа не исчерпан.
Тень вчерашнего лидерства
Под вопросом ресурс самой «большой семерки». Она появилась в далёком 1975-м. На совещании глав шести мировых держав — Франции, США, Великобритании, ФРГ, Италии и Японии, собравшихся во французском дворце Рамбуйе для обсуждения экономического кризиса и обострения экономических финансовых отношений между США, Западной Европой и Японией, было принято решение проводить такие встречи ежегодно. Спустя год к компании присоединилась Канада. Их стало семь- G7. Именно с этого момента экономика перестала быть доминантой саммитов. Центр повестки заседаний глав ведущих экономических держав заняла мировая политика. Тому способствовало их влияние на все процессы, происходящие на планете.
С тех пор мир сильно изменился. Подросли и окрепли развивающиеся страны. Мало того, в прошлом году Соединенные Штаты утратили мировое экономическое лидерство. Первой экономикой стала КНР. В 2014 году её национальный продукт, оцененный по паритету покупательной способности (наиболее объективной методике, во многом исключающей экономические химеры и финансовые пузыри), поднялся до $ 17 617 миллиардов. Далее следуют США, Индия, Япония, Германия, Россия, Бразилия, Индонезия, Франция, Великобритания. Это — своеобразный ТОП-10. В десятку не вошли постоянные члены G7 Италия (12 место) и Канада (15). Да и саму «большую семёрку» по совокупному валовому внутреннему продукту ($ 34 742 млрд.) почти достали пять стран БРИКС — Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР ($ 32 518 млрд.).
То, что «большая семерка» не может самостоятельно решать планетарные проблемы, мир понял еще на рубеже веков. Возникла идея расширить формат саммитов до двадцати глав государств. Она долго перерастала в качество. Только в ноябре 2008-го, когда стало очевидным, что мировые лидеры не способны справиться с разразившимся экономическим кризисом, на сцену вышла G20. Её скоординированные действия во многом смягчили последствия тогдашнего финансового шторма. С тех пор саммиты «большой двадцатки» проходят ежегодно. Именно их повестка стала теперь не только отражением горячих тем современного мира, но и ключом к решению актуальных проблем.
Меж тем главы G7 продолжают свои ежегодные встречи. На этот раз по инициативе страны хозяйки, Германии, на саммите обсудят присоединение Крыма к России, влияние Эболы на развитие африканских стран, ситуацию на Ближнем Востоке. Это основное в повестке дня. Через запятую добавлены другие вопросы — борьба с голодом и бедностью, проблема изменения климата, права женщин и прочие. Но в главной теме бундесканцлер Меркель почти дословно повторила угрозы, обозначенные еще в январе американским президентом, что дало острякам повод назвать встречу в замке Эльмау «шестеркой» Соединенных Штатов. G7 начала терять не только политический ресурс, но и репутацию. Это явный признак отмирания этого некогда перспективного формата международного влияния.
В центре дискуссии — Владимир Путин
Идею пригласить на баварский саммит Владимира Путина подал глава фракции Левой партии в бундестаге Грегор Гизи. Его поддержал бывший канцлер Германии Гельмут Шмидт. По мнению экс-канцлера, без участия Президента России нет смысла обсуждать украинский конфликт. Шмидт уверен, что «Путин принял бы приглашение, будь оно сделано в должной форме».
Пригласить Владимира Путина предлагали председатель «Германо-российского форума» Маттиас Платцек и глава Восточного комитета немецкой экономики Экхард Кордес . «Всегда лучше говорить друг с другом, чем обсуждать друг друга», — убеждал соотечественников Кордес.
Другой участник «Германо-российского форума», профессор Эберхард Шнайдер идею коллег принял с оговорками. Он напомнил, что в G7 входят страны, разделяющие общие ценности как в области политики, так и экономики. А Россию в свое время приняли в этот клуб в надежде, что она тоже приблизится к этим ценностям. «7 индустриальных стран после аннексии Крыма приняли решение временно исключить Россию из этого клуба. Это одна позиция. С другой стороны, если мы хотим сдвинуть ситуацию на Украине с мертвой точки, надо разговаривать с Россией».
