Тайна гобелена из Байё и битва при Гастингсе (Часть 2)
Зашифрованный памятник…
Хотите увидеть гобелен своими глазами, ну так отправляйтесь в уютно расположенный в долине реки Орн старинный нормандский городок Байе.
Издалека в глаза бросается средневековый собор, расплывчатые контуры башен и шпилей, которые постепенно, по мере приближения к городу, становятся более четкими. Дорога кольцом огибает старый центр, словно защитное ограждение, в пределах которого лежит паутина тенистых улочек и старинных каменных зданий; и тут, и там на солнце блестят фасады деревянных домов в стиле позднего средневековья, как будто они проникли сюда, в наше настоящее, из прошлого. В центре города возвышается огромный собор, готический шедевр в романском стиле. Его западные башни, возведенные во времена Вильгельма Завоевателя, все также парят над маленькими домами у их подножья. Однако не этот собор, без сомнения выдающийся, но все же достаточно по французским меркам обыкновенный, привлекает в Байе полмиллиона туристов каждый год. Они приезжают, чтобы увидеть одно из величайших и загадочных произведений искусства.
Указатели, ведущие к этому шедевру, можно найти в центре города повсюду. На них только одно слово, на английском или французском «Tapisserie. Гобелен». Здесь, в Байе, остальные слова излишни.
Дорога, отмеченная указателями «Гобелен» ведет вас вдоль узких улочек, под сенью старинных домов и собора. Она проходит мимо магазинов, в которых продаются все вещи, которые только возможно украсить изображением гобелена из Байе, начиная от кружек и вафельных полотенец и заканчивая ковриками для «мышек» и футболками. Под бледно-зеленым шатром ресторана Le Buillaume можно передохнуть и вспомнить ратные подвиги герцога Вильгельма Нормандского, или же его жену, королеву Матильду, если вы остановитесь в отеле «La Reine Mathilde».
Далее путь ведет вас мимо этих учреждений вдоль улицы De Mesmono вплоть до внушительного здания XVII века, которое было превращено в музей в начале 1980-х гг.
Вы открываете дверь музея. Внутри тишина и полумрак. Вы покупаете билет. Затем идете по широкому лестничному проходу и, миновав несколько дверей, шаг за шагом приближаетесь к святая святых средневековой загадки. Потом будет длинный, узкий коридор без окон и с неожиданным изгибом в середине. Именно здесь находится гобелен из Байе, заботливо укрытый под толстым стеклом. Он растянут перед вами как гигантская кинолента, прекрасный, красочный фриз из глубины средневековья. Хотя это произведение искусства всего лишь полметра шириной, оно невероятно длинное, особенно для такой старинной работы. Кажется, что если взять гобелен в руки, то он рассыплется. Гобелен тянется вдоль стены, затем делает изгиб и тянется дальше. Вся его длина составляет 70 м, но он был бы еще длиннее примерно на 60 м, если бы в глубоком прошлом не утерялась финальная часть. И даже в таком виде оставшийся гобелен можно покрыть третью часть колонны Нельсона.
Да, именно здесь, в самом сердце Нормандии находится вышитая современниками драматическая история норманнского вторжения в Англию в 1066 г. Несмотря на возраст и хрупкость, гобелен превосходно сохранился. Большая часть того, что мы сегодня видим на гобелене, является оригиналом, а те сцены, которые были отреставрированы, воспроизведены с большой тщательностью и не меняют их первоначальную интерпретацию.
Гобелен выполнен на простом льняном полотне шерстяными нитками красного, желтого, серого, двумя оттенками зеленого и тремя оттенками синего цвета. Несмотря на свою древность, он остается таким ярким и пленительным, словно его закончили вчера, а не тысячу лет назад. Необыкновенная история разворачивается по мере того, как вы проходите вдоль тускло освещенной галереи. Льняная сцена быстро заполняется занятыми своими делами фигурами, которые находятся в замках и залах, на кораблях и на конях, либо пристально смотрят куда-то. Это средневековое сказание об интригах, опасности и о войне. Оно начинается с таинственных событий, имевших место за год или два до 1066 года – критический фон для всех последующих действий, кульминацией которых стало сражение 1066 г., самого решающего года английской истории.
Интересно, что величайшая драма в истории и ежедневные дела зафиксированы художником без амбиций, и как будто в случайном порядке. Одни люди здесь пируют, едят мясо на вертелах, другие пьют вино, налитое в кубки из слоновьих бивней, другие охотятся, сеют или ходят в церковь; мужчины переходят реку вброд, высоко подняв туники, грузят провизию на корабли, а после сражаются. Каждый раз, когда вы смотрите на гобелен, невольно возникает мысль, что на нем появляются новые детали, которые раньше вы не видели. Это произведение понятно потому, что очевидно, но в то же время оно загадочно и заманчиво. Комментарий на латыни, бегущий вдоль верхней границы главного фриза, проливает свет на содержание полотна, но приводит в ярость из-за своей краткости и двусмысленности. Над и под главным фризом идут два узких бордюра, заполненных странными рисунками: реальные и мифические создания, древние предания, астрологические символы, сцены из обычной жизни, и даже отдельные эротические эпизоды.
Несмотря на подпись, гласящую, что это гобелен, на самом деле это совсем не гобелен. Если быть точным, то это вышивка, так как изображения вышиты на ткани, а не выполнены в характерной для изготовления гобеленов манере, но это произведение является, возможно, самым известным «гобеленом» в мире, поэтому было бы слишком уж педантично настаивать на перемене его названия. У нас нет настенных украшений этого времени, чтобы сравнить их с этим гобеленом из Байе, нет и документов, описывающих, когда, почему и кем он был изготовлен. Все, что мы можем узнать о гобелене из Байе, возможно почерпнуть только из исторического расследования. Например, то, как он появился в Байе, если первое упоминание о нем датировано 1476 г.
Даже после того, как вы видели гобелен из Байе много раз, его детали, длина и сложность изготовления все еще продолжают поражать. Так, на нем изображено 626 человеческих фигур, 202 лошади, 55 собак, 505 других животных, 49 деревьев, 37 зданий, 41 корабль. Гобелен повествует о мужчинах: из 626 человеческих фигур только 3 на главном фризе и 2 на бордюрах принадлежат женщинам. В нескольких интригующих эпизодах можно узнать даже неназванных персонажей, но чтобы идентифицировать людей обычно приходится прибегать к подписям на латыни.
Комментарий содержит имена только 15-ти персонажей; очевидно, это основные герои гобелена. Названные герои в основном принадлежат к верхнему эшелону средневекового общества, и упоминается в любом исследовании событий 1066 г. Это Эдуард Исповедник, старый король Англии, и два главных претендента на его престол, граф Гарольд Уэссекский и герцог Вильям Нормандский. Однако, кроме того, упоминаются 4 неизвестные фигуры: карлик Турольд, выполняющий обязанности конюха, английская леди Эльфива, находящаяся в любовной связи со священником, и два младших норманнских рыцаря – Вадард и Виталь. И вот перед нами первая загадка гобелена: почему карлик, элегантная, но оскандалившаяся леди и два младших рыцаря-норманна, делят славу с королями, герцогами, графами, епископами, заставляя нас тем самым выяснять, кто они и какую роль они играли в событиях 1066 г. За что их увековечили на гобелене? Ещё один важный персонаж на гобелене – епископ Одо из Байе, изображенный на нем с жезлом военачальника в руках, больше похожим на суковатую дубину. Одо был жадным и амбициозным единоутробным братом Вильгельма и главным его сторонником в этом завоевании после которого стал одним из богатейших людей Англии.
