Установление советско-саудовских дипломатических отношений
Первые контакты советских дипломатов с арабскими официальными лицами состоялись в 1922 г. В декабре того же года между наркомом по иностранным делам Г.В. Чичериным и послом Королевства Хиджаз в Риме и Вашингтоне Хабибом Лутфуллой начались переговоры об установлении дипломатических отношений [1]. Чичерин сообщил своему заместителю М.М. Литвинову о содержании этой встречи в письме от 17 декабря 1922 г.: «...Я говорил о желательности создания снова Российского консульства в Джедде [2], [3]. Он также очень на этом настаивал. Я действительно нахожу, что нам крайне важно иметь в Джедде консула. Джедда находится рядом с Меккой [4]; в Мекке христианам жить нельзя, Джедда же есть столица королевства Геджас [5]; наш консул в Джедде будет в самом центре мусульманского мира, ибо все паломники там проходят, и таким образом очень многие совершающиеся в мусульманстве политические движения, которые теперь от нас ускользают, будут происходить перед глазами нашего консула. При нашей мусульманской политике[6] нам, по-моему, необходимо иметь человека в самом центре мусульманского мира. Лотфоллах еще просил о признании де-юре королевства Геджаса. Оно признано Англией, Францией, Италией и Голландией» [7]. На заседании Политбюро от 4 января 1923 г. (Протокол №42) было принято решение «по вопросу об установлении сношений с королевством Геджаса принять предложение НКИД» [8].
В ходе работы Лозаннской конференции советская делегация, возглавляемая Чичериным, установила непосредственные контакты с арабскими делегатами. О своей беседе с представителем короля Хиджаза Хусейна бен Али аль-Хашими Чичерин также информировал Литвинова письмом от 30 января 1923 г.: «По вопросу об арабском движении я имел… свидание с представителем Геджаса при Лозаннской конференции д-ром Азилом [9]. Король Хусейн поручил ему передать мне, что он очень хорошо настроен по отношению к Российской Республике. Затруднение заключается в следующем: по словам д-ра Азила, это затруднение есть то же, которое помешало Геджасу ратифицировать Версальский договор. Дело в том, что Хусейн не хочет быть признаваемым как король Геджаса. Согласиться быть признанным под этим титулом — значит согласиться на всю английскую систему распределения арабских стран, их взаимного возбуждения и отказа от национального единства. Хусейн претендует на то, чтобы стоять во главе объединительного национального движения. Англичане вели с ним переговоры в 1915 г. как с главой всего арабского движения. Он поэтому хочет быть признанным как верховный глава всех арабских стран, при сохранении в отдельных странах их правителей и при создании из них конфедерации. Я на это ответил, что мы признаем нечто существующее и не можем признавать гипотетического правительства. Мы очень сочувствуем объединению арабского народа, но мы не можем вмешиваться в вопрос о том, желательно ли это объединение в форме конфедерации под главенством Хусейна или в какой-либо другой форме, это дело самого арабского народа» [10].
На заседании Политбюро от 29 декабря 1923 г. (Протокол №58) было принято решение «признать желательным обмен представителями с Геджасом» [11].
Переговоры об установлении официальных отношений между СССР и Хиджазом велись около полутора лет. Причина столь длительных переговоров — отсутствие регулярных прямых контактов. Координация дипломатических шагов между сторонами осуществлялась в Риме, где находилось полпредство СССР.
В ходе переговоров сторонами была достигнута договоренность об обмене официальными представителями, причем Советский Союз должен был быть представлен агентством и генеральным консульством, а Хиджаз — миссией [12].
«Позиция шерифа [13] Хусейна объяснялась его обидой на англичан и стремлением показать Лондону, что он может найти и других союзников, способных угрожать британским интересам» [14]. Это утверждение российского исследователя В.В. Наумкина бесспорно. Однако, здесь же: «Учитывая негативное отношение Хусейна к Октябрьской революции, вряд ли можно предположить, что он планировал союз с Москвой всерьез и надолго». Нам видится, что ни о каких союзнических отношения в полном смысле здесь говорить вообще не приходится. Это была временная дружба против Великобритании, и не более того.
С упразднением в 1924 г. в Турции халифата титул «Халиф» оставался вакантным. 6 марта 1924 г. король Хусейн провозгласил себя халифом, подтверждая этим свои претензии на лидерство в арабском мире. Несмотря на то, что мусульманский Восток не признал его таковым, это также вызвало обеспокоенность британцев, которые поняли, что король Хусейн выходит из под их контроля, и его шаги становятся опасными для их господства на Ближнем Востоке. «Общая политика Хусейна, направленная к раздроблению и ослаблению Неджда, его претензии на гегемонию на Аравийском полуострове, провозглашение себя халифом, а также его экономическая политика, запрещение всякого ввоза из Неджда, обложение непомерными пошлинами товаров, экспортируемых в центральную Аравию, запрещение ваххабитам [15] “хаджа”, — все это неизбежно вело к конфликту между Геджасом и Недждом»[16] и, в конечном счете, определило судьбу Хусейна [17]. Примечательно, что Чичерин одной из главных причин изменения отношения британцев к Хусейну полагал обмен миссиями между Хиджазом и Советским Союзом: «Возможно, что решающим моментом в перемене английской политики в отношении Хусейна явился наш обмен миссиями с Геджасом» [18]. Хиджазская сторона явно опережала события, когда министр иностранных дел этого государства Фуад аль-Хатиб направил Чичерину телеграмму, полученную 17 марта 1924 г., о том, что король Хиджаза принял на себя титул «Халиф». В ответной телеграмме от 24 марта 1924 г. Чичерин лишь выразил сожаление, «что отсутствие до сих пор официальных отношений препятствует нормальным отношениям между нашими Правительствами». Ни о каком признании за королем Хусейном титула «Халиф», а тем более о поздравлениях его по этому поводу не говорилось [19]. Ввиду этого можно уточнить мысль В.В. Наумкина о том, что «проталкиваемая англичанами в расчете на то, чтобы не допустить реализации концепции панарабского государства, идея халифата виделась советскому руководству как враждебная интересам России и ее потенциальных союзников на Востоке» [20]. Британцы стали эксплуатировать «идею халифата», когда был устранен один непокорный арабский властитель — король Хусейн, и стал выходить из подчинения другой — эмир Ибн Сауд [21], потенциальный лидер арабского мира. В подтверждение этому можно привести слова Чичерина, сначала как о непроверенной информации, что «англичане поддерживают в Египте движение в пользу объявления халифом короля Фуада» [22] (письмо генконсулу в Хиджазе К.А. Хакимову [23] от 14 ноября 1924 г.), а позже, после проведения Каирского мусульманского конгресса, — о противодействии «халифатским интригам наших антагонистов» [24] (письмо полпреду в Турции Я.З. Сурицу от 16 октября 1926 г.).
