Перекоп
95 лет назад Красная армия сокрушила последний оплот белогвардейцев на юге России, ворвалась в Крым. В начале 1920 года при разгроме армий Деникина корпус генерала Слащёва сумел удержать полуостров, трижды отразил красные атаки. Это оказалось спасением для белых группировок, отступавших на Кубани. В марте из Новороссийска удалось эвакуировать в Крым 30 тысяч офицеров и солдат. Деникин после этого подал в отставку, созвал военный совет для выбора своего преемника. На заседаниях прозвучало имя генерал-лейтенанта Петра Николаевича Врангеля. У Деникина он возглавлял Кавказскую армию, но вошёл в конфликт с главнокомандующим, был выслан в Константинополь (Стамбул).
4 апреля он прибыл в Севастополь, на военном совете его попросили высказать свои взгляды на дальнейшие действия. Он ответил «с честью вывести армию из тяжёлого положения», пока не думая об активных операциях. Это всех удовлетворило, а Деникин утвердил выбор. Действительно, о победах помышлять не приходилось. Малочисленная армия была измучена, надломлена поражениями, при эвакуации бросила почти всю артиллерию, лошадей. И вдобавок западные державы к этому времени определили, что гражданскую войну в России пора кончать. Они достигли своей цели, страна лежала в полном хаосе. Пришёл черед осваивать гигантский трофей, подминать торговлей, концессиями. Белогвардейцы оказывались теперь помехой.
Уже при возвращении из Стамбула Врангелю передали ультиматум британского правительства – прекратить борьбу, примириться с большевиками на условиях амнистии. В противном случае Англия угрожала отказом «от всякой поддержки». Таких условий белые не приняли, тем более что советская сторона была совершенно не настроена на амнистию. Но и обороняться выглядело проблематичным. В Крыму не было ни людских, ни материальных ресурсов, полуостров уязвим с разных сторон – через Перекопский перешеек, Чонгарский полуостров, Арабатскую стрелку, Керченский пролив.
Врангель лелеял надежды уговорить союзников перебросить армию на один из сохранившихся фронтов – на Дальний Восток, в Польшу, Прибалтику. Но ход событий определили иные обстоятельства. В
эти же дни красные начали новый штурм Крыма. 13 апреля они сбили охранение Слащёва, захватили Перекопский вал, ворвались на Чонгарский полуостров. Главнокомандующий бросил спасать положение самые боеспособные части – Добровольческий корпус Кутепова. Он отбил контратаками прежние позиции, вышиб противников. Этот успех ободрил войска, вернул им уверенность в себе.
Но менялась и внешняя обстановка. Красный террор и продразвёрстка вызвали восстания на Украине, в Сибири, на Кубани. А Польша в своё время не поддержала Деникина, боровшегося за «единую и неделимую». Теперь начала собственную игру. Она подписала соглашение с разбитым Петлюрой, самостийники отдались в зависимость от иностранцев, уступали им Правобережную Украину, Белоруссию. 25 апреля поляки перешли в наступление, докатились до Днепра, заняли Киев. Но покровительницей Польши выступала Франция. Сочла, что белогвардейцы могут быть полезными, оттянут на себя красных. Выступила вдруг их «другом», обещала прикрыть Крым силами флота, снабжать всем необходимым.
Правда, позиция Польши оставалась более чем сомнительной. От заключения полноценного союза и координации действий она уклонялась. Но такие обстоятельства сочли второстепенными. Главнокомандующий энергично взялся переформировавать свои части. Жёсткими мерами подтягивал дисциплину. Упразднялось само название армии – Добровольческая, как несущее в себе элемент стихийности и партизанщины. Вводилось другое – Русская армия. Набрали кое-какие подкрепления. Из-под Сочи вывезли 12 тысяч казаков, пытавшихся уйти в Грузию и зажатых на побережье. Из Польши стали вывозить белогвардейцев генерала Бредова, отступивших за границу.
