От борьбы с бандформированиями до восстановления хозяйства
В чём специфика освобождения Кавказа в годы Великой Отечественной войны, которую следует учитывать и в контексте современного российского сознания? Ведь историческая "боль" нескольких поколений до сих пор даёт о себе знать.
С самого начала Великой Отечественной войны руководством СССР была ясно обозначена миссия Красной Армии — освобождение "порабощённых народов Европы и СССР от гитлеровской тирании".
Однако не только в странах — бывших противниках СССР во Второй мировой войне, но и в государствах, в то время ему союзных (всегда державших в уме приоритет собственных интересов, в том числе за счёт изнемогавшего в войне СССР), ещё со времён "холодной войны" и до сегодняшнего дня предпочитают переставлять акценты.
Имеется тенденция и в отдельных российских регионах производить несколько иную оценку ряда аспектов истории той войны, тем более что в этой проблематике есть непростые, затрагивающие групповые, социальные и этнические интересы и чувства людей сюжеты: проблемы коллаборационизма, в том числе носившего этническую окраску, сталинской депортации народов.
Особенно болезненны эти вопросы на Северном Кавказе — по многим параметрам особом регионе России, следствием чего спецификой там отличались и ход войны, и восстановление разрушенного войной хозяйства.
И сегодня Северный Кавказ — наиболее проблемный регион России. И здесь внешние силы, соединяясь с внутренними, разыгрывают этническую и конфессиональную карты. При этом они стремятся не выстроить более безопасную и комфортную жизнь для народов, а, напротив, втравить их в кровавые столкновения со своим государством, в этноконфессиональные конфликты. И одной из сфер их игр является история, особенно периода Великой Отечественной войны. Очевидно, что разумнее открыто посмотреть на ошибки своих предков и перевернуть страницы истории, не бередить былые раны, а совместно строить позитивное будущее. Но смелости честно принять свою историю, сделать самокритичные выводы и конструктивно двигаться вперёд у "игроков" не хватает. Они умело разжигают обиды, манипулируют этническим самолюбием, представляют ошибки и преступления достоинствами и достижениями своих соплеменников, а очевидный негатив вымарывают из национальной памяти, не позволяя рационально его осмыслить и извлечь исторические уроки. Но невыученные уроки истории, увы, в современной жизни оборачиваются кровью, иногда очень большой: её проливают не идеологи и манипуляторы массовым сознанием, а простые люди. Опыт двух последних чеченских войн тому наглядно подтверждение.
Специфика освобождения
На Северном Кавказе оккупации подвергались Орджоникидзевский (с 1943 года Ставропольский) край с Карачаевской АО и Черкесской АО, Краснодарский край с Адыгейской АО, Ростовская область, Северо-Осетинская АССР, Кабардино-Балкарская АССР, Чечено-Ингушская АССР.
В чём специфика освобождения Кавказа в годы Великой Отечественной войны, которую следует учитывать и в контексте современного российского сознания?
Конечно, это и собственно военная специфика битвы за Кавказ, не ограничивающаяся природно-климатическими, геополитическими и стратегическими условиями ведения боевых действий. На огромном театре военных действий, охватывавшем равнины и предгорья Северного Кавказа, перевалы Главного Кавказского хребта, акватории Азовского и Чёрного морей, Кубань, Красная Армия вела бои с интернациональной военной силой, основу которой наряду с германскими армиями составляли румынские, словацкие и другие части и соединения.
Но не только. В составе этнических формирований германской армии, созданных из уроженцев Кавказа, воевало около 120 тысяч человек (т.е. около десятой части всех советских коллаборационистов). Среди них были азербайджанские, грузинские, армянские, северокавказские батальоны, как правило, созданные из военнопленных. Также на стороне нацистской Германии воевали и казачьи части, сформированные как из военнопленных, так и из жителей оккупированных территорий.
Массовое дезертирство
Большинство национальных формирований не проявило высокой боеспособности. С ухудшением положения вермахта распространилось массовое дезертирство, переход на сторону Красной Армии, хотя отдельные из батальонов дрались за своих нацистских хозяев до конца. И хотя большинство коллаборационистов предало свою Родину не из идейных побуждений, а спасая свою жизнь после пленения немцами, нельзя отрицать широко распространённых антисоветских и сепаратистских, антирусских и антироссийских настроений на Кавказе в годы войны. Они были вызваны недовольством политикой советской власти, особенно коллективизацией, вызвавшей целый ряд массовых вооружённых выступлений, подавленных мощью государства. Но мелкие отряды и антисоветское подполье на Кавказе действовали вплоть до начала Великой Отечественной войны. Эти антисоветские силы увидели в напавшей на СССР нацистской Германии своего союзника, а германское нашествие восприняли как освобождение от большевизма и советской империи.