Профессор Шнайдер убеждён в бессмысленности самой дискуссии о приглашении Владимира Путина, ведь такие встречи готовятся заранее. Он задается вопросом: «Если думать о приеме России в клуб, то дипломатический опыт показывает, что все обстоятельства надо сначала неофициально обговорить с РФ, прозондировать, готова ли Москва сделать шаг навстречу. Пока таких указаний нет, пока Кремль упорствует в своей позиции, я считаю ошибкой говорить о возвращении России в клуб G8. Ну, обменяются стороны мнениями, в очередной раз констатируют, что полностью в них расходятся, где тут положительный момент?»
Понятно, что тема участия Президента России в саммите глав ведущих индустриальных государств возникла не сама по себе. Вернуться к формату G8 предлагают представители германских деловых кругов, бизнес которых в России понёс за время санкций ощутимые потери.
Об этом говорится, например, в отчете Объединения немецких машиностроителей и производителей промышленного оборудования VDMA, опубликованном первого июня на сайте «Deutsche Welle». Так, «в первом квартале 2015 года экспорт оборудования в Россию сократился на 28 процентов по сравнению с предыдущим годом. Таким образом, Россия опустилась с четвертого на десятое место крупнейших рынков сбыта для немецкой машиностроительной отрасли. В 2014 году экспорт оборудования в Россию сократился на 17 процентов до 6,5 миллиарда евро. Потери по сравнению с предыдущим годом составили 1,3 миллиарда евро». Согласно прогнозам VDMA, до конца нынешнего года убытки только возрастут.
Однако озабоченность бизнеса не взволновала значительную часть германских политиков, да и общества в целом. На это указывают результаты недавнего опроса, проведенного социологическим институтом YouGov: 42 процента немцев считают правильным то, что Путин не был приглашен на саммит в Баварии, 32 — придерживаются противоположного мнения.
Точку зрения большинства публично выразил руководитель программ Восточной Европы и Центральной Азии в Германском обществе внешней политики (DGAP) Штефан Майстер. Он считает, что «приглашать Владимира Путина на саммит «большой семерки» бессмысленно, а те, кто это предлагает, до сих пор не поняли, какая глубокая пропасть пролегла между Россией и Западом. «Большая семерка» — это возможность для стран Запада обговорить общую тактику и стратегию, улучшить отношения с США, укрепить единство Евросоюза. А для переговоров об Украине есть так называемый «нормандский формат».
Запад нуждается в России
Здесь следует отметить два момента. Во-первых, каким бы ни был острым для нас и Европы украинский кризис, повестка горячих мировых проблем им не ограничивается. Есть на планете события не менее важные и более кровавые. О них в минувший четверг в интервью газете Neue Osnabrücker Zeitung высказался министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер. Он привычно попенял России за нарушения международного права. Однако заметил: «Мы не можем быть заинтересованы в том, чтобы G8 навсегда превратилась в G7. Мы настоятельно нуждаемся в России для урегулирования хронических конфликтов в соседних с Европой регионах — в Сирии, Ираке, Ливии, а также вокруг атомной программы Ирана».
Штайнмайера поддержал его коллега — министр по вопросам экономического сотрудничества Герд Мюллер. В интервью газете Passauer Neue Presse он также подчеркнул, что Запад нуждается в России для политического урегулирования гражданской войны в Сирии и других региональных кризисов и выразил надежду на то, что Россия будет участвовать уже в следующем саммите ведущих индустриальных стран.
Эти два заявления высоких правительственных чиновников страны, принимающей «большую семерку», отражают и второй важный момент — без России G7 значительно теряет свой политический вес в мире. Так уже было в прошлом году, когда 40-й, юбилейный саммит «большой семёрки» вместо ранее запланированной встречи G8 был в связи с крымскими событиями проведён в Брюсселе под крышей Евросоюза. Неформальным председателем саммита стал премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон.
