Страсти по Матильде
Завершаются съемки грандиозной киноэпопеи «Матильда» режиссера Алексея Учителя. Нас ждет очередная клюква и издевательство над историей России. Как можно судить о фильме, не просмотрев его, тем более что съемки «Матильды» проходят в атмосфере беспрецедентной секретности? Увы, кинокритики и сам Учитель уверяют нас, что «история нашей страны могла развиваться совершенно в другом направлении, если бы в 1894 году Николай поступил по зову сердца». Конечно, автор имеет право на фантазии. Но это уже чересчур…ПРИНЦЕССА ИЗ ЗАХОЛУСТЬЯ
Еще в 1884 году цесаревич Николай, впервые увидев Алису Гессенскую, влюбился в нее. Он записал в дневнике: «Мне очень и очень грустно, что Дармштадские уезжают завтра, а еще больше, что милая Аликс покинет меня».
С этого момента цесаревич стал мечтать о браке с Алисой. Против решительно выступили император Александр III и императрица Мария Федоровна.
Аликс была бедной принцессой из герцогства, давно ставшего захолустьем Германской империи. Мать ее страдала нервным расстройством, но, самое страшное, она была носителем наследственной болезни – гемофилии, которая передается по женской линии сыновьям, но сами носительницы при этом не болеют. Естественно, что ни Александр III, ни императрица Мария Федоровна поначалу и слышать не хотели об этом браке.
Дармштадская родня Аликс старалась вовсю, но, увы, ее возможности были невелики. Первую скрипку в борьбе за императорскую корону для Аликс играла бабушка королева Виктория. А на нее работали все службы королевства от дипломатов до кадровых разведчиков.
Нашлась «пятая колонна» и в Петербурге. Во главе её были великий князь Сергей Александрович (брат царя) и его жена Елизавета (сестра Аликс), а также великая княжна Ксения Александровна (дочь царя) и великий князь Александр Михайлович. Причем, за последним стояли еще три брата Михайловича – внуки Николая I.
Надо ли говорить, что устройством брака цесаревича великие князья и княжны занялись совсем не из альтруизма и желания помочь влюбленной паре. К концу XIX века вокруг престола вертелось несколько десятков великих князей и княжон, которые непрерывно соперничали и интриговали друг с другом – шла борьба за чины, деньги, дворцы и даже за личную свободу в выборе жениха или невесты.
Но это одна сторона медали. А другая – социальное положение Матильды. Это сейчас малограмотные актрисы, надув щечки, лезут в политику. А тогда актрисы… как бы помягче сказать… считались дамами полусвета.
ИЗ ГРЯЗИ ДА ВО ДВОРЕЦ
Сегодня школьные учителя, к сожалению, часто читают ученикам тексты классиков, не вдаваясь в суть. Вспомним:
Обшикать Федру, Клеопатру,
Моину вызвать (для того,
Чтоб только слышали его).
Или как у Толстого Пьер со в стельку пьяными офицерами ездил к актрискам, да, помнится, еще и медведя взяли.
В XVIII – начале ХХ века в обществе гвардейских офицеров было весьма престижно иметь популярных актрис в качестве любовниц. В известной мере это способствовало карьерному росту. Но брак с актрисой, пусть самой знаменитой, однозначно ставил точку в карьере офицера или статского чиновника. Самый заслуженный офицер обязан был покинуть полк.
Что же касается великих князей из дома Романовых, то они могли вступать в брак только с разрешения императора и только с владетельной особой. При этом особа могла уже потерять свое королевство или герцогство. Достаточно было одного титула.
Вот, к примеру, в начале 1891 года в итальянском городке Сен-Реми великий князь Михаил Михайлович обвенчался с графиней Софьей Николаевной Меренберг. Софья была дочерью принца Николая Вильгельма Нассауского и Натальи Александровны Пушкиной. Дочь «солнца нашей поэзии» развелась с мужем и вторично вышла замуж за принца Николая Вильгельма Нассауского. Их брак был признан неравноправным, а Наталье и ее детям запретили носить фамилию мужа. Взамен ей тестем герцогом Нассауским был дан титул графини Меренберг.
