Мифотворчество о Цусимском сражении. Часть 2
Второй причиной поражения русской эскадры стало качество русских снарядов. Вот что сообщает нам Андрей Колобов. Вот так просто — снаряды плохие, и все тут. Ну что ж, давайте разбираться.
Во-первых, кто и когда закинул «утку» о том, что «без фугасов победить было нельзя»? Это что, плод чьей-то воспаленной фантазии или происки новоявленных диванных Наполеонов? Для начала заметим, что снаряды бывают различных типов и предназначены для различных целей. Амуниция что наших, что японских кораблей включала в себя снаряды трех основных типов: бронебойные, фугасные или осколочно-фугасные и осколочные (сегментные). Их назначение естественно различается. Так, назначение бронебойных снарядов легко понять из их названия — для борьбы с бронированными кораблями и любыми другими бронированными объектами. Осколочно-фугасные снаряды предназначены для борьбы с небронированными кораблями легкого и среднего водоизмещения, а также для нанесения ударов по береговым объектам — борьбой с живой силой и техникой противника на берегу. Чисто осколочные снаряды предназначены в основном для борьбы с живой силой противника. Теперь вопрос: а какие снаряды мы должны были применять по японским линкорам? Какие снаряды должны были применять японцы по нашим линкорам? Открываем Большую Советскую энциклопедию и читаем: «Броненосец — основной класс боевого корабля во 2-й половине 19 — начале 20 вв. с башенной артиллерией крупного калибра и сильной броневой защитой». Таким образом, для борьбы с вражескими линейными кораблями и мы, и японцы должны были в первую очередь применять именно бронебойные снаряды. Если взглянуть на детальную схему бронирования того же «Орла», именно детальную, а не еле видный скан простенькой схемки, нарисованной от руки, то становиться очевидным, что он представлял собой просто плавучий танк, забронированный с ног до головы в несколько слоев. Его защита настолько продуманная, настолько мощная, что теоретически должна обеспечивать выживаемость и под огнем дредноутов. Естественно, если нет перегрузки или каких-либо других нарушений правил эксплуатации корабля. Стрелять по такому фугасами так же бессмысленно, как стрелять осколочно-фугасными снарядами по танку. Несколько проще, но примерно такую же крепость представляли собой и другие русские и японские корабли. Так вот, что касается бронебойных снарядов, то при Цусиме превосходство над японцами в этом отношении у нас было. Наши бронебойные 305-мм снаряды могли предельно пробить более толстую броню, чем японские, имели лучшую баллистику, большую начальную и среднюю скорости полета. Попадая в броню, такой снаряд пробивал ее и, проникая внутрь вместе с тучей осколков от пробитой брони, крушил и ломал все, что попадалось на пути: механизмы, корпусные конструкции, людей. Для пущей эффективности наши снаряды были снабжены небольшим зарядом ВВ и взрывателем с замедлением, чтобы разорваться уже глубоко внутри вражеского судна. То есть заряд ВВ улучшал эффективность такого снаряда, но при этом вовсе не был там обязательным. Японские бронебойные 305-мм снаряды за счет большего веса несколько превосходили наши по бронепробиваемости на больших дистанциях, но имели взрыватели мгновенного действия и, даже пробив броню русского корабля, проникнуть глубоко внутрь не могли, что сразу ограничило их эффективность. Что касается 152-мм бронебойных снарядов, то полное превосходство с солидным запасом опять же у наших. Ну так в чем же дело, казалось бы?