Согласно популярной концепции, гобелен из Байе – это произведение о триумфе Вильгельма Завоевателя. Оно без сомнения имеет огромное историческое значение, но абсолютно прямолинейно воспринимать его нельзя. Прочитайте любой известный труд, и в нем вы найдете информацию о том, что на гобелене изображена история бездетного английского короля Эдуарда Исповедника, который в конце жизни отправил своего приближённого, графа Гарольда с миссией в Нормандию. Миссия графа – сообщить кузену Эдуарда, герцогу Вильгельму Нормандскому о том, что старый король выбрал его своим наследником. После несчастного случая в другой части Франции, от которого герцог Вильгельм любезно спас его, граф Гарольд должным образом принес ему ленную присягу и торжественно поклялся быть вассалом Вильгельма. Однако, вернувшись в Англию после смерти Эдуарда в январе 1066 г. Гарольд сам захватил его престол. То есть герцог Вильгельм был обманут жадным англичанином, и поэтому собрал огромную армию норманнов и вторгся в Англию, чтобы предъявить свои законные права на трон. В конце концов, он, конечно, побеждает вероломного англичанина в сражении при Гастингсе (но не без поддержки сводного брата Одо), а Гарольд получает за свое предательство стрелу в глаз. История эта рассказывается «строго с точки зрения норманнов». Такой взгляд на гобелен из Байе повторяется снова и снова в путеводителях, брошюрах и популярных исторических книгах.
Но правда, видимо, отличается от этой версии, и она гораздо более интересна. Она медленно проявляется последние 50 лет в журнальных статьях и, понятно, что широкой публике совсем незнакома. Многое остается загадкой, и не все специалисты согласны с этой версией, но есть веские основания полагать, что гобелен из Байе был вышит совсем не в Нормандии, а в завоеванной Англии. Возможно, что в течение 10 лет после 1066 г., и что гениальный художник, создавший рисунок для команды английских швей (королева Матильда тут была совсем не причем!), сотворил опасно многослойный шедевр. Просто существовало романтическое предание, впервые записанное в XVIII в., согласно которому гобелен из Байе обязан своим появлением гордой и восхитительной жене Вильгельма, королеве Матильде. Она и ее помощницы, как гласит легенда, вышили гобелен, чтобы отпраздновать успех Вильгельма в завоевании Англии. Кстати, табличка со словами «Гобелен королевы Матильды» все еще висит на стене музея в Байе, возможно, потому, что большое число французских туристов продолжают приходить к воротам в ожидании увидеть работу королевы Матильды.
На самом деле замысел полотна был просто замечательно продуман и полон тайного смысла. Только на первый взгляд гобелен поддерживает норманнскую версию. Похоже, что идея художника была в действительности подрывной. Работая под главенством норманнов, он придумал вышивку, которая, на первый взгляд, не должна была разочаровать завоевателей. Однако, при более глубоком уровне знакомства с полотном начинаешь понимать, что он рассказывает совсем другую историю. В то время, когда невозможно было письменно передать английскую точку зрения, художник сделал это с помощью рисунков. То, что нельзя было сказать, можно показать, скрытно и искусно; и произведение искусства, которое норманны приняли и восхищались, было на самом деле Троянским конем, в котором сохранилась английская точка зрения. Таким образом, на этих картинах вышита та история, которую мы сегодня понемногу открываем. Согласно ей, отвергаются притязания норманнов на трон. А сам гобелен из Байе больше похож на затерянную версию Англо-Саксонской хроники.
Без сомненья, на гобелене из Байе изображена победа норманнов, и саму их победу нельзя отрицать. Мы видим, как талантливый художник приступает к искусному изложению английской версии событий, приведших к норманнскому завоеванию, но еще больше он пытается оценить завоевание с точки зрения глубокой религиозности и верований того времени. Согласно доктрине, господствующей в христианстве XI в., все великие события происходили по воле господа. Поэтому, в поисках объяснения причин завоевания Англии норманнами, художник обратился к Ветхому Завету и приходит к выводу, что покорение Англии было божьим наказанием за грехи. Именно так беспомощные, покоренные люди пытались объяснить то, что произошло с ними; норманны, со своей стороны, тоже провозгласили, что бог за них. Здесь все переплетено и полностью смысл этих связей никогда не был и, скорее всего, и не будет открыт. Однако художник, скорее всего, поддерживал графа Юстаса II Болонского, который, хотя и присоединился к вторжению Вильгельма в 1066 г., намеревался бороться с норманнами за власть в северной Франции. Вероятно, он претендовал и на английский трон. Графа Юстаса Болонского обычно ошибочно называют «норманном», хотя на самом деле он вовсе не был их ревностным сторонником, и герцог Вильгельм ему не доверял. На гобелене только три персонажа: епископ Одо из Байе, герцог Вильгельм и граф Юстас из Болони названы среди норманнов, участвовавших в битве при Гастингсе. При этом стоит приглядеться к изображению на полотне чуть более внимательно, как становится понятно, что из этих троих главную роль гобелен отводит именно графу Юстасу, а вовсе не Вильгельму Завоевателю! То есть гобелен это не что иное, как зашифрованный памятник тех далеких событий, и если это действительно так, то цель его – сказать правду потомкам побежденных англичан! Однако отыскать её на этом гобелене не так-то и легко.
Сказание о последствиях
Сегодня стены зданий XI в. выглядят голыми и пустыми, на них не осталось ничего от блеска и роскоши прежних времен. Но стоит нам перенестись во времени и вступить в пределы великих церквей или мирских дворцов того времени, как мы сразу же видим красочные настенные драпировки, фрески и другие украшения.
Так, в великой англо-саксонской поэме «Беовульф» холл светского здания описан как блестяще украшенный драпировками, «расшитыми золотом», и «многие, кто был удостоен видеть их, не могут сдержать возгласа восторга». Известно, что вдова англо-саксонского воина Бертнота, погибшего в 991 г. в сражении при Малдоне, создала интересную вышивку, посвященную гибели ее мужа, и передала свою работу в церковь Эли. Но она не сохранилась; о ее размере, дизайне и технике исполнения мы можем только гадать. А вот гобелен из Байе сохранился, причем даже для XI в. он был исключением, т. к. очень небольшое число людей имело достаточно места, для того чтобы выставить работу такой длины, и средства, чтобы ее заказать. Огромное число украшений из ткани, как больших, так и маленьких, исчезло. Так что даже то, что хотя бы этот один гобелен сохранился, и то редкостная удача для историков. Вдвойне удачно, что единственное сохранившееся творение такого рода запечатлело самое важное событие английской истории.
