Для тех, кто видит горизонт. Часть 2
В первой части статьи я писал о пациентах онкологического диспансера. О том, что нас волнует. Как мы смотрим на окружающий мир и о том, что с нами произошло. А сейчас пришло время рассказать о тех, кто помогает нам бороться с болезнью. О тех, кто днями и ночами пытается помочь своими знаниями, умениями, лекарствами, руками.
Отличный комплекс зданий, самая современная аппаратура, наличие самых лучших приборов и оборудования совершенно не гарантируют излечения, если всё это используют некомпетентные люди. Омский "Клинический онкологический диспансер" — учреждение уже не только регионального значения. Он учреждение международное. И лечит не только своих, областных больных. Там проходят лечение жители любых регионов России и Казахстана.
Медицинские сестры
Как в армии самым главным учителем и воспитателем рядовых солдат являются сержанты, так в медицине ближе всего к больному медсестра. Врач — офицер. Принимает решения, определяет тактику лечения, проводит операции, контролирует весь процесс. А вот сержант-медсестра как раз и выполняет большинство назначений врача. Она делает уколы, раздает лекарства, перевязывает раны. Она везде. Даже клизмы и подготовка к операции на её плечах. А ещё транспортировка больных в операционные, на лечение и осмотры, на другие процедуры.
Некоторые думают, что это плевое дело. Как пациент, которого катали на таком "такси", скажу: не каждому мужчине такое по силам. Расстояние от палаты до операционной несколько сот метров. Включая лифт, повороты, открытые внезапно двери и прочие препятствия. Да и сами больные часто бывают приличной величины. Я, к примеру, имею 97 килограммов живого веса. А после операции (в состоянии наркоза) мой вес назвать живым можно было только условно. Вес тела в бессознательном, "жидком", состоянии увеличивается.
А девчонки эти тела не только возят, но и перемещают на столы и кровати, а потом обратно. И так по 10 и больше раз за день. Буквально сегодня видел медсестру, которая не могла разогнуться после одной из таких поездок.
Лучшая информация — та, что приходит журналисту от первоисточника. Я, естественно, разговаривал. С несколькими женщинами, которые занимаются этим нелегким трудом.
Итак, откуда появляются медсестры? Где тот "муравейник", что поставляет таких неутомимых и спокойно-доброжелательных трудяг?
Кто-то пришел в онкологию, потому что дипломная работа была по этой теме. Кто-то за компанию с подругой. Совершенно не углубляясь в профиль лечебного учреждения. Кто-то из-за чуть большей зарплаты. А кто-то просто потому, что добираться удобно. Проще говоря, медсестры появляются точно так же, как и в других предприятиях и учреждениях. Есть профессия, и есть список мест, где такая профессия требуется.
А дальше вступают в силу законы естественного отбора. Серьезного и даже подчас жестокого. Но через эти испытания проходят все. Испытывают новичков не только врачи. Главные испытатели — мы, пациенты. Некоторые думают, что болячки — главное испытание. Нет. Главное — это наша мнительность и "образованность". Всегда кажется, что лекарство не то, потому что где-то читал, что есть лучше. Соседу по палате уделяют больше внимания. Мы учим их всему. Как укол поставить, как наложить повязку, как дать лекарство. И они, профессиональные медики, это терпят. Делают вид, что учитывают наше мнение.
Другим серьезным испытанием становится наш "бич бюджетников". Низкие заработные платы.15-20 тысяч рублей за такую работу. Особенно обижает то, что буквально в нескольких сотнях километров она стоит в разы дороже.
И многие на разных этапах уходят. Никто таких не винит. Ну не её это дело. Можно работать и с другими больными, в других больницах и поликлиниках.
Очень интересны взаимоотношения медсестер и врачей. Врачи иногда снисходительно относятся к среднему медперсоналу. Отношение творцов и исполнителей. От этого очень трудно избавиться. Но в онкодиспансере я этого не заметил. Не могу сказать на 100%, что этого нет. Но не заметил. Наоборот. Готовность подсказать, готовность научить... Точь-в-точь работа офицера с сержантским составом.
