В домике с голубыми ставнями живёт память
Пролетел год с тех пор, как проводили в последний путь Василия Владимировича Иванова, ветерана Великой Отечественной войны, последнего из освободителей нашего района и непосредственно посёлка Целина от немецко-фашистских захватчиков. Его, как и почти девять с половиной тысяч воинов-целинцев, больше нет с нами (3326 погибли, остальные умерли от ран и по возрасту), но память о них жива и навсегда сохранится в сердцах благодарных потомков.В послевоенные годы мальчишки, в основном безотцовщина, без всякого спросу у кого бы то ни было бегали в Целину потолкаться на базаре, посмотреть паровоз, лазить наверх и вовнутрь водонапорной башни, взорванной немцами вместе с вокзалом при их отступлении, побывать в парке и, конечно, «поболеть» на стадионе. Там осенью каждую субботу и воскресенье проходили занятия с призывниками. Мальчикам нравилось, как они строем бегали, маршировали и пели песни на слова Галича «До свиданья, мама, не горюй, не грусти, пожелай нам доброго пути…» и «Скакал казак через долину, через кавказские поля…»
Там, на стадионе, они ещё тогда выучили эти песни. Чаще всех эти занятия проводил вчерашний фронтовик и будущий учитель Иван Филиппович Мастренко. Этого гиганта в народе, особенно женщины, любовно называли никак иначе, как просто Филиппок.
Заканчивались занятия, и в центре стадиона появлялся, прихрамывая, с костыликом другой высокий фронтовик и начинался долгожданный футбол. Это был он — Иванов Василий Владимирович.
С младшим братом моего отца Петром они даже вместе учились в школе и в артиллерийском военном училище. В предгрозовом 39-м они расстанутся: дядю Петю отправят освобождать от поляков Западную Украину, там он и встретит войну с немцами, а курсанту Иванову вновь предложат стать курсантом, только другого училища — авиационного.
Тогда наибольший голод на кадры испытывала именно авиация. А война уже стояла на пороге, поэтому ради авиации жертвовали даже кадрами «бога войны» — артиллерии. Перед самой войной штурман Иванов ещё продолжал учебные полёты, и в бой пришлось вступать без всякой дополнительной подготовки:
— Немецких самолётов много, как шмели на нас набрасывались. Это потом мы их стали побивать, когда погнали назад. А тогда…ох, как трудно было… Первые полёты мы совершали в район Тихвина, а это был ключ к прорыву блокады Ленинграда. Как мы тогда любили ленинградцев! Ради них мы готовы были лететь на верную смерть. И летали. Мы за каждый вылет теряли самолёты и экипажи. Перед полётами даже отдохнуть не было времени, не хватало обслуги, почти всё для вылета делали сами экипажи, — вспоминал Василий Владимирович.
— Так вот, — продолжил Василий Владимирович, — на 67-м боевом вылете я получил ранение и контузию, и, — добавил он шутливо, — на том и закончился авиатор Иванов.
Да, на том, действительно, штурман Иванов закончился. С лётной службы его списали. После излечения в госпитале в г. Костроме его снова вернули в артиллерию и отправили на переформирование в Балашиху. Потом его 542-й артполк направили под Белгород.
— Там впервые я своими глазами увидел, как работают наши «катюши», — продолжал рассказ уже артиллерист Иванов. — Под селом Алексеевкой на нас двигалось, стреляя на ходу, 16 танков и 3 батальона немчуры. Хотя мы и подбили два танка, им оставалось пройти всего метров 400-500, и они раздавили бы нас. Вдруг за спиной какой-то скрежет — и прямо над нами в сторону немцев с воем пронёсся огненный смерч. От ужаса мы попадали на дно окопов, закрыли голову руками... Думали, и нам конец. А это, оказывается, подоспели на выручку наши гвардейские миномёты, любовно называемые в народе «катюшами». А когда окончился скрежет и вой «катюш», мы боязливо высунулись из окопов и осмотрелись. От тишины с непривычки в ушах звенело. Вместо неминуемой своей смерти увидели перепаханную дымящуюся землю и подбитые немецкие танки, а от пехоты вообще ничего не осталось. Там же, под Алексеевкой, были ещё бои, и мы тоже понесли большие потери от немцев… Поэтому нас вывели на переформирование в город Чкалов, сегодняшний Оренбург… И кому понадобилось переименовывать город имени знаменитого лётчика на нерусское название? — возмутился Василий Владимирович и со вздохом закончил: — Так вот, благодаря «катюшам» я вновь остался жив…
Да, он остался жив. Остался жив, чтоб и дальше громить врага. Его ожидал обескровленный Сталинград, где, кстати, сражался уже упомянутый мой дядя Петя, ждал его и посёлок Целина, оккупированная немцами.