Александр III не признал этого брака, а Михаила Михайловича лишил всех чинов и званий и специальным указом запретил ему въезд в империю.
Миш-Миш к царскому указу отнесся спокойно. Молодожены в качестве основного местожительства выбрали Англию. Королева Виктория присвоила им титул графов де Торби. В России графы де Торби не побывали ни разу.
Как видим, великий князь не мог жениться даже на дочери принца лишь из-за того, что ее мать была разведенной. Ну а когда великий князь изъявлял желание жениться на купеческой дочке, то ее вместе с семейством без суда и следствия отправляли в места, не столь отдаленные. А интересующихся конкретными эпизодами я отсылаю к своей книге «Судьба династии».
Естественно, ни один великий князь даже не помышлял о браке с актрисой. И это притом что в конце XIX – начале ХХ века почти все великие князья (с нормальной половой ориентацией) имели метресс среди актрисок.
Так, у великого князя Константина Николаевича с балериной Анной Кузнецовой было пятеро детей, получивших фамилию Князевы. У великого князя Николая Николаевича старшего от балерины Екатерины Числовой было четверо детей, получивших фамилию Николаевы. Великий князь Николай Николаевич старший был главнокомандующим русской армии на Балканах в ходе Русско-турецкой войны 1877—1878 годов. Бездарный полководец, он стал героем офицерских анекдотов типа: «Вещий Олег взял Константинополь и прибил щит к его вратам, а Николай Николаевич хотел прибить к вратам Стамбула панталончики Числовой, да турки не дали» и др.
Сын Николая Николаевича был тоже Николай и тоже для начала заведовал кавалерией, а потом стал главнокомандующим русской армией. Соответственно и у Николая Николаевича младшего была своя актриса – Мария Александровна Потоцкая, примадонна Александровского театра.
Даже престарелый великий князь Михаил Николаевич на склоне лет завел роман с певичкой Ниной Фриде.
Ну а что имели актрисы от связей с великими князьями?
Во-первых, высочайшее покровительство в театре. Директор императорских театров тайный советник Владимир Аркадьевич Теляковский писал: «Самый настоящий советник тайный, а распоряжаются явные директора, но в списках администрации они, как лица женского пола, по недоразумению не записаны».
Соответственно редактор газеты, опубликовавший фельетон об актриске, вызывался в полицию, где его предупреждали, а то и просто высылали из столицы.
В ходе длительной связи с актрисами великие князья обычно покупали им дом средней руки и дарили украшения. В итоге великокняжеская любовница жила на уровне купчихи второй гильдии.
Особо ценные подарки дарить метрессам было не принято и даже опасно. Так, в 1874 году великий князь Николай Константинович, внук императора Николая I, имел неосторожность подарить небольшую часть фамильных драгоценностей своей любовнице американской актрисе Фанни Лир, да еще и проявил строптивый характер: не захотел каяться и унижаться. Николая Константиновича лишили титула и отправили по тюрьмам и ссылкам.
В местах не столь отдаленных Николай Константинович пробыл намного дольше, чем декабристы или народовольцы, и лишь в марте 1917 года был освобожден декретом министра юстиции Керенского.
ИНТРИЖКА ГОСУДАРСТВЕННОГО ЗНАЧЕНИЯ
Не стала исключением и Матильда Кшесинская. Она никогда не рассматривалась цесаревичем в качестве жены. Николай никогда не обсуждал с балериной какие-либо государственные дела. Тем более что, честно говоря, они особо цесаревича и не занимали.
Итак, связь с Кшесинской была заурядной интрижкой. В итоге она получила от Николая домик и несколько украшений. К моменту разрыва в 1894 году Матильда по своему достатку уступала десяткам других балерин и актрис, имевших богатых покровителей. Вот, собственно, и все кино плюс десяток душещипательных диалогов и альковных сцен.
