Смертельно опасная авантюра
Спустя меньше чем три месяца после парламентских выборов в Турции началась новая избирательная кампания. Попытки сформировать коалиционное правительство закончились провалом, и основные политические силы готовятся к очередной схватке. В том, что она станет самой жаркой и грязной за последние десятилетия, нет сомнений ни у кого: на кон поставлен не только курс развития страны, но и её выживание.
Символ власти
Первые шаги могут много сказать о выбранном пути. Так считают искушённые в своём деле политологи, советующие обращать внимание на первые распоряжения и указы нового руководителя – будь то мэр небольшого города или президент государства. Один из первых указов Реджепа Тайипа Эрдогана, который ровно год назад сменил премьерское кресло на президентское, касался не внутренней или внешней политики, а… его собственной резиденции. 2 сентября 2014 года, спустя считанные дни после инаугурации, Эрдоган распорядился, чтобы дворец Ак Сарай в Анкаре стал новым местом пребывания президента.
Этот факт не настолько курьёзен, как может показаться на первый взгляд. Эрдоган стал первым главой страны, покинувшим дворец Чанкая, служивший президентской резиденцией со времён Кемаля Ататюрка. В глазах оппозиции это стало символом разрыва с традициями светской, республиканской Турции, заложенными первым президентом в далёкие 1920-е годы. Не менее символичными являются поистине циклопические размеры Ак Сарая. Основное здание в 50 раз превосходит вашингтонский Белый дом, в нём располагается 1150 комнат, не считая дополнительных гостевых помещений, системы подземных туннелей и тайных бункеров, способных выдержать ядерную атаку. Общая площадь комплекса составляет 30 га – больше, чем Московский Кремль. На постройку дворца из бюджета было выделено свыше 600 миллионов долларов.
В строительстве дворца, как и в других грандиозных проектах последних лет, преломилось безудержное, подчас маниакальное стремление Тайипа Эрдогана к максимальной власти. С момента первой победы на выборах Партии справедливости и развития (ПСР) он не скрывал, что ему тесны оковы действующего законодательства. Нынешняя турецкая конституция предусматривает довольно неплохую систему сдержек и противовесов. Например, независимость судебной системы обеспечивается автономным статусом Высшего совета судей и прокуроров, а должностные полномочия премьер-министра и президента уравновешивают друг друга, не давая ни первому, ни второму предельной власти.
Эрдоган стал эту систему ломать. Пользуясь большинством в парламенте, он добился сведения на нет прежде широких полномочий Генерального штаба, сильно урезал самостоятельность судебной ветви власти, а также провёл в жизнь реформы, прежде считавшиеся для светской Турции немыслимыми. К примеру, снял запрет на ношение хиджабов работницами госучреждений и учащимися вузов. Всё это дало оппозиции право говорить о султанских грёзах Эрдогана и его стремлении возродить Османскую империю. Основания для этого действительно есть. Достаточно вспомнить жестокое подавление протестов летом 2013 года или грубое вмешательство Анкары в дела таких государств, как Ливия, Египет или Сирия.
Несостоявшийся альянс
Однако имеющихся у премьер-министра и его партии полномочий было мало, чтобы довести начатое до конца. Тогда Эрдоган инициировал принятие новой конституции, превращающей Турцию в страну с суперпрезидентским режимом. Разумеется, при этом предполагалось, что президентом станет сам Эрдоган. Эту должность ему в итоге получить удалось, но вот с конституцией дело не заладилось. Две крупнейшие оппозиционные партии – Народно-республиканская (НРП) и Партия националистического движения (ПНД) – выступили категорически против реформы. Это заставило Эрдогана искать поддержку в довольно непривычном для турецкого истеблишмента месте – среди курдов.
Вплоть до самого недавнего времени этот 10-миллионный народ в Турции не просто притеснялся – ему отказывали в праве на существование. Использование курдского языка где бы то ни было, кроме стен родного дома, жестоко каралось. Под запретом было даже само название курдского народа: во всех официальных документах он именовался «горными турками».
Эрдоган пошёл на частичные уступки, в том числе касающиеся курдского языка (его разрешили преподавать в школах – правда, только в частных). Кроме того, правительство согласилось пойти на мирные переговоры с Рабочей партией Курдистана, которая на протяжении последних тридцати лет вела вооружённую борьбу за независимость. Часть отрядов сложила оружие, часть перебралась в Иракский Курдистан.