— Страшный бой под Алексеевкой всё-таки был несравним с первым в моей службе и последним боем за Сталинград. Нам жёстко поставили задачу: погибнуть, но Манштейна к Паулюсу не пустить. Стоять насмерть! Наш 84-й артиллерийский полк 28-й армии на позиции прибыл под вечер, всю ночь рыли углубления для пушек, а утром — бой. Бой с тяжёлыми танками 172-й дивизии немцев. С короткими передышками он длился пять суток. Ни до, ни позже такого боя мне видеть не приходилось. Это был сущий ад. Почти всё так, как показывают в кино «Горячий снег», только орденов после боя нам, кто уцелел, никто не вручал, не до этого было.
Всё, что осталось живое и исправное, без передышки, спешно двинулось в сторону Котельниково и далее вдоль железной дороги на Ростов. И так с боями со своей 5-й батареей, освобождая большие и малые населённые пункты, и дошёл до родной Целины.
«Дошёл» — это не означает, что «вошёл» в Целину, за неё предстояло ещё сражаться и нести потери. Я попросила ветерана рассказать об этом поподробнее.
— На восточных подступах к Целине завязался первый бой в районе лесополосы, что за элеватором. Немцы были хорошо вооружены: шестиствольные миномёты, которых в противовес нашим «катюшам» они и мы называли «ванюшами». Это тоже грозное оружие, после их удара всё горит. Были в Целине и танки, они, прикрывшись домами, с 4-й и 7-й линий вели огонь по нашей наступающей пехоте и артиллерии. Чтоб не погубить целинцев, мы не могли вести ответный огонь по танкам, да и далековато было. Огонь немецких танков, миномётов и пулемётов был прицельным, он корректировался двумя немцами, засевшими со стереотрубой на самой верхушке элеватора. Наша пехота вынуждена была залечь прямо в мокрый снег: накануне и в тот день шёл дождь. Появились убитые и раненые, атака могла захлебнуться в собственной крови. Мы засекли немецких корректировщиков на элеваторе и двумя снарядами сбили их, потом уничтожили два пулемёта в районе МТС, подбили одного «ванюшу» и в конце боя захватили его. Только после этого пехота вновь поднялась в атаку и вечером вошла в Целину. Потерь в 5-й батарее не было. Я рассказываю только о боях, которые шли с восточной стороны Целины. Как развивались события с южной и северной сторон — я не знаю. Поди, вы лучше меня знаете, — обратился он ко мне.