3 апреля 1924 г. Чичерин в письме полпреду СССР в Италии К.К. Юреневу сообщил о принятом в Москве решении назначить генеральным консулом СССР в Хиджазе К.А. Хакимова. Чичерин писал по этому поводу: «Решение о вступлении в дипломатические сношения с Геджасом было принято авторитетнейшим учреждением [25] еще в бытность мою в Лозанне... Это постановление было выполнено... В Геджасе СССР, также как все другие государства, будет иметь генерального консула, а Геджас будет иметь в Москве посланника... Для нас в высшей степени важно попасть в Мекку. Мы именно потому назначаем генеральным консулом мусульманина, чтобы он мог находиться в Мекке. Между тем, кроме т. Хакимова, других подходящих мусульман не оказалось, хотя мы искали очень долго. Некоторые дефекты у т. Хакимова есть, но у других возможных кандидатов дефекты несравненно более значительны. Тов. Хакимов уже привык к нашей политике, так как много лет занимал у нас посты. Мы решили, что в ближайшем будущем т. Хакимов выедет отсюда в Геджас. Вступление в сношения с королем Хусейном вовсе не означает готовности с нашей стороны признать его халифом. Наше правительство не имеет отношения к церковным организациям и игнорирует существование таких институтов, как халифат»[26].
В следующей телеграмме Чичерину, полученной 24 апреля, аль-Хатиб подчеркнул, «что наша переписка с Вами через нашего посланника в Риме доказала наше огромное желание установить официальные отношения, имеющие важное значение. Мы ожидаем прибытия Вашего представителя, назначенного по Вашему усмотрению» [27]. В тот же день Председатель ЦИК СССР М.И. Калинин подписал верительные грамоты дипломатического агента[28] и генерального консула СССР в Хиджазе К.А. Хакимова[29].
6 августа Хакимов вместе с сотрудниками генконсульства прибыл в Джидду и отправил в Мекку на имя короля телеграмму о своем прибытии[30]. Советскому представителю как мусульманину было разрешено вручить свои верительные грамоты королю Хусейну в Мекке, что он и сделал 9 августа 1924 г.[31] Это вызвало раздражение британской дипломатии.[32] Агентство СССР в Джидде стало первым официальным представительством Советского Союза в арабских странах.
3 октября 1924 г. в Москву прибыла хашимитская миссия в составе чрезвычайного посланника и полномочного министра королевства Хиджаз Хабиба Лутфуллы, секретаря миссии Бустраса и военного атташе Тахир-бея [33].
Сведения о значении, придававшемся советским правительством этому посольству, передает В.В. Наумкин: «Прием, оказанный эмиру, свидетельствовал о серьезности намерений советского руководства по развитию отношений с хиджазским шерифом (Хусейном. — П.Г.). Эмир был принят председателем ЦИКа Михаилом Калининым. Его поместили в отеле “Савой” в центре Москвы. Ссылаясь на гостеприимство, оказанное в Хиджазе российской миссии, Лутфалла не только не платил за проживание в отеле, но и задерживал оплату ресторанных счетов. Было принято решение не требовать оплаты проживания посланника Хиджаза» [34].
В сентябре 1924 г. Ибн Сауд без опасения вмешательства Великобритании начал войну с Хиджазом с целью объединения большей части Аравии под своей властью. В этой связи Чичерин в письме от 14 ноября 1924 г. поставил перед Хакимовым следующую задачу: «…Сохраняя дружественные отношения с Геджасом…, не упускать случая войти в контакт с новой силой Аравии — Ибн Саудом… Поскольку международное положение и наши обязательства по отношению к Англии диктуют нам избегать таких шагов, которые могли бы быть истолкованы, как прямая наша акция против Англии, все Ваши начинания для расширения связи в Аравии должны строиться так, чтобы в них нельзя было усмотреть элементов антианглийской агитации. Наши интересы в арабском вопросе сводятся к объединению арабских земель в одно государственное целое. Если Ибн Сауд будет вести политику объединения арабов — это будет соответствовать нашим интересам, и мы должны будем также попытаться сблизиться с ним, как мы это сделали по отношению к Хусейну, который старался объединить Аравию» [35].
Ситуация, спровоцированная Великобританией, вышла из-под ее контроля: надеясь лишь сместить Хусейна руками Ибн Сауда, британцы в результате Недждийско-хиджазской войны получили в Аравии лидера, способного создать сильное государство, могущее идти в разрез с интересами Объединенного Королевства. Чичерин в переписке с Хакимовым 14 ноября 1924 г. делал выводы: «Жалобы английской прессы и злорадство французской по поводу затруднительных обстоятельств, которые создались для Англии на Аравийском полуострове, говорят о том, что положение там изменилось далеко не в пользу англичан. Прежняя система равновесия, с таким трудом построенная англичанами, разрушена» [36].