А дело в том, что возможностей наших и японских весьма несовершенных еще бронебойных снарядов хватало для эффективной борьбы с линкорами той поры на расстояниях не более 20-25 кабельтовых. Дальше стрельба ими становилась малоэффективной. Потому основная задача так и не утвержденного Рожественским и никем не созданного нашего плана боя должна была состоять в том, чтобы по максимуму использовать сильные стороны наших бронебойных снарядов. Вариантов было немного, всего два. Вернее, 1 + 1. Первый вариант: стрельба по японцам с предельной дистанции 80 кабельтовых, когда снаряды бьют уже сравнительно слабую палубную броню, отбрасываем сразу, справедливо считая заявление Андрея Колобова о том, что «Рожественский первым в русском флоте организовал учебную стрельбу на такие дальности (70 кабельтовых)» форменным бредом. Второй вариант выбор дистанции: ~20 кабельтовых. Может, и ближе с применением торпедного оружия, благо противоминная защита и технические средства борьбы за живучесть у «Бородинцев» превосходили аналогичные в японских кораблях как минимум на пару поколений. Японцы, у которых разведка работала так, что они знали о наших новых кораблях то, чего про них не знал сам адмирал Рожественский, естественно, от такого варианта развития событий по максимуму старались уклониться. Понимая, что в «бодром танковом рубилове» они почти точно проиграют, они решились на вынужденный вариант. Использовать в основном осколочно-фугасные снаряды, раз на бронебойные надежды мало. Их план боя был на редкость прост. Удерживая дистанцию около 40 кабельтовых, когда бронебойные снаряды уже малоэффективны, но расстояние еще вполне доступно для орудий среднего калибра, обрушить на русские корабли град среднекалиберных осколочно-фугасных снарядов. При этом орудия главного калибра стреляют либо тоже чисто фугасными снарядами, либо в одно орудие установки заряжается фугас, а в другое ВВ-снаряд (масса и баллистика у них идентичны). На более близких дистанциях, если такое сближение происходило, переходили чисто на бронебойные. Но основную роль там должна была сыграть именно скорострельная артиллерия среднего калибра. Расчет был на полное уничтожение всех боевых постов, связи, наблюдения, приборов прицеливания и управления огнем, пожары, выкашивание осколками верхнепалубной команды т.е. лишение боеспособности еще вполне «целенького» корабля. И вот, разрабатывая этот план боя, японцы и пришли к мысли реализовать так называемый метод массированного огня. Сразу скажу, что данный метод может быть эффективен только при совершенно невменяемом противнике, демонстрирующем просто чудеса тупости.
Надо сказать, что русский адмирал Рожественский в этом отношении японцев не разочаровал. Он предугадал и старательно воплотил в жизнь именно то поведение 2ТОЭ, которое и нужно было японцам. И вот здесь, сравнивая характеристики русских и японских осколочно-фугасных снарядов, приходится констатировать полное превосходство японцев. Их 305-мм ОФС содержал 48,5 кг взрывчатки, а наш в лучшем случае — 25 кг ВВ. Такое существенное превосходство имели и японские 152-мм осколочно-фугасные снаряды над нашими 152-мм снарядами. Кроме того, японские снаряды имели очень чувствительный взрыватель и взрывались всегда. Наши же снаряды имели всем известные проблемы со взрывателями и взрывались через раз. А не разорвавшийся осколочно-фугасный снаряд, в отличие от бронебойного, почти безвреден. То есть вывод о том, что имеющиеся в нашем распоряжении осколочно-фугасные снаряды были откровенно плохими, в общем верный. И потому нам ни в коем случае нельзя было соглашаться на «предложенный» японцами ход сражения. Но никаких контрмер адмиралом Рожественским предпринято не было, а несколько позже он и вовсе самоустранился от руководства эскадрой, оставив на ее шее удавку в виде своих предбоевых приказов. Все разговоры о различных вариантах построения, о последующем маневрировании «Александра III» (когда уже было поздно), все это не имеет смысла. Мы не имели такого подавляющего превосходства над японцами, чтобы с точностью стрельбы в 1-2%, применяя в основном бронебойные снаряды на дистанцию 40 кабельтовых и выше, как в Ютландской битве, одолеть японский флот. Помочь в этой ситуации мог лишь тщательно разработанный план боя, навязывающий японцам сражение на 20 кабельтовых, активное маневрирование, максимально возможное использование скоростных возможностей всех без исключения имеющихся кораблей, инициатива и безжалостность к врагу, т.е. обстрел его кораблей снарядами и торпедами до самого момента их гибели. Ну, и второй вариант — изначально отличная артиллерийская подготовка наших артиллеристов. Дело в том, что наши бронебойные снаряды на дистанции 40 кабельтовых, конечно, уже не могли пробить главный броневой пояс со скосом палубы в центре у японских линкоров и крейсеров, но при этом нашим 305-мм ВВ-снарядам на дистанции 40 кабельтовых еще была по зубам крупповская броня толщиной около 170 мм. Это означает, что японские корабли без проблем могли быть пробиты и поражены в весьма протяженные участки главного броневого пояса носа, кормы (где тоже много всего важного), верхний броневой 152-мм пояс, казематы и т.п. И если бы мы демонстрировали хотя бы среднюю, 5-процентную точность стрельбы — парадокс, но даже в такой ситуации и с таким откровенным врагом эскадры во главе мы и правда могли бы победить. То есть у нас не снаряды вообще были плохими. У нас были плохие именно осколочно-фугасные снаряды.