— Да откуда мне знать. Я слышала об этом только отрывочные рассказы. Ночью с 22-го на 23-е января кто-то осторожно постучался в окно к тёте Поле (её муж Тимофей Климович Давыдов, будущий мой крёстный, единственный из моей родни по матери, кто вернулся с фронта живым). Она с четырьмя детьми жила крайней на хуторе Майском. Перепугались. «Не бойтесь, свои», — и в окне показалась шапка с красной звездой. Это оказалась наша конная разведка. Вошли, расспросили, есть ли немцы на хуторе, и какие дороги ведут в Целину. И предупредили, что как услышите стрельбу, чтобы прятались. Наши скоро придут. И быстренько, даже не обогревшись, уехали. А накануне моя мама была в Целине (улица Фрунзе, 4) у тёти Шуры Тараниной, у неё стоял на квартире немецкий капитан. Он сказал им, чтоб они сахар на элеваторе не брали, он будет отравлен. Мои тёти всё-таки пошли за ним, а когда возвращались, немецкие пулемёты уже простреливали весь аэродром. «Матка, пук- пук…», — пытался их остановить какой-то немец. Наши наступали со стороны 5-го отделения совхоза «Целинский» и хутора Майского. Под вечер стрельба стихла, и перепуганные мои тёти добрались домой. Только пришли, как к ним в дом ввалился весь мокрый Алексей Васильевич Кляшко — будущий учитель на хуторе Весёлом. А тогда же, как и вы, Василий Владимирович, офицер-артиллерист. Он освобождал село Богородицкое и отпросился у вышестоящего командира навестить свой хутор. Значит, одновременно с боями с востока были бои и по освобождению южной стороны Целины… Вот такое я сделала добавление.
— Когда стало ясно, что Целина полностью освобождена, — продолжал рассказ В.В. Иванов, — я с адъютантом в 11 вечера забежал домой, туда, где и сейчас живу. Около четырёх часов утра к нам в лесополосу пришёл мальчишка лет 14-ти, белорус из Гродно, и попросился взять его с собою, чтобы мстить немцам. После долгих сомнений его всё-таки взяли. Так у нас появился свой «сын полка». Хороший был мальчишка, смелый. А утром, когда рассвело, позавтракали, привели в походное состояние батарею и снова двинулись вдоль железной дороги на запад. Мы торопились, чтобы захватить Ростов и перерезать пути отступления с Кавказа своему вчерашнему врагу по Сталинграду — войскам фельдмаршала Манштейна и его 172-й дивизии, с которой наша 28-я армия генерала-майора Герасименко, что освободила Целину 23 января, месяц назад непосредственно, лоб в лоб, вела смертельный бой на реке Мышкова.
— Василий Владимирович, вы вот назвали имя командующего 28-й армией. Вам приходилось видеть его, как вы его оцениваете и кого вы ещё помните? — спрашиваю.
— Почти всех помню. Командиром дивизии был Иван Иванович Губарев. Нашей дивизии после сталинградских боёв Верховный Главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин одной из первых присвоил звание «гвардейская». Командиром полка был Кирнос, а комиссаром — Волошин. Имён не помню. Дивизионом командовал старший лейтенант Саша Мартынов. Под Зерноградом тоже был жестокий бой. Нашу батарею контратаковали 12 немецких танков с пехотой. Мы выстояли, врагу не удалось нас опрокинуть. В том бою я получил ранение. Меня привезли на излечение в Целину. Вначале лечила меня Мария Самойловна Маркова, а потом отправили в посёлок Гигант, там был госпиталь. Встал, как говорят, на ноги, — и снова в действующую армию, на фронт. Ещё был четырежды ранен, и после этого меня комиссовали.
— А какова судьба того белорусского мальчика? — поинтересовалась я.
Василий Владимирович помолчал и тихо сказал:
— При форсировании Днепра он погиб. Мы его даже похоронить не смогли. Разорвало на переправе снарядом. Посмертно награждён медалью «За отвагу!» Как мы все убивались по нему, если бы вы знали. Не дошёл он до родной Беларуси… А как мечтал. Не уберегли мы его…
Ведь миллионы погибли, выходит, тоже не уберегли себя. А возможно ли было вообще себя уберечь на той жесточайшей войне?
Коричневая чума германско-гитлеровского фашизма
Что мы знаем о войне? Живые очевидцы — много — она в их судьбе, следующее поколение — от отцов и дедов, из учебников истории, которые еще не пережили реформ образования… Уже наши дети и внуки — очень мало, а порой и в искаженной форме… Поэтому — о войне — из уст очевидцев. Сегодня Семёна Кузьмич Дебелог сам выскажет своё отношение к Великой Отечественной войне.
О Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. нашего народа против коварного врага — немецкого фашизма — уже много писано-переписано за последние годы с той невиданной на земле трагической бойни, которая постигла наш многострадальный народ. Со временем, излагая историю Великой битвы, стали опускать наиболее важные эпизоды. Именно те, которые заставляли людей задуматься: к чему мог привести СССР, страны мира германский фашизм. Появляются искаженные до крайности суждения тех, кто не только не видел той войны, но и живет благодаря Великой Победе, совершенной поколением всего российского, советского народа. Люди последующих поколений должны всегда помнить и знать правду о том, что несла нашим народам коричневая чума германско-гитлеровского фашизма.
В истории человечества не было такой кровопролитной, такой разрушительной войны, которая была развязана фашистской Германией против нашей страны, против Советского государства 22 июня 1941 г. и длившаяся почти 1500 дней. Вероломно нарушив договор о ненападении, без объявления войны, отмобилизованная армада, завоевавшая к этому времени государства почти всей Европы, напала на нашу страну. В первый же день войны гитлеровцы бросили против Советского Союза 191 дивизию, более 5,5 миллионов вооруженных до зубов солдат и офицеров армии вермахта. В этот период на вооружении Германии было 47 тыс. орудий и минометов, 3700 танков, более 5 тыс. самолетов.
Наши войска мужественно отстаивали каждую пядь родной земли, изматывали вражеские группировки. Помнится, как в первый день войны, в 6 часов утра, по радио прозвучало обращение Правительства к народу с заявлением о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну. Слова, которыми заканчивалось обращение Правительства, звучали: «… Наше дело правое. Враг будет разбит, победа будет за нами!» — стали основным лозунгом нашей справедливой войны.
Миллионы советских людей в первые месяцы войны рвались на передовые позиции, чтобы помочь армии. На заводах к станкам становились подростки, женщины и старики, неделями не уходили с оборонных заводов.
Вспоминает Семён Кузьмич Дебелог: «В те тяжелейшие первые дни и месяцы в числе других студентов и молодых людей мы с другом, Сергеем Рыбальченко, начиняли артиллерийские снаряды взрывчаткой на химическом заводе в городе Каменск-Шахтинском, на заводе «Красный котельщик» Таганрога, обтачивали ручными напильниками детали после литья для морских мин, рыли окопы, противотанковые рвы у левого берега реки Дон, на обороне города Ростова».
Никогда не будет забыт подвиг тружеников колхозных и совхозных полей, боровшихся за хлеб для фронта, механизаторов, оставленных по брони, женщин и детей с 8-9-летнего возраста. Всюду тыл помогал фронту. Любая работа выполнялась под лозунгом: «Все для фронта, все для Победы!». И уже к концу сентября 1941 г. фашисты понесли огромные потери и были остановлены под Ленинградом, восточнее Смоленска, под Харьковом, в районе нижнего течения Днепра, на Перекопском перешейке.
Тогда Гитлер и его командование решили сконцентрировать усилия на наиболее важных направлениях. Например, на московском они сосредоточили более 1 миллиона человек, свыше 2 тысяч танков, около 1000 самолетов.
Приказ Гитлера гласил: «Город должен быть окружен так, чтобы ни один русский солдат, ни один его житель, будь то мужчина, женщина или ребенок — не мог его покинуть…». «Там, где сегодня стоит Москва, должно возникнуть огромное море». Бои под Москвой продолжались 2 месяца. Каждую ночь враг бросал на Москву до 300 бомбардировщиков. Но гитлеровцы не стали хозяевами московского неба. Были дни, когда наши летчики сбивали по 30-40 стервятников.
Десятки тысяч людей, работавших на обороне Ростова, вместе с целинцами тогда часто были свидетелями воздушного боя, когда очередной немецкий бомбардировщик устремлялся к земле, унося за собой черную полосу дыма. Радости не было предела, с криками «ура» летели вверх головные уборы, лопаты и другие предметы.
А столица нашей родины сражалась, превратилась в несокрушимую крепость. 15 дивизий московских ополченцев вместе с действующими войсками грудью защищали родной город. 6 декабря 1941 г. наши войска перешли в контрнаступление и в жестоких боях отогнали фашистов на 120-400 километров от столицы.