И из-за этого Кшесинская вошла в историю России? Дело в том, что через 20 лет после разрыва с Николаем, вступившим в брак с Александрой Федоровной, бедная актриса превращается в самую богатую женщину России. Причем император Николай к этому не имел никакого отношения.
За эти 20 лет Матильда сменила множество любовников, но все они были не богатые. Исключение представляли два великих князя – Сергей Михайлович и Андрей Владимирович. Но и они физически не могли создать ей сказочного состояния.
В феврале 1917 года Матильда заложила в банках часть своих драгоценностей, выручив 4 млн руб. Она писала, что банкиры ограбили ее. Но, чтобы заработать столько денег, ей пришлось бы плясать на сцене императорского театра… 200 лет!
Матильда стала владелицей четырех роскошных дворцов – в Санкт-Петербурге на Кронверкской набережной, двух дворцов на Лазурном Берегу во Франции и дворцового комплекса в Стрельне из двухэтажного дворца, бетонного пирса с яхтой и даже двухэтажной электростанции. На именинах Матильды в Стрельне собиралось не меньше тысячи гостей. Для этого даже менялось расписание поездов из Петербурга.
Откуда же у балерины появились такие средства? Она ведь не занималась бизнесом, как современные звезды эстрады. Дело в том, что генерал-фельдцейхмейстер великий князь Михаил Николаевич (умер в 1909) и его сын генерал-инспектор артиллерии Сергей бесконтрольно распоряжались всеми закупками военного имущества, и в первую очередь артиллерии.
ТОВАРИЩУ БЕНДЕРУ И НЕ СНИЛОСЬ
Сергей вместе с Матильдой и руководством фирмы Шнейдера и Путиловского завода организовали ОПГ – организованную преступную группировку. По закону, чтобы заказать новую артиллерийскую систему для русской армии, требовалось устроить конкурс с испытанием лучших образцов иностранных и российских заводов.
До 1894 года – начала связи Матильды и Сергея – орудия фирмы Шнейдера не котировались в русской армии. Им предпочитали орудия Круппа и Обуховского завода. Ну а затем стала лидировать фирма Шнейдера. Я сам изучал в архивах протоколы испытаний орудий Круппа, Шкода, Шнейдера и Виккерса. И везде была масса приписок и подлогов. К примеру, 152-мм пушка Шнейдера показала худшую баллистику, чем аналогичная система Круппа. Но приняли, естественно, пушку Шнейдера, поскольку она оказалась на несколько килограммов легче. Самое забавное, что в том же документе наши генералы предлагали внести улучшения в систему Шнейдера, что увеличивало ее вес более чем на 300 кг, то есть, делая ее существенно тяжелее системы Круппа.
Доходило до анекдотов. В 1906–1909 годах ГАУ разработало тактико-технические требования на 9-дюймовую (229-мм) осадную мортиру. В 1912 году на Охтенском полигоне начались испытания 9-дюймовой мортиры Круппа, которая, к удивлению наших генералов, стреляла с колес. Ну а Шнейдер попросту не сумел сделать такой мортиры. И тогда по указанию Сергея ГАУ постановило, что 9-дюймовые мортиры русской армии не нужны.
А с началом Первой мировой войны тот же Сергей дал указание заказать в Англии 44 «ненужные» 9,2-дюймовые мортиры.
В 1907 году Шнейдер не успел подать на конкурс 122-мм гаубицу. Объявить ее «ненужной» было невозможно, поскольку в полевой артиллерии вообще не было орудий навесного боя. Пришлось принять на вооружение гаубицу Круппа, которую запустили в серийное производство под названием «48-линейная (122-мм) гаубица обр. 1909 г.». Через год Шнейдер наконец-то привез в Петербург свою гаубицу, которая как минимум не имела никаких преимуществ по сравнению с гаубицей Круппа. Но Сергей приказал принять на вооружение и ее. Таким образом, в российской артиллерии появились две совершенно одинаковые по своим характеристикам гаубицы принципиально разной конструкции. В войсках гаубицы образца 1910 года, не стесняясь, называли «гаубицами системы Кшесинской».