Такое достигается, как мне кажется, не административными усилиями, не приказами и воспитанием. Даже не личным желанием людей. Виноват, опять же, естественный отбор. Врачи тоже его проходят. И не в меньшей степени, чем медсестры. Потому и собираются в конце концов здесь люди в чем-то похожие. С одинаковыми взглядами на жизнь. С одинаковыми стремлениями. С одинаковой одержимостью. Каждый четко выполняет свою задачу. А все вместе они и составляют коллектив.
Вот почему слышно постоянно в отделении Ольга Александровна, Наталья Петровна, Дина, Светлана Викторовна... От них всегда кому-то что-то нужно. У них нет времени просто сесть и отдохнуть. Они в онкологии.
А в конце этой части — совсем немного о тех, кого никто не видит и не знает по имени. О тех, кого нет, но они есть. Иначе отделение просто закроется. Они не принимают участия в спасении жизни больных. Не делают уколов. Не делают операций. Знаете, как масло в двигателе. Когда оно есть и работает, о нем и не вспоминают. А вот когда его нет...
Санитарки и повара. Это они убирают, моют, дезинфицируют. Они создают тот лоск, который часто влияет на выбор больницы человеком. Фактор выбора, если хотите. Такой же, как наличие хорошего медицинского персонала.
Точно так же важно и хорошее питание. При том скудном финансировании, которое сейчас существует. А у нас каждый прием пищи оканчивается многочисленными "спасибо".
Врачи
Труднее всего писать о врачах. Не потому, что врачебная каста более закрыта. Или врачи не склонны к общению. Я выше писал что врачи — офицеры. И в прямом, и в переносном смысле. Врач делает главную работу. Он отвечает за результат. От него зависит не только дальнейшая жизнь больного, но и его судьба.
Глобальных выводов делать не буду. Не смогу просто потому, что общался с ограниченным кругом врачей.
Первым доктором, кто встретил меня в диспансере, был торакальный хирург. Вы понимаете надежду человека, впервые пришедшего в такое заведение? Самое заветное желание — услышать смех или ругань в сторону коллег из других больниц. Что-то вроде — да они что там, совсем разучились смотреть на снимки? Тут и рядом не стояла онкология! Однако... Может, и бывает такое, но только в мечтах.
Процедура осмотра документов, снимков, анализов много времени не заняла. Ужаса в глазах доктора я тоже не заметил. Он деловито рассматривал меня в разрезе на компьютерном снимке. Не уверен в правильности диагноза. Надо посмотреть у нас. Вперед, на бронхоскопию, потом поговорим.
Подробности этой самой бронхоскопии описывать не буду. Процедура как раз для не очень продвинутых садомазохистов. Тот же зонд, что и при проверке пищевода. Только проверяют легкие. И вводят через нос. Меня, честно сказать, впечатлило. До слез. Буквально.
Там тоже работал врач. Такой же деловитый. Такой же собранный. Такой же немногословный. А рядом медсестра. Этакая молодая мамаша. И знаете, спокойствие врача успокаивает пациента. Уже через несколько минут сама процедура воспринимается больше как смешное происшествие. А уж диагноз... Не онкология, а какой-то там похожий на онкологию бронхит. С кучей других названий. Прямо спина зачесалась. Крылышки вроде стали прорезаться.
Однако крылышки "подрезал" хирург. Прямо Станиславский — не верю! А я верю! Но его мнение важнее. А на 100% уверенности нет. Нужен консилиум. Не врачи, а Змеи Горынычи. Одна голова хорошо, а четыре лучше.
Честно, струхнул где-то внутри. Потому согласился приехать на следующий день.
Почему я так подробно рассказал о работе врачей на приеме? Потому что это первый прием. Время, когда происходит "удар по нервам и сердцу" для любого пациента. И главная особенность врачей на приеме — спокойная уверенность. Уверенность человека, который знает, что и как лечить. Такая уверенность дает силы пациентам для дальнейшей борьбы. Как появление Кутузова в первую Отечественную войну или Жукова во вторую многократно поднимало боевой дух солдат, так и здесь. Только этим "Кутузовым" сложнее. Мы-то их видим в первый раз.
