Автор исторического выстрела
Одним из героев Октября, канонизированных большевиками, был матрос Балтийского флота Евдоким Павлович Огнёв. Осенью 1917 года он служил на крейсере «Аврора», с исторического залпа которого и началась Великая Октябрьская социалистическая революция…
Широка и необъятна наша страна. Сколько в ней городов, станиц, хуторов… И у каждого своя история. И эта маленькая история — крупица истории большого могучего государства.
Есть в Воронежской губернии небольшая речушка, на пути своём совершающая множество изгибов. От того, что извилистая, и название её — Криуша. В 30-х годах XVIII века казаки-переселенцы образовали на берегах реки село, которое так и стало называться — Криуша. Позднее, когда близ села было образовано новое с таким же названием, древнее поселение начали называть Старой Криушей, а более молодое — Новой.
Здесь в 1887 году родился Евдоким Павлович Огнёв — комендор крейсера «Аврора», который произвёл исторический выстрел, послуживший сигналом к штурму Зимнего дворца в октябре 1917 года.
В самой Криуше поиски материалов об односельчанине организовала библиотекарь Е.А. Артамонова. Старожилы вспомнили семью Огнёвых, их родственников. Оказалось, что в Старой Криуше живут две двоюродные сестры Евдокима Огнёва. Старшая из них — Мария Фоминична Овчарова — рассказала, что Евдоким всё время писал сестре Пелагее Павловне с флота и с Дона, где воевал. В 1918 году из отряда Огнёва проездом останавливались у Пелагеи Павловны два бойца, которым комендор дал адрес сестры.
Павел Прокофьевич (отец Евдокима Павловича), пекарь по профессии, в поисках лучшей жизни вместе с семьёй часто переезжал с места на место. Теперь достоверно известно, что Огнёвы после Старой Криуши жили на хуторе Третий Лог (ныне Волгоградской области), на хуторе Попов, в станицах Михайловской, Зотовской, Великокняжеской (теперь Пролетарская Ростовской области).
Сестра Евдокима, Мария Павловна, рассказывала, что в детстве младший братишка целыми днями пропадал на речке, любил со сверстниками на плотах, корытах, заброшенных старых лодках устраивать отчаянные «морские» сражения. Во время одного такого «боя» на Маныче старший брат Федотка вывихнул ногу, и Евдоким семь километров нёс его домой на руках…
В свободное от вахты время друзья часто уединялись где-нибудь на полубаке или в столярной мастерской и вели сокровенные разговоры. Каждый рассказывал о своей жизни, родных местах. Подошла очередь и Евдокима Огнёва: «Слушаю вас, братцы, и думаю: до чего же наша жизнь болячками схожа. Вроде подглядели её друг у дружки… Бате моему, Павлу Прокофьевичу, всю жизнь «везло». Первая жена вскорости умерла, оставив ему дочку Пелагею. Взял вторую из соседнего села Новотроицкое, Федосью Захаровну, мою мать. Жили с нуждой в обнимку. Батя калачи пёк, а мы хлебали квас. По хуторам и сёлам в уезде, по казачьим станицам колесили, работу искали. Не уживался отец с хозяевами, правдолюбом слыл. Мыкались по чужим углам — семья-то восемь ртов. Подрос я, батя задумал: «Костьми лягу, а младшего, Евдокима, грамотеем сделаю, в люди выведу». И вправду, четыре зимы в церковно-приходской «университет» ходил. Не выдюжил отец, махнул рукой: «Не судьба, иди, Евдоким, в подёнщики». Когда мне пятнадцать стукнуло, поехал за лучшей долей в Великокняжескую. Дядя Алексей посоветовал».
На военной службе Огнёв с 1910 года. Изначально он был матросом Балтийского флота, а по окончании школы комендоров в 1911 году получил направление на крейсер «Аврора».
Из воспоминаний А.В. Белышева, бывшего первого комиссара крейсера «Аврора»:
«25 октября 1917 года «Аврора» по Неве подошла к Васильевскому мосту и стала на якорь. На рассвете тысячи петроградских рабочих пришли на набережную, приветствуя военных моряков. Никогда прежде так далеко в город не заходили такие крупные боевые корабли.