Подобные настроения глубоко проникли в сознание значительных слоёв региона, где с началом войны получило широкое распространение уклонение от призыва в Красную Армию. С ухудшением положения СССР дезертирство стало массовым явлением в некоторых из республик. Например, Чечено-Ингушская АССР за все годы войны дала армии лишь 12 процентов призывного контингента. Многие уклонисты уходили в горы, вливались в банды, воевавшие против Красной Армии, присоединялись к частям коллаборационистов, сформированным Германией.
Горнострелковый полк НКВД против подполья
В антисоветском подполье в годы войны на Северном Кавказе создавались мощные сети организаций, включавшие представителей более 10 народностей, ставившие целью поражение СССР в войне, готовившие общее вооружённое восстание и наивно надеявшиеся создать под покровительством Германии федеративное государство кавказских народов.
Немцы использовали эти силы для дезорганизации тыла Красной Армии, надеясь в перспективе на успех восстания и захват с помощью местных коллаборационистов нефтепромыслов региона.
Специально для борьбы с этническими бандформированиями и подпольем в декабре 1941 года — январе 1943 года НКВД пришлось разворачивать горнострелковый полк.
Всеобщее восстание провалилось, а разрозненные выступления были подавлены.
В 1942-1943 годах были уничтожены основные силы антисоветского подполья на Северном Кавказе.
А после перелома в ходе войны и особенно после ликвидации в районе Новороссийска последнего немецкого плацдарма на Кавказе подполье перестало получать со стороны Германии прежнюю поддержку. К концу 1944 года все крупные банды были полностью ликвидированы.
Таким образом, источники значительного потенциала бандподполья на Кавказе были главным образом внешними. Идейная, организационная, материальная и прочая поддержка нацистской Германии, координация планов и действий с вермахтом.
Однако нельзя отрицать ни массового характера антисоветского движения в годы войны на Северном Кавказе, ни того, что значительной поддержкой оно пользовалось у местного населения. Союз подполья с германским фашизмом очевиден, и он был весомым негативным фактором для Красной Армии, освобождающей Кавказ.
О сталинской депортации и депортации в США
Таким образом, о полной безосновательности сталинской депортации ряда народов говорить не приходится. Во время мировой войны аналогичные меры к нелояльному (или недостаточно лояльному) населению применялись и в других странах антигитлеровской коалиции, в том числе в "самых демократических" США. Тогда действовали законы военного времени, и выселение было гораздо более гуманной мерой, нежели положенный за антигосударственную деятельность расстрел, который грозил многим тысячам участников вооружённых банд.
Вместе с тем принятые решения о депортации были сомнительными с моральной точки зрения, а также проявлением недостаточной управленческой компетентности, ибо не были учтены многочисленные негативные, в том числе долговременные последствия для страны.
Как строили жизнь дальше
Цена Победы была высока: погибли почти три десятка миллионов советских граждан, народное хозяйство было разрушено, СССР понёс невиданные в истории людские и материальные потери. Оценивая масштабы этих потерь, западные аналитики подсчитали, что восстановление народного хозяйства займёт несколько десятилетий. Но аналитики ошиблись. Страна восстановило своё хозяйство в основном к началу 1950-х годов. Эти результаты могут быть оценены как экономическое чудо. В чём его причины? Сегодня очень важно рассмотреть опыт послевоенного восстановления СССР на ранее оккупированных территориях на Северном Кавказе.
Восстановительный процесс может быть хронологически разделён на два основных этапа: в ходе самой войны на освобождённых территориях и после завершения войны. Восстановление отягощалось необходимостью перевода "военной экономики" в режим мирного времени, а также частичной реэвакуации перемещённых на Восток предприятий.
После Победы восстановление осложнялось начавшейся "холодной войной", требовавшей огромных затрат на оборону.
Указания и постановления СНК СССР
Восстановление территорий начиналось сразу же после их освобождения. В 1943 году при Совете Народных Комиссаров СССР (СНК СССР) был создан Комитет по восстановлению хозяйства в освобождённых районах. Важное место заняло Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 23 января 1943 года "О мероприятиях по восстановлению МТС и колхозов в районах, освобождаемых от немецко-фашистских оккупантов".
Масштабная, развёрнутая программа возрождения пострадавших районов страны была намечена в Постановлении ЦК ВКП(Б) и СНК СССР от 21 августа 1943 года "О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобождённых от немецкой оккупации".
В первую очередь восстанавливались предприятия тяжёлой, угольной, нефтяной, металлургической промышленности, электростанции, которые являлись основой восстановления всего народного хозяйства, что было провозглашено общенародной задачей.
Основой мобилизационного механизма восстановления экономики было ясное осознание властью масштабов и сложности проблем, значимости восстановления и чёткая постановка цели — восстановление экономики в кратчайшие сроки.
За 1942-1945 годы в районах РСФСР, подвергавшихся оккупации, было восстановлено более 47 тысяч колхозов, 785 совхозов, свыше 1300 МТС.
Восстановительный процесс шёл с двух сторон: "сверху", через государственные и социальные институты, и снизу, через инициативу населения, которую власть всячески поддерживала. Решение задач по восстановлению хозяйства действительно можно считать всенародным подвигом. При этом в период войны и послевоенные годы проявились сильные стороны мобилизационной модели, созданной в 1930-е годы.
