Размышления молодого пенсионера (о наркотиках и не только)
Читая комментарии и статьи сайта, обнаружил, что всё-таки есть люди (и много), которые реально воспринимают происходящее в стране. От себя хотелось бы добавить некоторые нюансы своего ощущения ситуации.
Пусть напишу немного и сбивчиво, но, может быть, донесу свои мысли до кого-то, кто согласится. Или не согласится, и конструктивно объяснит мне, что я не прав. Наверное, достаточно часто буду перескакивать с темы наркотиков на "не только", потому прошу строго не судить.
Не помню, когда первый раз услышал слова "наркотики", "наркоман"... После первых просмотров фильмов "Бездна" и "Пираты ХХ века" не понял смысла радости преступников, ставшими обладателями груза морфия и опия... Но уже в сознательном возрасте читал «Плаху» Чингиза Айтматова и был очень впечатлён. Оговорюсь, что рос я при советской империи в Ленинграде-городе, был октябрёнком и пионером, но к комсомольскому возрасту как-то стал фильтровать получаемую извне информацию, читать внепрограммные произведения, чаще сталкиваться с "неформатными" явлениями и людьми. Когда ещё хотел стать комсомольцем--не брали, когда уже стали уговаривать вступить--сослался на "палитычэскую нэзрэлость".Однако, не сомневаюсь, что остался "Homo soveticus". Правда, последней версии.
Я уже писал ранее в своих комментариях, что для ровесников моего круга наркоманы воспринимались примерно, как инопланетяне. Многие из нас занимались спортом--я в том числе, много читали, ходили в театры, музеи, ездили летом в пионерские лагеря, на отдых с родителями по разным курортам Совейского Союза. То есть, не страдали от безделья. Собственно говоря, советская система и была направлена на то, чтобы у минимального количества граждан было свободное время подумать о чём-то, кроме построения материальной базы коммунизма. Снова повторюсь, но сейчас, оценивая наркотизм того времени, могу написать следующее. Ситуация в обществе не способствовала к массовому приёму психоактивных веществ. Существовали достаточно обособленные социальные группы, которые традиционно баловались "расширением сознания". Это представители богемы как околополитической, так и технической, творческой и медицинской (морфинисты, кокаинисты), дети богемы (кроме большинства так называемых "мажоров") и примкнувшие к ним, противопоставлявшие себя своим родителям и "совку" вообще (стали костяком молодёжной «Системы»); ну и, естественно, уголовники (прежде всего «воры» и «блатные»). Молодёжь и уголовники употребляли «всё, что с ног валит», то есть канабиоиды (в смысле коноплю) во всех видах, опиаты: кодеин (который, между прочим, как средство от кашля продавался в аптеках без рецепта), кустарно ацетилированный опий, «ханку» из мака и его соломы; а также кустарные психостимуляторы, приготовленные из эфедрина («джеф» и «винт»--возможны терминологические варианты). Конечно, далеко не все представители этих социальных групп употребляли наркотики. Таким образом, шанс контакта с наркозависимым лицом у среднестатистического «лояльного» советского «трудящегося» или «служащего» был минимален.
Со всеми категориями советских граждан, употреблявшими наркотики, безусловно, сталкивались работники правоохранительной системы. Но и эта система для большинства граждан была совершенно закрыта и своими секретами не делилась. Напомню, кстати, что подтверждённый факт употребления наркотического средства расценивался в судебной практике СССР, как приобретение наркотика без цели сбыта и такое деяние подлежало уголовному наказанию как социально опасное явление, чуждое духу страны развитого социализма. Была чёткая, хоть и карательная антинаркотическая политика государства. И государство, в целом, справлялось с этим злом.
А сейчас, к примеру, прокуратура не считает хранение наркотиков без цели сбыта социально опасным деянием. Причём, обратим внимание, прокуратура нашпигована молодыми людьми полупокерской наружности, и имеющими к юриспруденции только «дипломное» (и то не всегда) отношение. Что они знают о проблеме? Да ни чёрта лысого (вспомним недавнюю ситуацию с педофилом, которого прокуратура после изнасилования малолетней девочки посоветовала отделу полиции «опросить и отпустить»--ещё бы народ не взбеленился и не захотел педофила линчевать). Ещё и знать ничего не хотят. Кстати, сотрудников прокуратуры и СК судят в наше время и, что характерно, в основном за сексуальные преступления. Когда начинаешь спрашивать, знаете, где наркоманы берут деньги на героин (примерно 1,5-2 тысячи долларов в месяц при нынешнем низком содержании диацетилморфина в субстрате и высокой цене). Не знают. Начинаешь объяснять, что 85-90% имущественных преступлений совершается наркозависимыми (кражи автомагнитол, колёс-покрышек, зеркал, щёток «дворников», карманные кражи, квартирные кражи, грабежи и разбои в подъездах и квартирах и т. д.), а в ответ только круглые глаза: правда? Вот тебе и отсутствие общественной опасности. И суды (правда, в основном, в мегаполисах) приговаривают к условным срокам наказания за хранение наркотиков.