Причины «злорадства» Франции наиболее емко передает советский историк Гурко-Кряжин: «Франция, похоронившая… свою мечту о гегемонии в Европе, стоящая перед лицом неотвратимого финансового краха, не в состоянии более проводить прежней широкой империалистической программы на Востоке. Уже Лозаннская конференция явилась ближневосточным Аустерилицем для Франции. Все этапы “хождения по мукам” французского империализма в Европе — на Лондонской репарационной конференции и в Локарно — находят свое немедленное отражение на Востоке. Без тени протеста Франция присутствует при уничтожении англо-египетского кондоминиума в Судане и превращении последнего в обычную английскую колонию, совершенно бесстрастно она наблюдает циничный захват… порта Акабы и Маана у Геджаса и передачу их британскому вассальному государству Трансиордания; в Лиге наций Франция принуждена целиком поддерживать требования Англии о передаче ей Мосула…» [37] Нам, однако, видится, что французское «злорадство» корнями уходит в колониальное соперничество Парижа и Лондона, приведшего в 1898 г. к Фашодскому кризису, для разрешения которого Франция была вынуждена уступить [38].
Вернемся к Хиджазу. 5 декабря 1924 г. войска Ибн Сауда вступили в Мекку. Положение Хакимова, аккредитованного при противнике Ибн Сауда, стало довольно затруднительным. Чичерин хорошо понимал это. В своей инструкции, направленной Хакимову 17 марта 1925 г., он писал: «В близких, кажется, к развязке геджасских событиях нам нужно, прежде всего, строить нашу тактику так, чтобы сохранить наше агентство и генконсульство в “святой земле” [39]. Если Джедда не будет взята ваххабитами — придется продолжать играть роль друзей хашимитов и поддерживать дипломатические сношения с геджасским правительством... Если же события повернутся иначе и ваххабиты возьмут Джедду и изгонят из “святой земли” хашимитов, тогда нам придется оформить Ваше пребывание в Геджасе на новом титуле... Всякая возможность остаться и сохранить, таким образом, базу в Аравии должна быть, конечно, Вами учтена и использована» [40].
В этом же письме в связи с ситуацией вокруг Ибн Сауда Чичерин рисует по сути алгоритм действий советской дипломатии на Востоке: «…С одной стороны надо всячески подчеркнуть нашу общую дружбу с народами Востока и лежащий в основе нашей политики принцип самоопределения народов, а с другой стороны надо быть крайне осторожным по отношению к Англии. Не надо давать пищи для какого-либо нового английского ультиматума [41]. Ибн Сауд состоит на жаловании Англии, и если сегодня он с нею в ссоре, то нет гарантий, что завтра он с нею не помирится и не сделается просто английским агентом. При таких условиях излишняя откровенность недопустима. Можно говорить в самом общем виде о том, что наше сочувствие самоопределяющимся и борющимся за независимость народностям означает, что мы против всяких нашествий, вторжений, завоеваний и угнетений менее сильных народов великими державами. Но не следует заострять эти разговоры специально против Англии, чтобы не получился у нас дипломатический скандал. Следует иллюстрировать тезис наших дружественных отношений с народами Востока, рассказывая о нашей дружбе с Турцией, Персией, Афганистаном и т.д., но при этом надо чрезвычайно осторожно относиться к Англии. Всякое стремление восточных народов к независимости может рассчитывать на наше сочувствие» [42].
Не только СССР занимал выжидательную позицию в хиджазско-недждийском конфликте. Так, Италия «поставляла оружие и припасы обеим воюющим сторонам, причем в последнее время ее симпатии явно склонялись в сторону Ибн Сауда, как более крупного покупателя» [43].
Выполняя указания Чичерина, Хакимов в апреле 1925 г., то есть во время осады Джидды недждийцами, совершил умру [44] в Мекку, где сумел встретиться с Ибн Саудом. Во время этой встречи ему удалось договориться о переговорах между воевавшими сторонами в Мекке, состоявшихся 30 рамадана 1343 года хиджры [45]. Хакимов, выступив посредником, мог рассчитывать на особое расположение будущего короля Саудовской Аравии, если бы ни его опрометчивость: после опубликования в газете «Умм-эль-Кура» сообщения о посредничестве Хакимова, тот в своем письме потребовал от Ибн Сауда дать опровержение этого сообщения. Ибн Сауд выразил свое недоумение по этому поводу и отказался выполнить требование Хакимова [46].
Не одобрил действия Хакимова и Чичерин в письме от 19 июля 1925 г.: «Вряд ли было целесообразно выступать с опровержением Вашей роли мирного посредника. Саудовский официоз («Умм-эль-Кура». — П.Г.) в этом отношении не выделял Вас из остальных консулов и не приписывал специально Вам роли посредника, а консулам вообще. При этом на основании Ваших же слов [Ибн] Сауд был вправе рассматривать Вас как одного из посредников. Ваше опровержение его удивило и, может быть, даже несколько рассердило» [47].
В то же время Чичерин высоко оценил результаты встречи Хакимова с Ибн Саудом. «Столь удачно организованная и проведенная Вами поездка в Мекку значительно обогатила нашу информацию о действительном положении Ибн Сауда и его намерениях. С точки зрения установления некоторого контакта с Саудом эта поездка также дала хороший результат» [48].
В том же письме Чичерин поставил перед агентством в Аравии новые, более широкие задачи: «Перспективы арабско-турецкого сотрудничества... нас очень интересуют, и нам очень хотелось бы получать от Вас возможно более полную информацию, как по этому вопросу, так и по вопросу об отношении Сауда и других арабских вождей и стран к приближающейся очередной дипломатической схватке из-за Моссула между Англией и Турцией. Особенно интересует нас вопрос о том, нельзя ли через посредство отдыхающих в Эритрее наших сотрудников установить контакт с Абиссинией [49] и позондировать неофициально почву, как отнеслось бы абиссинское правительство к вопросу о возобновлении сношений и посылке нашего агента в эту страну» [50].
Приспосабливаясь к новым политическим реалиям, британцы в октябре 1925 г. направили к Ибн Сауду полковника Клейтона, в переговорах с которым «Ибн Сауд вновь показал себя гибким политиком, согласившись на уступки… взамен фактического признания Великобританией аннексии Хиджаза» [51].
Ибн Сауд одержал в войне с Хиджазом полную победу. «21 декабря 1925 г. английский крейсер увез в изгнание геджасского короля Али, подобно тому, как за несколько месяцев до этого другой крейсер увозил его отца, экс-короля Хусейна…» [52].