В отличие от рыночной модели, советская мобилизационная модель опиралась преимущественно на государственную и общественную собственность, использовала преимущественно не категории материального интереса, а совокупность внеэкономических механизмов (прежде всего социальную мобилизацию).
Хотя действовало и внеэкономическое принуждение, но оно в условиях патриотического подъёма в годы войны и в послевоенные годы было второстепенным.
Инструменты социальной мобилизации
Главными инструментами являлись идеология и базирующиеся на ней агитация и пропаганда. Также инструментами социальной мобилизации выступали партия, общественно-политические и общественные организации (советы, профсоюзы, комсомол, творческие союзы и другие); экономические "ячейки" (заводы, колхозы, организации и их трудовые коллективы).
Формами социальной мобилизации в экономической сфере являлись трудовые почины, социалистические соревнования и другие, позволяющие использовать инициативу и творчество масс. Это было важным элементом мотивации труда.
Как трудились на Кавказе
При общих закономерностях на восстановление народного хозяйства Северного Кавказа повлияло, по меньшей мере, несколько специфических факторов. Во-первых, аграрно-индустриальный характер региона: роль одной из житниц страны требовали концентрации усилий в аграрном секторе экономики, где важнейшее значение имели трудовые ресурсы. Но именно на селе произошли наибольшие потери мужского населения.
Во-вторых, этнокультурное разнообразие территорий с различным менталитетом, формами хозяйственной деятельности, традициями и т.д.
В-третьих, большие различия в уровне и характере экономического развития конкретных административных и национально-государственных образований. Поэтому темпы восстановительных процессов на разных территориях были различными.
В-четвёртых, существенно влияние оказывали негативные процессы, связанные с депортацией ряда северокавказских народов. Массовые этнические депортации непосредственно повлияли на процесс восстановления народного хозяйства.
Однако к началу 1950-х годов главные отрасли экономики были на Кавказе в основном восстановлены. Как и в других регионах, определяющими индикаторами быстрого восстановления народного хозяйства стали: единый народнохозяйственный комплекс, способный гибко перераспределять ресурсы между отраслями и регионами; централизованный плановый механизм, позволяющий концентрировать ресурсы на ключевых направлениях; социально-экономическая политика власти в интересах большинства населения.
Так, в Кабардино-Балкарской АССР в период оккупации гитлеровцы сожгли и разрушили 20 союзно-республиканских заводов и фабрик, 27 предприятий различных отраслей местной промышленности. Общий ущерб, который республика понесла от немецкой оккупации, составил более 2,2 млрд. рублей. В течение всего двух с половиной месяцев, к 20 марта 1943 года, население городов сумело восстановить и частично пустить в эксплуатацию уже семь предприятий, в том числе обозостроительный завод, гидротурбинный завод, мясокомбинат, кондитерскую фабрику и другие.
Руководитель коммунистов Ставрополья М.А. Суслов в своей статье "В освобождённом крае", опубликованной в газете "Правда" 26 января 1943 года, писал о трудовом и патриотическом порыве трудящихся: "В Моздоке начали работать хлебозавод, кожзавод, маслозавод; из Махачкалы до Минеральных Вод идут поезда; в Георгиевске начал работать мукомольный завод, запушены две пекарни, кожзавод; в Пятигорске на моторемонтном заводе на третий день после освобождения был налажен ремонт тягачей для Красной Армии; в Минеральных водах пущены хлебозавод и стекольный завод; в Ставрополье восстановлена мельница, работает радиоузел; восстанавливаются маслозавод, хлебопекарни".
В Черкессии и Карачае в течение шести месяцев после освобождения автономных республик от немецких оккупантов были практически полностью восстановлены все промышленные предприятия. К началу 1944 года на полную мощность работали все 13 угольных шахты. Лучший шахтёр, стахановец З. Абиянов добывал за каждую рабочую смену не менее 18 тонн угля, в несколько раз перевыполняя норму.
Успешно шло восстановление Пятигорского моторемонтного и Георгиевского арматурного заводов. Уже весной 1943 года оба этих предприятия стали выполнять и перевыполнять планы.
За этой небольшой официальной статистикой кроется большая и кропотливая работа населения Северного Кавказа. Запущенный мобилизационный механизм позволил в жесточайших условиях дефицита материальных, кадровых и других ресурсов осуществить почти невозможное — восстановить народное хозяйство в кратчайшие сроки.
Однако с конца 1980-х годов вся советская история подвергалась атакам внутренних и внешних интерпретаторов. Дело давно не ограничилось акцентированием на негативных аспектах истории, а доходило до прямых фальсификаций. Этот процесс, естественно, захватил историю экономического восстановления СССР в ходе и после мировой войны.
Однако высочайшая эффективность, проявленная советской моделью, не может быть опровергнута, а потому её стараются замолчать и обойти.
Информация