Война и школы
1 сентября – праздник робких первоклашек и повзрослевших старшеклассников. Праздник отличников и двоечников. Праздник «ботаников» и озорников. Многие ребята грустят по ушедшему лету и каникулам и, возможно, не желают идти в классы, но потом все равно вспоминают школьные дни как самые лучшие в жизни. А кто-то за лето соскучился по веселым друзьям.
На Донбассе 1 сентября имеет еще один смысл – дети встречают друзей и радуются, что те остались живы. Но есть, к сожалению, и те, кто больше никогда не увидит своих школьных приятелей…
27 школ в Донецкой Народной Республике не участвуют в праздновании Дня знаний. Потому что они либо сильно пострадали и их трудно восстановить, либо находятся непосредственно около линии фронта, и учиться там, разумеется, нельзя. Детей и учителей перевели в другие школы. В некоторых из них окна затянуты полиэтиленовой пленкой или забиты фанерой – стекол нет из-за обстрелов. В таких случаях занятия проводить можно, хоть и с натяжкой.
Бывают и более фатальные повреждения. Например, огромный ущерб был нанесен школе №33 в Ленинском районе Донецка. Из-за обстрелов укрокарателей у нее сгорела крыша и пострадали почти все классы. К настоящему времени крышу удалось отремонтировать, но следы обстрелов все еще очень заметны. Идет реставрация. В черте города Донецка 7 школ не начинают работу – в основном, в Киевском и Петровском районах.
Те школы, куда утром 1 сентября пришли ученики, - красиво украшены шариками, детскими рисунками, вырезками из бумаги. Нарядные школьники с большими букетами цветов идут учиться. Между тем, из Украины приходят нерадостные вести – там во многих школах детей и их родителей заставляют вместо цветов приносить пожертвования на так называемую «АТО» - то есть, на убийства детей Донбасса.
Впрочем, в эти дни удалось достичь соглашения о перемирии хотя бы на первую неделю учебного года. В Донецке и других городах Республики спокойнее, чем обычно. Даже наблюдатели ОБСЕ решили взяться за работу и следят за тем, как исполняется это хрупкое прекращение огня.
Глава Республики Александр Захарченко посетил свою родную школу №4 в Калининском районе и поздравил учеников с началом нового учебного года. Он также поблагодарил учителей за их самоотверженный труд.
Туда же пришла министр образования ДНР Лариса Полякова. Она рассказала журналистам, что в программе будут изменения – увеличится вдвое время на изучение русского языка. И – суровая необходимость – будут добавлены часы на уроки гражданской обороны. Кроме того, больше внимания будет уделяться таким предметам, как черчение и компьютерная графика.
В Донецке после торжественных линеек и уроков планировалось провести массовое праздничное мероприятие в парке им. Щербакова, но из соображений безопасности его пришлось отменить. Все-таки слишком хрупко достигнутое временное перемирие, и решили не рисковать жизнями детей.
Ответственным этот день является не только для детей, но и для студенческой молодежи. А также – для взрослых. Для родителей и, конечно же, для учителей.
В этот день я побеседовала с одной донецкой учительницей по имени Мария (фамилию не привожу из соображений безопасности – все-таки сайты типа «Миротворца» никто не отменял, и противоположная сторона готова включить в черные списки даже представителей самых мирных профессий).
- Мария, расскажите, пожалуйста, как изменилась Ваша жизнь – жизнь обыкновенной учительницы Донбасса – в связи с нынешней войной.
- Войну я раньше видела только на экране телевизора. Воспринимала ее как некую компьютерную игру. Она была как бы виртуальной, пока не приносила вреда. Но первый раз остро ощутить войну на своей шкуре мне пришлось в тот момент, когда я попала под обстрел. До этого я и не предполагала, что обстрел – это так страшно. Я даже не предполагала, что смогу вот так за минуту вспомнить всех своих учеников. Тех, кого, возможно, когда-то обидела, назвав оболтусом или разгильдяем, поставив двойку, сделав замечание.
Я попала под сильный обстрел летом прошлого года. Тогда я поняла, что между жизнью и смертью – слишком тонкая грань. Когда к тебе приходит смерть, ты ощущаешь страх. Непонятно, что с тобой произойдет и что такое вообще смерть. И тогда приходит понимание жизни.
- Как Вам удалось спастись?