Консилиум. Четыре хирурга. Снимки, анализы. Минимум вопросов ко мне. Нужно резать. Уверенности полной без операции нет. Шанс нужно использовать.
У каждого хирурга есть свой погост. Не помню, кто открыл эту истину. Но то, что это истина, согласен. А самые большие погосты именно у онкологов. Они на войне каждый день. Специфика болезни, чаще всего запущенная форма болезни, необходимость вмешательства даже при одном шансе из тысячи способствуют быстрому росту таких погостов.
Но рядом с этим мрачным кладбищем всегда есть деревенька, поселок, а то и городок тех, кому хирург помог выжить. И мечта любого из этих врачей превратить такой поселок в город. Большой-пребольшой.
Я долго не мог понять, почему работа торакальных хирургов мне по душе. Что их отличает от остальных? Те же пациенты. То же оборудование. Те же операционные. Те же медикаменты. Почему одни хирурги остаются, другие уходят?
Главное отличие хирурга-онколога, по моему мнению, — это необходимость принимать решение часто уже в ходе операции. Удалять то, что не было замечено раньше, и оставлять то, что планировалось, но не поражено болезнью. Именно этот врач берет на себя полную ответственность за всех остальных. Своим решением признавая или отрицая диагнозы других.
Итак, итог. Главным отличием местных докторов является уверенность в себе, спокойствие, доброжелательная настойчивость и командная работа. Этакая конкуренция сотрудничества.
Статья писалась почти неделю. За это время я прошел все стадии лечения. От обследования и операции до периода послеоперационной реабилитации. И последние строки пишу в самый ненавистный для онкобольных день. В воскресенье.
Выходные словно скидывают маску даже с самых бесшабашных весельчаков, самых больших оптимистов. В отделении стоит гнетущая атмосфера. Даже встречи с родными не радуют. Глаза тускнеют. Время останавливается.
Завтра большой обход. Завтра может решиться дальнейшая судьба некоторых из нас. Завтра кого-то опять повезут в операционную, а кого-то в реанимацию. Кто-то пойдет "долечиваться" домой.
Всё будет завтра. И я тоже жду этого завтра...
Отличный комплекс зданий, самая современная аппаратура, наличие самых лучших приборов и оборудования совершенно не гарантируют излечения, если всё это используют некомпетентные люди. Омский "Клинический онкологический диспансер" — учреждение уже не только регионального значения. Он учреждение международное. И лечит не только своих, областных больных. Там проходят лечение жители любых регионов России и Казахстана.
Медицинские сестры
Как в армии самым главным учителем и воспитателем рядовых солдат являются сержанты, так в медицине ближе всего к больному медсестра. Врач — офицер. Принимает решения, определяет тактику лечения, проводит операции, контролирует весь процесс. А вот сержант-медсестра как раз и выполняет большинство назначений врача. Она делает уколы, раздает лекарства, перевязывает раны. Она везде. Даже клизмы и подготовка к операции на её плечах. А ещё транспортировка больных в операционные, на лечение и осмотры, на другие процедуры.
Некоторые думают, что это плевое дело. Как пациент, которого катали на таком "такси", скажу: не каждому мужчине такое по силам. Расстояние от палаты до операционной несколько сот метров. Включая лифт, повороты, открытые внезапно двери и прочие препятствия. Да и сами больные часто бывают приличной величины. Я, к примеру, имею 97 килограммов живого веса. А после операции (в состоянии наркоза) мой вес назвать живым можно было только условно. Вес тела в бессознательном, "жидком", состоянии увеличивается.
А девчонки эти тела не только возят, но и перемещают на столы и кровати, а потом обратно. И так по 10 и больше раз за день. Буквально сегодня видел медсестру, которая не могла разогнуться после одной из таких поездок.
Лучшая информация — та, что приходит журналисту от первоисточника. Я, естественно, разговаривал. С несколькими женщинами, которые занимаются этим нелегким трудом.
