Евросоюз: падшие во грехах своих
Искусственность и навязанность европейского бытия — то, что эксперты начали замечать еще многие годы ранее. Нежизнеспособное надгосударственное образование с неэффективной централизацией власти (прежде всего законодательной) изначально строилось на неправильных принципах. Больше нет той могучей Европы со множеством центров силы, которые наводили ужас на весь мир. Больше нет традиционных европейских ценностей, которым завидовали и подражали везде. Больше нет того экономического благополучия, которое было обеспечено грабежом стран третьего мира. Есть лишь Евросоюз — аморфная масса, раздираемая на куски сепаратизмом, нелегальной иммиграцией и, собственно, внутренней слабостью.
Панъевропеизм как основа ошибочного подхода
Когда немецко-французские отношения закладывали основу будущего союза, когда видные политики, движимые идеей общности и объединения, с упоением цитировали идеи единой Европы самых разных мыслителей, они ошиблись настолько чудовищно, что, право, лучше бы и дальше держались разрозненно друг от друга.
Вся история Европы, история тысячелетий, во время которых закладывались традиции средневековой культуры, гуманизма, Ренессанса, современного национализма и т. д. — это история, замешенная на крови. Этот континент полыхал чудовищными войнами каждые 100 лет. Каждые 10-15 лет где-либо развязывались региональные столкновения, которые через некоторое время приводили к глобальным междоусобицам европейских князьков.
Нам сегодня кивают на раздробленность древнерусских княжеств — вот, дескать, когда-то там одни не помогли другим, когда их атаковали третьи, а еще кто-то кого-то когда-то предал, объединившись с иноземными захватчиками. Господи, как же это мелко звучит! Жестокость европейцев, их коварство и вероломство не знает пределов со времен раннего средневековья, когда одна лишь Византия смогла сохранить римские идеалы, в то время как прочие пустились вырезать друг друга. Эти люди уничтожили целую славянскую цивилизацию полабов и поморов, они уничтожали религиозные верования только за незначительные отличия от своих собственных, они при каждом удобном случае воевали за лишний клочок земли и по прихотям своих королей убивали тысячи себе подобных. Такая цивилизация не могла и не может быть единой. Европа априори состоит из разных культур с разными ценностями, и объединять их было откровенно глупо.
Кризис экономической политики Брюсселя
С момента, когда был подписан знаковый Маастрихтский договор, ознаменовавший появление нового геополитического субъекта, лидеры Европы поставили цель создать общее экономическое пространство с равными правами всех его членов. Для этого также была придумана общая валюта евро, при помощи которой планировалось обеспечить циркуляцию средств по континенту. И новые законы фактически упразднили прежнюю иммиграционную политику, на которой держалось хрупкое благосостояние Западной Европы.
В реальности мы видим, к чему привели подобные экономические послабления. Фискальная и монетарная негибкость оказалась неэффективной на фоне мирового кризиса и последовавшей за ним безработицы, в той же Испании или Португалии достигшей критического уровня. В то же время создание общих наднациональных структур вдруг оказалось делом затратным и не очень-то выгодным — только разработка и реализация общеевропейской системы страхования требует миллиардных инвестиций, которые пока неоткуда брать.
А внезапно раздутый пузырь сферы услуг затребовал большее количество работников, чем могли поставить европейские государства. Пришлось задействовать мигрантов — давать им гражданства по упрощенной схеме, активно привлекать в развитые страны, создавать максимально комфортные условия, в том числе и гигантские пособия «за просто так». К чему это привело? В отдельных районах Берлина или Стокгольма стало страшно ходить ночью — там теперь живут не белые, а арабы, африканцы, азиаты и представители других инородных культур, для которых не существует моральных рамок или ограничений.
Беда Евросоюза еще и в том, что он сковал промышленность и сельское хозяйство абсолютно всех европейских стран кроме некоторых избранных. В Восточной Европе, где 30 лет назад еще работали социалистические принципы, были разрушены и уничтожены основы национальной экономики. Целые отрасли вымирали просто потому, что государство не могло их поддержать (и вполне логично, что не могло — бороться с ТНК в одиночку невозможно), да и не хотело. Это, опять-таки, создает ситуацию, когда рабочих мест остается все меньше, а недовольных — все больше.
Вдобавок культурная несовместимость стран-членов Евросоюза приводит к их экономической несовместимости. Сегодня бунтуют греки — набрали кредитов, а возвращать нечем. И их можно понять — страна, которая не привыкла работать постоянно или хотя бы в самые тяжелые моменты, никогда не сможет достойно обеспечить себя, даже если стартовые условия у нее будут оптимальными. Завтра встанут испанцы — безработица уже всех доконала. За ними — Португалия, Италия, Ирландия, и понеслась…
Разврат и содомия? Общепринятая практика!
Одна из главных бед Европы — это то, что она культурно оскотинилась, потеряла дух традиционализма и по факту погрязла в разврате. За примерами далеко ходить не надо: гей-парады, легализация однополых браков и зоофилии, ювенальная юстиция и другие значимые моменты отобрали у европейских детей надежду на счастливое детство. Им не прививают традиционные моральные ценности, совсем напротив — они привыкают к извращениям как к норме, к чему-то обыденному, и в итоге культивируют это сами. Окно Овертона и стокгольмский синдром в одном лице — убийственное сочетание, съедающее страны изнутри.
