Виктор Синайский «Знакомство с "Мессером"»
Данная статья, написанная ветераном Великой Отечественной войны, рассказывает о знакомстве летом 1943 года советских строевых летчиков с немецким истребителем Bf-109 одной из последних модификаций. В данной статье автор уверенно говорит о Bf-109К, отличая его от уже виденных Bf-109G. Однако данная машина появилась лишь в 1944 году. В сборнике Артема Драбкина "Я дрался на истребителе. Принявшие первый удар. 1941-1942" речь идет уже о просто Bf-109 без какого-либо уточнения модификации. Поэтому я решил ничего не менять в авторском тексте и оставить все, как есть.Летом 1943 года, вскоре после окончания боев на Курской дуге, я, в то время механик самолета, получил приказ сдать свой Ла-5 и срочно явиться в штаб 8-й гвардейской истребительной авиадивизии. Там я узнал, что включен в состав группы для выполнения особо важного задания, суть которого сообщит командир группы капитан Василий Кравцов. Кроме него в состав группы включили пятерых наиболее опытных летчиков нашей дивизии. Всего 6, по два из каждого полка, и двух техников.
Капитан Кравцов подробно изложил нам суть задания. Он рассказал, что несколько дней назад на одном из запасных аэродромов приземлились два Мессершмитта-109, которые, по-видимому, заблудились. Когда пилоты отошли достаточно далеко от самолетов, солдаты БАО вышли из укрытий и окружили их. Один летчик, лейтенант, застрелился, а второй, обер-фельдфебель, сдался в плен. На допросе он показал, что перелетел сознательно и, будучи ведущим пары, обманул бдительность своего ведомого, офицера. Немец сказал также, что является летчиком-испытателем фирмы «Мессершмитт» и прибыл на фронт для испытания новой машины. Кравцов пояснил, что присланный «сверху» переводчик вряд ли будет нам полезен, так как абсолютно не знаком с авиационной техникой. Поэтому командир дивизии поручил выполнять роль переводчика мне.
После недолгих сборов нас отвезли на аэродром, где находились оба самолета и немецкий летчик. Это был шатен среднего роста, лет двадцати восьми. Внешне он ничем не напоминал военного; длинные полосы и костюм спортивного покроя делали его похожим на спортсмена или художника. На нем были брюки навыпуск, ботинки и куртка из светло-серого материала. Держался абсолютно спокойно и ничем не походил на заносчивых офицеров вермахта, с которыми нам уже приходилось иметь дело. Единственным напоминанием об участии его в войне был «Рыцарский железный крест», висевший у него на шее.
Аэродром, на который нас привезли, был небольшой и хорошо укрытый от посторонних глаз окружавшими его лесопосадками. Нам придали небольшое подразделение БАО, которое обеспечивало всем необходимым, включая охрану аэродрома. Один из немецких истребителей оказался хорошо известным нам Ме-109Ф, а второй был незнаком, хотя было совершенно очевидным, что это тоже «мессер».
Сначала мы подумали, что это Ме-109 Г-2, о котором были немало наслышаны и не раз видели в воздухе. Но, в отличие от привычных нам резких контуров, Ме-109 имел закругленные концы крыльев и хвостового оперения. Немецкий пилот нам сказал, что это последняя модель, «Мессершмитт 109К», которая находится в стадии доводки. Что он прилетел для проведения фронтовых испытаний и таких машин всего несколько штук. Их поступление на фронт планируется в 1944 году.
В первый же день мы с механиком Бедюхом успешно освоили правила эксплуатации «мессеров» и проинструктировали летчиков. Это оказалось делом несложным благодаря активной помощи немецкого пилота и по причине высокой степени автоматизации машин. Уже на второй день можно было приступить к полетам. Но тут допустили досадную ошибку. Капитан Кравцов решил сразу же опробовать новую модель Ме-109К, не посоветовавшись с немецким летчиком, и на взлете, к большому нашему огорчению, основательно разбил машину. В нашем распоряжении оставалась лишь одна исправная Ме-109Ф. Первый полет на ней совершил опять же Кравцов, но уже после тщательной консультации с немцем.
Оказалось, что «мессер» при взлете непрост: из-за сильной реакции винта и довольно малого расстояния между колесами шасси самолет резко вел вправо, и надо при разбеге заранее полностью «давать левую ногу». Во второй попытке все прошло благополучно, и Кравцов совершил полет по кругу в районе аэродрома.
После Кравцова на «мессере» по очереди вылетели и остальные летчики нашей группы. Всестороннее его изучение в воздухе и на земле продолжалось около трех недель. По единому мнению пилотов самолет был сложен на взлете и крайне прост при посадке, Кравцов заметил: убрал газ - и он сам садится.