6 декабря 1925 г. войска Ибн Сауда заняли Медину, а 23 декабря —Джидду. В феврале 1926 г. он принял титул «короля Хиджаза, султана Неджда и присоединенных областей», основав государство, которое после принятия Ибн Саудом соответствующего титула в январе 1927 г. стало именоваться Королевством Хиджаз, Неджд и присоединенные области, а с сентября 1932 г. — Королевством Саудовская Аравия.
После занятия Джидды недждийцами Ибн Сауд в письме Хакимову выразил благодарность правительству СССР за сохранение нейтралитета во время войны [53].
16 февраля 1926 г. Советский Союз первым признал новое государство на Аравийском полуострове. В этот день Хакимов с риском для жизни, лично управляя автомобилем с советским флажком на капоте, сумел под обстрелом преодолеть через пустыню расстояние от Джидды до лагеря Ибн Сауда и вручить ему официальную ноту, в которой говорилось: «Правительство СССР, исходя из принципа самоопределения народов... признает Вас королем Геджаса, султаном Неджда и присоединенных областей. В силу этого Советское правительство считает себя в состоянии нормальных дипломатических отношений с Правительством Вашего Величества». В ответной ноте от 19 февраля Ибн Сауд выразил свою «полную готовность к отношениям с правительством СССР и его гражданами, какие присущи дружественным державам» [54]. Таким образом, советско-саудовские дипломатические отношения были установлены.
Позиция правительства СССР, первым признавшего государство Ибн Сауда, имела важное значение для укрепления международного положения Саудовской Аравии. Как сообщил в Москву Хакимов, советское признание побудило Великобританию и другие державы тоже признать Ибн Сауда. «Признание Англии, носившее довольно поспешный характер, можно рассматривать даже как вынужденное» [55].
Примечания
[1] СССР и арабские страны. 1917-1960. М., 1961, с. 797.
[2] Современная транскрипция — Джидда.
[3] С 1890 г. в Джидде функционировало консульство Российской империи. См.: Густерин П. Дипломатические представительства и консульские учреждения Российской империи на территории современных арабских государств // Иерусалимский вестник. 2014, № V-VI.
[4] В то время Мекка — политическая столица Хиджаза.
[5] Современная транскрипция — Хиджаз. В действительности Джидда являлась дипломатической столицей Хиджаза.
[6] См.: Густерин П. Политика Советского государства на мусульманском Востоке в 1917-1921 гг. // Вопросы истории. 2010, № 1; Густерин П. О контактах мусульман СССР с мусульманами за рубежом в 1920-х годах // Ислам и государство в России: Сборник материалов Международной научно-практической конференции, посвященной 225-летию Центрального духовного управления мусульман России — Оренбургского магометанского духовного собрания. Уфа, 2013.
[7] Г.В. Чичерин и Арабский Восток // Вестник МИД СССР. 1990, № 21, с. 37.
[8] РГАСПИ. Ф. 17, оп. 3, д. 328, л. 5.
[9] Наджи аль-Асыль из династии Хашимитов.
[10] Документы внешней политики СССР. Т. VI, с. 170.
[11] РГАСПИ. Ф. 17, оп. 3, д. 406, л. 3.
[12] СССР и арабские страны, с. 797.
[13] Здесь: правитель Мекки.
[14] Наумкин В.В. Советская дипломатия в Хиджазе: первый прорыв в Аравию. — В кн.: Арабские страны Западной Азии и Северной Африки (новейшая история, экономика и политика). М., 1997, с. 276.
[15] Т.е. недждийцам.
[16] Аксельрод М. Борьба за Аравию // Международная жизнь. 1926, № 3, с. 61.
[17] Новейшая история арабских стран Азии. М., 1988, с. 341-342.
[18] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 39.
[19] Документы внешней политики СССР. Т. VII, с. 162.
[20] Наумкин В.В. Советская дипломатия в Хиджазе…, с. 274.
[21] Полное имя — Абд-аль-Азиз бен Абд-ар-Рахман бен Фейсал (правил в 1902-1953 гг.).
[22] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 40.
[23] См.: Густерин П. Памяти Карима Хакимова — дипломата и ученого // Дипломатическая служба. 2008, № 1.
[24] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 45.
[25] Речь идет о Политбюро.
[26] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 38.
[27] Документы внешней политики СССР. Т. VII, с. 162.
[28] По «Венскому регламенту» 1815 года, т.е. до «Венской конвенции о дипломатических сношениях» 1961 года, дипломатическим агентом назывался только глава дипломатического представительства.
[29] СССР и арабские страны, с. 60.
[30] АВПРФ. Ф. 190, оп. 2, п. 1, д. 2, л. 96.
[31] Документы внешней политики СССР. Т. VII, с. 707.
[32] Васильев А.М. История Саудовской Аравии. М., 1982, с. 290.
[33] «Известия» от 3 октября 1924 г.
[34]Наумкин В.В. Советская дипломатия в Хиджазе…, с. 275.
[35] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 43.
[36] Там же, с. 39.
[37] Гурко-Кряжин В.А. Арабский Восток и империализм. М., 1926, с. 20-21. См.: Густерин П. Советско-египетские отношения в 1920-1930-х годах // Вопросы истории. 2013, № 3.
[38] См.: История дипломатии. Т. II. М., 1963, с. 421-441; Ротштейн Ф.А. Международные отношения в конце XIX века. М.— Л., 1960, с. 516-533.
[39] Традиционно «Святой Землей» называется Палестина, но здесь речь идет о Хиджазе, где расположены главные мусульманские святыни — Кааба в Мекке и Мечеть Пророка в Медине.
[40] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 40-41.
[41] Речь идет об «ультиматуме Керзона» 1923 года. См.: Густерин П. Советско-британские отношения между мировыми войнами. Саарбрюккен, 2014, с. 22.
[42] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 42-43. См.: Густерин П. Советская дипломатия на мусульманском Востоке в 1917-1921 годах. Саарбрюккен, 2014.
[43] Аксельрод М. Борьба за Аравию, с. 64.