Итак, откуда появляются медсестры? Где тот "муравейник", что поставляет таких неутомимых и спокойно-доброжелательных трудяг?
Кто-то пришел в онкологию, потому что дипломная работа была по этой теме. Кто-то за компанию с подругой. Совершенно не углубляясь в профиль лечебного учреждения. Кто-то из-за чуть большей зарплаты. А кто-то просто потому, что добираться удобно. Проще говоря, медсестры появляются точно так же, как и в других предприятиях и учреждениях. Есть профессия, и есть список мест, где такая профессия требуется.
А дальше вступают в силу законы естественного отбора. Серьезного и даже подчас жестокого. Но через эти испытания проходят все. Испытывают новичков не только врачи. Главные испытатели — мы, пациенты. Некоторые думают, что болячки — главное испытание. Нет. Главное — это наша мнительность и "образованность". Всегда кажется, что лекарство не то, потому что где-то читал, что есть лучше. Соседу по палате уделяют больше внимания. Мы учим их всему. Как укол поставить, как наложить повязку, как дать лекарство. И они, профессиональные медики, это терпят. Делают вид, что учитывают наше мнение.
Другим серьезным испытанием становится наш "бич бюджетников". Низкие заработные платы.15-20 тысяч рублей за такую работу. Особенно обижает то, что буквально в нескольких сотнях километров она стоит в разы дороже.
И многие на разных этапах уходят. Никто таких не винит. Ну не её это дело. Можно работать и с другими больными, в других больницах и поликлиниках.
Очень интересны взаимоотношения медсестер и врачей. Врачи иногда снисходительно относятся к среднему медперсоналу. Отношение творцов и исполнителей. От этого очень трудно избавиться. Но в онкодиспансере я этого не заметил. Не могу сказать на 100%, что этого нет. Но не заметил. Наоборот. Готовность подсказать, готовность научить... Точь-в-точь работа офицера с сержантским составом.
Такое достигается, как мне кажется, не административными усилиями, не приказами и воспитанием. Даже не личным желанием людей. Виноват, опять же, естественный отбор. Врачи тоже его проходят. И не в меньшей степени, чем медсестры. Потому и собираются в конце концов здесь люди в чем-то похожие. С одинаковыми взглядами на жизнь. С одинаковыми стремлениями. С одинаковой одержимостью. Каждый четко выполняет свою задачу. А все вместе они и составляют коллектив.
Вот почему слышно постоянно в отделении Ольга Александровна, Наталья Петровна, Дина, Светлана Викторовна... От них всегда кому-то что-то нужно. У них нет времени просто сесть и отдохнуть. Они в онкологии.
А в конце этой части — совсем немного о тех, кого никто не видит и не знает по имени. О тех, кого нет, но они есть. Иначе отделение просто закроется. Они не принимают участия в спасении жизни больных. Не делают уколов. Не делают операций. Знаете, как масло в двигателе. Когда оно есть и работает, о нем и не вспоминают. А вот когда его нет...
Санитарки и повара. Это они убирают, моют, дезинфицируют. Они создают тот лоск, который часто влияет на выбор больницы человеком. Фактор выбора, если хотите. Такой же, как наличие хорошего медицинского персонала.
Точно так же важно и хорошее питание. При том скудном финансировании, которое сейчас существует. А у нас каждый прием пищи оканчивается многочисленными "спасибо".
Врачи
Труднее всего писать о врачах. Не потому, что врачебная каста более закрыта. Или врачи не склонны к общению. Я выше писал что врачи — офицеры. И в прямом, и в переносном смысле. Врач делает главную работу. Он отвечает за результат. От него зависит не только дальнейшая жизнь больного, но и его судьба.
Глобальных выводов делать не буду. Не смогу просто потому, что общался с ограниченным кругом врачей.
Первым доктором, кто встретил меня в диспансере, был торакальный хирург. Вы понимаете надежду человека, впервые пришедшего в такое заведение? Самое заветное желание — услышать смех или ругань в сторону коллег из других больниц. Что-то вроде — да они что там, совсем разучились смотреть на снимки? Тут и рядом не стояла онкология! Однако... Может, и бывает такое, но только в мечтах.
