Нестандартный манёвр
Сколько раз выручала солдата в бою находчивость, житейская мудрость, смекалка — не перечесть. Особенно интересны случаи, когда вопреки общеизвестным законам ведения боевых действий русские бойцы неоднократно находили многочисленные пути для нестандартного манёвра.
Бой на рубеже
Далеко от столичных городов на севере Ростовской области есть два хутора — Мрыховский и Мещеряковский. А место, где дома подходят к условной границе этих двух небольших донских хуторов, называется рубеж. Именно здесь высится крутая Белолобая гора, где в 1942 году прочно засели немецкие части. Они оборудовали здесь блиндажи и дзоты, прорыли во всей макушке горы извилистые и глубокие окопы.
Когда советские войска пошли от Сталинграда широкой освободительной лавиной, то именно здесь, на этой горе, произошёл бой, о котором потом долго помнили жители двух хуторов.
С высотки вся окружающая местность проглядывалась отлично. И не было здесь ни куста, ни дерева, ни буерака, где можно было бы укрыться от смертоносных пуль. Атака шла одна за другой. Но всё заканчивалось тем, что советские бойцы не могли развить наступление и овладеть злополучной высотой.
Тогда решили действовать по-другому. Взвод разведчиков смастерил что-то наподобие щита, за который было помещено чучело солдата. Этот щит установили на саночки. Ночью было решено осуществить ещё одну атаку. В темноте немцы открыли ураганный огонь по подозрительному движущемуся предмету. Этот отвлекающий манёвр удался. Одновременно с этим бойцы нескольких подразделений смогли незамеченными пробраться в "мёртвую" зону и внезапным рывком овладеть первыми траншеями. В темноте слышались одиночные выстрелы, удары и предсмертные крики немецких солдат, которые не ожидали такой скорой развязки и находились в полной уверенности, что на такой высоте они в полной безопасности. Но советские солдаты благодаря своей смекалке смогли взять неприступную высотку, которую местные жители называли "Сотовой горой". На войне солдатская смекалка выручала не раз.
Тайны неизвестных плацдармов
Нет, наши войска до Сталинграда не отступали. Они ещё и наступали. Но об этом мало известно. Один из малоизвестных эпизодов на границе Ростовской и бывшей Сталинградской областей прояснился, когда в Центральном архиве Министерства обороны РФ в нескольких документах за июль-октябрь 1942 года встретились упоминания о ранее не известных и не освещённых в исторических исследованиях плацдармах на правом берегу Дона. Среди архивных документов, рассказывающих об отступлении в августе 1942 года, попался приказ о наступлении, о котором говорилось в наградной реляции на капитана Ф.К. Тютюнникова. В ней содержались те самые строки, явно выбивавшиеся из привычной информации и порождавшие сомнения по поводу правдивости написанного: "21 августа 1942 года 592 стрелковый полк получил приказ о наступлении между Усть-Хопёрской и Вёшенской".
И это произошло тогда, когда 23 августа немецкие части подошли к Волге.
И всё же наградной лист на Фёдора Кирилловича Тютюнникова, 1904 года рождения — документ, от которого отмахнуться нельзя. Украинец, член ВКП(б), призван Егорлыкским райвоенкоматом в 1941 году, представлялся к ордену Красного Знамени. В документе говорилось, что 21 августа 1942 года 592-й стрелковый полк получил приказ о наступлении в районе между станицами Усть-Хопёрской и Вёшенской.
По приказу командира полка майора Ходулина и батальонного комиссара Караева в 17 часов 21 августа было назначено форсирование Дона у селения Ельня (правильно — Елань) на левом берегу. Увлечь за собой третий стрелковый батальон и весь 592-й стрелковый полк было поручено инструктору пропаганды и агитации полка старшему политруку Тютюнникову, ответственному секретарю партбюро полка старшему политруку Мешкову, комиссару батальона политруку Беломыльцеву и командиру батальона.
В назначенное время эта четвёрка под руководством Тютюнникова на разбитой лодке под ураганным огнём артиллерии, пулемётов и миномётов врага форсировала Дон и увлекла за собой по укреплённому через реку проволочному тросу третий стрелковый батальон, а за ним и весь 592-й стрелковый полк.