Силы революции множились и крепли. По сведённому мосту с Васильевского острова шли к центру города отряды красногвардейцев и солдат.
К утру весь город и его важнейшие стратегические пункты кроме Зимнего дворца, где укрылось временное правительство, были в руках восставшего народа. Под вечер к крейсеру подошёл буксир. На «Аврору» прибыл секретарь Военно-Революционного Комитета В.А. Антонов-Овсеенко. Он рассказал, что временному правительству предъявлен ультиматум — сдаться. Ответ ожидается до 9 часов. Если ультиматум будет отклонён, революционные отряды возьмут Зимний дворец, где укрылись министры, штурмом. Антонов-Овсеенко предупредил, что в этом случае над Петропавловской крепостью появится огонь. Он будет сигналом «Авроре» — произвести по Зимнему холостой выстрел, возвещающий начало атаки отрядам красногвардейцев, матросов и солдат.
В штурме последнего оплота старого мира предстояло участвовать и авроровцам. Около пятидесяти моряков под командованием матроса А.С. Неволина сошли на берег и влились в свободный отряд балтийских моряков. Наступил решающий момент. Около 9 часов команду крейсера поднял сигнал боевой тревоги. Все заняли свои места. Напряжение возрастало. С берега доносилась стрельба, а Петропавловская крепость не давала о себе знать. В 35 минут десятого сигнала всё не было. А когда в вечерней мгле вспыхнул долгожданный огонь, было уже 9 часов 40 минут.
— Носовое, пли! — прогремела команда.
Комендор Евдоким Огнёв спустил курок шестидюймового орудия. Словно удар грома разорвал воздух над городом. Сквозь раскаты выстрела с Дворцовой площади послышалось «ура». Наши пошли на штурм».
В 1918 году для борьбы с врагами революции Евдоким Павлович был направлен во главе отряда на Украину, где вскоре погиб в бою.
Воспоминания участника событий П. Киричкова: «Когда белые окружили подводы, их встретили редкими выстрелами фельдшер и ездовой-красноармеец. Все они вместе с ранеными были зарублены, а меня связали вожжами, бросили на дно брички и направились в хутор Весёлый к атаману. Крысин, белогвардеец из Казачьего Хомутца, с двумя односельчанами ехал рядом с подводой, в которой я лежал. Предатель хвастался убийством командира. Я помню его рассказ от начала до конца.
«…Когда последняя подвода покинула хутор Казачий Хомутец, у орудий остались трое: Огнёв, его ординарец и прихрамывающий казак по фамилии Крысин из числа примкнувших к отряду в Казачьем Хомутце. Кончились снаряды, ординарец вывел коней из балки, и три всадника под свист белогвардейских пуль намётом стали удаляться в степь. Пока белые поняли, что перед ними больше никого нет, да вывели из укрытия лошадей, трое всадников продолжали беспрепятственно уходить. За ними устремилась погоня. Казаки стреляли на скаку. Одна пуля задела Огнёва. Стал почему-то отставать Крысин. Когда всадники поравнялись со старым скифским курганом, Крысин остановил коня. Сорвал винтовку с плеча и выстрелом сбил раненого Огнёва. Оглянулся ординарец, увидел, как падает командир, понять ничего не успел — был убит вторым выстрелом. Крысин соскочил с коня, подошёл к Огнёву, с опаской перевернул его и стал снимать с убитого сапоги…»
Похоронен Огнёв в общей могиле на хуторе Казачий Хомутец близ Ростова-на-Дону. Также он включён большевиками в число канонизированных героев Октября.
В родном селе по сей день жива память о герое. В сельском парке установлен памятник Евдокиму Павловичу Огнёву. А в школьном музее содержится огромное количество информации о земляке: пергаменты с воспоминаниями участников событий, портреты Огнёва и даже гильза с «Авроры».
Я часто бываю в Старой Криуше. Идёшь по парку, смотришь на воздвигнутый памятник, и тепло на душе становится. Как же приятно осознавать, что этот герой — твой прадед, и личность его не забыта.