Два дня заседали. Обсуждали урегулирование сирийского конфликта, ситуацию в Афганистане, Мали и Северной Корее, кризис на Украине. Ругали Россию за Крым. Поговорили — тем дело и кончилось. Этот саммит не оставил следа в мировой политике. Разве что, президент Франции, подписавшийся на приостановку поставки российскому флоту десантных кораблей-вертолётоносцев типа «Мистраль», создал себе и своим корабелам проблему, которой так пока и не нашли внятного решения, заодно и освежил новостную тематику СМИ.
Было бы иначе, если бы саммит G8 прошел в Сочи? Думаю, да. Вовлеченность России в мировую проблематику, требовала от неё, как хозяйки мероприятия, прорывных решений, и они, как известно, готовились… Увы, не состоялись. Можно теперь гадать о том, как мог саммит в Сочи повлиять на ход мировых событий. Очевидно одно, свои возможности российская дипломатия уже продемонстрировала, когда остановила военный накат Запада на Сирию. Этим ресурс нашего МИДа не исчерпан.
Тень вчерашнего лидерства
Под вопросом ресурс самой «большой семерки». Она появилась в далёком 1975-м. На совещании глав шести мировых держав — Франции, США, Великобритании, ФРГ, Италии и Японии, собравшихся во французском дворце Рамбуйе для обсуждения экономического кризиса и обострения экономических финансовых отношений между США, Западной Европой и Японией, было принято решение проводить такие встречи ежегодно. Спустя год к компании присоединилась Канада. Их стало семь- G7. Именно с этого момента экономика перестала быть доминантой саммитов. Центр повестки заседаний глав ведущих экономических держав заняла мировая политика. Тому способствовало их влияние на все процессы, происходящие на планете.
С тех пор мир сильно изменился. Подросли и окрепли развивающиеся страны. Мало того, в прошлом году Соединенные Штаты утратили мировое экономическое лидерство. Первой экономикой стала КНР. В 2014 году её национальный продукт, оцененный по паритету покупательной способности (наиболее объективной методике, во многом исключающей экономические химеры и финансовые пузыри), поднялся до $ 17 617 миллиардов. Далее следуют США, Индия, Япония, Германия, Россия, Бразилия, Индонезия, Франция, Великобритания. Это — своеобразный ТОП-10. В десятку не вошли постоянные члены G7 Италия (12 место) и Канада (15). Да и саму «большую семёрку» по совокупному валовому внутреннему продукту ($ 34 742 млрд.) почти достали пять стран БРИКС — Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР ($ 32 518 млрд.).
То, что «большая семерка» не может самостоятельно решать планетарные проблемы, мир понял еще на рубеже веков. Возникла идея расширить формат саммитов до двадцати глав государств. Она долго перерастала в качество. Только в ноябре 2008-го, когда стало очевидным, что мировые лидеры не способны справиться с разразившимся экономическим кризисом, на сцену вышла G20. Её скоординированные действия во многом смягчили последствия тогдашнего финансового шторма. С тех пор саммиты «большой двадцатки» проходят ежегодно. Именно их повестка стала теперь не только отражением горячих тем современного мира, но и ключом к решению актуальных проблем.
Меж тем главы G7 продолжают свои ежегодные встречи. На этот раз по инициативе страны хозяйки, Германии, на саммите обсудят присоединение Крыма к России, влияние Эболы на развитие африканских стран, ситуацию на Ближнем Востоке. Это основное в повестке дня. Через запятую добавлены другие вопросы — борьба с голодом и бедностью, проблема изменения климата, права женщин и прочие. Но в главной теме бундесканцлер Меркель почти дословно повторила угрозы, обозначенные еще в январе американским президентом, что дало острякам повод назвать встречу в замке Эльмау «шестеркой» Соединенных Штатов. G7 начала терять не только политический ресурс, но и репутацию. Это явный признак отмирания этого некогда перспективного формата международного влияния.
Информация