«Бронзовая история» Германа Феоктистова
О том, как далеко может зайти художник в собственных фантазиях в рамках батальной темы здесь, на «ВО», высказывались уже многие. Кто-то считает, что «фантазия есть качество величайшей ценности», и как художник видит, так пусть и видит. Другие считают, что некие рамки все-таки необходимы, и уж во всяком случае, если ты изображаешь конкретное историческое событие, то нужно хотя бы коней рисовать соответствующего размера. То есть все зависит от сверхзадачи… Если сверхзадача — идея в чистом виде, как, например, у Леонардо да Винчи в его наброске картины «Битва при Ангиаре», то тут позволительны и античного вида доспехи, и прочие вольности, которые, однако, нежелательны, если у тебя сугубо историческое полотно вроде «Ледового побоища». Тут уж никак не может быть шлемов типа бургонет или саллет образца 1470 года, равно как и арбалетов под «нюрнбергский вороток». Но что же это, скажет иной сторонник свободы творчества, а если художник так видит? Что ж, есть примеры и того, как можно окружающий мир видеть по-своему и в тоже время изображать доспехи, оружие и прочие детали окружающего нас мира так, что их достоверность вопросов вызывать не будет. Да и идея тоже будет видна. Все зависит, как и всегда, от таланта!
Ну, а в подтверждение этой своей мысли мне хочется рассказать про одного нашего пензенского художника, Германа Михайловича Феоктистова. Родился он 6 декабря 1962 года в городе Пензе. Два года ходил в изостудию при Доме пионеров, а в 1980—1985 гг. учился в Пензенском инженерно-строительном институте на архитектурном факультете. Но уже в том же 1985 году он занялся отнюдь не архитектурой, а мелкой пластикой, используя в качестве материалов дерево, керамику и бронзу. Потом, с 1988 года, он начал участвовать в выставках и конкурсах, проводившихся в России, Болгарии, Канаде и на Украине. В 1996 году на выставке предметов ювелирного искусства в Санкт-Петербурге, посвященной 150-летию Карла Фаберже, три его работы были отмечены дипломом I степени в номинации «Украшение интерьера». Ну, а в итоге работы Германа Феоктистова можно увидеть в Доме сатиры и юмора (Болгария), в музеях Канады, в Музее истории Москвы, в таком престижном месте как подарочный фонд Совета Федерации, ну, а уж про коллекции любителей такого рода творчества можно и не говорить. Он член Союза художников, то есть признанный мастер в своем творчестве.
Что же касается военной темы, то свою первую работу, посвященную 200-летию Бородинской битвы, он сделал почти 20 лет назад. «Хотел изобразить Суворова, — рассказывал Герман. — Ну вот хотел, и все тут. Но если делать Суворова — то, значит и без Кутузова уже не обойтись. А тогда Барклая надо делать, и Платова, и всех прочих, кто был в шляпах и при эполетах. Но, это будет, стало быть, галерея генералов, а кто на своих плечах вынес все тяготы войны? Кто добыл победу своими штыками? Солдаты!» Поэтому Герман решил высокое армейское начальство не лепить, а сделать серию скульптур «людей из простого народа». Поэтому-то в его коллекции «Бравы ребятушки» всего лишь два обер-офицера. А все остальные — рядовые.
Задумал он ровно 100 «фигурок». Но так как были у него и парные и групповые композиции, в итоге вышло 104. И все солдаты у него различаются не только своей формой и званием, но также еще и характером. Да и чувством юмора их автор не обидел. Например, миниатюра «царь-баба» юмором наполнена до предела. Это про женские панталоны огромного размера, что добыли наши служивые во время своих заграничных походов. Как автор, имеющий право на свободу творчества, наш скульптор многим героям приделал лица своих знакомых.
Например, казак из пензенского ополчения — вылитый пензенский краевед и коллекционер Игорь Шишкин, а кирасир — литейщик, который его же и отливал. Есть среди скульптур и сам Герман Феоктистов — в образе простого егеря. «Конечно, хотелось мне себя сделать в форме гусара какого-нибудь, в шнурах и этишкетах, или уланом представить, но нет. Егерь вот пензенского ополчения — это как раз по мне. Обут в лапти, казенные сапоги бережет, привесил на ружье и несет — экономит обувку, значит, бережет сапоги. Я бы так и сам сделал, коль в то время бы воевал», — рассказывает о своих скульптурах Герман Феоктистов.
«Военная тема» для мастера, который работает в мелкой пластике, по его мнению, дело самое благодатное. И прежде всего из-за обилия разных мелких деталей, которые можно показать и показывать которые в бронзе как раз очень даже интересно. Но все тонкости той эпохи, что ты показываешь, конечно же надо знать, таково его твердое убеждение.