Комендор крейсера «Аврора» Евдоким Огнёв
Широка и необъятна наша страна. Сколько в ней городов, станиц, хуторов… И у каждого своя история. И эта маленькая история — крупица истории большого могучего государства.
Есть в Воронежской губернии небольшая речушка, на пути своём совершающая множество изгибов. От того, что извилистая, и название её — Криуша. В 30-х годах XVIII века казаки-переселенцы образовали на берегах реки село, которое так и стало называться — Криуша. Позднее, когда близ села было образовано новое с таким же названием, древнее поселение начали называть Старой Криушей, а более молодое — Новой.
Здесь в 1887 году родился Евдоким Павлович Огнёв — комендор крейсера «Аврора», который произвёл исторический выстрел, послуживший сигналом к штурму Зимнего дворца в октябре 1917 года.
В самой Криуше поиски материалов об односельчанине организовала библиотекарь Е.А. Артамонова. Старожилы вспомнили семью Огнёвых, их родственников. Оказалось, что в Старой Криуше живут две двоюродные сестры Евдокима Огнёва. Старшая из них — Мария Фоминична Овчарова — рассказала, что Евдоким всё время писал сестре Пелагее Павловне с флота и с Дона, где воевал. В 1918 году из отряда Огнёва проездом останавливались у Пелагеи Павловны два бойца, которым комендор дал адрес сестры.
Павел Прокофьевич (отец Евдокима Павловича), пекарь по профессии, в поисках лучшей жизни вместе с семьёй часто переезжал с места на место. Теперь достоверно известно, что Огнёвы после Старой Криуши жили на хуторе Третий Лог (ныне Волгоградской области), на хуторе Попов, в станицах Михайловской, Зотовской, Великокняжеской (теперь Пролетарская Ростовской области).
Сестра Евдокима, Мария Павловна, рассказывала, что в детстве младший братишка целыми днями пропадал на речке, любил со сверстниками на плотах, корытах, заброшенных старых лодках устраивать отчаянные «морские» сражения. Во время одного такого «боя» на Маныче старший брат Федотка вывихнул ногу, и Евдоким семь километров нёс его домой на руках…
В свободное от вахты время друзья часто уединялись где-нибудь на полубаке или в столярной мастерской и вели сокровенные разговоры. Каждый рассказывал о своей жизни, родных местах. Подошла очередь и Евдокима Огнёва: «Слушаю вас, братцы, и думаю: до чего же наша жизнь болячками схожа. Вроде подглядели её друг у дружки… Бате моему, Павлу Прокофьевичу, всю жизнь «везло». Первая жена вскорости умерла, оставив ему дочку Пелагею. Взял вторую из соседнего села Новотроицкое, Федосью Захаровну, мою мать. Жили с нуждой в обнимку. Батя калачи пёк, а мы хлебали квас. По хуторам и сёлам в уезде, по казачьим станицам колесили, работу искали. Не уживался отец с хозяевами, правдолюбом слыл. Мыкались по чужим углам — семья-то восемь ртов. Подрос я, батя задумал: «Костьми лягу, а младшего, Евдокима, грамотеем сделаю, в люди выведу». И вправду, четыре зимы в церковно-приходской «университет» ходил. Не выдюжил отец, махнул рукой: «Не судьба, иди, Евдоким, в подёнщики». Когда мне пятнадцать стукнуло, поехал за лучшей долей в Великокняжескую. Дядя Алексей посоветовал».
На военной службе Огнёв с 1910 года. Изначально он был матросом Балтийского флота, а по окончании школы комендоров в 1911 году получил направление на крейсер «Аврора».
Из воспоминаний А.В. Белышева, бывшего первого комиссара крейсера «Аврора»:
«25 октября 1917 года «Аврора» по Неве подошла к Васильевскому мосту и стала на якорь. На рассвете тысячи петроградских рабочих пришли на набережную, приветствуя военных моряков. Никогда прежде так далеко в город не заходили такие крупные боевые корабли.
Силы революции множились и крепли. По сведённому мосту с Васильевского острова шли к центру города отряды красногвардейцев и солдат.