В современном мире почетнее быть народом побежденным, чем нацией воинов-победителей. Ведь было сказано: «Блаженны кроткие…». И хотя с ХI в. Англия чаще выступала в роли завоевателя, поражение, которое она потерпела от норманнов можно считать одним из самых жестких и сокрушительных за всю истории человечества. Однако норманны и французы, высадившиеся в Англии, составляли лишь малую часть общего населения страны (1,5 – 2 млн. человек). Но они заняли все ключевые позиции во власти. В течение нескольких лет практически вся англо-саксонская аристократия была замещена франкоязычной элитой. Один за другим главные епископы и аббаты заменялись норманнами или их ставленниками. Богатство в качестве трофеев войны перетекло в казну завоевателей. К 1086 г., когда король Вильгельм провел опись земельных владений в «Книге Страшного Суда», четверть Англии принадлежала 11 его ближайшим сторонникам. Из 200 аристократов, владевших другой четвертью страны, только 4 были англичанами. Огромная масса представителей англо-саксонского правящего класса была уничтожена в битве 1066 г., превратилась во второсортных людей на своей же земле или стала изгнанниками. Новой элитой стали норманны, но важное меньшинство составили их союзники из других частей Франции и Фландрии. Для усиления своей власти норманны стали возводить замки, сначала из дерева, затем из камня, по всей территории страны. До 1066 г. в Англии было мало замков. Сейчас укрепленные замки – квадратные крепости на рукотворных холмах – стали характерной чертой английских графств. Со смертью короля Гарольда в битве при Гастингсе ушел единственный человек, который мог организовать оппозицию в стране. Поэтому сопротивление было спорадическим и абсолютно безрезультатным. И если крепости отняли надежду на успешное восстание, то душа народа также сжалась в тени великолепных церквей и соборов, возведенных захватчиками в континентальном стиле. Элегантные, парящие соборы Винчестера, Эли, – все это выдающееся наследие норманнского завоевания, как и Тауэр - Знаменитая Белая Башня в Лондоне – напоминание о той военной силе, которая его и создала.
В жестокие времена жестоки были все, но нельзя не отметить особую жестокость в характере Вильгельма Завоевателя. Именно она сделала завоевание Англии возможным. Он был человеком с железной волей. Если он считал, что он прав, то немедля использовал всю силу и не обращал внимания на невинные жертвы. Вторжение 1066 г. так ярко запечатленное на гобелене из Байе, это история целеустремленной воли человека к победе. Менее известно, но не менее показательно то, как Вильгельм подавил восстание на севере Англии в 1069 и 1070 гг., где он покарал все слои общества с чрезвычайной жестокостью. Разделив армию на небольшие отряды, он приказал разорить эту землю. Воины сожгли урожай, устроили бойню среди крестьян, уничтожили орудия труда.
Это была политика продуманного террора: в течение целого поколения земля не родила, начался голод – но зато бунт был подавлен. Погибли тысячи. Самсон Дархемский пишет, что трупы гнили на улицах и в домах, а выжившие вынуждены были питаться лошадьми, собаками, кошками или продавать себя в рабство. Все деревни от Дархема до Йорка были разорены и брошены. 50 лет спустя уже упоминавшийся нами Одерик Виталис, монах англо-норманнского происхождения, с горечью вспоминал «беспомощных детей, молодых людей, только начавших свой путь, дряхлых стариков», погибших в результате карательной операции Вильгельма на севере. Репутация жестокого человека помогла Вильгельму навязать свое правление Англии. Немногие осмеливались высказываться против него, еще меньшее число решалось восставать.
Прямые человеческие жертвы норманнского завоевания велики, но и долговременное влияние этого вторжения также драматично, и ощущается до сих пор. События 1066 г. глубоко повлияли на дальнейшее развитие Британской и общеевропейской истории. Страна вышла из числа государств Скандинавского мира и повернулась лицом к Франции. В течение последующих столетий Англией управляла франкоязычная элита, чьи интересы, и, по крайней мере, амбиции, лежали по обе стороны Ла-Манша. Со временем Англия все больше втягивалась в региональные и династические интриги Франции. Когда со смертью короля Стефана в 1154 г. прервалась норманнская династия, на ее место пришла французская династия Генриха Плантагенета, правнука Вильгельма Завоевателя. Конфликт, известный как Столетняя война, закончившийся в 1453 г., является самым ярким примером длительных и запутанных англо-французских отношений, причина которых заключалась как раз в победе Вильгельма Норманнского в битве при Гастингсе в 1066 г.
Англо-саксонская система управления была достаточно сложной для своего времени, поэтому норманны в Англии её сохранили. Например, они оставили англо-саксонские графства в качестве административной единицы. И они сохраняются и сегодня в тех же границах. Школьникам говорят, что норманны привнесли в Англию «феодализм», но историки более не уверены в этом, а также и в том, что сам термин «феодализм» подходит к тому, что имело место в Англии. Легче поддаются определению и более долговременные культурные и лингвистические изменения. В одно мгновение староанглийский язык стал языком бессильных плебеев, на нем почти перестали писать, а развитие английской литературы, до этого представленной англо-саксонскими поэмами «Беовульф», и «Сражение при Малдоне», фактически просто остановилось. И если французы и смеялись над англо-саксонской поэзией, казавшейся им неуклюжей и грубой, то они же и смогли привнести в новую культуру свой значимый вклад. Французская этническая поэзия, захватывающие истории и поучительные сказки, написанные для развлечения франкоговорящих лордов и леди в их новых английских замках, составили важную часть самой французской литературы. Некоторые уверены, что первое значительное произведение на французском языке – «Песнь о Роланде» – было написано не где-нибудь, а именно в покоренной Англии. Как бы то ни было, но самая ранняя версия «Песни о Роланде» – это копия, записанная в Англии XII в.
В течение веков два языка существовали параллельно: французский для правящего класса, английский для среднего и низшего. Как заметил Вальтер Скотт в романе «Айвенго», эхо этого социального и языкового барьера все еще слышится в современном английском. Многих животных продолжают называть старыми английскими терминами (sheep – овца, cow – корова, ох – бык, deer – олень), в то время, как блюда из них, приготовленные для дворян, получили французские названия (mattock – баранина, beef – говядина, beacon – бекон, venison – оленина, real – телятина). Только в 1362 г. французский язык перестал быть языком английского Парламента. Когда в 1399 г. Генрих IV вошел на престол, он стал первым английским королем со времен Гарольда Гудвинсона, чьим родным языком был английский, а не французский. Даже в XVII в. английские адвокаты использовали дегенерировавшую форму французского языка в стенах суда. Норманны никогда не намеревались искоренять английский язык. Говорят, что Вильгельм Завоеватель пытался выучить английский язык, но нашел его слишком сложным для себя и сдался. Но благодаря подавляющему большинству англо-говорящих жителей и постоянным войнам с Францией, французский постепенно исчез из разговорной речи, и к XV в. современный английский стал главным языком страны. К этому времени французский язык норманнов и Плантагенетов обогатил английский тысячами новых слов. Огромное число синонимов в современном английском языке появилось в результате «прививки» французским языком вслед за норманнским завоеванием. Если бы Гарольд выиграл сражение при Гастингсе, то язык современных англичан был бы совершенно не похож на нынешний.