Тоже неправильно.
Но я несколько отвлёкся. Когда начался развал Союза, огромное число людей оказалось за бортом и стремительно обнищали. Мало того, что народ был ограблен материально, его обокрали и духовно. А природа не терпит пустоты. Тут возьми и рухни «железный занавес». На нелегальный рынок хлынул афганский героин. Он стал настолько доступен, что практически отпала надобность варить ту же «ханку-чернягу». Старшее поколение предпочитало старый добрый алкоголь различного качества, а враз ставшая никому не нужной молодёжь (во всяком случае те, кто не имел внутреннего стержня или потерял его) уходила от реальности в опиатную эйфорию. Тем более, что Западу очень нужно было затоптать израненную страну. И для этого прилагалось множество усилий. Вспомним, какое огромное количество всяких «проповедников» расползлось по стране, как тифозные вши. Явная идеологическая диверсия. Задача простая: оттянуть на себя максимальное количество граждан, выключив их из социальной жизни, зомбировать, обобрать, подчинить духовно. Всё—готовая законсервированная резидентура. Активизировались всякие «правозащитные» христианские общественные организации с мутными источниками финансирования. Из той же серии всякие «антинаркотические» фонды, осуществляющие свою деятельность за счёт западных грантов. Они располагают значительным объёмом информации о количестве наркозависимых, их возрастной и социальной принадлежности, а ещё и о родственниках наркозависимых и их социальном положении и т. д.
Безусловно, то, о чём я пишу, в основном касается нелегального рынка опиатов. Именно лица, страдающие опиатной зависимостью, в большей степени представляют опасность как для себя, так и для окружающих. Они наиболее криминальный контингент. То есть, крадуны-грабители-разбойники и уличные проститутки. Попробуем проанализировать, какую работу ведёт наше государство с этой категорией граждан. Сравним с Европой и её метадоновой программой (я ни в коей мере не пытаюсь её рекламировать и пропагандировать, так как она далеко не идеальна—просто большинство наших граждан даже не представляют себе её смысла). Суть метадоновой программы в общих чертах сводится к тому, что лицо, страдающее опиатной зависимостью, добровольно становится на учёт в специализированном медицинском учреждении и полиции как наркоман. И бесплатно получает от государства наркотик в количестве, необходимом для купирования симптомов абстиненции, с учётом роста толерантности. Кроме того, в обязательном порядке проходит медицинское обследование, получает необходимое лечение и. т. д. Естественно, лицо, зарегистрированное как наркоман, не может наниматься на госслужбу, баллотироваться на выборные должности и т. д. Но при этом не стоит перед необходимостью совершать преступления с целью добывания средств на приобретение наркотиков. Однако, уровень социальной реабилитации таких граждан оставляет желать лучшего. У нас же в стране наблюдается полное отсутствие социальной реабилитации вообще. Наркологические диспансеры и кабинеты на практике не являются учреждениями профилактики и реабилитации, а скорее регистрирующими. И зачем туда идти наркоману, если ему там всё равно не помогут? Таким образом, те, у кого есть деньги, идут в частные (незаконно практикующие) или муниципальные клиники и при наличии желания «завязать» имеют стойкую ремиссию. А те, у кого денег нет, продолжают скатываться, умирать и отправляться за решётку. Недавно случайно включил телевизор и услышал, как цветущий и относительно молодой человек из депутатского корпуса высказывал мысль, что, мол, уже ведь есть специальная служба соответствующей направленности (ФСКН), вот пусть она этим вопросом и занимается. А помните ЛТП и психбольницы МВД, так туда что ли снова?
Закрадывается крамольная мысль, что эта проблема не интересует властные структуры. Федеральные антинаркотические программы профанционны и бюджетоёмки. Вся борьба с наркотрафиком—басня про лебедя, рака и щуку. Геноцидом попахивает.
Явно напрашивается законодательно закреплённая и материально обеспеченная возможность прохождения лечения и реабилитации наркозависимых на базе государственных лечебно-профилактических учреждений как альтернатива уголовному преследованию.