К утру весь город и его важнейшие стратегические пункты кроме Зимнего дворца, где укрылось временное правительство, были в руках восставшего народа. Под вечер к крейсеру подошёл буксир. На «Аврору» прибыл секретарь Военно-Революционного Комитета В.А. Антонов-Овсеенко. Он рассказал, что временному правительству предъявлен ультиматум — сдаться. Ответ ожидается до 9 часов. Если ультиматум будет отклонён, революционные отряды возьмут Зимний дворец, где укрылись министры, штурмом. Антонов-Овсеенко предупредил, что в этом случае над Петропавловской крепостью появится огонь. Он будет сигналом «Авроре» — произвести по Зимнему холостой выстрел, возвещающий начало атаки отрядам красногвардейцев, матросов и солдат.
Зимний взят. Худ. В.А.Серов. 1954 год
В штурме последнего оплота старого мира предстояло участвовать и авроровцам. Около пятидесяти моряков под командованием матроса А.С. Неволина сошли на берег и влились в свободный отряд балтийских моряков. Наступил решающий момент. Около 9 часов команду крейсера поднял сигнал боевой тревоги. Все заняли свои места. Напряжение возрастало. С берега доносилась стрельба, а Петропавловская крепость не давала о себе знать. В 35 минут десятого сигнала всё не было. А когда в вечерней мгле вспыхнул долгожданный огонь, было уже 9 часов 40 минут.
— Носовое, пли! — прогремела команда.
Комендор Евдоким Огнёв спустил курок шестидюймового орудия. Словно удар грома разорвал воздух над городом. Сквозь раскаты выстрела с Дворцовой площади послышалось «ура». Наши пошли на штурм».
В 1918 году для борьбы с врагами революции Евдоким Павлович был направлен во главе отряда на Украину, где вскоре погиб в бою.
Воспоминания участника событий П. Киричкова: «Когда белые окружили подводы, их встретили редкими выстрелами фельдшер и ездовой-красноармеец. Все они вместе с ранеными были зарублены, а меня связали вожжами, бросили на дно брички и направились в хутор Весёлый к атаману. Крысин, белогвардеец из Казачьего Хомутца, с двумя односельчанами ехал рядом с подводой, в которой я лежал. Предатель хвастался убийством командира. Я помню его рассказ от начала до конца.
«…Когда последняя подвода покинула хутор Казачий Хомутец, у орудий остались трое: Огнёв, его ординарец и прихрамывающий казак по фамилии Крысин из числа примкнувших к отряду в Казачьем Хомутце. Кончились снаряды, ординарец вывел коней из балки, и три всадника под свист белогвардейских пуль намётом стали удаляться в степь. Пока белые поняли, что перед ними больше никого нет, да вывели из укрытия лошадей, трое всадников продолжали беспрепятственно уходить. За ними устремилась погоня. Казаки стреляли на скаку. Одна пуля задела Огнёва. Стал почему-то отставать Крысин. Когда всадники поравнялись со старым скифским курганом, Крысин остановил коня. Сорвал винтовку с плеча и выстрелом сбил раненого Огнёва. Оглянулся ординарец, увидел, как падает командир, понять ничего не успел — был убит вторым выстрелом. Крысин соскочил с коня, подошёл к Огнёву, с опаской перевернул его и стал снимать с убитого сапоги…»
Похоронен Огнёв в общей могиле на хуторе Казачий Хомутец близ Ростова-на-Дону. Также он включён большевиками в число канонизированных героев Октября.
В родном селе по сей день жива память о герое. В сельском парке установлен памятник Евдокиму Павловичу Огнёву. А в школьном музее содержится огромное количество информации о земляке: пергаменты с воспоминаниями участников событий, портреты Огнёва и даже гильза с «Авроры».
Памятник Евдокиму Огнёву в селе Старая Криуша Воронежской области
Я часто бываю в Старой Криуше. Идёшь по парку, смотришь на воздвигнутый памятник, и тепло на душе становится. Как же приятно осознавать, что этот герой — твой прадед, и личность его не забыта.
Информация