Разгром немецко-фашистских войск под Москвой стал решающим событием первого года войны и первым крупным поражением гитлеровцев во второй мировой войне. Этот удар навсегда развеял миф о непобедимой немецко-фашистской армии. Вслед за этим последовал удар под Ростовом- на-Дону, в результате боев фашисты были изгнаны из города. Десятки, сотни наших городов стали местом ожесточенных сражений, местом массового героизма советских людей. Особенно памятна нам славная оборона Ленинграда, Киева, Одессы, Севастополя и Сталинграда. Народ назвал их вместе с Москвой и Брестом городами-героями. Вспоминая о решающих событиях Великой Отечественной войны, в памяти восстает знаменитая Сталинградская битва, кровопролитные бои лета и осени 1942 года.
В этой битве наша армия проявила героизм и воинское искусство, которое не знало себе равных в истории войск, мы одержали блестящую победу. Гитлеровское командование делало все, чтобы сломить сопротивление Советской Армии. Каждый день до тысячи бомбардировщиков сбрасывали смертоносный груз на пылающий город.
Вспоминая эти тяжелые дни, маршал Советского Союза В.И. Чуйков писал: «К середине октября сражение достигло такого размаха, какого не знала история войн...». Немецко-фашистское командование подтянуло к городу еще три свежие дивизии, создало сильную ударную группировку. Количество самолетовылетов противника и раньше превышало тысячу, а 14 октября достигло рекордной цифры — 2540.
Вокруг все горело… Гитлеровцы принимали одну атаку за другой. Казалось, не только земля, но и небо содрогалось от разрыва бомб, мин, снарядов.
23 ноября 1942 г. передовые части Юго-Западного и Сталинградского фронтов соединились в глубоком тылу врага, захватив в окружении 330-тысячную армию противника, а за- тем был пленен и командующий этой армадой — фельдмаршал Паулюс. Великая битва на Волге закончилась блестящей победой советских войск. Началось изгнание захватчиков с родной земли. В результате зимнего наступления 1943 г. наши войска вступили в сальские степи. В этом направлении действовали 28 и 51 армии Южного фронта под командованием генерал- лейтенанта Герасименко и генерал-майора Труфанова.
23 января 1943 г. стрелковые части вышли на рубеж Степное-Целина-Майский, и в 14.00 заняли позиции. К концу суток 23 января 1943 г. немецкая группировка в районе Целины была уничтожена.
Командующий войсками Южного фронта генерал армии Еременко отмечал: «51 армия в итоге дня 21 января 1943 г. овладела колхозом «Военсовет СКВО», Мельниково, Калиновка, Плодородное, Хлеборобное, Селим, Карс, Раздольное, Го-овановка, Ольшанка, Дубовка, другими.
24 января немецкие захватчики были полностью изгнаны из Целинского района». В числе освободителей района были и наши земляки: Н.И. Петраченко, В.В. Иванов, М.Т. Федоренко, М.А. Хабибулин.
Наращивая темпы наступления, наши войска в 1944 году полностью освободили страну от фашизма. Войну завершило гигантское берлинское сражение. Враг был смят и уничтожен. 2 мая 1945 года над логовом фашизма — рейхстагом — взвился красный флаг Победы. Выступая против нашей страны, фашисты стремились не просто захватить страну, но и уничтожить советских людей.
Перед войной Гитлер заявил высшим офицерам своей армии: «Речь идет о борьбе за уничтожение… На Востоке жестокость будет благом для будущего».