Да только у нас то Олимпийские игры, то футбольные чемпионаты…
Пусть напишу немного и сбивчиво, но, может быть, донесу свои мысли до кого-то, кто согласится. Или не согласится, и конструктивно объяснит мне, что я не прав. Наверное, достаточно часто буду перескакивать с темы наркотиков на "не только", потому прошу строго не судить.
Не помню, когда первый раз услышал слова "наркотики", "наркоман"... После первых просмотров фильмов "Бездна" и "Пираты ХХ века" не понял смысла радости преступников, ставшими обладателями груза морфия и опия... Но уже в сознательном возрасте читал «Плаху» Чингиза Айтматова и был очень впечатлён. Оговорюсь, что рос я при советской империи в Ленинграде-городе, был октябрёнком и пионером, но к комсомольскому возрасту как-то стал фильтровать получаемую извне информацию, читать внепрограммные произведения, чаще сталкиваться с "неформатными" явлениями и людьми. Когда ещё хотел стать комсомольцем--не брали, когда уже стали уговаривать вступить--сослался на "палитычэскую нэзрэлость".Однако, не сомневаюсь, что остался "Homo soveticus". Правда, последней версии.
Я уже писал ранее в своих комментариях, что для ровесников моего круга наркоманы воспринимались примерно, как инопланетяне. Многие из нас занимались спортом--я в том числе, много читали, ходили в театры, музеи, ездили летом в пионерские лагеря, на отдых с родителями по разным курортам Совейского Союза. То есть, не страдали от безделья. Собственно говоря, советская система и была направлена на то, чтобы у минимального количества граждан было свободное время подумать о чём-то, кроме построения материальной базы коммунизма. Снова повторюсь, но сейчас, оценивая наркотизм того времени, могу написать следующее. Ситуация в обществе не способствовала к массовому приёму психоактивных веществ. Существовали достаточно обособленные социальные группы, которые традиционно баловались "расширением сознания". Это представители богемы как околополитической, так и технической, творческой и медицинской (морфинисты, кокаинисты), дети богемы (кроме большинства так называемых "мажоров") и примкнувшие к ним, противопоставлявшие себя своим родителям и "совку" вообще (стали костяком молодёжной «Системы»); ну и, естественно, уголовники (прежде всего «воры» и «блатные»). Молодёжь и уголовники употребляли «всё, что с ног валит», то есть канабиоиды (в смысле коноплю) во всех видах, опиаты: кодеин (который, между прочим, как средство от кашля продавался в аптеках без рецепта), кустарно ацетилированный опий, «ханку» из мака и его соломы; а также кустарные психостимуляторы, приготовленные из эфедрина («джеф» и «винт»--возможны терминологические варианты). Конечно, далеко не все представители этих социальных групп употребляли наркотики. Таким образом, шанс контакта с наркозависимым лицом у среднестатистического «лояльного» советского «трудящегося» или «служащего» был минимален.
Со всеми категориями советских граждан, употреблявшими наркотики, безусловно, сталкивались работники правоохранительной системы. Но и эта система для большинства граждан была совершенно закрыта и своими секретами не делилась. Напомню, кстати, что подтверждённый факт употребления наркотического средства расценивался в судебной практике СССР, как приобретение наркотика без цели сбыта и такое деяние подлежало уголовному наказанию как социально опасное явление, чуждое духу страны развитого социализма. Была чёткая, хоть и карательная антинаркотическая политика государства. И государство, в целом, справлялось с этим злом.
А сейчас, к примеру, прокуратура не считает хранение наркотиков без цели сбыта социально опасным деянием. Причём, обратим внимание, прокуратура нашпигована молодыми людьми полупокерской наружности, и имеющими к юриспруденции только «дипломное» (и то не всегда) отношение. Что они знают о проблеме? Да ни чёрта лысого (вспомним недавнюю ситуацию с педофилом, которого прокуратура после изнасилования малолетней девочки посоветовала отделу полиции «опросить и отпустить»--ещё бы народ не взбеленился и не захотел педофила линчевать). Ещё и знать ничего не хотят. Кстати, сотрудников прокуратуры и СК судят в наше время и, что характерно, в основном за сексуальные преступления. Когда начинаешь спрашивать, знаете, где наркоманы берут деньги на героин (примерно 1,5-2 тысячи долларов в месяц при нынешнем низком содержании диацетилморфина в субстрате и высокой цене). Не знают. Начинаешь объяснять, что 85-90% имущественных преступлений совершается наркозависимыми (кражи автомагнитол, колёс-покрышек, зеркал, щёток «дворников», карманные кражи, квартирные кражи, грабежи и разбои в подъездах и квартирах и т. д.), а в ответ только круглые глаза: правда? Вот тебе и отсутствие общественной опасности. И суды (правда, в основном, в мегаполисах) приговаривают к условным срокам наказания за хранение наркотиков.