К сожалению, история не терпит сослагательного наклонения, и потому пришло время назвать реальные причины полного разгрома всего Балтийского флота при Цусиме, не забыв соответственно о виновниках возникновения этих причин:
1. Само начало этой гнилой войны. Да, напали японцы, причем без объявления войны, но их к такому варианту действий подтолкнула целенаправленная политика России на Дальнем Востоке. Виноват в этом царь Николай II и высшее военно-политическое руководство страны.
2. Отправка совершенно неподготовленной 2-й Тихоокеанской эскадры из Кронштадта в том виде, в каком она была отправлена. Виновато высшее военно-политическое руководство страны. В том числе и адмирал Рожественский.
3. Крайне низкая подготовка артиллерийской части. Виноват в этом в первую очередь адмирал Рожественский.
4. Откровенно плохие осколочно-фугасные снаряды. Виноват в этом генеральный морской штаб и лично адмирал Рожественский.
5. Перегрузка кораблей сверх меры («Бородинцев» до 17000 т в походе). Виноват адмирал Рожественский.
6. Отсутствие масштабной подготовки кораблей к битве перед Цусимским проливом: разгрузка, очистка от дерева и ЛВМ, противоосколочная защита и т.п. Прямой запрет командующего на проведение данных мероприятий. Виноват адмирал Рожественский.
7. Отсутствие какого бы то ни было плана боя. Виноват адмирал Рожественский.
8. Отсутствие даже понятия о боевых возможностях, сильных и слабых сторонах противника. Виновата разведка, генеральный морской штаб и адмирал Рожественский.
9. В бою полное отсутствие хоть какой-то тактики. Просто движение вперед со скоростью не более 9 узлов по курсу N/O-23. Что позволило японцам без особых проблем реализовать на практике их весьма корявый план. Виноват адмирал Рожественский.
10. Превращение 10 эсминцев из боевых кораблей в скоростные спасательные суда. Виноват адмирал Рожественский.
11. Приказы командующего, полностью сковавшие инициативу командиров и младших флагманов: ход строго 9 узлов, курс строго N/O-23, и все идут строго за головным. Виноват адмирал Рожественский. Даже «рассыпной» строй был бы предпочтительнее. В конце концом отлавливать каждый корабль по одиночке, паре (среди которых были и весьма мощные «монстрики») гораздо сложнее, чем взять «тепленьким» сразу целый отряд.
12. Приказы командующего, целенаправленно нацеленные на то, чтобы японцы победили русских. Среди них:
— запрет на проведение подготовки кораблей к бою;
— запрет крейсеру «Урал» на постановку радиопомех японцам;
— запрет крейсерам на уничтожение отряда японских вспомогательных крейсеров;
— запрет крейсерам на уничтожение старого линкора «Чин-Иен» (кто не знает, это куда хуже, чем наш «Петр Великий»).
Виноват во всем этом адмирал Рожественский. Это были его приказы.