В воздухе Ме-109 прост в управлении и надежен, обильно оснащен электрическими автоматами, что позволяло молодым летчикам быстро его осваивать. Особенно всем понравился электрический автомат винта и указатель шага. Пользуясь этим автоматом, можно было менять шаг винта при неработающем моторе, что являлось неосуществимым на наших самолетах. А указатель в любой момент показывал шаг винта. Пользоваться очень просто: по внешнему виду он походил на часы, и следовало только запомнить положение стрелок.
Особенно хорошо проработанной оказалась система мер по обеспечению живучести самолета. Прежде всего мы обратили внимание на бензиновый бак: он располагался сзади кабины пилота за бронеспинкой. Как объяснил нам пленный, такое расположение бака позволяет пилоту лететь до тех пор, пока самолет держится в воздухе, так как пламя не достигает кабины. Водяных радиаторов у «мессера» два - правый и левый, и каждый из них имеет кран отсечки. Если поврежден один из радиаторов, его можно отключить и лететь с исправным. Если же разбиты оба радиатора, можно отключить их и еще 5 минут лететь, пока не выкипит вода, оставшаяся в моторе. Аналогичная система отсечки существует и в масляной системе.
Удивил нас фонарь кабины пилота: он не сдвигался назад, как на наших истребителях, а опрокидывался в сторону. Оказалось, что это сделано специально, чтобы пилоты сразу же приучались летать при закрытом фонаре.
Получили ответ и на вопрос о том, как обеспечивается безотказность вооружения немецких самолетов. Все подвижные части пушек «Эрликон» и пулеметов совершают только возвратно-поступательное движение, любая задержка устраняется при перезаряжании. Гашетка на ручке управления устроена так, что когда пилот ее отпускает, то оружие перезаряжается. Таким образом, во время воздушного боя при отказе пушки или пулеметов достаточно отпустить гашетку — и можно заново открывать огонь.
Поскольку все контакты с немецким летчиком осуществлялись через меня и у нас установились довольно хорошие отношения, он был со мной достаточно откровенен. Вот что он о себе рассказал.
Звали его Эдмунд Россман. В 1943 году ему было 26 лет, с детства увлекался авиацией, с 15 лет летал на планере. Окончил летную школу, стал военным летчиком, а затем и летчиком-испытателем. Летал на большинстве немецких машин и на многих наших. Увлекался высшим пилотажем, не обошлось и без воздушного хулиганства: в районе Одессы выполнил на тяжелом трехмоторном Ю-52 мертвую петлю.
Свою боевую деятельность Россман начал на Западном фронте. Затем был ночным истребителем в системе ПВО Берлина, летал на Ме-110 «Ягуар». Имел несколько орденов, в том числе «Рыцарский железный крест» за сбитую над Берлином «Летающую крепость». Осенью 1942 гола, когда группу «Воздушных снайперов Берлина» перебросили на Кавказ, Эдмунд попал на Восточный фронт. До весны 1943 года воевал на Кавказе, лично сбил около 40 советских самолетов.
После пребывания на Восточном фронте Россман твердо решил покончить с войной. Испытывая на фронте Ме-109К, он осуществил свои намерения. Был убежден, что война проиграна и дальнейшее кровопролитие бессмысленно и преступно.
Эдмунд охотно отвечал на все наши вопросы. От него мы узнали, что новая модель Ме-109К за счет улучшения аэродинамики и увеличения мощности двигателя развивает высокую скорость и обладает хорошей скороподъемностью и маневренностью. Максимальная скорость 728 км/ч, потолок 12500 м. Вооружение состоит из 20-мм пушки «Эрликон», ведущей огонь через втулку винта, и двух крупнокалиберных пулеметов. Длина самолета 9,0 м., размах крыла 9,9 м.
Нашей авиации Россман давал двойственную оценку: последние модели самолетов считал очень хорошими, а приборное хозяйство, оснащение средствами автоматизации отсталыми. Удивлялся, почему на наших самолетах не было таких простых и нужных вещей, как счетчик боеприпасов, краны отсечки на водяной и масляных системах, указатель угла установки винта и других. Лучшим истребителем считал Ла-5, а за ним - Як-1.
К концу июля 1943 года все летчики нашей группы полностью овладели искусством пилотирования «мессера», провели с ним учебные воздушные бои. Но использовать в деле Ме-109Ф в качестве разведчика оказалось невозможным, так как появление «мессера» над нашими позициями неизменно вызывало на себя огонь из всех видов оружия. Не помогали и красные звезды на крыльях.
Вскоре нам приказали вернуться в свои части, а Ме-109Ф и немецкий летчик-испытатель были отправлены под Москву в НИИ ВВС. О дальнейшей его судьбе ничего не знаю.
Информация