- Я всегда смотрела на слегка небритых, немного подвыпивших, «веселых» мужчин, которым за пятьдесят, не то чтобы с презрением, но с легкой иронией. Не воспринимала таких людей всерьез. Это та категория донецких мужчин, разухабистых, которые любят собираться в маленькие компашки и проводить время по-своему. И в том автобусе ехал такой мужичок в потертой одежде. Может быть, это был ополченец, который ушел в увольнительную и чуть-чуть подгулял, слегка расслабился. Наш автобус ехал через площадь Бакинских комиссаров. Начался жуткий обстрел. Водитель испугался по-настоящему, открыл двери и предложил всем бежать, куда глаза глядят. И вдруг тот мужчина, который до этого вел себя не совсем корректно и грубовато шутил – неожиданно взял себя в руки, очень быстро сориентировался – и вывел наш автобус из-под обстрела. Я видела, как летят снаряды. Сыпались стекла, как песок. Помню этот грохот. Наш автобус качнуло влево, вправо, как в голливудском фильме. Я упала на пол и попросила прощения у всех своих учеников и даже у завуча, которому нагрубила когда-то давно. И заодно – у своей первой учительницы, которая поставила мне первую в жизни двойку. И, наверное. А тот мужчина вывел нас из-под обстрела своими умелыми, профессиональными, четкими командами водителю. Он спас нас. Не знаю, как его зовут, но я ему обязана жизнью.
- Что Вы можете сказать про Ваших учеников? Наверное, их жизнь тоже изменилась…
- Уехали очень многие. Люди рассеялись, как семена ковыля по нашей донецкой степи. Многие подались в Крым. И когда я разговариваю с моими девочками по скайпу – очень многие из них плачут, всхлипывают. Они хотят домой. Часто задают мне вопрос: «А как там, в поселке Октябрьском? Наши качели еще стоят?» Не могу же я им ответить, что и качелей нет, и дома искорежены. Что их детство стало залогом борьбы взрослых дядь за несуществующие идеи «майдана». Я считаю, что такие идеи не могут существовать, если плачут дети, если пролита детская кровь. Что первая кровь донецкого ребенка, которая была пролита украинскими солдатами, размежевала их и нас. Если дети вынуждены искать себе пристанище, если их согнали с родной земли – за это надо судить. Многие мои ученики уехали. Кто-то из Крыма звонит, кто-то из других регионов России. Все хотят домой. Очень хотят домой. Я не могу им объяснить, как же это все произошло… Стоял дом – и вдруг кто-то взял его и уничтожил.
Россия им протянула руку помощи, обласкала их. Для них она стала второй Родиной. Но их душа тянется сюда – ведь они здесь родились. Они не могут понять, что виртуальная и реальная война различаются. Что были качели, была школа, был дворец культуры и бальные танцы – и вот все это было, а теперь всего этого нет.
26 мая прошлого года я поехала на урок к своему ученику – маленькому мальчику. Тогда я наблюдала, как украинский самолет сделал крюк и полетел в сторону аэропорта. Он сыпал тепловые ракеты. Я тогда этого не поняла – мне потом все объяснили ученики. Это был первый обстрел аэропорта. Я еще до конца не осознала, что началась война, что она принесет смерть, разрушит дома… И вот я вышла от своего ученика и сидела на автобусной остановке в районе шахты Октябрьской. Мимо ехал автобус, остановился. Водитель крикнул: «Ты что сидишь? Тикай. Быстрее тикай». А я сижу и не понимаю, откуда вдруг взялось такое количество пчел и мух. Они летят вокруг, свистят и поют. Оказалось, что это – осколки. Настолько я гражданский человек, простая учительница, что даже не поняла, что это – смерть
Я прикрылась учебником математики Галицкого и Гольдмана и подумала, что мои любимые авторы меня спасут. Ведь учебник писали люди, которые обучили уже не одно поколение школьников. Потом по телевизору увидела разрушенные дома…
- Что бы Вы хотели пожелать ученикам, которые сегодня пошли в школы?
- Я хочу им пожелать самого главного – веры в свои силы. Они – уникальные дети. Это – дети войны. Это – дети, чьи бабушки и прабабушки пережили ту, страшную войну 1941-45 годов. И сегодняшние ребята умеют ценить жизнь и смерть. Даже сидя в подвалах, они понимают вкус и сладость жизни. Потому что сегодня ты жив, а завтра – неизвестно.
Я думаю, что эти дети вырастут сильными, крепкими. Они отстроят Донецк. Они будут более сильными, чем те, которые росли в эпоху безвременья. Мы даже не представляем, какую поросль даст это поколение, какой это будет уникальный исторический опыт.
***
Итак, начался новый учебный год, вопреки войне. Много раз приходится повторять эти слова – «вопреки войне». Потому что это действительно так – слишком многое в Народных Республиках делается наперекор всему. Даже самые обыденные вещи требуют немалого мужества и душевных сил.
(Специально для «Военного обозрения»)
Информация