Строительство же самого собора в Байе в 1070 г., возможно, также финансировалось конфискованными у английских аристократов богатствами. Другие следы менее материальны, но и не менее значительны. Среди огороженных пастбищ Шербурского полуострова на западе и просторов Франции на северо-востоке находится множество городов и деревень, названия которых тесно связаны с некоторыми известными родами Британии. Именно из таких местечек, как Квинчи, Монбре, Мормемар, Ла Померас, Секьювиль и Вер произошли знаменитые семьи британских аристократов – Де Квинси, Мобрай, Мортимер, Померой, Саквил, Де Вере. Это тоже наследие норманнского завоевания, и все эти имена еще вызывают в ушах у англичан воспоминания о своей родовой франкоязычной аристократии. Предки этих аристократов были влиятельными людьми, которые переселились в Англию сразу после норманнского завоевания или со второй и последующими волнами иммиграции.
Разными путями события, запечатленные на гобелене из Байе, повлияли на английскую историю так, что их отголоски слышны до сих пор. Спустя девять столетий, мы все еще можем ощутить последствия, которые нельзя отнести только к завоеванию, как к таковому. Норманнское вторжение 1066 г. было последним случаем в истории Англии, когда она была завоевана другим государством. Ни Филипп II Испанский в 1580-х, ни Наполеон в начале XVIII в., ни Адольф Гитлер в 1940-х не смогли больше повторить достижение Вильгельма Завоевателя…
Так все-таки как же это было?
Считается, что в битве при Гастингсе 14 октября 1066 г. конное войско нормандских рыцарей безуспешно атаковало британцев, пока те укрывались за «стеной из щитов» на возвышенности. Но, выманив их ложным отступлением на открытое место, Вильгельм использовал свое преимущество в коннице и разгромил англичан. Король Гарольд пал в битве, а в Англии установилось нормандское правление. Однако почему все произошло именно так, а не иначе, англоязычные историки спорят до сих пор.
При этом все большее их количество склоняется к тому, что реально происходило в битве при Гастингсе, и тем, что изображено на гобелене на самом деле, существует большая разница. Так, на нем со стороны Вильгельма действует только лишь одна конница, однако, по другим источникам там были задействованы и крупные силы пехоты и лучников, а нормандские всадники в начале битвы находились в тылу и только позднее они из самых последних стали первыми, хотя на гобелене все совершенно не так...
Интересно, что в сценах сражения на «Байеском гобелене» можно увидеть 29 воинов-лучников. Однако 23 из них изображены на кайме, вне основного поля, что явно указывает на их второстепенную роль, хотя многие всадники на основном поле буквально утыканы стрелами. Там же можно увидеть четырех пеших воинов-нормандцев (сами англичане предпочитают название норманны) в защитном вооружении и с луками в руках, и одного лучника-сакса, одетого совершенно не по-боевому. Конный лучник всего один. Он также не имеет защитного вооружения и держится позади преследующих саксов нормандских рыцарей. Вряд ли это забывчивость вышивальщиц: поскольку все остальные детали вооружения показаны на гобелене достаточно подробно и вышиты весьма тщательно.
Из школьного учебника истории (да, кстати говоря, и вузовского тоже!) мы знаем о том, что главную роль в этой битве сыграла конница Завоевателя, которая несколько раз атаковала стоявших на холме англичан, которые укрывались там за «стеной из щитов» и в конце концов притворным отступлением выманила их на равнину. Ну, а там они, конечно же, расстроили свои ряды, а конница их тут же окружила и всех их уничтожила. Но как такое вообще могло случиться, ведь Гарольд, предводитель англичан, отнюдь не был новичком в военном деле. Он буквально только что одержал решительную победу над высадившимися в Англии норвежцами, но почему-то все его войско показано на гобелене пешим, хотя щиты у его воинов в большинстве своем совсем не отличаются от всаднических щитов его противников-норманнов!
Причем сам Гарольд был сначала ранен стрелой в глаз, а уже после этого зарублен мечами норманнских рыцарей. Так что вот она тайна гобелена – перед нами! На поле боя при Гастингсе в тот день победило отнюдь не конное войско герцога Вильгельма, а пехотинцы и лучники графа Юстаса Болонского, буквально засыпавшие англичан своими стрелами. Только лишь в самом конце по ним действительно ударила рыцарская конница герцога Вильгельма, однако и тут неудачно! С трудом одолев крутизну подъема на холм, её всадники подверглись ожесточенной контратаке хускарлов – элитных воинов Гарольда, мастерски владевших своими двуручными широколезвийными топорами. Рыцари-норманны обратились в бегство, причем распространился панический слух, что герцог Вильгельм убит. И никто иной, как граф Юстас, организовавший атаку на пехоту англичан с фланга со знаменем в руках. «Вон он, Уильям!» – крикнул он, а сам Вильгельм в это время опустил с лица кольчужное забрало, откинул на затылок свой шлем, и воины его узнали.
Воины графа Гарольда в свою очередь были не пехотинцами, а точно такими же всадниками, как и всадники Вильгельма, за исключением разве что его знаменитых хускарлов, которых, однако, в его войске было не так уж и много! Вот только сам Гарольд, видимо не доверяя своим воинам и опасаясь предательства, приказал им сражаться в пешем порядке, а лошадей укрыл в ближайшем лесу позади занятого ими холма. Ведь именно на лошадях они и бегут от преследующих их воинов Завоевателя после своего поражения, что нашло свое отражение в 59-ом эпизоде гобелена.
Да и персонажи из басен Эзопа изображены на кайме гобелена совсем не случайно! Они как бы подсказывают: «Не все здесь так просто! Здесь все, как у Эзопа, имеет двойной смысл!» Однако так ли все это на самом деле мы можем, к сожалению, пока что ещё только гадать!
Реконструкция хода сражения с учетом новых прочтений «Байесского полотна»
Первая фаза: Англичане стоят на вершине холма длинной извилистой линией, прикрываясь с фронта щитами. Нормандцы наступают на них с подножия холма тремя линиями. Впереди лучники, за ними пехота и, наконец, позади неё находятся отряды рыцарской конницы, которой, разумеется, никак не могло быть очень много. На левом фланге командует герцог Вильгельм, на правом – граф Юстас Болонский.
Карты А.Шепса
Хотите увидеть гобелен своими глазами, ну так отправляйтесь в уютно расположенный в долине реки Орн старинный нормандский городок Байе.
Издалека в глаза бросается средневековый собор, расплывчатые контуры башен и шпилей, которые постепенно, по мере приближения к городу, становятся более четкими. Дорога кольцом огибает старый центр, словно защитное ограждение, в пределах которого лежит паутина тенистых улочек и старинных каменных зданий; и тут, и там на солнце блестят фасады деревянных домов в стиле позднего средневековья, как будто они проникли сюда, в наше настоящее, из прошлого. В центре города возвышается огромный собор, готический шедевр в романском стиле. Его западные башни, возведенные во времена Вильгельма Завоевателя, все также парят над маленькими домами у их подножья. Однако не этот собор, без сомнения выдающийся, но все же достаточно по французским меркам обыкновенный, привлекает в Байе полмиллиона туристов каждый год. Они приезжают, чтобы увидеть одно из величайших и загадочных произведений искусства.