При главнокомандующем было создано правительство во главе с А.В. Кривошеиным, при царе он был министром земледелия. Сам Врангель был убеждённым монархистом. Однако в целях поддержания единства считал важным сохранять принцип непредрешения государственного устройства. Он говорил: «Мы боремся за Отечество, народ сам решит, какой быть России». Он реорганизовал и слабенькую деникинскую контрразведку, поставил во главе особого отдела штаба генерала Климовича – бывшего директора департамента полиции. Набирали профессионалов из жандармерии и полиции. Всего за полтора месяца они кардинально зачистили тылы, ликвидировав большевистское подполье в Симферополе, Севастополе, Ялте, Феодосии.
Между тем красные сосредоточили крупные силы против поляков, 27 мая перешли в наступление. Сложилась самая подходящая ситуация выступить. С одной стороны, помочь «союзникам», с другой – воспользоваться тем, что неприятель втянулся в сражения. Врангель издал приказ № 3326: «Русская армия идёт освобождать от красной нечисти родную землю. Я призываю на помощь мне Русский Народ… Призываю к защите Родины и мирному труду русских людей и обещаю прощение заблудшим, которые вернутся к нам. Народу – земля и воля в устроении государства! Земле – волею народа поставленный Хозяин!»
6 июня белогвардейцы пошли на прорыв. На Перекопе атаковал корпус Кутепова, на Чонгаре – Кубанский корпус Писарева, на Азовском побережье у Кирилловки был высажен десантом корпус Слащёва. Выходы из Крыма перекрывала 13-я Советская армия. Она создала прочную полевую оборону – траншеи, опоясанные колючей проволокой, тяжёлая артиллерия. Бои завязались упорнейшие. Белые несли огромные потери, но продвинуться не могли. Лишь 12 июня преодолели оборону на левом фланге, вышли к Днепру. Одерживал успехи и десант Слащёва. Перерезал большевикам тыловые железные дороги, овладел Мелитополем. 13-ю армию как раз и намечали взять в клещи, окружить и уничтожить. Но красные вовремя осознали угрозу, отошли на центральном участке. В результате армия Врангеля вышла из Крыма, заняла территорию 300 км по фронту и 150 км в глубину. Но поляки уже бросили Киев, откатились на 200 км от Днепра, надежда на взаимодействие с ними испарилась. А большевики сохранили целостность фронта, навязали противнику гибельную для него войну на ограниченном пространстве. Ведь восполнять потери Русской армии было гораздо труднее.
Советское командование отнюдь не собиралось мириться с возникновением в Таврии белого плацдарма. Сразу же перебросило сюда три свежих дивизии и 1-й отдельный кавалерийский корпус Жлобы – 12 тысяч сабель. 28 июня на врангелевцев обрушились два удара. Предполагалось прорвать фронт на флангах, отсечь армию от Крыма и добить в степях. На западном участке красные форсировали Днепр у Каховки, но продвинуться им не дали, выбили назад. С востока, под Токмаком, 12 полков Жлобы навалились на два казачьих полка и смяли их. Корпус стал углубляться в неприятельские тылы.
Спасла положение белая авиация. 20 стареньких аэропланов генерала Ткачёва принялись клевать красную конницу. Поливали из пулемётов, бомбили или просто носились на бреющем полёте, пугая и разгоняя коней. Жлоба пытался рассредотачиваться, двигаться короткими летними ночами, темпы его маршей резко снизились. А Врангель выдёргивал войска с пассивных участков фронта, перекидывал к месту прорыва, красных обкладывали с нескольких сторон. Жлоба уже находился в 15 км от Мелитополя и ставки Врангеля, но его отрезали от своих, окружили. Под ударами корпус рассыпался, выбираясь отдельными отрядами, потерял три четверти личного состава.
Развивая успехи, белые взяли Бердянск, Орехов, Пологи, Александровск (Запорожье). Но они изнемогали, полки редели. На фронте у Врангеля находилось 35 тысяч штыков и сабель, в 13-й армии – в полтора раза больше. Возникла идея поднять Дон. Для этого у Мариуполя высадились десантом отряд полковника Назарова, 800 казаков, пошли по станицам. Но Дон был обескровлен гражданской войной, эпидемиями, голодом, присоединялись немногие. Большевики кинулись в преследование, настигли отряд и уничтожили. А к фронту они стягивали новые силы, в том числе сибирскую 51-ю дивизию Блюхера, она стоила хорошего корпуса (вместо девяти полков – 16). Остатки корпуса Жлобы пополнили и создали 2-ю конную армию Городовикова.