[44] Умра — малое паломничество.
[45] 24 апреля 1925 г.
[46] Наумкин В.В. Советская дипломатия в Хиджазе…, с. 282.
[47] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 42-43.
[48] Там же, с. 43.
[49] Абиссиния — устаревшее название Эфиопии.
[50] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 44.
[51] Новейшая история арабских стран Азии, с. 342.
[52] Аксельрод М. Борьба за Аравию, с. 59.
[53] Документы внешней политики СССР. Т. IX, c. 671.
[54] СССР и арабские страны, с. 61-62.
[55] Документы внешней политики СССР. Т. X, c. 134.
М.М. Литвинов (слева), Г.В. Чичерин (в центре) и Л.М. Карахан
В ходе работы Лозаннской конференции советская делегация, возглавляемая Чичериным, установила непосредственные контакты с арабскими делегатами. О своей беседе с представителем короля Хиджаза Хусейна бен Али аль-Хашими Чичерин также информировал Литвинова письмом от 30 января 1923 г.: «По вопросу об арабском движении я имел… свидание с представителем Геджаса при Лозаннской конференции д-ром Азилом [9]. Король Хусейн поручил ему передать мне, что он очень хорошо настроен по отношению к Российской Республике. Затруднение заключается в следующем: по словам д-ра Азила, это затруднение есть то же, которое помешало Геджасу ратифицировать Версальский договор. Дело в том, что Хусейн не хочет быть признаваемым как король Геджаса. Согласиться быть признанным под этим титулом — значит согласиться на всю английскую систему распределения арабских стран, их взаимного возбуждения и отказа от национального единства. Хусейн претендует на то, чтобы стоять во главе объединительного национального движения. Англичане вели с ним переговоры в 1915 г. как с главой всего арабского движения. Он поэтому хочет быть признанным как верховный глава всех арабских стран, при сохранении в отдельных странах их правителей и при создании из них конфедерации. Я на это ответил, что мы признаем нечто существующее и не можем признавать гипотетического правительства. Мы очень сочувствуем объединению арабского народа, но мы не можем вмешиваться в вопрос о том, желательно ли это объединение в форме конфедерации под главенством Хусейна или в какой-либо другой форме, это дело самого арабского народа» [10].
Хусейн бен Али аль-Хашими
На заседании Политбюро от 29 декабря 1923 г. (Протокол №58) было принято решение «признать желательным обмен представителями с Геджасом» [11].
Переговоры об установлении официальных отношений между СССР и Хиджазом велись около полутора лет. Причина столь длительных переговоров — отсутствие регулярных прямых контактов. Координация дипломатических шагов между сторонами осуществлялась в Риме, где находилось полпредство СССР.
В ходе переговоров сторонами была достигнута договоренность об обмене официальными представителями, причем Советский Союз должен был быть представлен агентством и генеральным консульством, а Хиджаз — миссией [12].
«Позиция шерифа [13] Хусейна объяснялась его обидой на англичан и стремлением показать Лондону, что он может найти и других союзников, способных угрожать британским интересам» [14]. Это утверждение российского исследователя В.В. Наумкина бесспорно. Однако, здесь же: «Учитывая негативное отношение Хусейна к Октябрьской революции, вряд ли можно предположить, что он планировал союз с Москвой всерьез и надолго». Нам видится, что ни о каких союзнических отношения в полном смысле здесь говорить вообще не приходится. Это была временная дружба против Великобритании, и не более того.
С упразднением в 1924 г. в Турции халифата титул «Халиф» оставался вакантным. 6 марта 1924 г. король Хусейн провозгласил себя халифом, подтверждая этим свои претензии на лидерство в арабском мире. Несмотря на то, что мусульманский Восток не признал его таковым, это также вызвало обеспокоенность британцев, которые поняли, что король Хусейн выходит из под их контроля, и его шаги становятся опасными для их господства на Ближнем Востоке. «Общая политика Хусейна, направленная к раздроблению и ослаблению Неджда, его претензии на гегемонию на Аравийском полуострове, провозглашение себя халифом, а также его экономическая политика, запрещение всякого ввоза из Неджда, обложение непомерными пошлинами товаров, экспортируемых в центральную Аравию, запрещение ваххабитам [15] “хаджа”, — все это неизбежно вело к конфликту между Геджасом и Недждом»[16] и, в конечном счете, определило судьбу Хусейна [17]. Примечательно, что Чичерин одной из главных причин изменения отношения британцев к Хусейну полагал обмен миссиями между Хиджазом и Советским Союзом: «Возможно, что решающим моментом в перемене английской политики в отношении Хусейна явился наш обмен миссиями с Геджасом» [18]. Хиджазская сторона явно опережала события, когда министр иностранных дел этого государства Фуад аль-Хатиб направил Чичерину телеграмму, полученную 17 марта 1924 г., о том, что король Хиджаза принял на себя титул «Халиф». В ответной телеграмме от 24 марта 1924 г. Чичерин лишь выразил сожаление, «что отсутствие до сих пор официальных отношений препятствует нормальным отношениям между нашими Правительствами». Ни о каком признании за королем Хусейном титула «Халиф», а тем более о поздравлениях его по этому поводу не говорилось [19]. Ввиду этого можно уточнить мысль В.В. Наумкина о том, что «проталкиваемая англичанами в расчете на то, чтобы не допустить реализации концепции панарабского государства, идея халифата виделась советскому руководству как враждебная интересам России и ее потенциальных союзников на Востоке» [20]. Британцы стали эксплуатировать «идею халифата», когда был устранен один непокорный арабский властитель — король Хусейн, и стал выходить из подчинения другой — эмир Ибн Сауд [21], потенциальный лидер арабского мира. В подтверждение этому можно привести слова Чичерина, сначала как о непроверенной информации, что «англичане поддерживают в Египте движение в пользу объявления халифом короля Фуада» [22] (письмо генконсулу в Хиджазе К.А. Хакимову [23] от 14 ноября 1924 г.), а позже, после проведения Каирского мусульманского конгресса, — о противодействии «халифатским интригам наших антагонистов» [24] (письмо полпреду в Турции Я.З. Сурицу от 16 октября 1926 г.).