Битва при Гастингсе. Современная реконструкция.
Указатели, ведущие к этому шедевру, можно найти в центре города повсюду. На них только одно слово, на английском или французском «Tapisserie. Гобелен». Здесь, в Байе, остальные слова излишни.
Дорога, отмеченная указателями «Гобелен» ведет вас вдоль узких улочек, под сенью старинных домов и собора. Она проходит мимо магазинов, в которых продаются все вещи, которые только возможно украсить изображением гобелена из Байе, начиная от кружек и вафельных полотенец и заканчивая ковриками для «мышек» и футболками. Под бледно-зеленым шатром ресторана Le Buillaume можно передохнуть и вспомнить ратные подвиги герцога Вильгельма Нормандского, или же его жену, королеву Матильду, если вы остановитесь в отеле «La Reine Mathilde».
Далее путь ведет вас мимо этих учреждений вдоль улицы De Mesmono вплоть до внушительного здания XVII века, которое было превращено в музей в начале 1980-х гг.
Вы открываете дверь музея. Внутри тишина и полумрак. Вы покупаете билет. Затем идете по широкому лестничному проходу и, миновав несколько дверей, шаг за шагом приближаетесь к святая святых средневековой загадки. Потом будет длинный, узкий коридор без окон и с неожиданным изгибом в середине. Именно здесь находится гобелен из Байе, заботливо укрытый под толстым стеклом. Он растянут перед вами как гигантская кинолента, прекрасный, красочный фриз из глубины средневековья. Хотя это произведение искусства всего лишь полметра шириной, оно невероятно длинное, особенно для такой старинной работы. Кажется, что если взять гобелен в руки, то он рассыплется. Гобелен тянется вдоль стены, затем делает изгиб и тянется дальше. Вся его длина составляет 70 м, но он был бы еще длиннее примерно на 60 м, если бы в глубоком прошлом не утерялась финальная часть. И даже в таком виде оставшийся гобелен можно покрыть третью часть колонны Нельсона.
Да, именно здесь, в самом сердце Нормандии находится вышитая современниками драматическая история норманнского вторжения в Англию в 1066 г. Несмотря на возраст и хрупкость, гобелен превосходно сохранился. Большая часть того, что мы сегодня видим на гобелене, является оригиналом, а те сцены, которые были отреставрированы, воспроизведены с большой тщательностью и не меняют их первоначальную интерпретацию.
Гобелен выполнен на простом льняном полотне шерстяными нитками красного, желтого, серого, двумя оттенками зеленого и тремя оттенками синего цвета. Несмотря на свою древность, он остается таким ярким и пленительным, словно его закончили вчера, а не тысячу лет назад. Необыкновенная история разворачивается по мере того, как вы проходите вдоль тускло освещенной галереи. Льняная сцена быстро заполняется занятыми своими делами фигурами, которые находятся в замках и залах, на кораблях и на конях, либо пристально смотрят куда-то. Это средневековое сказание об интригах, опасности и о войне. Оно начинается с таинственных событий, имевших место за год или два до 1066 года – критический фон для всех последующих действий, кульминацией которых стало сражение 1066 г., самого решающего года английской истории.
Интересно, что величайшая драма в истории и ежедневные дела зафиксированы художником без амбиций, и как будто в случайном порядке. Одни люди здесь пируют, едят мясо на вертелах, другие пьют вино, налитое в кубки из слоновьих бивней, другие охотятся, сеют или ходят в церковь; мужчины переходят реку вброд, высоко подняв туники, грузят провизию на корабли, а после сражаются. Каждый раз, когда вы смотрите на гобелен, невольно возникает мысль, что на нем появляются новые детали, которые раньше вы не видели. Это произведение понятно потому, что очевидно, но в то же время оно загадочно и заманчиво. Комментарий на латыни, бегущий вдоль верхней границы главного фриза, проливает свет на содержание полотна, но приводит в ярость из-за своей краткости и двусмысленности. Над и под главным фризом идут два узких бордюра, заполненных странными рисунками: реальные и мифические создания, древние предания, астрологические символы, сцены из обычной жизни, и даже отдельные эротические эпизоды.
Несмотря на подпись, гласящую, что это гобелен, на самом деле это совсем не гобелен. Если быть точным, то это вышивка, так как изображения вышиты на ткани, а не выполнены в характерной для изготовления гобеленов манере, но это произведение является, возможно, самым известным «гобеленом» в мире, поэтому было бы слишком уж педантично настаивать на перемене его названия. У нас нет настенных украшений этого времени, чтобы сравнить их с этим гобеленом из Байе, нет и документов, описывающих, когда, почему и кем он был изготовлен. Все, что мы можем узнать о гобелене из Байе, возможно почерпнуть только из исторического расследования. Например, то, как он появился в Байе, если первое упоминание о нем датировано 1476 г.
Даже после того, как вы видели гобелен из Байе много раз, его детали, длина и сложность изготовления все еще продолжают поражать. Так, на нем изображено 626 человеческих фигур, 202 лошади, 55 собак, 505 других животных, 49 деревьев, 37 зданий, 41 корабль. Гобелен повествует о мужчинах: из 626 человеческих фигур только 3 на главном фризе и 2 на бордюрах принадлежат женщинам. В нескольких интригующих эпизодах можно узнать даже неназванных персонажей, но чтобы идентифицировать людей обычно приходится прибегать к подписям на латыни.
Комментарий содержит имена только 15-ти персонажей; очевидно, это основные герои гобелена. Названные герои в основном принадлежат к верхнему эшелону средневекового общества, и упоминается в любом исследовании событий 1066 г. Это Эдуард Исповедник, старый король Англии, и два главных претендента на его престол, граф Гарольд Уэссекский и герцог Вильям Нормандский. Однако, кроме того, упоминаются 4 неизвестные фигуры: карлик Турольд, выполняющий обязанности конюха, английская леди Эльфива, находящаяся в любовной связи со священником, и два младших норманнских рыцаря – Вадард и Виталь. И вот перед нами первая загадка гобелена: почему карлик, элегантная, но оскандалившаяся леди и два младших рыцаря-норманна, делят славу с королями, герцогами, графами, епископами, заставляя нас тем самым выяснять, кто они и какую роль они играли в событиях 1066 г. За что их увековечили на гобелене? Ещё один важный персонаж на гобелене – епископ Одо из Байе, изображенный на нем с жезлом военачальника в руках, больше похожим на суковатую дубину. Одо был жадным и амбициозным единоутробным братом Вильгельма и главным его сторонником в этом завоевании после которого стал одним из богатейших людей Англии.
