США откатились в 60-е. Остальные — еще дальше
Масштаб реального сектора экономики определяется спросом, а он сегодня находится на уровне 50-летней давности. Я уже излагал свое мнение о роли долгов в современной экономике, но хотелось бы сказать еще несколько слов о проблеме структурных диспропорций. Итак, общая схема использования долга выглядит так: есть два сектора экономики - реальный и финансовый. Финансовый кредитует реальный, но темпы роста последнего определяются не объемами выданных кредитов (точнее, темпами их роста), а ростом частного и государственного спроса (то есть конечного спроса). Последний можно стимулировать за счет кредитования, то есть наращивать новые финансовые активы, что создает возможности и кредитовать производство (под будущий спрос), и еще более наращивать долю финансового сектора в экономике. Но во всей этой схеме есть существенные особенности, которые нужно понимать.
Во-первых, номинальная прибыль внутри финансового сектора появиться может, она и появляется, но для того чтобы ее сделать реальной, деньги нужно перевести в реальный сектор. Если при этом деньги образовались в результате эмиссии (денежной или кредитной), то неминуемо начинаются инфляционные процессы, которые ведут к сокращению общего объема экономики.
Во-вторых, если скорость кредитования потребителей (да и производителей тоже) превышает «естественный» уровень роста экономики, основанный на конечном потреблении, сформированном из реальных доходов, то это тоже вызывает инфляционные процессы. При этом, их темпы могут даже превышать реальный рост экономики. Так, расчет доходов домохозяйств в США, сделанный по методикам расчетов, применяемых в 70-х годах, показывает, что пик этих доходов приходился на начало 70-х, а сегодня они соответствуют по покупательной способности примерно уровню начала 60-х годов. «Примерно», потому что структура спроса с тех пор сильно изменилась.
В-третьих, рост кредитования реального сектора рано или поздно вызывает ускорение прямого перетока денег из реального сектора (и товаров, и услуг) в финансовый. Что, в свою очередь, приводит к падению ВВП, если процесс перетока денег не компенсировать ускорением кредитования. Это хорошо видно по сегодняшней ситуации в Греции, когда попытки увеличить ту долю бюджета, которая идет на выплату долгов, приводят к падению экономики страны и увеличению доли долга по отношению к ВВП даже без увеличения номинала этого долга. Аналогичные процессы происходят и в других странах мира, только пока не столь заметно, как в Греции.
В-четвертых, постоянно наращивать кредитование тоже невозможно, поскольку фиксированный объем долга требует некоторого количества «живых» денег для его обслуживания (опять же, не забудем, что кредитная эмиссия осуществляется только под рост спроса), а темпы роста реальных зарплат сильно ниже темпов прироста кредитов. В США, например, в последние годы перед кризисом темпы роста долга домохозяйств составляли около 10% в год, намного превышая темпы роста экономики в целом – и это в номинальных цифрах, в реальности, как я уже говорил, доходы домохозяйств падали.
Можно отметить и некоторые другие особенности модели, но уже высказанных выше достаточно для того, чтобы можно было описать ситуацию в целом. Итак, допустим, у нас есть шарик, который отражает масштаб экономики, и его, шарика, объем растет (или падает) в соответствии с ней. Если этот масштаб описывать в номинальных ценах, то объем шарика достаточно быстро увеличивается, если же в реальном выражении – то объем растет значительно медленнее. Но главное, давайте раскрасим шарик: верхнюю часть, символизирующую финансовую часть экономики, - в зеленый цвет, нижнюю – в синий, это будет реальная часть. Так вот, последние десятилетия граница между секторами на нашем воображаемом шарике неуклонно снижалась в связи с увеличением доли активов финансового сектора.
При этом, чем ниже опускалась граница, тем быстрее рос объем шарика в номинале. Но в некоторый момент граница остановилась (поскольку переток денег из нижней части в верхнюю уже не соответствовал масштабу этой верхней части), и рост тоже остановился. А вот дальше выясняется, что шарик должен начать сдуваться, поскольку большая часть «зеленых» активов на самом деле – фиктивная, эти активы предполагают постоянный рост, который остановился. А если стоимость этих активов начинает падать, то падает и кредитование реального сектора, и он тоже начинает сокращаться. Экономика возвращается в более или менее равновесное состояние.
Но при этом происходит не только уменьшение объема шарика – начинает еще дрейфовать вверх граница между его синей и зеленой частями. А это означает, что сокращаться финансовый сектор будет быстрее, чем экономика в целом, как до того он быстрее рос. Точно оценить масштабы спада достаточно сложно. Но давайте попробуем сделать хотя бы минимальную оценку.
Если базовый показатель – это спрос, то масштаб реального сектора будет определяться именно спросом. Сегодня он в США находится на уровне начала 60-х годов, но нужно еще учесть, что, с одной стороны, сейчас часть этого спроса уходит на импорт, а с другой, - часть этого спроса связана с кредитными дотациями. Если имеет место примерный паритет причин, то ВВП США должен по итогам кризиса опуститься на уровень, соответствующий ВВП США 60-х годов с учетом изменения инфляции. По этой причине, когда я говорил о том, что индекс Доу-Джонса через некоторое время должен соответствовать этому уровню начала 60-х, я ошибался: доллар сильно упал с тех пор, так что индекс должен быть выше.
Впрочем, это уже все бантики. Реальное развитие экономики все равно должно быть на уровне 60-х годов, при котором масштаб потребления был сильно ниже, чем сейчас. Понятно, что для других стран все будет еще хуже. Но я пока не вижу ошибок в моих рассуждениях. Если кто видит – попробуйте на них указать, будет интересно.
Информация