Ибн Сауд
3 апреля 1924 г. Чичерин в письме полпреду СССР в Италии К.К. Юреневу сообщил о принятом в Москве решении назначить генеральным консулом СССР в Хиджазе К.А. Хакимова. Чичерин писал по этому поводу: «Решение о вступлении в дипломатические сношения с Геджасом было принято авторитетнейшим учреждением [25] еще в бытность мою в Лозанне... Это постановление было выполнено... В Геджасе СССР, также как все другие государства, будет иметь генерального консула, а Геджас будет иметь в Москве посланника... Для нас в высшей степени важно попасть в Мекку. Мы именно потому назначаем генеральным консулом мусульманина, чтобы он мог находиться в Мекке. Между тем, кроме т. Хакимова, других подходящих мусульман не оказалось, хотя мы искали очень долго. Некоторые дефекты у т. Хакимова есть, но у других возможных кандидатов дефекты несравненно более значительны. Тов. Хакимов уже привык к нашей политике, так как много лет занимал у нас посты. Мы решили, что в ближайшем будущем т. Хакимов выедет отсюда в Геджас. Вступление в сношения с королем Хусейном вовсе не означает готовности с нашей стороны признать его халифом. Наше правительство не имеет отношения к церковным организациям и игнорирует существование таких институтов, как халифат»[26].
К.А. Хакимов
В следующей телеграмме Чичерину, полученной 24 апреля, аль-Хатиб подчеркнул, «что наша переписка с Вами через нашего посланника в Риме доказала наше огромное желание установить официальные отношения, имеющие важное значение. Мы ожидаем прибытия Вашего представителя, назначенного по Вашему усмотрению» [27]. В тот же день Председатель ЦИК СССР М.И. Калинин подписал верительные грамоты дипломатического агента[28] и генерального консула СССР в Хиджазе К.А. Хакимова[29].
6 августа Хакимов вместе с сотрудниками генконсульства прибыл в Джидду и отправил в Мекку на имя короля телеграмму о своем прибытии[30]. Советскому представителю как мусульманину было разрешено вручить свои верительные грамоты королю Хусейну в Мекке, что он и сделал 9 августа 1924 г.[31] Это вызвало раздражение британской дипломатии.[32] Агентство СССР в Джидде стало первым официальным представительством Советского Союза в арабских странах.
3 октября 1924 г. в Москву прибыла хашимитская миссия в составе чрезвычайного посланника и полномочного министра королевства Хиджаз Хабиба Лутфуллы, секретаря миссии Бустраса и военного атташе Тахир-бея [33].
Сведения о значении, придававшемся советским правительством этому посольству, передает В.В. Наумкин: «Прием, оказанный эмиру, свидетельствовал о серьезности намерений советского руководства по развитию отношений с хиджазским шерифом (Хусейном. — П.Г.). Эмир был принят председателем ЦИКа Михаилом Калининым. Его поместили в отеле “Савой” в центре Москвы. Ссылаясь на гостеприимство, оказанное в Хиджазе российской миссии, Лутфалла не только не платил за проживание в отеле, но и задерживал оплату ресторанных счетов. Было принято решение не требовать оплаты проживания посланника Хиджаза» [34].
В сентябре 1924 г. Ибн Сауд без опасения вмешательства Великобритании начал войну с Хиджазом с целью объединения большей части Аравии под своей властью. В этой связи Чичерин в письме от 14 ноября 1924 г. поставил перед Хакимовым следующую задачу: «…Сохраняя дружественные отношения с Геджасом…, не упускать случая войти в контакт с новой силой Аравии — Ибн Саудом… Поскольку международное положение и наши обязательства по отношению к Англии диктуют нам избегать таких шагов, которые могли бы быть истолкованы, как прямая наша акция против Англии, все Ваши начинания для расширения связи в Аравии должны строиться так, чтобы в них нельзя было усмотреть элементов антианглийской агитации. Наши интересы в арабском вопросе сводятся к объединению арабских земель в одно государственное целое. Если Ибн Сауд будет вести политику объединения арабов — это будет соответствовать нашим интересам, и мы должны будем также попытаться сблизиться с ним, как мы это сделали по отношению к Хусейну, который старался объединить Аравию» [35].
Ситуация, спровоцированная Великобританией, вышла из-под ее контроля: надеясь лишь сместить Хусейна руками Ибн Сауда, британцы в результате Недждийско-хиджазской войны получили в Аравии лидера, способного создать сильное государство, могущее идти в разрез с интересами Объединенного Королевства. Чичерин в переписке с Хакимовым 14 ноября 1924 г. делал выводы: «Жалобы английской прессы и злорадство французской по поводу затруднительных обстоятельств, которые создались для Англии на Аравийском полуострове, говорят о том, что положение там изменилось далеко не в пользу англичан. Прежняя система равновесия, с таким трудом построенная англичанами, разрушена» [36].
Причины «злорадства» Франции наиболее емко передает советский историк Гурко-Кряжин: «Франция, похоронившая… свою мечту о гегемонии в Европе, стоящая перед лицом неотвратимого финансового краха, не в состоянии более проводить прежней широкой империалистической программы на Востоке. Уже Лозаннская конференция явилась ближневосточным Аустерилицем для Франции. Все этапы “хождения по мукам” французского империализма в Европе — на Лондонской репарационной конференции и в Локарно — находят свое немедленное отражение на Востоке. Без тени протеста Франция присутствует при уничтожении англо-египетского кондоминиума в Судане и превращении последнего в обычную английскую колонию, совершенно бесстрастно она наблюдает циничный захват… порта Акабы и Маана у Геджаса и передачу их британскому вассальному государству Трансиордания; в Лиге наций Франция принуждена целиком поддерживать требования Англии о передаче ей Мосула…» [37] Нам, однако, видится, что французское «злорадство» корнями уходит в колониальное соперничество Парижа и Лондона, приведшего в 1898 г. к Фашодскому кризису, для разрешения которого Франция была вынуждена уступить [38].