Согласно популярной концепции, гобелен из Байе – это произведение о триумфе Вильгельма Завоевателя. Оно без сомнения имеет огромное историческое значение, но абсолютно прямолинейно воспринимать его нельзя. Прочитайте любой известный труд, и в нем вы найдете информацию о том, что на гобелене изображена история бездетного английского короля Эдуарда Исповедника, который в конце жизни отправил своего приближённого, графа Гарольда с миссией в Нормандию. Миссия графа – сообщить кузену Эдуарда, герцогу Вильгельму Нормандскому о том, что старый король выбрал его своим наследником. После несчастного случая в другой части Франции, от которого герцог Вильгельм любезно спас его, граф Гарольд должным образом принес ему ленную присягу и торжественно поклялся быть вассалом Вильгельма. Однако, вернувшись в Англию после смерти Эдуарда в январе 1066 г. Гарольд сам захватил его престол. То есть герцог Вильгельм был обманут жадным англичанином, и поэтому собрал огромную армию норманнов и вторгся в Англию, чтобы предъявить свои законные права на трон. В конце концов, он, конечно, побеждает вероломного англичанина в сражении при Гастингсе (но не без поддержки сводного брата Одо), а Гарольд получает за свое предательство стрелу в глаз. История эта рассказывается «строго с точки зрения норманнов». Такой взгляд на гобелен из Байе повторяется снова и снова в путеводителях, брошюрах и популярных исторических книгах.
Но правда, видимо, отличается от этой версии, и она гораздо более интересна. Она медленно проявляется последние 50 лет в журнальных статьях и, понятно, что широкой публике совсем незнакома. Многое остается загадкой, и не все специалисты согласны с этой версией, но есть веские основания полагать, что гобелен из Байе был вышит совсем не в Нормандии, а в завоеванной Англии. Возможно, что в течение 10 лет после 1066 г., и что гениальный художник, создавший рисунок для команды английских швей (королева Матильда тут была совсем не причем!), сотворил опасно многослойный шедевр. Просто существовало романтическое предание, впервые записанное в XVIII в., согласно которому гобелен из Байе обязан своим появлением гордой и восхитительной жене Вильгельма, королеве Матильде. Она и ее помощницы, как гласит легенда, вышили гобелен, чтобы отпраздновать успех Вильгельма в завоевании Англии. Кстати, табличка со словами «Гобелен королевы Матильды» все еще висит на стене музея в Байе, возможно, потому, что большое число французских туристов продолжают приходить к воротам в ожидании увидеть работу королевы Матильды.
На самом деле замысел полотна был просто замечательно продуман и полон тайного смысла. Только на первый взгляд гобелен поддерживает норманнскую версию. Похоже, что идея художника была в действительности подрывной. Работая под главенством норманнов, он придумал вышивку, которая, на первый взгляд, не должна была разочаровать завоевателей. Однако, при более глубоком уровне знакомства с полотном начинаешь понимать, что он рассказывает совсем другую историю. В то время, когда невозможно было письменно передать английскую точку зрения, художник сделал это с помощью рисунков. То, что нельзя было сказать, можно показать, скрытно и искусно; и произведение искусства, которое норманны приняли и восхищались, было на самом деле Троянским конем, в котором сохранилась английская точка зрения. Таким образом, на этих картинах вышита та история, которую мы сегодня понемногу открываем. Согласно ей, отвергаются притязания норманнов на трон. А сам гобелен из Байе больше похож на затерянную версию Англо-Саксонской хроники.
Без сомненья, на гобелене из Байе изображена победа норманнов, и саму их победу нельзя отрицать. Мы видим, как талантливый художник приступает к искусному изложению английской версии событий, приведших к норманнскому завоеванию, но еще больше он пытается оценить завоевание с точки зрения глубокой религиозности и верований того времени. Согласно доктрине, господствующей в христианстве XI в., все великие события происходили по воле господа. Поэтому, в поисках объяснения причин завоевания Англии норманнами, художник обратился к Ветхому Завету и приходит к выводу, что покорение Англии было божьим наказанием за грехи. Именно так беспомощные, покоренные люди пытались объяснить то, что произошло с ними; норманны, со своей стороны, тоже провозгласили, что бог за них. Здесь все переплетено и полностью смысл этих связей никогда не был и, скорее всего, и не будет открыт. Однако художник, скорее всего, поддерживал графа Юстаса II Болонского, который, хотя и присоединился к вторжению Вильгельма в 1066 г., намеревался бороться с норманнами за власть в северной Франции. Вероятно, он претендовал и на английский трон. Графа Юстаса Болонского обычно ошибочно называют «норманном», хотя на самом деле он вовсе не был их ревностным сторонником, и герцог Вильгельм ему не доверял. На гобелене только три персонажа: епископ Одо из Байе, герцог Вильгельм и граф Юстас из Болони названы среди норманнов, участвовавших в битве при Гастингсе. При этом стоит приглядеться к изображению на полотне чуть более внимательно, как становится понятно, что из этих троих главную роль гобелен отводит именно графу Юстасу, а вовсе не Вильгельму Завоевателю! То есть гобелен это не что иное, как зашифрованный памятник тех далеких событий, и если это действительно так, то цель его – сказать правду потомкам побежденных англичан! Однако отыскать её на этом гобелене не так-то и легко.
Сказание о последствиях
Сегодня стены зданий XI в. выглядят голыми и пустыми, на них не осталось ничего от блеска и роскоши прежних времен. Но стоит нам перенестись во времени и вступить в пределы великих церквей или мирских дворцов того времени, как мы сразу же видим красочные настенные драпировки, фрески и другие украшения.
Так, в великой англо-саксонской поэме «Беовульф» холл светского здания описан как блестяще украшенный драпировками, «расшитыми золотом», и «многие, кто был удостоен видеть их, не могут сдержать возгласа восторга». Известно, что вдова англо-саксонского воина Бертнота, погибшего в 991 г. в сражении при Малдоне, создала интересную вышивку, посвященную гибели ее мужа, и передала свою работу в церковь Эли. Но она не сохранилась; о ее размере, дизайне и технике исполнения мы можем только гадать. А вот гобелен из Байе сохранился, причем даже для XI в. он был исключением, т. к. очень небольшое число людей имело достаточно места, для того чтобы выставить работу такой длины, и средства, чтобы ее заказать. Огромное число украшений из ткани, как больших, так и маленьких, исчезло. Так что даже то, что хотя бы этот один гобелен сохранился, и то редкостная удача для историков. Вдвойне удачно, что единственное сохранившееся творение такого рода запечатлело самое важное событие английской истории.
В современном мире почетнее быть народом побежденным, чем нацией воинов-победителей. Ведь было сказано: «Блаженны кроткие…». И хотя с ХI в. Англия чаще выступала в роли завоевателя, поражение, которое она потерпела от норманнов можно считать одним из самых жестких и сокрушительных за всю истории человечества. Однако норманны и французы, высадившиеся в Англии, составляли лишь малую часть общего населения страны (1,5 – 2 млн. человек). Но они заняли все ключевые позиции во власти. В течение нескольких лет практически вся англо-саксонская аристократия была замещена франкоязычной элитой. Один за другим главные епископы и аббаты заменялись норманнами или их ставленниками. Богатство в качестве трофеев войны перетекло в казну завоевателей. К 1086 г., когда король Вильгельм провел опись земельных владений в «Книге Страшного Суда», четверть Англии принадлежала 11 его ближайшим сторонникам. Из 200 аристократов, владевших другой четвертью страны, только 4 были англичанами. Огромная масса представителей англо-саксонского правящего класса была уничтожена в битве 1066 г., превратилась во второсортных людей на своей же земле или стала изгнанниками. Новой элитой стали норманны, но важное меньшинство составили их союзники из других частей Франции и Фландрии. Для усиления своей власти норманны стали возводить замки, сначала из дерева, затем из камня, по всей территории страны. До 1066 г. в Англии было мало замков. Сейчас укрепленные замки – квадратные крепости на рукотворных холмах – стали характерной чертой английских графств. Со смертью короля Гарольда в битве при Гастингсе ушел единственный человек, который мог организовать оппозицию в стране. Поэтому сопротивление было спорадическим и абсолютно безрезультатным. И если крепости отняли надежду на успешное восстание, то душа народа также сжалась в тени великолепных церквей и соборов, возведенных захватчиками в континентальном стиле. Элегантные, парящие соборы Винчестера, Эли, – все это выдающееся наследие норманнского завоевания, как и Тауэр - Знаменитая Белая Башня в Лондоне – напоминание о той военной силе, которая его и создала.