Довершило картину бегство Рожественского с «Суворова» в плен, а не на другой линейный корабль. Таким образом, если не принимать во внимание царя-батюшку и первых лиц государства российского, именно кипучая деятельность адмирала Рожественского и привела к самой масштабной трагедии русского флота за всю его историю — Цусимскому разгрому. А не «плохие снаряды» или «недостаточная скорость», как поведал нам гражданин Андрей Колобов.
Об адмирале Р. М. Мельников писал: «Неоспоримо, однако, и то, что неразделимые с натурой Рожественского необузданная спесь, безумное самомнение, безграничное недоверие к людям и абсолютная неспособность воспринимать чьи-либо мнения, кроме своих собственных (это, возможно, и составило родство душ адмирала и возлюбившего его императора Николая II), нередко парализовали достоинства бесспорного природного ума адмирала и ставили его поступки и решения на грань изумлявшей всех глупости. На обилие этих глупостей указывают многие участники похода. И в этом смысле советский писатель (Алексей Новиков) ближе к истине, чем нынешние невесть откуда взявшиеся поклонники адмирала».
При этом надо понимать, что сам по себе Зиновий Петрович Рожественский это не какое-то исключение, а типичный продукт той поздней царской системы. Он ничем не лучше и не хуже того же Стесселя или Куропаткина. Исключениями тогда были как раз такие люди, как адмирал Макаров (обратите внимание на его типично «советскую» фамилию). Революция 1917 года — это не продукт деятельности «пятой колонны», управляемой извне, как любят бубнить нам «старообрядцы». Это была действительно революция русского народа, возвысившая его на недосягаемую доселе высоту. Освободившая от пут изжившего царского режима мрака и молчания. Но до тех пор, пока не перевелись еще любители Шуберта, французской булки и фильмов Никиты Михалкова, попытки развенчать очередные «мифы» будут к сожалению, предприниматься.
Что касается императора Николая II, то одним из его хобби было ведение личного дневника. 28 мая 1905 года, когда на другом краю света в развязавшейся драме Цусимской катастрофы гибли тысячи русских моряков и отправлялся на дно морское весь боевой состав Балтийского флота, им была оставлена запись в своем дневнике: «Ездил на велосипеде и убил 2 ворон…»
Во-первых, кто и когда закинул «утку» о том, что «без фугасов победить было нельзя»? Это что, плод чьей-то воспаленной фантазии или происки новоявленных диванных Наполеонов? Для начала заметим, что снаряды бывают различных типов и предназначены для различных целей. Амуниция что наших, что японских кораблей включала в себя снаряды трех основных типов: бронебойные, фугасные или осколочно-фугасные и осколочные (сегментные). Их назначение естественно различается. Так, назначение бронебойных снарядов легко понять из их названия — для борьбы с бронированными кораблями и любыми другими бронированными объектами. Осколочно-фугасные снаряды предназначены для борьбы с небронированными кораблями легкого и среднего водоизмещения, а также для нанесения ударов по береговым объектам — борьбой с живой силой и техникой противника на берегу. Чисто осколочные снаряды предназначены в основном для борьбы с живой силой противника. Теперь вопрос: а какие снаряды мы должны были применять по японским линкорам? Какие снаряды должны были применять японцы по нашим линкорам? Открываем Большую Советскую энциклопедию и читаем: «Броненосец — основной класс боевого корабля во 2-й половине 19 — начале 20 вв. с башенной артиллерией крупного калибра и сильной броневой защитой». Таким образом, для борьбы с вражескими линейными кораблями и мы, и японцы должны были в первую очередь применять именно бронебойные снаряды. Если взглянуть на детальную схему бронирования того же «Орла», именно детальную, а не еле видный скан простенькой схемки, нарисованной от руки, то становиться очевидным, что он представлял собой просто плавучий танк, забронированный с ног до головы в несколько слоев. Его защита настолько продуманная, настолько мощная, что теоретически должна обеспечивать выживаемость и под огнем