Югославская химера: урок современной Украине
20-летие южнославянского распада: осенью 1991 года стало окончательно ясно, что Югославия приказала долго жить — ее республики обьявляли суверенитет, а хорваты начали воевать с сербами. Мне посчастливилось побывать в Югославии буквально накануне ее распада — осенью 1990-го. Последний мирный год на Балканах — сербские и хорватские болельщики уже передрались на одном из футбольных матчей, но Дунай еще не был перекрыт. Маленький советский теплоходик, носивший точно такое же название, как и река, по которой он плыл, привез нас в Белград. Это был так называемый дунайский круиз, стоивший тогда ровно 1000 советских рублей.
Позади остались Братислава, Вена и Будапешт. Можно было сравнить эти три нанизанные на Дунай столицы с Белградом. Сравнение было не в пользу последнего. Вена поражала своим былым имперским величием и мощью еще не виданных в СССР супермаркетов, Братислава — ухоженностью, тишиной и аппетитнейшим запахом копченой колбасы, вырывавшимся прямо из дверей магазинчиков, Будапешт — узенькими улочками с идеально сохранившимися старинными домами и единственной очередью — в только что открывшийся фирменный магазин «Адидас», а Белград — явными признаками запущенности и упадка страны, столицей которой он был.
Было видно, что в Югославии нет хозяина. Таможенник предложил нам… выпить сразу, как только мы сошли с трапа. Под мостом воняло застоявшимся запахом мочи. Все газетные киоски были забиты порнографическими журнальчиками, раскрытыми на самых «интересных» страницах.
Коммунальное хозяйство Белграда пребывало в разрухе. Некогда отштукатуренные дома зияли вскрывшимся кирпичом. Только кое-где сохранились остатки штукатурки, выглядевшие издали как мемориальные доски неправильной формы.
Не замечалось порядка и на лицах граждан — все, за исключением военных, белградцы, казалось, не брились, как минимум неделю, ощетинившись, как ежи. Правда, магазины были переполнены товарами. Но по чудовищным ценам. Счет динаров шел уже чуть ли не на миллиарды. У меня до сих пор сохранилась югославская купюра с шахтером в каске номиналом в 20 000. За нее почти ничего нельзя было купить — даже носки стоили дороже. Дешев был почему-то только спирт в гигантских бутылках — по-моему, литра в полтора, не меньше!
Зато на базаре шла бойкая торговля по доступным ценам, и из-под полы можно было поменять динары на новенькие хрустящие доллары, запущенные чьей-то заботливой рукой. Правда, время от времени на эту же толкучку, где царил полный интернационал «челноков», совершала набег полиция кого-то за что-то хватали и куда-то уводили.
САМЫЙ ВЕСЕЛЫЙ БАРАК СОЦЛАГЕРЯ. Еще в памяти остались красивые смуглые ноги белградских девушек и фигура старичка в пилотке со звездой. Дед явно ветеранского возраста только что купил порнографический журнальчик и, сорвав с него целлофановую обертку, жадно считывал «информацию». Ничего не придумываю! Всё это картинки с натуры, особенно прочно засевшие в памяти потому, что тогда мне только что исполнился двадцать один год, и я приехал из перестроечного СССР, где на прилавках было хоть шаром покати — ни колбасы, ни порнографии.
Иосип Тито. Советская марка
В обязательную программу турпоездки входило посещение мавзолея маршала Тито. Каменный полированный саркофаг отца СФРЮ (обычно ее называют «второй Югославией», чтобы отличить от «первой» — Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев, созданного в 1918 году) помещался в каком-то скромном стеклянном павильоне. Из-за обилия света и цветов он напомнил мне обычную оранжерею. Чувствовалось, что наследники Тито просто отцепились от покойного, не пожелав вкладываться в приличный мавзолей, вроде того, что до сих пор стоит на Красной площади на месте захоронения вождя мировой революции.
Впрочем, тогда еще никто в Югославии не мог бы сказать, когда распадется эта созданная Тито страна, основанная на мешанине из левых идей и южного варианта панславизма. Страна, гимном которой являлась старинная застольная песня «Гей, славяне!» и которую в шутку называли «самым веселым бараком социалистического лагеря».
Так почему же она все-таки распалась?