Враг не выдержал натиска, стал отступать. Это дало возможность в ночь с 21 на 22 августа 203-й стрелковой дивизии и другим частям переправиться через Дон и развернуться в решительное наступление.
22 августа 592-й стрелковый полк преследовал отступающего противника и достиг хутора Верхне-Кривского, здесь начался кровопролитный бой за него. "Товарищ Тютюнников своим личным примером храбрости и большевистского слова воодушевил и увлёк бойцов на боевые подвиги. Хутор Верхне-Кривский был взят, и в это время товарищ Тютюнников был тяжело ранен второй раз и вышел из строя".
Но, очевидно, в этих сведениях была ошибка. Ведь наградной лист был составлен и подписан егорлыкским районным военным комиссаром старшим лейтенантом административной службы Дарменко только 28 июля 1944 года, через два года после тех событий. А значит, нельзя исключить, что в наградной лист закралась ошибка. На самом деле капитан Ф.К. Тютюнников был легко ранен 4 августа, а тяжёлое ранение в грудь получил в конце августа 1942 года, в результате чего лишился части лёгкого с правой стороны и стал инвалидом.
Как брали в плен немцев и итальянцев
И ещё в нескольких документах за июль-октябрь 1942 года встречаются о ранее неизвестных плацдармах на правом берегу Дона неподалёку от станицы Вёшенской. В основном это наградные листы.
Василий Кузьмич Грязин, 1917 года рождения, служил в РККА с 1939 года, был призван Зимовниковским райвоенкоматом Ростовской области. Старший лейтенант, помощник начальника штаба. К лету 1942 года имел ранение и был награждён орденом Красной Звезды: "В боях 19 августа 1942 года на переправу через реку Дон составил и подготовил все оперативные документы, сам лично руководил переправой батальона, тем самым батальон успешно овладел хуторами Зимовской, Крутовской, Бобровский. Было взято большое количество трофеев и пленных. Несмотря на трудности, товарищ Грязин выполняя приказ командира полка, под обстрелом противника за 30 километров по Дону доставил баржу, на которой была переброшена артиллерия на правый берег реки Дон. В этих боях товарищ Грязин лично взял в плен итальянского офицера, командира третьего стрелкового батальона 54 пехотного полка".
И ещё один наградной лист. Хилько Павел Прохорович, 1914 года рождения, красноармеец, автоматчик 36-го гвардейского стрелкового полка 14-й гвардейской стрелковой дивизии: "Героический подвиг красноармейца Хилько явился сейчас достоянием всего личного состава полка. В наступательном бою 20 августа 1942 года он, первым переправившись через реку Дон, избрав скрытое место, искусно расстреливал фашистов. Гвардеец Хилько стал преследовать группу итальянцев в количестве 50-60 человек. Идя по её стопам скрыто и подкравшись на расстоянии 50 метров, меткой очередью из автомата уничтожил до 15 человек, остальным навёл ужас и панику, здесь же сам захватил 18 солдат в плен, которых обезоружил и привёл на КП".
Заколдованный мост
Наградные листы подтверждали, что в августе 1942 года советское командование предприняло локально наступление и захватило плацдарм на правом берегу Дона. Но где всё же был этот участок? Как форсировали Дон? Вопросов было больше, чем ответов.
В старых подшивках газеты "Литературная Россия" нашлась статья Николая Грибачёва "Между Вёшенской и Еланской": "Это не записки в собственном смысле слова, это, так сказать, "выжимки" из записок того, что происходило летом на родине Михаила Шолохова, между станицами Вёшенская и Еланская. Я был тогда командиром сапёрного батальона при 59-й гвардейской дивизии. 16 августа 1942 года вместе с дивизионным инженером получил задачу: к ночи роты должны быть переброшены в станицу Еланскую и хутор Красноярский, заблаговременно готовить необходимые переправочные средства".
В два часа ночи выехал на место: "В мокром, ещё темном шумном лесу никто не спал — все готовились к выступлению и постепенно вырисовывалась общая картина: должны наступать, переправляться через Дон — два наших полка и слева от нас стрелковая дивизия". Задача заключалась в том, чтобы быстро построить более 20 плотов из расчёта на 10 человек и три — грузоподъёмностью 12 тонн.
20 августа 1942 года на рассвете форсировали Дон. Полковые сапёры не разминировали подходы к реке, и командир 862-го полка просит о помощи.