дредноутов. Естественно, если нет перегрузки или каких-либо других нарушений правил эксплуатации корабля. Стрелять по такому фугасами так же бессмысленно, как стрелять осколочно-фугасными снарядами по танку. Несколько проще, но примерно такую же крепость представляли собой и другие русские и японские корабли. Так вот, что касается бронебойных снарядов, то при Цусиме превосходство над японцами в этом отношении у нас было. Наши бронебойные 305-мм снаряды могли предельно пробить более толстую броню, чем японские, имели лучшую баллистику, большую начальную и среднюю скорости полета. Попадая в броню, такой снаряд пробивал ее и, проникая внутрь вместе с тучей осколков от пробитой брони, крушил и ломал все, что попадалось на пути: механизмы, корпусные конструкции, людей. Для пущей эффективности наши снаряды были снабжены небольшим зарядом ВВ и взрывателем с замедлением, чтобы разорваться уже глубоко внутри вражеского судна. То есть заряд ВВ улучшал эффективность такого снаряда, но при этом вовсе не был там обязательным. Японские бронебойные 305-мм снаряды за счет большего веса несколько превосходили наши по бронепробиваемости на больших дистанциях, но имели взрыватели мгновенного действия и, даже пробив броню русского корабля, проникнуть глубоко внутрь не могли, что сразу ограничило их эффективность. Что касается 152-мм бронебойных снарядов, то полное превосходство с солидным запасом опять же у наших. Ну так в чем же дело, казалось бы?
А дело в том, что возможностей наших и японских весьма несовершенных еще бронебойных снарядов хватало для эффективной борьбы с линкорами той поры на расстояниях не более 20-25 кабельтовых. Дальше стрельба ими становилась малоэффективной. Потому основная задача так и не утвержденного Рожественским и никем не созданного нашего плана боя должна была состоять в том, чтобы по максимуму использовать сильные стороны наших бронебойных снарядов. Вариантов было немного, всего два. Вернее, 1 + 1. Первый вариант: стрельба по японцам с предельной дистанции 80 кабельтовых, когда снаряды бьют уже сравнительно слабую палубную броню, отбрасываем сразу, справедливо считая заявление Андрея Колобова о том, что «Рожественский первым в русском флоте организовал учебную стрельбу на такие дальности (70 кабельтовых)» форменным бредом. Второй вариант выбор дистанции: ~20 кабельтовых. Может, и ближе с применением торпедного оружия, благо противоминная защита и технические средства борьбы за живучесть у «Бородинцев» превосходили аналогичные в японских кораблях как минимум на пару поколений. Японцы, у которых разведка работала так, что они знали о наших новых кораблях то, чего про них не знал сам адмирал Рожественский, естественно, от такого варианта развития событий по максимуму старались уклониться. Понимая, что в «бодром танковом рубилове» они почти точно проиграют, они решились на вынужденный вариант. Использовать в основном осколочно-фугасные снаряды, раз на бронебойные надежды мало. Их план боя был на редкость прост. Удерживая дистанцию около 40 кабельтовых, когда бронебойные снаряды уже малоэффективны, но расстояние еще вполне доступно для орудий среднего калибра, обрушить на русские корабли град среднекалиберных осколочно-фугасных снарядов. При этом орудия главного калибра стреляют либо тоже чисто фугасными снарядами, либо в одно орудие установки заряжается фугас, а в другое ВВ-снаряд (масса и баллистика у них идентичны). На более близких дистанциях, если такое сближение происходило, переходили чисто на бронебойные. Но основную роль там должна была сыграть именно скорострельная артиллерия среднего калибра. Расчет был на полное уничтожение всех боевых постов, связи, наблюдения, приборов прицеливания и управления огнем, пожары, выкашивание осколками верхнепалубной команды т.е. лишение боеспособности еще вполне «целенького» корабля. И вот, разрабатывая этот план боя, японцы и пришли к мысли реализовать так называемый метод массированного огня. Сразу скажу, что данный метод может быть эффективен только при совершенно невменяемом противнике, демонстрирующем просто чудеса тупости.