Рассыпавшаяся СФРЮ. А была второй по величине соцстраной в Европе!
Спускаясь в 1990-м году по Дунаю из Братиславы в Белград, я еще не отдавал себе отчета, что путешествую по стране, умершей как раз в тот 1918 год, когда «первая Югославия» родилась — по Австро-Венгрии. Сербия, ставшая ядром Югославии, жила в тени этой империи, отчаянно ей завидуя и пытаясь с ней соперничать. Австро-Венгрию населяло 14 народов, не без успеха уживавшихся под скипетром императора Франца-Иосифа, пока конец этому раю не положила Первая мировая война.
ПО ЗАКОНУ ВОЗМЕЗДИЯ. Судьбе было угодно, чтобы поводом к той войне стал выстрел сербского террориста в наследника австрийского престола Франца-Фердинанда, а результатом — создание Королевства Югославия, которым правил король-серб. Босния, Герцеговина, Словения и Хорватия, входившие до этого в состав Австро-Венгрии, стали частью югославского государства. Однако южные славяне, оказавшись в одном котле, сразу проявили свою эмоциональную горячность. Хорваты, боснийцы и словенцы охотно слушались императора-немца, который был равноудален от них, но с трудом подчинялись своему близкому этническому родственнику — сербу. Сразу же возникал вопрос: «Чем мы хуже?» Началась обычная славянская свара за первенство. Апофеозом ее стало убийство хорватскими террористами югославского короля Александра в 1934 году — ровно через двадцать лет после трагической смерти Франца-Фердинанда. Вот вам и историческое возмездие. Организованный сербскими властями теракт 1914 года обернулся геополитическим террористическим ответом бывших австро-венгерских подданных, к тому же подогретым германскими спецслужбами! Волей-неволей поверишь в меткость поговорки: «Как аукнется, так и откликнется».
А дальше началась новая Мировая война, и сербы, втянувшие Россию в Первую мировую, спасли ее во Второй, словно искупая свою вину: военный переворот в Белграде весной 1941 года, свергший пронацистский режим, вызвал гитлеровскую агрессию против Югославии и на две недели оттянул вторжение вермахта в СССР, лишив его 14 дней хорошей погоды и загнав в октябрьскую осеннюю распутицу под Москвой.
Дубровник. Обстрел армией СФРЮ этого хорватского города стал символом конца федерации
Иосип Броз Тито, вышедший победителем из гражданской войны в Югославии, наложившейся на сопротивление гитлеровским оккупантам, был хорватом и ветераном австро-венгерской армии в Первую мировую. Он даже имел от императора медаль «За храбрость». Никто бы и не подумал в дни его юности, что этот «верноподданный» Габсбургов окажется пылким коммунистом и панславистом. Но свою маленькую Югославскую «империю» Тито строил как карликовую Австро-Венгрию времен юности. Она получилась такая же веселая и опереточная, только, как всякая пародия, лишенная великодержавной силы оригинала.
ДИКТАТОР КУРОРТА. Тито соединял, на первый взгляд, несоединимое. Сербский шовнизм и хорватский национализм. Государственную экономику и свободный рынок. Веру в конечное торжество коммунизма и лидерство в Движении неприсоединения. Про него ходил анекдот: «Что такое югославский нейтралитет? Запад тянет одеяло на себя, Советский Союз — в противоположную сторону, а я лежу посередине, и мне тепло».
До поры до времени тепла действительно хватало. Адриатическое море, солнце, вино! Югославские граждане, пережившие на собственной шкуре две мировые войны, временно забыли межэтнические противоречия и зарыли свои балканские «томагавки» в курортный песок, на котором грелись туристы из ФРГ. Кому не хватало работы дома, строили дороги во Франции или подрабатывали альфонсами. Выйти замуж за югослава было мечтой продвинутых москвичек и киевлянок (удачный плод такого брака — знаменитая Милла Йовович, чья мама была актрисой на киностудии им. Довженко!), а держать в качестве «шофера» молодого «мачо» из гордой, но веселой СФРЮ считала за счастье чуть ли не каждая вторая состоятельная старушка на Лазурном берегу. Действительно, из Югославии получился замечательный «барак» (так и хочется вставить после «р» букву «д»), двери из которого были открыты настежь как на Запад, так и на Восток. Причем круглосуточно! Турпоездка в Югославию была верхом мечты для начинающих комсомольских функционеров, а югославские сапоги только немногим уступали австрийским и финским в шкале ценностей среднестатистической идейной «строительницы» коммунизма в СССР. Страны соцлагеря имитировали идейность, как оргазм, а впереди этой толпы имитаторов весело колыхалась в танце всеми своими шестью республиками и двумя автономными краями возлюбленная страна маршала Тито, орденов у которого было больше, чем у Брежнева. Если бы все их вынуть из коробочек (в том числе и Большую цепь и ленту ордена Царицы Савской от императора Эфиопии) и нацепить на этого выдающегося человека, то места не осталось бы даже на штанах сзади — героический Иосип Броз сиял бы, как новогодняя елка!