Вызывает интерес описание переправы: "Пятую роту стрелков послали на брод — мы его три ночи искали под Еланской. Брод есть, но по фарватеру его в недавнем прошлом прочистили землечерпалки, и там только и остаётся, что пускать пузыри. Выход нашли в том, что затянули два стальных каната на немецкий берег — тихо управлялись, крадучись, никого не потревожили". И это было очень хорошо. "Пятая рота с ходу форсирует Дон по канатам — только два раненых, и то не очень! За первой сразу же следуют четвёртая и шестая роты, но противник уже спохватился и поливает их пулемётами".
По канатам к 21 августа 1942 года два полка с лёгким вооружением были переправлены: "Плацдарм занят. Внезапно смолк пулемётный и пушечный огонь итальянцев, выяснилось, что, не считая небольших немецких подразделений, основную оборону против нас держала итальянская дивизия "Челере", скомплектованная в Ферране и проходившая обучение в Милане. Из-за Дона ведут и ведут пленных". Командир 203-й стрелковой дивизии, сосед слева, "упрашивает меня "перекинуть через Дон" по нашей переправе некоторые его части, в том числе артиллерию".
О подобных вариантах переправ крупных подразделений в период Великой Отечественной войны раньше слышать не приходилось. Да и сбродом в районе Вёшек что-то не вяжется — старожилы говорят о судоходстве в этих местах: какой брод может быть?
Действительно, уточнения и дополнения нашлись — всё у того же Н.М. Грибачёва в его более поздней повести "Белый ангел в поле". Он пишет: "Долго смотрел, как мои сапёры барахтаются в ерике (небольшой проток реки. — Авт.), пробуя плот — самодельную комбинацию из жердей и сухих казацких плетней, выдранных на базах в Еланской". В пятом часу утра ему доложили: "...брода под Еланской вроде нет, пешим никто не ходил. Но при том, вроде и есть, глубина в общем не большая, среднему солдату по шею, только на фарватере снимает с головой, а фарватер — метров 60-70. Не мерили. Одно плохо: течение быстрое, валит с ног". Вывод: "Не пройти". Тут же последовало предложение: "Канат бы затянуть".
Об этом канате следует поговорить подробнее
Также обнаружилась интересная послевоенная переписка фронтовика из Кисловодска Евгения Сергеевича Виноградова, воевавшего на Дону в 1942 году, с краеведами из Елани. В своём рассказе "Заколдованный мост" он пишет: "В ночь на 22 августа началось формирование вброд, в широком месте реки — напротив станицы Еланской. Были натянуты два стальных троса от одного берега до другого. Изобрёл этот вид переправы комбат сапёрного батальона капитан Николай Матвеевич Грибачёв из соседней 197-й дивизии".
Всю ночь шло форсирование реки: "Кому было по шею, а кому и с головой. Кто шёл по дну и держался за трос стальной крученой проволокой, а кто, повиснув на тросе, передвигался, не чувствуя дна. У многих бойцов руки были окровавлены: лопнувшие местами на тросе стальные нити проволоки впивались в ладони".
Но большая часть подразделений успешно переправилась на противоположный берег и смогла овладеть небольшим плацдармом, расширив его в течение нескольких дней на несколько километров вглубь. Именно этот участок станет отправной точкой для переброски основных советских подразделений, которые наступали в ходе Сталинградской битвы.
Учительница и генерал
В феврале 1942 года, когда намечалось наступление по всему Сталинградскому фронту командир армии генерал-лейтенант Горбатков вызвал Григория Петровича Сушко к себе. Впоследствии Григорий Петрович так вспоминал об этой встрече:
"— Младший лейтенант, ты трус? — спросил генерал.
— Трусы в разведке не служат.
— Вам лично надо пойти в разведку, — поставил задачу Горбаков. — Подберите надёжных двух-трёх человек и ночью отправляйтесь в город Ефремов.
Когда наступила ночь, два брата Ребровы, старшина Тимофеев и Григорий Сушко ушли в тыл врага.
Они успешно прошли все немецкие заставы и осторожно подкрались к дому местной учительницы: она давала ценные сведения о немецких формированиях.
Негромко постучали в окно. Тихо скрипнула дверь.
— Ветер, хозяюшка.
— Западный дует. Проходите. Скорей!