Надо сказать, что русский адмирал Рожественский в этом отношении японцев не разочаровал. Он предугадал и старательно воплотил в жизнь именно то поведение 2ТОЭ, которое и нужно было японцам. И вот здесь, сравнивая характеристики русских и японских осколочно-фугасных снарядов, приходится констатировать полное превосходство японцев. Их 305-мм ОФС содержал 48,5 кг взрывчатки, а наш в лучшем случае — 25 кг ВВ. Такое существенное превосходство имели и японские 152-мм осколочно-фугасные снаряды над нашими 152-мм снарядами. Кроме того, японские снаряды имели очень чувствительный взрыватель и взрывались всегда. Наши же снаряды имели всем известные проблемы со взрывателями и взрывались через раз. А не разорвавшийся осколочно-фугасный снаряд, в отличие от бронебойного, почти безвреден. То есть вывод о том, что имеющиеся в нашем распоряжении осколочно-фугасные снаряды были откровенно плохими, в общем верный. И потому нам ни в коем случае нельзя было соглашаться на «предложенный» японцами ход сражения. Но никаких контрмер адмиралом Рожественским предпринято не было, а несколько позже он и вовсе самоустранился от руководства эскадрой, оставив на ее шее удавку в виде своих предбоевых приказов. Все разговоры о различных вариантах построения, о последующем маневрировании «Александра III» (когда уже было поздно), все это не имеет смысла. Мы не имели такого подавляющего превосходства над японцами, чтобы с точностью стрельбы в 1-2%, применяя в основном бронебойные снаряды на дистанцию 40 кабельтовых и выше, как в Ютландской битве, одолеть японский флот. Помочь в этой ситуации мог лишь тщательно разработанный план боя, навязывающий японцам сражение на 20 кабельтовых, активное маневрирование, максимально возможное использование скоростных возможностей всех без исключения имеющихся кораблей, инициатива и безжалостность к врагу, т.е. обстрел его кораблей снарядами и торпедами до самого момента их гибели. Ну, и второй вариант — изначально отличная артиллерийская подготовка наших артиллеристов. Дело в том, что наши бронебойные снаряды на дистанции 40 кабельтовых, конечно, уже не могли пробить главный броневой пояс со скосом палубы в центре у японских линкоров и крейсеров, но при этом нашим 305-мм ВВ-снарядам на дистанции 40 кабельтовых еще была по зубам крупповская броня толщиной около 170 мм. Это означает, что японские корабли без проблем могли быть пробиты и поражены в весьма протяженные участки главного броневого пояса носа, кормы (где тоже много всего важного), верхний броневой 152-мм пояс, казематы и т.п. И если бы мы демонстрировали хотя бы среднюю, 5-процентную точность стрельбы — парадокс, но даже в такой ситуации и с таким откровенным врагом эскадры во главе мы и правда могли бы победить. То есть у нас не снаряды вообще были плохими. У нас были плохие именно осколочно-фугасные снаряды.
К сожалению, история не терпит сослагательного наклонения, и потому пришло время назвать реальные причины полного разгрома всего Балтийского флота при Цусиме, не забыв соответственно о виновниках возникновения этих причин:
1. Само начало этой гнилой войны. Да, напали японцы, причем без объявления войны, но их к такому варианту действий подтолкнула целенаправленная политика России на Дальнем Востоке. Виноват в этом царь Николай II и высшее военно-политическое руководство страны.
2. Отправка совершенно неподготовленной 2-й Тихоокеанской эскадры из Кронштадта в том виде, в каком она была отправлена. Виновато высшее военно-политическое руководство страны. В том числе и адмирал Рожественский.
3. Крайне низкая подготовка артиллерийской части. Виноват в этом в первую очередь адмирал Рожественский.
4. Откровенно плохие осколочно-фугасные снаряды. Виноват в этом генеральный морской штаб и лично адмирал Рожественский.
5. Перегрузка кораблей сверх меры («Бородинцев» до 17000 т в походе). Виноват адмирал Рожественский.