В жестокие времена жестоки были все, но нельзя не отметить особую жестокость в характере Вильгельма Завоевателя. Именно она сделала завоевание Англии возможным. Он был человеком с железной волей. Если он считал, что он прав, то немедля использовал всю силу и не обращал внимания на невинные жертвы. Вторжение 1066 г. так ярко запечатленное на гобелене из Байе, это история целеустремленной воли человека к победе. Менее известно, но не менее показательно то, как Вильгельм подавил восстание на севере Англии в 1069 и 1070 гг., где он покарал все слои общества с чрезвычайной жестокостью. Разделив армию на небольшие отряды, он приказал разорить эту землю. Воины сожгли урожай, устроили бойню среди крестьян, уничтожили орудия труда.
Барельеф с изображением Вильгельма Завоевателя в Див-сюр-мер, Шато Гийома ле Конкура, Фалез.
Это была политика продуманного террора: в течение целого поколения земля не родила, начался голод – но зато бунт был подавлен. Погибли тысячи. Самсон Дархемский пишет, что трупы гнили на улицах и в домах, а выжившие вынуждены были питаться лошадьми, собаками, кошками или продавать себя в рабство. Все деревни от Дархема до Йорка были разорены и брошены. 50 лет спустя уже упоминавшийся нами Одерик Виталис, монах англо-норманнского происхождения, с горечью вспоминал «беспомощных детей, молодых людей, только начавших свой путь, дряхлых стариков», погибших в результате карательной операции Вильгельма на севере. Репутация жестокого человека помогла Вильгельму навязать свое правление Англии. Немногие осмеливались высказываться против него, еще меньшее число решалось восставать.
Прямые человеческие жертвы норманнского завоевания велики, но и долговременное влияние этого вторжения также драматично, и ощущается до сих пор. События 1066 г. глубоко повлияли на дальнейшее развитие Британской и общеевропейской истории. Страна вышла из числа государств Скандинавского мира и повернулась лицом к Франции. В течение последующих столетий Англией управляла франкоязычная элита, чьи интересы, и, по крайней мере, амбиции, лежали по обе стороны Ла-Манша. Со временем Англия все больше втягивалась в региональные и династические интриги Франции. Когда со смертью короля Стефана в 1154 г. прервалась норманнская династия, на ее место пришла французская династия Генриха Плантагенета, правнука Вильгельма Завоевателя. Конфликт, известный как Столетняя война, закончившийся в 1453 г., является самым ярким примером длительных и запутанных англо-французских отношений, причина которых заключалась как раз в победе Вильгельма Норманнского в битве при Гастингсе в 1066 г.
Достаточно реалистическое изображение воина начала XI в., хотя меч, если судить по его перекрестию, должен быть значительно старше. «Псалтирь Тиберия». Англия (Винчестер) после 1064 г. (Британская Библиотека)
Англо-саксонская система управления была достаточно сложной для своего времени, поэтому норманны в Англии её сохранили. Например, они оставили англо-саксонские графства в качестве административной единицы. И они сохраняются и сегодня в тех же границах. Школьникам говорят, что норманны привнесли в Англию «феодализм», но историки более не уверены в этом, а также и в том, что сам термин «феодализм» подходит к тому, что имело место в Англии. Легче поддаются определению и более долговременные культурные и лингвистические изменения. В одно мгновение староанглийский язык стал языком бессильных плебеев, на нем почти перестали писать, а развитие английской литературы, до этого представленной англо-саксонскими поэмами «Беовульф», и «Сражение при Малдоне», фактически просто остановилось. И если французы и смеялись над англо-саксонской поэзией, казавшейся им неуклюжей и грубой, то они же и смогли привнести в новую культуру свой значимый вклад. Французская этническая поэзия, захватывающие истории и поучительные сказки, написанные для развлечения франкоговорящих лордов и леди в их новых английских замках, составили важную часть самой французской литературы. Некоторые уверены, что первое значительное произведение на французском языке – «Песнь о Роланде» – было написано не где-нибудь, а именно в покоренной Англии. Как бы то ни было, но самая ранняя версия «Песни о Роланде» – это копия, записанная в Англии XII в.
В течение веков два языка существовали параллельно: французский для правящего класса, английский для среднего и низшего. Как заметил Вальтер Скотт в романе «Айвенго», эхо этого социального и языкового барьера все еще слышится в современном английском. Многих животных продолжают называть старыми английскими терминами (sheep – овца, cow – корова, ох – бык, deer – олень), в то время, как блюда из них, приготовленные для дворян, получили французские названия (mattock – баранина, beef – говядина, beacon – бекон, venison – оленина, real – телятина). Только в 1362 г. французский язык перестал быть языком английского Парламента. Когда в 1399 г. Генрих IV вошел на престол, он стал первым английским королем со времен Гарольда Гудвинсона, чьим родным языком был английский, а не французский. Даже в XVII в. английские адвокаты использовали дегенерировавшую форму французского языка в стенах суда. Норманны никогда не намеревались искоренять английский язык. Говорят, что Вильгельм Завоеватель пытался выучить английский язык, но нашел его слишком сложным для себя и сдался. Но благодаря подавляющему большинству англо-говорящих жителей и постоянным войнам с Францией, французский постепенно исчез из разговорной речи, и к XV в. современный английский стал главным языком страны. К этому времени французский язык норманнов и Плантагенетов обогатил английский тысячами новых слов. Огромное число синонимов в современном английском языке появилось в результате «прививки» французским языком вслед за норманнским завоеванием. Если бы Гарольд выиграл сражение при Гастингсе, то язык современных англичан был бы совершенно не похож на нынешний.
Строительство же самого собора в Байе в 1070 г., возможно, также финансировалось конфискованными у английских аристократов богатствами. Другие следы менее материальны, но и не менее значительны. Среди огороженных пастбищ Шербурского полуострова на западе и просторов Франции на северо-востоке находится множество городов и деревень, названия которых тесно связаны с некоторыми известными родами Британии. Именно из таких местечек, как Квинчи, Монбре, Мормемар, Ла Померас, Секьювиль и Вер произошли знаменитые семьи британских аристократов – Де Квинси, Мобрай, Мортимер, Померой, Саквил, Де Вере. Это тоже наследие норманнского завоевания, и все эти имена еще вызывают в ушах у англичан воспоминания о своей родовой франкоязычной аристократии. Предки этих аристократов были влиятельными людьми, которые переселились в Англию сразу после норманнского завоевания или со второй и последующими волнами иммиграции.