Поэтому Герман не только проштудировал всю доступную историческую литературу, но и подряд четыре года ездил сам на Бородинское поле. Там он и почувствовал всю грандиозность битвы, случившейся там 200 лет назад, и сказал по этому поводу так, что 200 лет, мол, для истории это мало. Поэтому, на Бородинском поле я по-настоящему почувствовал, что с этим со всем я сопричастен — и с историей, и с традициями, и с культурой нашей. А раз так, то как же всего этого не отразить в металле?!
В итоге выставка его скульптур, посвященных юбилею войны 1812 года, в Пензе прошла, работы его оценили и специалисты, и любители, но вот сейчас у художника новая идея.
Дело в том, что еще одна его тема — культура индейцев Северной Америки. Он и на пау-вау ездит, и с индеанистами переписывается, но самое главное — отливает скульптуры индейцев. И опять же присмотритесь: фигурки невелики, но кони намного меньше реального размера, точно так же, как у многих солдат войны 1812 года головы непропорционально велики. Это что — гротеск? «А я так вижу!» — отвечает мастер, и что самое удивительное, эта самая «непропорциональность» его скульптуры не портит! Так что в данном случае, наверное, все опять же зависит от поставленной художником сверхзадачи. И тут его работы стоят в одном ряду со статуей Петра Великого, одетого в римскую тогу, и Мининым с Пожарским, тоже ведь одетым непонятно во что и вооруженным мирскими мечами, но тут это оправдано. Зато в деталях, по его скульптурам можно изучать и быт русской армии 1812 года, и культуру североамериканских индейских племен!
Выставка скульптур индейцев у Германа в Пензе уже была. На открытии его друзья-индеанисты танцевали захватывающий «медвежий танец», почетным гостям дарили томагавки и «ловцов сновидений», любовались его бронзой и отличными цветными фото с пау-вау, причем проходило все это в областной картинной галерее им. Савицкого.
Но за прошедшее время Феоктистов узнал что-то более глубоко, какие-то свои работы переосмыслил (вот они какие художники-то бывают!) и решил что-то доделать, что-то переделать, а какие-то скульптуры сделать заново! Выпустить новый альбом с фотографиями своих «индейцев», благо прошлый разошелся словно «горячие пирожки домашней выпечки», ну и работает сейчас над ними он полным ходом. «Вот тут, — объясняет мне, указывая на фигурку из воска, — не тот узор! Вот этот солдат армии США должен быть в парадной форме — они ее специально носили, так как она производила на бедных индейцев сильное впечатление. А вот здесь не того времени револьвер…» Такая вот у Германа Феоктистова правда жизни, и вот такой он видит ее в прошлом!
Одна из лучших, на мой взгляд, работ индейского цикла Германа Феоктистова — «Изгнанники». Так и вспоминаешь роман Бернарда Шульца «Ошибка Одинокого Бизона…
Ну, а в подтверждение этой своей мысли мне хочется рассказать про одного нашего пензенского художника, Германа Михайловича Феоктистова. Родился он 6 декабря 1962 года в городе Пензе. Два года ходил в изостудию при Доме пионеров, а в 1980—1985 гг. учился в Пензенском инженерно-строительном институте на архитектурном факультете. Но уже в том же 1985 году он занялся отнюдь не архитектурой, а мелкой пластикой, используя в качестве материалов дерево, керамику и бронзу. Потом, с 1988 года, он начал участвовать в выставках и конкурсах, проводившихся в России, Болгарии, Канаде и на Украине. В 1996 году на выставке предметов ювелирного искусства в Санкт-Петербурге, посвященной 150-летию Карла Фаберже, три его работы были отмечены дипломом I степени в номинации «Украшение интерьера». Ну, а в итоге работы Германа Феоктистова можно увидеть в Доме сатиры и юмора (Болгария), в музеях Канады, в Музее истории Москвы, в таком престижном месте как подарочный фонд Совета Федерации, ну, а уж про коллекции любителей такого рода творчества можно и не говорить. Он член Союза художников, то есть признанный мастер в своем творчестве.
Вот он какой у нас — Герман Феоктистов. Приятно поглядеть!
Что же касается военной темы, то свою первую работу, посвященную 200-летию Бородинской битвы, он сделал почти 20 лет назад. «Хотел изобразить Суворова, — рассказывал Герман. — Ну вот хотел, и все тут. Но если делать Суворова — то, значит и без Кутузова уже не обойтись. А тогда Барклая надо делать, и Платова, и всех прочих, кто был в шляпах и при эполетах. Но, это будет, стало быть, галерея генералов, а кто на своих плечах вынес все тяготы войны? Кто добыл победу своими штыками? Солдаты!» Поэтому Герман решил высокое армейское начальство не лепить, а сделать серию скульптур «людей из простого народа». Поэтому-то в его коллекции «Бравы ребятушки» всего лишь два обер-офицера. А все остальные — рядовые.
«Павловцы в атаке!»