6. Отсутствие масштабной подготовки кораблей к битве перед Цусимским проливом: разгрузка, очистка от дерева и ЛВМ, противоосколочная защита и т.п. Прямой запрет командующего на проведение данных мероприятий. Виноват адмирал Рожественский.
7. Отсутствие какого бы то ни было плана боя. Виноват адмирал Рожественский.
8. Отсутствие даже понятия о боевых возможностях, сильных и слабых сторонах противника. Виновата разведка, генеральный морской штаб и адмирал Рожественский.
9. В бою полное отсутствие хоть какой-то тактики. Просто движение вперед со скоростью не более 9 узлов по курсу N/O-23. Что позволило японцам без особых проблем реализовать на практике их весьма корявый план. Виноват адмирал Рожественский.
10. Превращение 10 эсминцев из боевых кораблей в скоростные спасательные суда. Виноват адмирал Рожественский.
11. Приказы командующего, полностью сковавшие инициативу командиров и младших флагманов: ход строго 9 узлов, курс строго N/O-23, и все идут строго за головным. Виноват адмирал Рожественский. Даже «рассыпной» строй был бы предпочтительнее. В конце концом отлавливать каждый корабль по одиночке, паре (среди которых были и весьма мощные «монстрики») гораздо сложнее, чем взять «тепленьким» сразу целый отряд.
12. Приказы командующего, целенаправленно нацеленные на то, чтобы японцы победили русских. Среди них:
— запрет на проведение подготовки кораблей к бою;
— запрет крейсеру «Урал» на постановку радиопомех японцам;
— запрет крейсерам на уничтожение отряда японских вспомогательных крейсеров;
— запрет крейсерам на уничтожение старого линкора «Чин-Иен» (кто не знает, это куда хуже, чем наш «Петр Великий»).
Виноват во всем этом адмирал Рожественский. Это были его приказы.
Довершило картину бегство Рожественского с «Суворова» в плен, а не на другой линейный корабль. Таким образом, если не принимать во внимание царя-батюшку и первых лиц государства российского, именно кипучая деятельность адмирала Рожественского и привела к самой масштабной трагедии русского флота за всю его историю — Цусимскому разгрому. А не «плохие снаряды» или «недостаточная скорость», как поведал нам гражданин Андрей Колобов.
Об адмирале Р. М. Мельников писал: «Неоспоримо, однако, и то, что неразделимые с натурой Рожественского необузданная спесь, безумное самомнение, безграничное недоверие к людям и абсолютная неспособность воспринимать чьи-либо мнения, кроме своих собственных (это, возможно, и составило родство душ адмирала и возлюбившего его императора Николая II), нередко парализовали достоинства бесспорного природного ума адмирала и ставили его поступки и решения на грань изумлявшей всех глупости. На обилие этих глупостей указывают многие участники похода. И в этом смысле советский писатель (Алексей Новиков) ближе к истине, чем нынешние невесть откуда взявшиеся поклонники адмирала».
При этом надо понимать, что сам по себе Зиновий Петрович Рожественский это не какое-то исключение, а типичный продукт той поздней царской системы. Он ничем не лучше и не хуже того же Стесселя или Куропаткина. Исключениями тогда были как раз такие люди, как адмирал Макаров (обратите внимание на его типично «советскую» фамилию). Революция 1917 года — это не продукт деятельности «пятой колонны», управляемой извне, как любят бубнить нам «старообрядцы». Это была действительно революция русского народа, возвысившая его на недосягаемую доселе высоту. Освободившая от пут изжившего царского режима мрака и молчания. Но до тех пор, пока не перевелись еще любители Шуберта, французской булки и фильмов Никиты Михалкова, попытки развенчать очередные «мифы» будут к сожалению, предприниматься.
Что касается императора Николая II, то одним из его хобби было ведение личного дневника. 28 мая 1905 года, когда на другом краю света в развязавшейся драме Цусимской катастрофы гибли тысячи русских моряков и отправлялся на дно морское весь боевой состав Балтийского флота, им была оставлена запись в своем дневнике: «Ездил на велосипеде и убил 2 ворон…»
Информация