Чтобы со всей полнотой оценить заслуги нашей армии и флота в Великой Отечественной войне, всего советского народа, сломившего хребет фашистскому зверю, важно привести сегодня более ранние публикации, свидетельствующие о той смертельной опасности, которая грозила нашему народу. Это надо сделать для того, чтобы новое молодое поколение знало, какой ценой досталась Победа и радостная жизнь, свято чтили боевые традиции старшего поколения, а о его подвигах рассказывали последующим поколениям, всегда проявляли бдительность, готовность к отпору любого врага нашей Отчизны. Тогда, сразу после войны, из подземных башенных сейфов, из выдолбленных тайников в скалах, из-под двойных стен подземелий частично были извлечены секретные документы фашизма, стенограммы и записи тайных совещаний самой верхушки гитлеровской шайки. По этим документам представляется ужасная картина того, что ожидало народ нашей страны и всего мира.
Заранее был разработан план «Барбаросса» — план завоевания нашей страны, директивой которого было предусмотрено наряду с физическим истреблением людей, истребления путем организации голода, который по планам гитлеровцев-людоедов должен был «очистить» захваченные территории нашей страны от коренного населения за несколько месяцев. Они стремились истребить целые нации и народы, стереть с лица земли города и села.
И эти чудовищные планы уже осуществлялись на оккупированных территориях. На одном из заседаний военного трибунала была представлена немецкая карта, обычая карта Европы, но внимательное рассмотрение ее заставило содрогнуться даже судей, привыкших за дни работы трибунала к самым ужасным сюрпризам. На карте, возле кружков, обозначавших крупные города, были пририсованы по два гробика: белый — большого размера, и черный — поменьше. Оказалось, что фашисты в государственном масштабе планировали умерщвление населения. Цифры на гробиках обозначали, сколько в этом году надлежало умертвить, а на черных — показывали количество умерщвленных. Такие гробики стояли возле городов: Киев, Харьков, Краснодар, Минск, Витебск, Орск и многих других.
Люди не должны забывать страшную славу краснодарских каменоломен, «рвов смерти» у Харькова, «Бабьего Яра» у Киева, Яновский лагерь в Львовской области, где под звуки оркестра, игравшего специально для того сочиненное танго смерти, фашисты уничтожили 200 тысяч советских людей.
В фашистской Германии существовала тайного вида индустрия смерти, насчитывающая сотни и тысячи предприятий от мелких, где людей просто стреляли по 50-60 человек в день, до огромных комбинатов смерти, подобных Освенциму, Бухенвальду, Монгазеузену, с «пропускной способностью» до нескольких тысяч человеческих смертей в день…
Нельзя без гнева вспоминать о зверствах гитлеровцев на нашей земле, на территориях других стран. Только в одном Целинском районе немецко-фашистские оккупанты с августа 1942 года по январь 1943 года расстреляли и зверски замучили свыше 150 человек. В том числе — в трёх могилах густой лесополосы центральной усадьбы Целинского зерносовхоза были расстреляны коммунисты, руководители служб и хозяйств: Гончаров Федор Тимофеевич, заведующий общим отделом РК КПСС; Бугаев Борис Данилович — директор маслопрома; Пушкарев Александр Павлович — директор чайной РПС; Лебедева Клавдия Ивановна — председатель Ольшанского сельпо — вместе с грудным ребенком; Куликов Иосиф Матвеевич — член КПСС, рядовой колхозник колхоза за имени Карла Либкнехта; Титов Максим Иванович — директор Ольшанской МТС; Белозеров Федор Иванович — шофер Целинского зерносовхоза; Мартынов Антон Павлович — директор Юловского зеносовхоза; Полухин Филипп Григорьевич — колхозник колхоза имени Карла Маркса; Мосюк Матвей Савельевич — сапожник колхоза Карла Маркса; Иванов Дмитрий Дмитриевич — председатель колхоза «Труженик»; Вышлов Кузьма Васильевич — член КПСС из Хлеборобного сельского совета; Крюков Константин — счетовод колхоза «Красная Звезда»; Гительсон Ефим Моисеевич — заведующий целинской аптекой; Везров Федор — колхозник колхоза им. Карла Маркса; Меер Льбаум — рабочий Целинского зеносовхоза, его жена Роза и двое детей — 1 года и 10 лет…
Гибель более 20 миллионов советских людей в этой войне — наша самая тяжелая утрата. Они положили свои головы на полях сражений, погребены под развалинами городов и сел, расстреляны фашистскими бандитами, замучены в концлагерях и тюрьмах. Советский Союз вынес тяжелую и длительную войну. Города и села на огромных пространствах лежали в руинах и пепле. Фашистские варвары полностью или частично разрушили и сожгли 1710 городов, свыше 70 тыс. поселков и деревень. Десятки тысяч промышленных предприятий, колхозов и совхозов разграблены и уничтожены.