Так что же будет дальше? Я не верю в будущее Евросоюза. Он болен, и болен неизлечимо. Тут уже нет подходящих лекарств, чтобы продлить его жизнь — даже без внешнего давления единая Европа обречена. Но вот отдельные ее осколки, наиболее сильные и мощные экономически, выживут и вернутся в новом обличье. И тут России потребуется либо «оцивилизовать» их заново, придать новое дыхание «старушке», либо окончательно ее уничтожить — и я даже не знаю, что из этого предпочтительнее.
Панъевропеизм как основа ошибочного подхода
Когда немецко-французские отношения закладывали основу будущего союза, когда видные политики, движимые идеей общности и объединения, с упоением цитировали идеи единой Европы самых разных мыслителей, они ошиблись настолько чудовищно, что, право, лучше бы и дальше держались разрозненно друг от друга.
Вся история Европы, история тысячелетий, во время которых закладывались традиции средневековой культуры, гуманизма, Ренессанса, современного национализма и т. д. — это история, замешенная на крови. Этот континент полыхал чудовищными войнами каждые 100 лет. Каждые 10-15 лет где-либо развязывались региональные столкновения, которые через некоторое время приводили к глобальным междоусобицам европейских князьков.
Нам сегодня кивают на раздробленность древнерусских княжеств — вот, дескать, когда-то там одни не помогли другим, когда их атаковали третьи, а еще кто-то кого-то когда-то предал, объединившись с иноземными захватчиками. Господи, как же это мелко звучит! Жестокость европейцев, их коварство и вероломство не знает пределов со времен раннего средневековья, когда одна лишь Византия смогла сохранить римские идеалы, в то время как прочие пустились вырезать друг друга. Эти люди уничтожили целую славянскую цивилизацию полабов и поморов, они уничтожали религиозные верования только за незначительные отличия от своих собственных, они при каждом удобном случае воевали за лишний клочок земли и по прихотям своих королей убивали тысячи себе подобных. Такая цивилизация не могла и не может быть единой. Европа априори состоит из разных культур с разными ценностями, и объединять их было откровенно глупо.
Кризис экономической политики Брюсселя
С момента, когда был подписан знаковый Маастрихтский договор, ознаменовавший появление нового геополитического субъекта, лидеры Европы поставили цель создать общее экономическое пространство с равными правами всех его членов. Для этого также была придумана общая валюта евро, при помощи которой планировалось обеспечить циркуляцию средств по континенту. И новые законы фактически упразднили прежнюю иммиграционную политику, на которой держалось хрупкое благосостояние Западной Европы.
В реальности мы видим, к чему привели подобные экономические послабления. Фискальная и монетарная негибкость оказалась неэффективной на фоне мирового кризиса и последовавшей за ним безработицы, в той же Испании или Португалии достигшей критического уровня. В то же время создание общих наднациональных структур вдруг оказалось делом затратным и не очень-то выгодным — только разработка и реализация общеевропейской системы страхования требует миллиардных инвестиций, которые пока неоткуда брать.
А внезапно раздутый пузырь сферы услуг затребовал большее количество работников, чем могли поставить европейские государства. Пришлось задействовать мигрантов — давать им гражданства по упрощенной схеме, активно привлекать в развитые страны, создавать максимально комфортные условия, в том числе и гигантские пособия «за просто так». К чему это привело? В отдельных районах Берлина или Стокгольма стало страшно ходить ночью — там теперь живут не белые, а арабы, африканцы, азиаты и представители других инородных культур, для которых не существует моральных рамок или ограничений.
Беда Евросоюза еще и в том, что он сковал промышленность и сельское хозяйство абсолютно всех европейских стран кроме некоторых избранных. В Восточной Европе, где 30 лет назад еще работали социалистические принципы, были разрушены и уничтожены основы национальной экономики. Целые отрасли вымирали просто потому, что государство не могло их поддержать (и вполне логично, что не могло — бороться с ТНК в одиночку невозможно), да и не хотело. Это, опять-таки, создает ситуацию, когда рабочих мест остается все меньше, а недовольных — все больше.
Вдобавок культурная несовместимость стран-членов Евросоюза приводит к их экономической несовместимости. Сегодня бунтуют греки — набрали кредитов, а возвращать нечем. И их можно понять — страна, которая не привыкла работать постоянно или хотя бы в самые тяжелые моменты, никогда не сможет достойно обеспечить себя, даже если стартовые условия у нее будут оптимальными. Завтра встанут испанцы — безработица уже всех доконала. За ними — Португалия, Италия, Ирландия, и понеслась…
Разврат и содомия? Общепринятая практика!
Одна из главных бед Европы — это то, что она культурно оскотинилась, потеряла дух традиционализма и по факту погрязла в разврате. За примерами далеко ходить не надо: гей-парады, легализация однополых браков и зоофилии, ювенальная юстиция и другие значимые моменты отобрали у европейских детей надежду на счастливое детство. Им не прививают традиционные моральные ценности, совсем напротив — они привыкают к извращениям как к норме, к чему-то обыденному, и в итоге культивируют это сами. Окно Овертона и стокгольмский синдром в одном лице — убийственное сочетание, съедающее страны изнутри.
Так что же будет дальше? Я не верю в будущее Евросоюза. Он болен, и болен неизлечимо. Тут уже нет подходящих лекарств, чтобы продлить его жизнь — даже без внешнего давления единая Европа обречена. Но вот отдельные ее осколки, наиболее сильные и мощные экономически, выживут и вернутся в новом обличье. И тут России потребуется либо «оцивилизовать» их заново, придать новое дыхание «старушке», либо окончательно ее уничтожить — и я даже не знаю, что из этого предпочтительнее.
Информация