Замечу, что Круппа никогда не интересовало, на каких русских заводах будут делать его пушки. Он плодотворно сотрудничал и с Обуховским, и с Пермским заводами. А вот Шнейдер подписывал контракты с обязательным условием, что его артсистемы будут изготовляться исключительно на Путиловском заводе – единственном в России частном артиллерийском заводе.
Мало того, Сергей и Матильда решили обанкротить крупнейшего поставщика сухопутной артиллерии – Мотовилихинский (Пермский) артиллерийский завод. С 1905 по 1914 год заводу не заказали ни одного орудия! Завод должен был развалиться, а рабочие взбунтоваться. Однако завод окружали деревни, где ранее проживали пролетарии. И работяги попросту отправились крестьянствовать.
Да еще тут Сергею подставил ножку родной брат Михаил Михайлович. Тот жил в Англии и играл в гольф с пушечным королем Альбертом Виккерсом. Добавлю, что оба были масонами высокого градуса. Виккерс тоже положил глаз на Мотовилихинский завод. Началась битва титанов. Но тут некстати раздались выстрелы в Сараево.
Началась война. Путиловский завод завалил большинство заказов и был национализирован. Зато каждая третья пушка на фронте в 1914–1917 годах была изготовлена на Мотовилихинском заводе.
ДО ПОСЛЕДНЕГО СОЛДАТА
Правительство Франции с начала ХХ века планировало вести войну до последнего солдата, разумеется русского и германского. Русская армия должна была только наступать. В итоге Сергей впервые в истории России в 1911 году упразднил тяжелую (осадную) артиллерию, пообещав воссоздать ее в 1917 году.
С 1894 года русская крепостная артиллерия не получила ни одного нового тяжелого орудия и довольствовалась системами 1877, 1876 и 1838 годов. Новые орудия в крепости Сергей обещал царю поставить в… 1930 году.
Между тем в Германии, Австро-Венгрии, Франции и других государствах создавались осадные орудия калибров 305, 380 и 420 мм. А у нас к 1915 году максимальным калибром крепостной артиллерии было 152 мм для пушек и 203 мм – для мортир.
Но в крепостях важны не только калибр орудия и дальность стрельбы, но и защищенность установки. С 1863 года в Бельгии, а затем в Англии, Германии, Австро-Венгрии, Румынии, Дании и т.д. орудия среднего калибра в сухопутных крепостях устанавливались в железных вращающихся башнях. Так, к 1908 году в Германии заводы Круппа изготовили 1903 башни, завод Шкода – 485 башен, бельгийский завод Коккериль – около 400 башен и т.д. В России в сухопутных крепостях к 1915 году имелась одна башня, да и та французская, по недоразумению попавшая в крепость Осовец.
Можно было ставить орудия среднего и крупного калибров в бетонных казематах или бетонных кубах, как это делали, например, немцы. Такие установки были неуязвимы для снарядов и авиабомб любого калибра.
В России в начале 90-х годов XIX века решили убрать орудия среднего калибра из фортов и поместить их внутри цитадели, дабы «ослабить нагрузку на форты». Таким образом, на фортах остались только легкие противоштурмовые пушки калибров 57–76 мм, а все крупные орудия калибров 107–203 мм поставлены на батареях за линией фортов. Причем русские орудия были поставлены совершенно открыто, защищенные лишь невысоким земляным или бетонным бруствером.
Увы, решающей силой в позиционной Первой мировой войне стала тяжелая артиллерия. А три линии западных русских крепостей, считавшиеся к 1894 году сильнейшими в мире, были сданы немцам практически без сопротивления.