Процедура осмотра документов, снимков, анализов много времени не заняла. Ужаса в глазах доктора я тоже не заметил. Он деловито рассматривал меня в разрезе на компьютерном снимке. Не уверен в правильности диагноза. Надо посмотреть у нас. Вперед, на бронхоскопию, потом поговорим.
Подробности этой самой бронхоскопии описывать не буду. Процедура как раз для не очень продвинутых садомазохистов. Тот же зонд, что и при проверке пищевода. Только проверяют легкие. И вводят через нос. Меня, честно сказать, впечатлило. До слез. Буквально.
Там тоже работал врач. Такой же деловитый. Такой же собранный. Такой же немногословный. А рядом медсестра. Этакая молодая мамаша. И знаете, спокойствие врача успокаивает пациента. Уже через несколько минут сама процедура воспринимается больше как смешное происшествие. А уж диагноз... Не онкология, а какой-то там похожий на онкологию бронхит. С кучей других названий. Прямо спина зачесалась. Крылышки вроде стали прорезаться.
Однако крылышки "подрезал" хирург. Прямо Станиславский — не верю! А я верю! Но его мнение важнее. А на 100% уверенности нет. Нужен консилиум. Не врачи, а Змеи Горынычи. Одна голова хорошо, а четыре лучше.
Честно, струхнул где-то внутри. Потому согласился приехать на следующий день.
Почему я так подробно рассказал о работе врачей на приеме? Потому что это первый прием. Время, когда происходит "удар по нервам и сердцу" для любого пациента. И главная особенность врачей на приеме — спокойная уверенность. Уверенность человека, который знает, что и как лечить. Такая уверенность дает силы пациентам для дальнейшей борьбы. Как появление Кутузова в первую Отечественную войну или Жукова во вторую многократно поднимало боевой дух солдат, так и здесь. Только этим "Кутузовым" сложнее. Мы-то их видим в первый раз.
Консилиум. Четыре хирурга. Снимки, анализы. Минимум вопросов ко мне. Нужно резать. Уверенности полной без операции нет. Шанс нужно использовать.
У каждого хирурга есть свой погост. Не помню, кто открыл эту истину. Но то, что это истина, согласен. А самые большие погосты именно у онкологов. Они на войне каждый день. Специфика болезни, чаще всего запущенная форма болезни, необходимость вмешательства даже при одном шансе из тысячи способствуют быстрому росту таких погостов.
Но рядом с этим мрачным кладбищем всегда есть деревенька, поселок, а то и городок тех, кому хирург помог выжить. И мечта любого из этих врачей превратить такой поселок в город. Большой-пребольшой.
Я долго не мог понять, почему работа торакальных хирургов мне по душе. Что их отличает от остальных? Те же пациенты. То же оборудование. Те же операционные. Те же медикаменты. Почему одни хирурги остаются, другие уходят?
Главное отличие хирурга-онколога, по моему мнению, — это необходимость принимать решение часто уже в ходе операции. Удалять то, что не было замечено раньше, и оставлять то, что планировалось, но не поражено болезнью. Именно этот врач берет на себя полную ответственность за всех остальных. Своим решением признавая или отрицая диагнозы других.
Итак, итог. Главным отличием местных докторов является уверенность в себе, спокойствие, доброжелательная настойчивость и командная работа. Этакая конкуренция сотрудничества.
Статья писалась почти неделю. За это время я прошел все стадии лечения. От обследования и операции до периода послеоперационной реабилитации. И последние строки пишу в самый ненавистный для онкобольных день. В воскресенье.
Выходные словно скидывают маску даже с самых бесшабашных весельчаков, самых больших оптимистов. В отделении стоит гнетущая атмосфера. Даже встречи с родными не радуют. Глаза тускнеют. Время останавливается.
Завтра большой обход. Завтра может решиться дальнейшая судьба некоторых из нас. Завтра кого-то опять повезут в операционную, а кого-то в реанимацию. Кто-то пойдет "долечиваться" домой.
Всё будет завтра. И я тоже жду этого завтра...
Информация