Трагедия 20 века, совершенная над нашим многонациональным народом гитлеровским фашизмом, которую советский народ в жестоких битвах, с тяжелыми потерями преодолел, является грозным предупреждением повторения неслыханных потрясений, нечеловеческих испытаний, глубоким сознанием постоянной борьбы за мирную, счастливую жизнь каждого любящего свою Отчизну человека.
Все, кто не хочет мирно жить, должны знать, что наш народ готов всегда дать решительный отпор и защитить свою Отчизну от любых происков иноземцев, посягающих на нашу священную землю.
В домике с голубыми ставнями живёт память
Мать, Дробина Фёкла Прокофьевна, занималась воспитанием детей, которых было шестеро. Старший, Михаил, 1922 года рождения, Яков — 1924-го, Александр — 1930-го, Дмитрий — 1932-го, Николай — 1934-го, дочь Матрёна — 1939-го. Дети были гордостью родителей, росли послушными, внимательными, увлеченными.
Яков — невысокого роста, кареглазый, очень любознательный мальчик, увлекался рисованием, лепкой. В школе учился только на «отлично». В его руках балалайка, гитара, гармошка, баян искрились удивительной музыкой. А танцевал как задорно! Все любовались, как легко он кружился в вальсе, лихо отплясывал кадриль, танцевал танго. Яков покорял всех своим жизнелюбием, остроумием. Родственники называли его артистом. А он прекрасно трудился в поле — быстро освоил новый трактор, который был куплен колхозом.
Утро 22 июня 1941 года перечеркнуло жизненные планы миллионов молодых людей. Только вечером 21 июня Яков Дробин играл на баяне «Рио-Риту», все танцевали, веселились, строили планы на будущее. А утром… Репродукторы сообщили о всенародной беде.
На фронт срочно был призван старший брат Михаил, Яков тоже просился, но ему еще не было 17 лет… Вместе со своими сверстниками он приближал победу неустанным трудом в тылу. Они рыли окопы, помогали эвакуировать скот.
Молодежь села собиралась на комсомольские собрания, решала, как помочь фронту. Выращивали табак, вязали теплые вещи. Яков был настоящим лидером в эти трудные дни.
22 августа 1942 года в район вошли фашисты. Село было оккупировано на 5 месяцев. Яков очень переживал за судьбу всех своих младших братьев и сестрички. Он как- то раз видел, как один немец взял маленькую сестричку на руки, начал давать ей мёд, а мама плакала, просила отдать ребенка. А немец сказал: «Не бойтесь, я отдам, у меня у самого в Германии такая же девочка…». Но это была война, и немец был враг…
День 23 января 1943 года остался в памяти жителей села Средний Егорлык навсегда. Был сырой, промозглый день: снег, слякоть, пронизывающий ветер. Со стороны села Песчанокопского прибыли утром разведчики. А затем вошли бойцы 530-го Барановичского истребительно-противотанкового орденов Александра Невского и Богдана Хмельницкого артиллерийского полка.
Люди с радостью встречали своих освободителей. В школе был организован госпиталь, раненых укладывали на солому, день и ночь проводились операции. Жители несли продукты, теплые вещи, девушки помогали в госпитале.
А Яков Дробин, Вениамин Федоров, Андрей Путылин, Григорий Семендяев подошли к командиру и попросились взять их в полк. Сначала командир не соглашался, но, видя настойчивость ребят, блеск в их глазах, согласился.