Тоже неправильно.
Но я несколько отвлёкся. Когда начался развал Союза, огромное число людей оказалось за бортом и стремительно обнищали. Мало того, что народ был ограблен материально, его обокрали и духовно. А природа не терпит пустоты. Тут возьми и рухни «железный занавес». На нелегальный рынок хлынул афганский героин. Он стал настолько доступен, что практически отпала надобность варить ту же «ханку-чернягу». Старшее поколение предпочитало старый добрый алкоголь различного качества, а враз ставшая никому не нужной молодёжь (во всяком случае те, кто не имел внутреннего стержня или потерял его) уходила от реальности в опиатную эйфорию. Тем более, что Западу очень нужно было затоптать израненную страну. И для этого прилагалось множество усилий. Вспомним, какое огромное количество всяких «проповедников» расползлось по стране, как тифозные вши. Явная идеологическая диверсия. Задача простая: оттянуть на себя максимальное количество граждан, выключив их из социальной жизни, зомбировать, обобрать, подчинить духовно. Всё—готовая законсервированная резидентура. Активизировались всякие «правозащитные» христианские общественные организации с мутными источниками финансирования. Из той же серии всякие «антинаркотические» фонды, осуществляющие свою деятельность за счёт западных грантов. Они располагают значительным объёмом информации о количестве наркозависимых, их возрастной и социальной принадлежности, а ещё и о родственниках наркозависимых и их социальном положении и т. д.
Безусловно, то, о чём я пишу, в основном касается нелегального рынка опиатов. Именно лица, страдающие опиатной зависимостью, в большей степени представляют опасность как для себя, так и для окружающих. Они наиболее криминальный контингент. То есть, крадуны-грабители-разбойники и уличные проститутки. Попробуем проанализировать, какую работу ведёт наше государство с этой категорией граждан. Сравним с Европой и её метадоновой программой (я ни в коей мере не пытаюсь её рекламировать и пропагандировать, так как она далеко не идеальна—просто большинство наших граждан даже не представляют себе её смысла). Суть метадоновой программы в общих чертах сводится к тому, что лицо, страдающее опиатной зависимостью, добровольно становится на учёт в специализированном медицинском учреждении и полиции как наркоман. И бесплатно получает от государства наркотик в количестве, необходимом для купирования симптомов абстиненции, с учётом роста толерантности. Кроме того, в обязательном порядке проходит медицинское обследование, получает необходимое лечение и. т. д. Естественно, лицо, зарегистрированное как наркоман, не может наниматься на госслужбу, баллотироваться на выборные должности и т. д. Но при этом не стоит перед необходимостью совершать преступления с целью добывания средств на приобретение наркотиков. Однако, уровень социальной реабилитации таких граждан оставляет желать лучшего. У нас же в стране наблюдается полное отсутствие социальной реабилитации вообще. Наркологические диспансеры и кабинеты на практике не являются учреждениями профилактики и реабилитации, а скорее регистрирующими. И зачем туда идти наркоману, если ему там всё равно не помогут? Таким образом, те, у кого есть деньги, идут в частные (незаконно практикующие) или муниципальные клиники и при наличии желания «завязать» имеют стойкую ремиссию. А те, у кого денег нет, продолжают скатываться, умирать и отправляться за решётку. Недавно случайно включил телевизор и услышал, как цветущий и относительно молодой человек из депутатского корпуса высказывал мысль, что, мол, уже ведь есть специальная служба соответствующей направленности (ФСКН), вот пусть она этим вопросом и занимается. А помните ЛТП и психбольницы МВД, так туда что ли снова?
Закрадывается крамольная мысль, что эта проблема не интересует властные структуры. Федеральные антинаркотические программы профанционны и бюджетоёмки. Вся борьба с наркотрафиком—басня про лебедя, рака и щуку. Геноцидом попахивает.
Явно напрашивается законодательно закреплённая и материально обеспеченная возможность прохождения лечения и реабилитации наркозависимых на базе государственных лечебно-профилактических учреждений как альтернатива уголовному преследованию.
Да только у нас то Олимпийские игры, то футбольные чемпионаты…
Информация