Но, основанный на чистом расчёте, союз оказался непрочным. Эрдоган сам способствовал его распаду своими авантюрами в Сирии. Негласная поддержка Анкарой исламистских группировок неизбежно вела к конфликту с курдами. Последней каплей их терпения стала осада «Исламским государством» города Кобани осенью прошлого года. Турецкие власти тогда закрыли границу, запретив курдским добровольцам помогать своим соплеменникам. Это привело к массовым беспорядкам в Турции, в ходе которых погибли десятки человек.
Рост протестных настроений среди курдского населения привёл к оглушительному успеху Демократической партии народов на выборах в июне этого года. Организация, объединившая прокурдские и левые силы Турции, смогла провести в парламент 80 депутатов. А вот для Партии справедливости и развития результаты голосования оказались провальными. ПСР заняла первое место, но полученных мест не хватило для самостоятельного формирования правительства. Не говоря уже об абсолютном большинстве, которое помогло бы переписать конституцию и дать Эрдогану лелеемые супер-полномочия.
Толстые стены дворца Ак Сарай после этого не зашатались, но даже за ними президент перестал чувствовать себя уютно. Перспектива делиться властью путала ему все карты, поэтому Эрдоган и его ближайшее окружение решили идти ва-банк, добиваясь досрочных выборов и одновременно провоцируя дестабилизацию обстановки в стране.
Хотя выборы прошли 7 июня, переговоры о создании коалиции с другими партиями начались только в конце июля. Но, как признался лидер Народно-республиканской партии Кемаль Кылычдароглу, были они исключительно формальными. Лидер ПСР, премьер-министр Ахмет Давутоглу, получивший мандат на формирование правительства, отказался принимать условия оппозиции, среди которых было доведение до конца расследования коррупционных скандалов. Кроме того, заявляют в оппозиции, ПСР не предложила полноценного коалиционного соглашения, настаивая на создании временного и непрочного альянса.
Провалом закончились и переговоры с Партией националистического движения, хотя последняя сделала ряд явных шагов навстречу вчерашним оппонентам (например, способствовала избранию представителя ПСР спикером парламента). Что касается Демократической партии народов, то её руководство изначально отказалось вступать в коалицию с правящей партией. Но не исключило переговоров с НРП.
И тут Эрдоган пошёл на очередное нарушение закона. Согласно правилам, в случае неудачи крупнейшей фракции мандат на формирование правительства должен быть передан следующей по численности. Президент делать это отказался, капризно заявив, что Народно-республиканская партия «не признаёт Бештепе» (район, в котором находится резиденция Эрдогана Ак Сарай).
Одновременно президент в открытую заявил, что рассчитывает на новые выборы. «Мы сейчас входим в этап выборов. Я знаю свои президентские полномочия и намерен их полностью использовать. Я не стану тратить время», - сообщил он и назвал дату нового голосования – 1 ноября.
Устоит ли Ак Сарай?
Теперь главная задача Эрдогана и ПСР – добиться большинства для самостоятельного формирования правительства. С этой целью власть пустилась в опасную многоходовую авантюру.
Её главный пункт – разжигание антикурдской истерии. После теракта в Суруче, в котором, как считают многие курды, присутствует явный след турецких спецслужб, Анкара нанесла удары по позициям курдов в Сирии и Ираке. Одновременно внутри страны началась охота на курдских активистов. Провокация удалась. Рабочая партия Курдистана заявила о выходе из мирных переговоров и совершила ряд нападений на турецких силовиков. В Анкаре только этого и ждали. Проправительственные СМИ заполнились крикливыми сообщениями о связях Демократической партии народов с «курдскими террористами».
Параллельно с этим турецкая Генпрокуратура обвинила лидера партии Селахаттина Демирташа в подстрекательстве к беспорядкам осенью прошлого года. Ему грозит 24 года тюрьмы. Сам Демирташ называет процесс местью Эрдогана. «Он делает это для очернения Демократической партии народов в глазах общества. Его не интересует мирный процесс», - заявил политик.
Не исключено, что прокурдскую партию не допустят к досрочным выборам, обвинив в экстремизме. Это первый элемент авантюры Эрдогана и ПСР. Второй – перетягивание на свою сторону националистического электората, который прежде критиковал власть за «заигрывания» с курдами.
Однако успех этой авантюры крайне сомнителен. Спровоцировав всплеск насилия, турецкое руководство вряд ли сможет с ним справиться. Волна недовольства может достичь стен Ак Сарая. Выдержат ли они? Большой вопрос. Но проблема не только в этом. Неуёмные амбиции Эрдогана и его стремление к максимальной власти могут ввергнуть в пучину насилия всю страну. Но об этом в Ак Сарае, видимо, предпочитают не думать.
Информация