Разными путями события, запечатленные на гобелене из Байе, повлияли на английскую историю так, что их отголоски слышны до сих пор. Спустя девять столетий, мы все еще можем ощутить последствия, которые нельзя отнести только к завоеванию, как к таковому. Норманнское вторжение 1066 г. было последним случаем в истории Англии, когда она была завоевана другим государством. Ни Филипп II Испанский в 1580-х, ни Наполеон в начале XVIII в., ни Адольф Гитлер в 1940-х не смогли больше повторить достижение Вильгельма Завоевателя…
Так все-таки как же это было?
Считается, что в битве при Гастингсе 14 октября 1066 г. конное войско нормандских рыцарей безуспешно атаковало британцев, пока те укрывались за «стеной из щитов» на возвышенности. Но, выманив их ложным отступлением на открытое место, Вильгельм использовал свое преимущество в коннице и разгромил англичан. Король Гарольд пал в битве, а в Англии установилось нормандское правление. Однако почему все произошло именно так, а не иначе, англоязычные историки спорят до сих пор.
Нормандские лучники и всадники идут в атаку. Сцена 51 (отрывок). Фото вышивки из «Музея ковра», Байё).
При этом все большее их количество склоняется к тому, что реально происходило в битве при Гастингсе, и тем, что изображено на гобелене на самом деле, существует большая разница. Так, на нем со стороны Вильгельма действует только лишь одна конница, однако, по другим источникам там были задействованы и крупные силы пехоты и лучников, а нормандские всадники в начале битвы находились в тылу и только позднее они из самых последних стали первыми, хотя на гобелене все совершенно не так...
Интересно, что в сценах сражения на «Байеском гобелене» можно увидеть 29 воинов-лучников. Однако 23 из них изображены на кайме, вне основного поля, что явно указывает на их второстепенную роль, хотя многие всадники на основном поле буквально утыканы стрелами. Там же можно увидеть четырех пеших воинов-нормандцев (сами англичане предпочитают название норманны) в защитном вооружении и с луками в руках, и одного лучника-сакса, одетого совершенно не по-боевому. Конный лучник всего один. Он также не имеет защитного вооружения и держится позади преследующих саксов нормандских рыцарей. Вряд ли это забывчивость вышивальщиц: поскольку все остальные детали вооружения показаны на гобелене достаточно подробно и вышиты весьма тщательно.
Из школьного учебника истории (да, кстати говоря, и вузовского тоже!) мы знаем о том, что главную роль в этой битве сыграла конница Завоевателя, которая несколько раз атаковала стоявших на холме англичан, которые укрывались там за «стеной из щитов» и в конце концов притворным отступлением выманила их на равнину. Ну, а там они, конечно же, расстроили свои ряды, а конница их тут же окружила и всех их уничтожила. Но как такое вообще могло случиться, ведь Гарольд, предводитель англичан, отнюдь не был новичком в военном деле. Он буквально только что одержал решительную победу над высадившимися в Англии норвежцами, но почему-то все его войско показано на гобелене пешим, хотя щиты у его воинов в большинстве своем совсем не отличаются от всаднических щитов его противников-норманнов!
Именно такие шлемы были и на голове у воинов в битве при Гастингсе. (Около XI в. Найден в Моравии в местечке Оломуц в 1864 г. В настоящее время в Художественно-историческом музее в Вене.
Причем сам Гарольд был сначала ранен стрелой в глаз, а уже после этого зарублен мечами норманнских рыцарей. Так что вот она тайна гобелена – перед нами! На поле боя при Гастингсе в тот день победило отнюдь не конное войско герцога Вильгельма, а пехотинцы и лучники графа Юстаса Болонского, буквально засыпавшие англичан своими стрелами. Только лишь в самом конце по ним действительно ударила рыцарская конница герцога Вильгельма, однако и тут неудачно! С трудом одолев крутизну подъема на холм, её всадники подверглись ожесточенной контратаке хускарлов – элитных воинов Гарольда, мастерски владевших своими двуручными широколезвийными топорами. Рыцари-норманны обратились в бегство, причем распространился панический слух, что герцог Вильгельм убит. И никто иной, как граф Юстас, организовавший атаку на пехоту англичан с фланга со знаменем в руках. «Вон он, Уильям!» – крикнул он, а сам Вильгельм в это время опустил с лица кольчужное забрало, откинул на затылок свой шлем, и воины его узнали.
Стрела попадает Гарольду в глаз. Над головой Гарольда вышита надпись: «Гарольд-король убит здесь». Сцена 57(отрывок). Фото вышивки из «Музея ковра», Байё).
Воины графа Гарольда в свою очередь были не пехотинцами, а точно такими же всадниками, как и всадники Вильгельма, за исключением разве что его знаменитых хускарлов, которых, однако, в его войске было не так уж и много! Вот только сам Гарольд, видимо не доверяя своим воинам и опасаясь предательства, приказал им сражаться в пешем порядке, а лошадей укрыл в ближайшем лесу позади занятого ими холма. Ведь именно на лошадях они и бегут от преследующих их воинов Завоевателя после своего поражения, что нашло свое отражение в 59-ом эпизоде гобелена.
Да и персонажи из басен Эзопа изображены на кайме гобелена совсем не случайно! Они как бы подсказывают: «Не все здесь так просто! Здесь все, как у Эзопа, имеет двойной смысл!» Однако так ли все это на самом деле мы можем, к сожалению, пока что ещё только гадать!
Реконструкция хода сражения с учетом новых прочтений «Байесского полотна»
Первая фаза: Англичане стоят на вершине холма длинной извилистой линией, прикрываясь с фронта щитами. Нормандцы наступают на них с подножия холма тремя линиями. Впереди лучники, за ними пехота и, наконец, позади неё находятся отряды рыцарской конницы, которой, разумеется, никак не могло быть очень много. На левом фланге командует герцог Вильгельм, на правом – граф Юстас Болонский.
Вторая фаза: Лучники расстреляли все стрелы, и отошли для пополнения запасов к лагерю норманнов. Пехота атакует «стену из щитов», но её атаки успешно отражаются.
Третья фаза: Лучники возвращаются и подвергают позицию англичан массированному обстрелу. Граф Гарольд ранен стрелой в глаз. Рыцари приближаются к стене из щитов и группируются у подножия холма для атаки.
Четвертая фаза: воины Гарольда, не выдержав обстрела из луков, бросаются вниз по склону холма. Войска герцога Вильгельма, включая и его всадников, захвачены врасплох и отступают. Начинается паника. Распространяется слух о том, что герцог убит. Граф Юстас Болонский перестраивает свою конницу и ведет её на помощь Вильгельму.
Пятая фаза: Фланговая атака конницы графа Болонского в тыл наступающих англичан приводит к их окружению и последующему уничтожению.
Шестая фаза: Совместная атака пехоты и конницы норманнов на «стену щитов», гибель Гарольда и отступление англичан в сторону леса, где уцелевшие, скорее всего, сели коней и обратились в повальное бегство.
Карты А.Шепса
Информация