«Наметить более воинственные цели в отношении России…»
В той международной обстановке, которая сопутствует 70-летию победы над немецким нацизмом и японским милитаризмом, нельзя не вспомнить, что большой союз СССР, США и Великобритании, в решающей степени обеспечивший эту победу, развалился поразительно быстро. За несколько месяцев совместная борьба с общим врагом сменилась холодной войной, с началом которой бывшие союзники стали смотреть друг на друга сквозь прорезь прицела.
«Поразительно быстро» – это, однако, лишь на взгляд современников Великой Победы, не ведавших о секретах большой политики. На самом деле подготовка Запада к противостоянию с СССР началась еще в разгар Второй мировой войны. На это был нацелен, в частности, план «Рэнкин», разработанный штабами союзных войск в 1943 г. и предусматривавший, в случае если после высадки англо-американских войск в Западной Европе восточный фронт немцев начнет рушиться под ударами Красной армии, принять капитуляцию вермахта на западе и с его помощью остановить продвижение советских войск в Германию. Или намерение У. Черчилля развязать войну против СССР по плану экстренной операции «Немыслимое». Или второе рождение летом 1945 г. плана «Рэнкин»: совместный замысел англо-американцев использовать в случае военного столкновения с Красной армией неразоруженные части вермахта.
Советская сторона была абсолютно права, заявив на одном из заседаний Контрольного совета по управлению Германией, что история знает мало примеров подобного вероломства и измены союзническим обязательствам. Фельдмаршал Б. Монтгомери, входивший в состав Контрольного совета со стороны Великобритании, поначалу попытался отвести обвинение, прозвучавшее в выступлении Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, но затем был вынужден подтвердить факт существования плана «Рэнкин». Сделал он это после того, как Черчилль на одном из избирательных митингов заявил: да, приказ собирать немецкое оружие и готовить части вермахта, сдавшиеся ранее в плен, для возможных совместных действий против Красной армии он действительно отдал.
Что касается Г. Трумэна, сменившего Ф. Рузвельта на посту президента, то он, как и Черчилль, счел возможным взять жесткий тон по отношению к советскому союзнику, не дожидаясь окончания войны. Приехавшему в апреле 1945 г. в США наркому иностранных дел В.М. Молотову он высказал резкие упреки в отсутствии прогресса в решении польского вопроса. В качестве меры давления Трумэн избрал угрозу прекращения поставок по ленд-лизу (чем не экономические санкции образца 2014–2015 годов?).
Присутствовавший на встрече посол США в Москве А. Гарриман позднее вспоминал: «Я сожалел, что Трумэн так жестко подошел к делу. Его поведение давало Молотову основание сообщить Сталину, что от политики Рузвельта отходят». Гарриман смягчил оценку ситуации: смена вех стала к тому моменту свершившимся фактом. Политическая мысль в Вашингтоне все больше вращалась вокруг идеи столкновения с СССР. В составленном в середине мая 1945 г. меморандуме исполнявший обязанности государственного секретаря США Дж. Грю призывал «немедленно ужесточить» американскую политику по отношению к Советскому Союзу по всем линиям. Он утверждал, что «гораздо лучше и надежнее иметь столкновение прежде, чем Россия сможет провести восстановительные работы и развить свой огромный потенциал военной, экономической и территориальной мощи».
Сторонники политики с позиции силы особенно активизировались после испытания в США и практического применения ими над Японией в августе 1945 г. ядерного оружия. О какой союзнической солидарности могла идти речь, если в самые дни работы Потсдамской конференции для руководителя американской программы создания ядерного оружия генерала Л. Гровса был подготовлен секретный документ «Стратегическая карта некоторых промышленных районов России и Маньчжурии», в котором перечислялись 15 крупнейших городов Советского Союза, начиная с Москвы, как первоочередные цели для бомбардировок. В приложении приводился расчет количества атомных бомб, требуемых для уничтожения каждого из этих городов, с учетом имеющегося опыта Хиросимы и Нагасаки. Например, для поражения Москвы и Ленинграда, по мнению авторов документа, требовалось по шесть атомных бомб, однотипных с той, которая была сброшена на Хиросиму.