Вид Белграда. Родной любому бывшему советскому человеку пейзаж — все словно дома!
Сохранилась фотография «зрелого» Тито, принимающего в своей резиденции молодую Елизавету II. Сын крестьянина из деревни Кумровец с трудом помещается в маршальский мундир, перехваченный, как бочонок обручем, парадным поясом. Щеки лоснятся от усиленного питания. Все это великолепие слегка присыпано звездочками и медальками – эдакая копия дорогого Леонида Ильича, только более изящная. Рука вождя держит бокал. Жизнь— удалась! Завидуйте, односельчане! У меня в хате сама королева Англии!
Однако в салат, причем в кровавый, неожиданно провалилась Югославия. Умерев в 1980 году, Тито не оставил не только наследника, но и… должности. По завещанию маршала, пост президента после его смерти упразднили. Вместо него государством руководили по очереди (каждый сидел по году, дожидаясь своего часа) главы республик и автономных краев. Идея равноправия субъектов федерации дошла до абсурда. Коллективная безответственность, коррупция и кумовство процветали. К томе же Советский Союз вступил в системный кризис, и геополитическое одеяло потянуло на Запад — Югославия лежала теперь под солнцем голой, обдуваемая ветрами инфляции.
Мавзолей Тито. Скромное обояние посмертного обиталища маршала
Окончательный крест на федерации поставил сербский национализм во главе со Слободаном Милошевичем, как российский национализм покончил с Советский Союзом. Милошевич сыграл роль Ельцина. Только на пару лет раньше. В 1986 году был опубликован манифест Сербской академии наук и искусств, пронизанный тоской по «первой» королевской Югославии, а вскоре во главе националистического движения уже был лидер — Слобо, еще не подозревавший, чем закончится его восхождение к власти на волне национал-популизма. Сербы пели: «То моя Сербия», — и теряли Югославию.
УРОК УКРАИНЕ. На выборах 1990 года во всех республиках победили местные националисты — словенские, хорватские, македонские и т.д. Первой о выходе из СФРЮ заявила Словения. Потом настал черед Хорватии. Вместо того, чтобы разойтись тихо и мирно, как Чехия и Словакия, Югославская Народная Армия стала обстреливать хорватский Дубровник. Мирный развод не получился. Сложно кого-то винить в том, что до сих пор тлеет на Балканах. Лучше сделать выводы.
Так развивалась инфляция! В СФРЮ под конец миллионерами были все
Опыт Югославии показывает, что невозможно создать прочную многонациональную страну на границе цивилизаций. Православные сербы, католики-хорваты и мусульмане-босняки не смогли ужиться друг с другом в рамках одного государства. Слишком разные у них были этнические стереотипы и отношение к таким ценностям, как семья и труд. Они просто не переносили друг друга на дух, несмотря на всю веселость «барака», куда их заключила история. Конфликт был неизбежен.
Игра на противостоянии внешнеполитических сил тоже не может продолжаться бесконечно долго. Позиция Югославии до боли похожа на знаменитую украинскую «многовекторность» второй половины 90-х. Рано или поздно не мышка начинает играть с двумя котами, а оба кота принимаются рвать на части мышку. Если же один кот явно сильнее, то весь хитрый грызун вместе с хвостиком ему и достается, как получилось с бывшей Югославией, подпавшей под контроль США и Евросоюза.
И напоследок: в гербе СФРЮ под красной звездой красовались шесть факелов — по числу входивших в федерацию республик. А где факелы, там и пожар.
Информация