Вернемся к Хиджазу. 5 декабря 1924 г. войска Ибн Сауда вступили в Мекку. Положение Хакимова, аккредитованного при противнике Ибн Сауда, стало довольно затруднительным. Чичерин хорошо понимал это. В своей инструкции, направленной Хакимову 17 марта 1925 г., он писал: «В близких, кажется, к развязке геджасских событиях нам нужно, прежде всего, строить нашу тактику так, чтобы сохранить наше агентство и генконсульство в “святой земле” [39]. Если Джедда не будет взята ваххабитами — придется продолжать играть роль друзей хашимитов и поддерживать дипломатические сношения с геджасским правительством... Если же события повернутся иначе и ваххабиты возьмут Джедду и изгонят из “святой земли” хашимитов, тогда нам придется оформить Ваше пребывание в Геджасе на новом титуле... Всякая возможность остаться и сохранить, таким образом, базу в Аравии должна быть, конечно, Вами учтена и использована» [40].
В этом же письме в связи с ситуацией вокруг Ибн Сауда Чичерин рисует по сути алгоритм действий советской дипломатии на Востоке: «…С одной стороны надо всячески подчеркнуть нашу общую дружбу с народами Востока и лежащий в основе нашей политики принцип самоопределения народов, а с другой стороны надо быть крайне осторожным по отношению к Англии. Не надо давать пищи для какого-либо нового английского ультиматума [41]. Ибн Сауд состоит на жаловании Англии, и если сегодня он с нею в ссоре, то нет гарантий, что завтра он с нею не помирится и не сделается просто английским агентом. При таких условиях излишняя откровенность недопустима. Можно говорить в самом общем виде о том, что наше сочувствие самоопределяющимся и борющимся за независимость народностям означает, что мы против всяких нашествий, вторжений, завоеваний и угнетений менее сильных народов великими державами. Но не следует заострять эти разговоры специально против Англии, чтобы не получился у нас дипломатический скандал. Следует иллюстрировать тезис наших дружественных отношений с народами Востока, рассказывая о нашей дружбе с Турцией, Персией, Афганистаном и т.д., но при этом надо чрезвычайно осторожно относиться к Англии. Всякое стремление восточных народов к независимости может рассчитывать на наше сочувствие» [42].
Не только СССР занимал выжидательную позицию в хиджазско-недждийском конфликте. Так, Италия «поставляла оружие и припасы обеим воюющим сторонам, причем в последнее время ее симпатии явно склонялись в сторону Ибн Сауда, как более крупного покупателя» [43].
Выполняя указания Чичерина, Хакимов в апреле 1925 г., то есть во время осады Джидды недждийцами, совершил умру [44] в Мекку, где сумел встретиться с Ибн Саудом. Во время этой встречи ему удалось договориться о переговорах между воевавшими сторонами в Мекке, состоявшихся 30 рамадана 1343 года хиджры [45]. Хакимов, выступив посредником, мог рассчитывать на особое расположение будущего короля Саудовской Аравии, если бы ни его опрометчивость: после опубликования в газете «Умм-эль-Кура» сообщения о посредничестве Хакимова, тот в своем письме потребовал от Ибн Сауда дать опровержение этого сообщения. Ибн Сауд выразил свое недоумение по этому поводу и отказался выполнить требование Хакимова [46].
Не одобрил действия Хакимова и Чичерин в письме от 19 июля 1925 г.: «Вряд ли было целесообразно выступать с опровержением Вашей роли мирного посредника. Саудовский официоз («Умм-эль-Кура». — П.Г.) в этом отношении не выделял Вас из остальных консулов и не приписывал специально Вам роли посредника, а консулам вообще. При этом на основании Ваших же слов [Ибн] Сауд был вправе рассматривать Вас как одного из посредников. Ваше опровержение его удивило и, может быть, даже несколько рассердило» [47].
В то же время Чичерин высоко оценил результаты встречи Хакимова с Ибн Саудом. «Столь удачно организованная и проведенная Вами поездка в Мекку значительно обогатила нашу информацию о действительном положении Ибн Сауда и его намерениях. С точки зрения установления некоторого контакта с Саудом эта поездка также дала хороший результат» [48].
В том же письме Чичерин поставил перед агентством в Аравии новые, более широкие задачи: «Перспективы арабско-турецкого сотрудничества... нас очень интересуют, и нам очень хотелось бы получать от Вас возможно более полную информацию, как по этому вопросу, так и по вопросу об отношении Сауда и других арабских вождей и стран к приближающейся очередной дипломатической схватке из-за Моссула между Англией и Турцией. Особенно интересует нас вопрос о том, нельзя ли через посредство отдыхающих в Эритрее наших сотрудников установить контакт с Абиссинией [49] и позондировать неофициально почву, как отнеслось бы абиссинское правительство к вопросу о возобновлении сношений и посылке нашего агента в эту страну» [50].
Приспосабливаясь к новым политическим реалиям, британцы в октябре 1925 г. направили к Ибн Сауду полковника Клейтона, в переговорах с которым «Ибн Сауд вновь показал себя гибким политиком, согласившись на уступки… взамен фактического признания Великобританией аннексии Хиджаза» [51].
Ибн Сауд одержал в войне с Хиджазом полную победу. «21 декабря 1925 г. английский крейсер увез в изгнание геджасского короля Али, подобно тому, как за несколько месяцев до этого другой крейсер увозил его отца, экс-короля Хусейна…» [52].
6 декабря 1925 г. войска Ибн Сауда заняли Медину, а 23 декабря —Джидду. В феврале 1926 г. он принял титул «короля Хиджаза, султана Неджда и присоединенных областей», основав государство, которое после принятия Ибн Саудом соответствующего титула в январе 1927 г. стало именоваться Королевством Хиджаз, Неджд и присоединенные области, а с сентября 1932 г. — Королевством Саудовская Аравия.
После занятия Джидды недждийцами Ибн Сауд в письме Хакимову выразил благодарность правительству СССР за сохранение нейтралитета во время войны [53].