К началу 1946 г. в США получила обоснование концепция превентивной атомной войны, которая бы упреждала превращение СССР в ядерную державу. К ее разработке имели прямое отношение в высшей степени авторитетные и хорошо информированные военные и политические деятели – командующий ВВС США генерал Х. Арнольд, бригадный генерал Ф. Эверест, представлявший ВВС в Объединенном комитете военного планирования, командующий авиацией стратегического назначения генерал К. Спаатс, заместитель командующего армейской авиацией, один из авторов плана «ковровых» бомбардировок Германии в годы войны генерал А. Икер и другие.
В январе 1946 г., выступая в комиссии по атомной энергии, созданной Трумэном, генерал Л. Гровс заявил, что видит только два альтернативных варианта поведения для США, если они хотят сохранить монополию на ядерное оружие: «Либо мы должны иметь не содержащее никаких инотолкований реалистическое и обязательное для всех международное соглашение, обеспечивающее запрещение атомного оружия, либо мы и наши надежные союзники должны иметь эксклюзивное превосходство в этой области». Это означало, что если Советский Союз отвергнет предложенный США план международного контроля над атомным оружием, то Соединенные Штаты готовы нанести превентивный удар по советским центрам ядерных исследований с тем, чтобы раз и навсегда гарантировать своё «эксклюзивное превосходство». Действовать генерал Гровс предлагал следующим образом: предъявить Москве ультиматум с требованием прекращения научных исследований и производства ядерного оружия, а в случае отказа принять ультиматум – нанести по СССР сокрушительный ядерный удар.
Наиболее развернутое обоснование превентивной ядерной войны дал политолог из Гарвардского университета Дж. Бюрнхейм, предложивший исходить из того, что третья мировая война уже началась. А раз так, то атомная бомбардировка СССР должна рассматриваться как новая фаза военных действий, столь же оправданных, как бомбардировка Хиросимы и Нагасаки.
Все подобные идеи нашли яркое отражение в директиве Совета национальной безопасности США № 20/1 от 18 августа 1948 г. «Цели США в отношении России», которая на несколько десятилетий предопределила конфронтацию Америки с Советским Союзом.
Текст директивы гласил: «Правительство вынуждено в интересах развернувшейся ныне политической войны наметить уже теперь, в мирное время, более определенные и воинственные цели в отношении России, чем было необходимо в отношении Германии и Японии еще до начала военных действий с ними...»
Предельно ясно формулировались и основные цели войны Запада против СССР: «...а) свести до минимума мощь и влияние Москвы; б) провести коренные изменения в теории и практике внешней политики, которых придерживается правительство, стоящее у власти в России...» «Речь идет, прежде всего, о том, – подчеркивалось в директиве, – чтобы сделать и держать Советский Союз слабым в политическом, военном и психологическом отношениях по сравнению с внешними силами, находящимися вне пределов его контроля».
Большую важность представляет признание составителей директивы № 20/1 в том, что их претензии на контроль над политикой Советского Союза и над его территорией в случае оккупации СССР носят не идеологический, а геополитический характер: «Какие цели мы должны преследовать в отношении любой не коммунистической власти, которая может возникнуть на части или всей русской территории в результате событий войны?.. Мы должны создавать автоматические гарантии, обеспечивающие, чтобы даже некоммунистический и номинально дружественный к нам режим: а) не имел большой военной мощи; б) в экономическом отношении сильно зависел от внешнего мира...»
* * *
Итак, в Вашингтоне задумывались над тем, как «провести коренные изменения в теории и практике внешней политики, которых придерживается правительство, стоящее у власти в России...», ещё семь десятилетий назад. Не ту ли задачу пытаются сегодня решить политические наследники Трумэна и Даллеса? Да, задача всё та же: не позволить России стать сильной. Не откажешь в наблюдательности главе российского МИД С. Лаврова, заявившего в ноябре прошлого года: Запад не скрывает, что цель антироссийских санкций - смена политического режима в России.
Не надо думать, что это реакция на Крым и Донбасс. Это проявление имманентно присущего западной цивилизации стремления если и позволить России существовать, то лишь в качестве государства, «слабого в политическом, военном и психологическом отношениях».
Информация