Она провела их чёрным ходом в коридор. Тимофеев стремительно метнулся к часовому и воткнул ему нож в грудь.
— Быстрей!
Распахнули резко дверь. Немецкий генерал валялся, как растрёпанная курица на кровати: отмечал свой день рождения. Пьян. Но сообразил, что дело неладно и кованым сапогом попытался сделать удар. Да куда там! Связали. Затолкали в мешок. Схватили документы.
— Быстрей!
Они бежали через поле, когда у немцев поднялась тревога. Автоматные очереди. Разрывы мин.
Страшная сила внезапно подняла Григория Сушко в воздух и швырнула его о землю. Он еще успел удивиться этому странному полёту.
Через несколько дней, благодаря полученным сведениям, армия, перейдя в наступление, заняла город.
А Григорий Петрович Сушко долго лечился и лишь в октябре 1945 года вернулся домой и смог дождаться внуков.
Ловля на живца
Разведчикам, пожалуй, больше всего надо было проявлять своё умение. Один из ветеранов вспомнил, как в ходе боёв в Прибалтике им было поручено добыть ценного "языка". Тем временем немцы хорошенько окопались и старались не высовываться из окопов.
Тогда разведчики придумали вот какую вещь: они раздобыли одного гусака и привязали его как можно ближе к нейтральной полосе. А чтобы гусаку было не скучно отправили к нему несколько гусынь, которые сами пошли к нему. Как только чуть расцвело, немцы увидели и услышали гусиный гогот и отправились за такой лёгкой, на их взгляд, добычей. Но всё дело закончилось тем, что наши разведчики, увидев приближающихся фрицев, мгновенно набросились на них из засады, обезоружили и доставили в штаб.
Первая "тройная" победа
У лётчиков в годы войны практически каждый бой был экзаменом на выносливость и мгновенную ориентацию. В боевой биографии Кирилла Евстигнеева боевой вылет 8 июля 1943 года занимает особое место. В этом воздушном бою Кирилл сбил три немецких самолёта Ю-87. У него ещё будут такие "тройные" победы, но первая такая победа есть первая.
В ударной "восьмёрке", которую вёл командир эскадрильи Александр Гомолко, Кирилл Евстигнеев был ведущим звена. Они шли к линии фронта на высоте 2500 метров. Сзади и выше шла группа прикрытия в составе четырёх самолётов. Её вёл командир полка Подорожный, возглавлявший весь боевой порядок. Ещё выше летело звено резерва.
Группа Подорожного встретила три "десятки" немецких бомбардировщиков Ю-87, которых прикрывали 12 истребителей Ме-109, то есть немцев было в два раза больше.
Стремительной атакой звено Евстигнеева, несмотря на бешеный огонь немецких бомбардировщиков, прорвалось к ним. Советские лётчики сбили два самолёта противника, при этом Кирилл Евстигнеев сбил ведущего. Выполнив боевой разворот, он снова повёл своё звено в атаку и в упор расстрелял немецкого правофлангового бомбардировщика.
Немецкие бомбардировщики, сбросив бомбы куда попало, пустились наутёк.
А тем временем "лавочкины" снова атаковали третью немецкую "девятку" Ю-87, и Евстигнеев сначала расстрелял стрелка, а потом на догоне подбил третий самолёт в этом бою.
Разведчик Инна: дважды пленённая
Инна Александровна Константинова в июле 1942 года по специальному заданию второй Калининской партизанской бригады в районе деревень Таланкино и Пустошкина успешно провела разведку, но когда она двинулась в обратный путь, её схватили местные полицаи и посадили в баню. Но девушка ночью смогла разобрать потолок сооружения и успешно совершила свой первый побег.
Второй раз она была арестована жандармерией. На допросе её жестоко избили и прижгли сигаретой руку, которая начала быстро распухать и сильно болеть. И в этот раз девушке повезло потому, что её отправили на работу, а по пути конвоир завёл партизанку в больницу. Ожидая врача, Инна увидела, что запасные двери открыты — она рванулась туда в тот момент, когда конвоира не было рядом: он отлучился по нужде. Несколько дней она пыталась найти свою партизанскую бригаду и, наконец, к исходу пятых суток смогла найти место дислокации своих товарищей. При этом она собрала нужные сведения о местонахождении и численности противника, что очень пригодилось.
Информация