Немецкие фрау после 1943 года перестали закрывать носы платочками
В 1942-м году весной Яков Иванович Берко 1896-го года рождения был призван в ряды Красной Армии. Служил в кавалерии, был связным, передавал секретные пакеты от одного командира другому… Осенью того же года был ранен и попал в плен.
Лагерь находился под Дрезденом. «Когда нас, военнопленных, — рассказывал он, — выводили на работу, то немецкие мальчишки бросали в нас кирпичами, палками, обзывали: «Русская свинья!», а женщины закрывали носы платками, будто от нас невыносимо воняло, и отворачивались… А в 1943-м году немцы вдруг перестали на нас кричать и кидать в нас палки. Их женщины ходили в трауре — плакали, падали на землю. Мы были удивлены такой перемене, не могли понять, что происходит? Хорошо, что один пленный серб неплохо понимал по-немецки, он-то и рассказал нам, что советские войска разбили немцев под Сталинградом и многих взяли в плен. Мы от души порадовались победе наших войск, у каждого из нас в сердце теплилась надежда на скорейшее возвращение домой…»
«Когда нас возили убирать брюкву, — вспоминал Яков Иванович, — охранники разрешали припрятать корнеплоды в наши вещмешки и везти к себе в бараки… А ещё их врачи выровняли мне руку, был перелом (до плена), и она неровно срослась…» Из плена он вернулся в 1945-м году.
Шестилетний узник
На улицах фашисты ловили людей. Загоняя их в товарные вагоны, отправляли в Германию, а там кто-то попадал на шахты, а иные в лагеря смерти.
Вспоминает Александр Николаевич Волков из посёлка Новая Целина: «Меня, шестилетнего мальчика, вместе с моей бабушкой также в морозный февральский день поймали на улице и засунули в холодный вагон. Я помню, что плакал от страха и холода, уткнувшись лицом в бабушкину грудь. Поезд тронулся. В тамбурах находились немецкие солдаты с автоматами — бежать надежды не было.
На одной из остановок в наш вагон заглянули мужчина и женщина и тихонько прошептали:
— На следующей станции возле вашего поезда должны столкнуться две машины, начнётся паника среди немцев, а вы бегите…
Так и случилось. Как только поезд остановился, произошла автокатастрофа, испуганные фашисты бросились из вагонов, прячась кто куда. Мы, не теряя времени, выскочили на перрон и, пригнувшись, побежали вдоль вагонов.
Вскоре я и бабушка были недалеко от Батайска, но решили уйти подальше от города в какое-нибудь село. Шли все время пешком, по полям — на дороге боялись встретить немцев. В Целину попали к утру. Здесь тоже хозяйничали фашисты. Бабушка взяла меня, перепуганного, уставшего и голодного, за руку и стала огородами через лаз пробираться к одному дому.
На наш стук вышла пожилая женщина с измученным лицом.
— Можно к вам? — попросились мы.
— Проходите поскорее, — послышалось в ответ.
Так мы какое-то время и прожили у Лохматовых, а затем нас приютила семья Заренко.
Последние дни перед освобождением Целины жили у Марии Ивановны (фамилию, к сожалению, не знаю).
Многие тяготы пришлось вынести людям в годы Великой Отечественной войны, но они справились, вынесли все, пройдя через все трудности и лишения с добротой в сердце и милосердием — давали кров нуждающимся, делили последний кусок хлеба, прятали, спасали людей от фашистской неволи.
Нелегко мне вспоминать эти годы. Перед глазами как наяву стоит в дыму и огне мой любимый город Сталинград. Город, в котором я родился. Больно вспоминать огромную воронку, которую мы увидели на месте нашего дома, вернувшись в Сталинград после войны… Так мы и приехали обратно в спасительную Целину, на нашу вторую родину, где и живём уже не один десяток лет.
Информация