Задумал он ровно 100 «фигурок». Но так как были у него и парные и групповые композиции, в итоге вышло 104. И все солдаты у него различаются не только своей формой и званием, но также еще и характером. Да и чувством юмора их автор не обидел. Например, миниатюра «царь-баба» юмором наполнена до предела. Это про женские панталоны огромного размера, что добыли наши служивые во время своих заграничных походов. Как автор, имеющий право на свободу творчества, наш скульптор многим героям приделал лица своих знакомых.
Рядовой 1812 года. Собирательный образ. Как тонко все в нем передано!
Например, казак из пензенского ополчения — вылитый пензенский краевед и коллекционер Игорь Шишкин, а кирасир — литейщик, который его же и отливал. Есть среди скульптур и сам Герман Феоктистов — в образе простого егеря. «Конечно, хотелось мне себя сделать в форме гусара какого-нибудь, в шнурах и этишкетах, или уланом представить, но нет. Егерь вот пензенского ополчения — это как раз по мне. Обут в лапти, казенные сапоги бережет, привесил на ружье и несет — экономит обувку, значит, бережет сапоги. Я бы так и сам сделал, коль в то время бы воевал», — рассказывает о своих скульптурах Герман Феоктистов.
Литаврщик. Конь, конечно, мал. Но это скульптура-образ, поэтому такое решение оправдано
«Военная тема» для мастера, который работает в мелкой пластике, по его мнению, дело самое благодатное. И прежде всего из-за обилия разных мелких деталей, которые можно показать и показывать которые в бронзе как раз очень даже интересно. Но все тонкости той эпохи, что ты показываешь, конечно же надо знать, таково его твердое убеждение.
«Как на Масляной неделе загулял наш есаул!» А что? Вполне такое было!
Поэтому Герман не только проштудировал всю доступную историческую литературу, но и подряд четыре года ездил сам на Бородинское поле. Там он и почувствовал всю грандиозность битвы, случившейся там 200 лет назад, и сказал по этому поводу так, что 200 лет, мол, для истории это мало. Поэтому, на Бородинском поле я по-настоящему почувствовал, что с этим со всем я сопричастен — и с историей, и с традициями, и с культурой нашей. А раз так, то как же всего этого не отразить в металле?!
Пластун Великой Кавказской войны 1817—1864 гг. Пистолет — своего времени, капсюльный. Все точно!
В итоге выставка его скульптур, посвященных юбилею войны 1812 года, в Пензе прошла, работы его оценили и специалисты, и любители, но вот сейчас у художника новая идея.
Всадница-дакота — платье расшито ракушками каури. Описание того, как она выглядела, сохранилось, и Герман воспроизвел его «один в один».
Дело в том, что еще одна его тема — культура индейцев Северной Америки. Он и на пау-вау ездит, и с индеанистами переписывается, но самое главное — отливает скульптуры индейцев. И опять же присмотритесь: фигурки невелики, но кони намного меньше реального размера, точно так же, как у многих солдат войны 1812 года головы непропорционально велики. Это что — гротеск? «А я так вижу!» — отвечает мастер, и что самое удивительное, эта самая «непропорциональность» его скульптуры не портит! Так что в данном случае, наверное, все опять же зависит от поставленной художником сверхзадачи. И тут его работы стоят в одном ряду со статуей Петра Великого, одетого в римскую тогу, и Мининым с Пожарским, тоже ведь одетым непонятно во что и вооруженным мирскими мечами, но тут это оправдано. Зато в деталях, по его скульптурам можно изучать и быт русской армии 1812 года, и культуру североамериканских индейских племен!
Джеронимо. Великий индейский вождь. Прямо в душу смотрит, хотя и бронзовый…
Выставка скульптур индейцев у Германа в Пензе уже была. На открытии его друзья-индеанисты танцевали захватывающий «медвежий танец», почетным гостям дарили томагавки и «ловцов сновидений», любовались его бронзой и отличными цветными фото с пау-вау, причем проходило все это в областной картинной галерее им. Савицкого.
Меня самого Герман изваял в образе золотоискателя на Клондайке и даже крупинку золота на ладонь не пожалел!
Но за прошедшее время Феоктистов узнал что-то более глубоко, какие-то свои работы переосмыслил (вот они какие художники-то бывают!) и решил что-то доделать, что-то переделать, а какие-то скульптуры сделать заново! Выпустить новый альбом с фотографиями своих «индейцев», благо прошлый разошелся словно «горячие пирожки домашней выпечки», ну и работает сейчас над ними он полным ходом. «Вот тут, — объясняет мне, указывая на фигурку из воска, — не тот узор! Вот этот солдат армии США должен быть в парадной форме — они ее специально носили, так как она производила на бедных индейцев сильное впечатление. А вот здесь не того времени револьвер…» Такая вот у Германа Феоктистова правда жизни, и вот такой он видит ее в прошлом!
Информация