ПОДТАСОВКА ФАКТОВ
Современные русофобы на примере Кшесинской доказывают нам, что от бесчинств большевиков разбежался весь Императорский балет. Увы, все было иначе.
Дягилев организовал труппу еще в 1908 году и стал устраивать Русские сезоны в Париже, а с началом войны в 1914 году уехал с труппой из Франции в США.
Анна Павлова в 1914 году уехала в Англию и больше оттуда в Россию не возвращалась. Вацлав Нижинский с 1910 года – в Париже в труппе Дягилева.
Лифарь учился, танцевал и ставил балеты в советской России. В 1923 году у него возникло знакомство (роман?) с Брониславой Нижинской (родной сестрой Вацлава), и та пригласила его в труппу «Русский балет» в Париже.
Георгий Баланчин в 1914–1921 годах обучался в Петроградском театральном училище. Затем был принят в кордебалет Государственного театра оперы и балета и параллельно учился в балетном классе Петроградской консерватории. В 1923 году он женился на 15-летней (!) танцовщице Тамаре Жевержеевой. В современной России его бы отправили в зону за педофилию, и карьера Баланчина бы закончилась. В 1923 году он окончил консерваторию, а на следующий год отправился с труппой на гастроли в Германию. Там Баланчин получил от Дягилева приглашение на место хореографа в «Русском балете». Георгий согласился и немедленно поменял имя на Джордж. Как видим, карьера, типичная для России XXI века – артист, математик, химик и т.д. получает образование и едет на работу в США или Западную Европу.
Знаменитая балерина Тамара Карсавина тоже оказалась на Западе. В 1917 году она вышла замуж за британского дипломата Генри Брюса и вместе с ним уехала в Лондон. Записать Тамару и всех вышеперечисленных артистов в политэмигранты может только человек, обладающий, мягко говоря, богатым воображением.
Кстати, и родной брат Матильды Иосиф Кшесинский продолжал успешно выступать на ленинградской сцене и даже сам ставил балеты. В 1922 году польское правительство предлагало ему уехать в Варшаву. Позже Матильда достала брату визу во Францию. Но в обоих случаях Иосиф решительно отказался.
В сохранившихся отрывках мемуаров Кшесинского меня удивили две вещи. Во-первых, он вместо СССР часто пишет «Советская Русь». Если бы он писал воспоминания для властей, он бы скорее всего употреблял официальное название страны, а «Советская Русь» – думаю, это от души. Юзеф стал русским человеком польского происхождения. Ну, а во-вторых, Иосиф ни разу не упомянул в воспоминаниях Матильду. Почему? Не знаю и не хочу делать предположений.
Но мы забыли про второго великого князя – Андрея Владимировича. Он был молод, энергичен и беден. Поэтому Матильда своему сыну Вове, зачатому в сожительстве с обоими великими князьями, дала отчество Сергеевич. И Сергей Михайлович очень гордился своим отцовством.
В эмиграции законы Российской империи уже не действовали, и бедный Андрей в 1921 году женился в Каннах на богатой Матильде. Ну а Вову переписали из Сергеевича в Андреевичи.
Вскоре Матильда проиграла свое состояние в рулетку. Андрей и Вова стали видными деятелями русской фашистской партии «Младоросы». Напялив зеленые рубашки, они являлись на партийные съезды и, выкинув руку в нацистском приветствии, кричали: «Слава Главе!» А Главой был Александр Казем-Бек, бывший ротмистр царской армии. С началом Второй мировой войны французы разогнали фашистскую партию, и Вова даже несколько месяцев просидел в Компьенском лагере. Казем-Бек бежал в США, где в 1955 году был разоблачен ФБР как советский агент. Он бежал через Кубу и Чехословакию в СССР и там выступал по радио, обличая американский империализм.
Матильда умерла в Париже 6 декабря 1971 года, не дожив девять месяцев до своего столетнего юбилея.
Информация