16 февраля 1926 г. Советский Союз первым признал новое государство на Аравийском полуострове. В этот день Хакимов с риском для жизни, лично управляя автомобилем с советским флажком на капоте, сумел под обстрелом преодолеть через пустыню расстояние от Джидды до лагеря Ибн Сауда и вручить ему официальную ноту, в которой говорилось: «Правительство СССР, исходя из принципа самоопределения народов... признает Вас королем Геджаса, султаном Неджда и присоединенных областей. В силу этого Советское правительство считает себя в состоянии нормальных дипломатических отношений с Правительством Вашего Величества». В ответной ноте от 19 февраля Ибн Сауд выразил свою «полную готовность к отношениям с правительством СССР и его гражданами, какие присущи дружественным державам» [54]. Таким образом, советско-саудовские дипломатические отношения были установлены.
Позиция правительства СССР, первым признавшего государство Ибн Сауда, имела важное значение для укрепления международного положения Саудовской Аравии. Как сообщил в Москву Хакимов, советское признание побудило Великобританию и другие державы тоже признать Ибн Сауда. «Признание Англии, носившее довольно поспешный характер, можно рассматривать даже как вынужденное» [55].
Примечания
[1] СССР и арабские страны. 1917-1960. М., 1961, с. 797.
[2] Современная транскрипция — Джидда.
[3] С 1890 г. в Джидде функционировало консульство Российской империи. См.: Густерин П. Дипломатические представительства и консульские учреждения Российской империи на территории современных арабских государств // Иерусалимский вестник. 2014, № V-VI.
[4] В то время Мекка — политическая столица Хиджаза.
[5] Современная транскрипция — Хиджаз. В действительности Джидда являлась дипломатической столицей Хиджаза.
[6] См.: Густерин П. Политика Советского государства на мусульманском Востоке в 1917-1921 гг. // Вопросы истории. 2010, № 1; Густерин П. О контактах мусульман СССР с мусульманами за рубежом в 1920-х годах // Ислам и государство в России: Сборник материалов Международной научно-практической конференции, посвященной 225-летию Центрального духовного управления мусульман России — Оренбургского магометанского духовного собрания. Уфа, 2013.
[7] Г.В. Чичерин и Арабский Восток // Вестник МИД СССР. 1990, № 21, с. 37.
[8] РГАСПИ. Ф. 17, оп. 3, д. 328, л. 5.
[9] Наджи аль-Асыль из династии Хашимитов.
[10] Документы внешней политики СССР. Т. VI, с. 170.
[11] РГАСПИ. Ф. 17, оп. 3, д. 406, л. 3.
[12] СССР и арабские страны, с. 797.
[13] Здесь: правитель Мекки.
[14] Наумкин В.В. Советская дипломатия в Хиджазе: первый прорыв в Аравию. — В кн.: Арабские страны Западной Азии и Северной Африки (новейшая история, экономика и политика). М., 1997, с. 276.
[15] Т.е. недждийцам.
[16] Аксельрод М. Борьба за Аравию // Международная жизнь. 1926, № 3, с. 61.
[17] Новейшая история арабских стран Азии. М., 1988, с. 341-342.
[18] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 39.
[19] Документы внешней политики СССР. Т. VII, с. 162.
[20] Наумкин В.В. Советская дипломатия в Хиджазе…, с. 274.
[21] Полное имя — Абд-аль-Азиз бен Абд-ар-Рахман бен Фейсал (правил в 1902-1953 гг.).
[22] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 40.
[23] См.: Густерин П. Памяти Карима Хакимова — дипломата и ученого // Дипломатическая служба. 2008, № 1.
[24] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 45.
[25] Речь идет о Политбюро.
[26] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 38.
[27] Документы внешней политики СССР. Т. VII, с. 162.
[28] По «Венскому регламенту» 1815 года, т.е. до «Венской конвенции о дипломатических сношениях» 1961 года, дипломатическим агентом назывался только глава дипломатического представительства.
[29] СССР и арабские страны, с. 60.
[30] АВПРФ. Ф. 190, оп. 2, п. 1, д. 2, л. 96.
[31] Документы внешней политики СССР. Т. VII, с. 707.
[32] Васильев А.М. История Саудовской Аравии. М., 1982, с. 290.
[33] «Известия» от 3 октября 1924 г.
[34]Наумкин В.В. Советская дипломатия в Хиджазе…, с. 275.
[35] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 43.
[36] Там же, с. 39.
[37] Гурко-Кряжин В.А. Арабский Восток и империализм. М., 1926, с. 20-21. См.: Густерин П. Советско-египетские отношения в 1920-1930-х годах // Вопросы истории. 2013, № 3.
[38] См.: История дипломатии. Т. II. М., 1963, с. 421-441; Ротштейн Ф.А. Международные отношения в конце XIX века. М.— Л., 1960, с. 516-533.
[39] Традиционно «Святой Землей» называется Палестина, но здесь речь идет о Хиджазе, где расположены главные мусульманские святыни — Кааба в Мекке и Мечеть Пророка в Медине.
[40] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 40-41.
[41] Речь идет об «ультиматуме Керзона» 1923 года. См.: Густерин П. Советско-британские отношения между мировыми войнами. Саарбрюккен, 2014, с. 22.
[42] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 42-43. См.: Густерин П. Советская дипломатия на мусульманском Востоке в 1917-1921 годах. Саарбрюккен, 2014.
[43] Аксельрод М. Борьба за Аравию, с. 64.
[44] Умра — малое паломничество.
[45] 24 апреля 1925 г.
[46] Наумкин В.В. Советская дипломатия в Хиджазе…, с. 282.
[47] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 42-43.
[48] Там же, с. 43.
[49] Абиссиния — устаревшее название Эфиопии.
[50] Г.В. Чичерин и Арабский Восток, с. 44.
[51] Новейшая история арабских стран Азии, с. 342.
[52] Аксельрод М. Борьба за Аравию, с. 59.
[53] Документы внешней политики СССР. Т. IX, c. 671.
[54] СССР и арабские страны, с. 61-62.
[55] Документы внешней политики СССР. Т. X, c. 134.
Информация