Яков с друзьями освобождали Ростов-на-Дону, сражались на Миус-фронте. Затем гнали фашистов на Запад. Яков служил орудийным номером 1-й батареи. Отчаянный, смелый, честный, веселый. Чем-то Теркина напоминал. В минуты отдыха веселил всех игрой на гармони. Но недолго пришлось служить молодому бойцу.
В декабре 1943 года в сражении под Большой Лепетихой Яков Дробин был тяжело ранен. Военные хирурги ничего не смогли сделать, чтобы спасти его ногу. «Ампутация» — слово звучало как приговор. Но другого выхода не было. 19-летний парнишка, отвернувшись к стенке, заплакал. Как же жить теперь? Раненые, как могли, утешали друг друга. Кто-то остался слепым, кто-то лишился рук, а Яков — без ноги.
Он думал о матери, отце, братьях. А тут еще получил письмо, что старший брат Михаил тоже ранен.
И тогда Яков на костылях поехал за своим старшим братом. Михаил был ранен в голову. Оба брата, Михаил и Яков, искалеченные войной, отправились домой в Средний Егорлык.
Когда они вернулись домой, мама плакала, приговаривала: «Живые, хоть живые вернулись сыночки мои». Братья стали инвалидами в 19 и в 21 год.
Начиналась новая страница в жизни Якова. Он не собирался сдаваться: взял в руки музыкальные инструменты, да он же нужен людям села! Его назначают заведующим клубом. Какие агитбригады выступали на сцене, какие концерты готовились, безногий гармонист был душой всего села. К нему пришло настоящее чувство. Глаза Кати Ватутиной его поразили. И она всем сердцем прикипела к Якову.
Мать Катю отговаривала: «Доченька, подумай, как жить-то будешь, он же инвалид первой группы, намучаешься ты с ним». Но Катя — настоящая стахановка, труженица, умница и красавица не побоялась трудностей. 18 июля 1949 года Яков и Катя поженились. Жили душа в душу. Многие не понимали, в чем секрет их счастья. А секрета-то особого не было. Просто они крепко любили друг друга.
Какие трудности преодолевал Яков! Заказали со временем деревянный протез, который крепился ремнями к поясу и плечу. Каждое утро Екатерина Ильинична подолгу собирала мужа на работу. Он заочно окончил техникум, работал инструктором производственно-технического обучения в ПУ-85, а потом перешел на работу старшим радиомехаником сельского радиоузла. И только в 1979 году вышел на пенсию.
Спустя годы после окончания войны, ветераны 530-го Барановичского истребительно-противотанкового орденов Александра Невского и Богдана Хмельницкого артиллерийского полка начали собираться на теплые, дружеские встречи. Они собирались в городах Батайске (1982 год), Горьком (9 мая 1981 год), Каховке (9 мая 1983 год), Тбилиси (1984 год), Таганроге (1988 год).
В 1986 году ветераны встретились в селе Средний Егорлык. В село прибыли Герой Советского Союза генерал-майор Н.П. Варягов, председатель Совета ветеранов полка, Герой Советского Союза В.А. Богданенко, Ш.М. Машкауцан, Ю.В. Садовский, кавалер орденов Славы М.П. Чернышов, ветераны полка съехались со всех концов многонациональной страны. От орденов и медалей блестело всё.
Давно закончилась война… Заросли траншеи, окопы и рвы. Дорогой ценой далась долгожданная Победа… К огромному сожалению, уходят и уходят ветераны Второй мировой. Дробин Яков Федосеевич, прожив трудную, но счастливую жизнь, умер в 2000 году. Его любили все сельчане. И когда он умер, все пришли проводить его с почестями в последний путь. На улице Почтовой, старинной улице села, стоят несколько домов, построенных в одном стиле. Здесь жили семьи замечательных людей Дробиных: Михаила Федосеевича, Якова Федосеевича, Александра Федосеевича. Весной и летом вся эта улица утопает в зелени и цветах. И каждый раз, бывая здесь, мы невольно задерживаем взгляд на домике с голубыми ставнями, на котором прикреплена табличка: «Здесь живет ветеран войны». Ветераны уходят, а память остаётся…
Информация