7 августа началась вторая операция против Врангеля. План остался прежним – подрубить с двух сторон. Конармия Городовикова атаковала под Токмаком, но на этот раз пробиться в тылы ей не позволили. А с запада советские части опять ринулись через Днепр у Каховки. Но действовали куда более чётко, чем в прошлый раз. Заняв плацдарм, сразу навели понтонный мост, через реку пошла вся дивизия Блюхера. В Херсоне мобилизовали горожан, на баржах отправили под Каховку строить укрепления. Ситуация усугубилась просчётами Слащёва. Высадку он прозевал, когда форсировали реку, справлял чей-то день рождения. Спохватился контратаковать, но было уже поздно, белых встретила прочная оборона, шквал огня – артиллерию пристреляли «по квадратам». Подошли резервы, снова и снова силились отбить плацдарм, но это обернулось лишь потоками крови. Врангель отстранил Слащёва от должности, а под Каховкой осталась постоянная угроза левому флангу.
После неудачи на Дону главнокомандующий наметил поднять против большевиков Кубань. Там действовало около 30 крупных повстанческих отрядов, самый значительный – «Армия возрождения России» Фостикова, 5,5 тысяч бойцов. 14 августа части Улагая высадились с кораблей возле Приморско-Ахтарской. Раскидали красные отряды, стремительно ринулись занимать станицы. Возле Анапы был высажен второй десант, генерала Черепова. Но красные быстро преодолели растерянность, стягивали крупные силы со всего Кавказа. Черепову вообще не дали развернуться, стеснили на пятачке, расстреливали из орудий, десант пришлось эвакуировать. А войска Улагая увлеклись, расходились широким веером. Советское командование подрубило его под основание – захватило тыловую базу, Приморско-Ахтарскую. Белых стали громить, рассекли на несколько частей. С тяжёлыми боями они выбирались к морю, их вывозили из Ачуева. Потом красные навалились и на повстанцев Фостикова. Они через горы уходили к Чёрному морю, и из Гагр 2 тысячи казаков забрали в Крым.
Тем временем силы против Врангеля наращивались, 5 августа ЦК РКП(б) постановил «признать врангелевский фронт главным». 20 августа началась третья операция против Русской армии. Схема не изменилась – удары от Каховки и Токмака. С запада красным удалось вклиниться на 40–50 км. Но прорыв локализовали, загнали их обратно на Каховский плацдарм. С востока 2-я Конная армия сумела преодолеть позиции, пошла за линию фронта. Но повторилась история корпуса Жлобы: её окружили, разбили, остатки вырвались на запад, к Каховке.
В сентябре за счёт мобилизаций, эвакуированных казаков и пленных, поставленных в строй, численность Русской армии удалось довести до 44 тысяч человек при 193 орудиях, 26 броневиках, 10 танках. А поляки в это время разбили красных, снова наступали на Украине. Вызрел план пробиваться им навстречу. Но против белогвардейцев действовали уже три армии, объединённые в Южный фронт, они насчитывали 60 тысяч бойцов, 451 орудие, три танка. Командование фронтом принял Фрунзе. Тем не менее Врангель нанёс несколько ударов. Его войска вступили в Донбасс, угрожали Екатеринославу (Днепропетровск). Однако Фрунзе правильно оценил: это отвлекающие операции. Белые будут прорываться на запад. На других направлениях ограничился обороной, а главные силы сосредоточил за Днепром и под Каховкой.
Он оказался прав. 7 октября 1-й корпус Кутепова форсировал Днепр у Хортицы. Южнее начал переправу 3-й корпус и конница генерала Барбовича. Они сбили противостояшие части, взяли Никополь. Одновременно 2-й белый корпус с танками и броневиками атаковал Каховку. Но на этом направлении белых ждали, здесь стояли 6-я Красная армия и 2-я Конная – её возглавил Миронов. Завязались жесточайшие встречные бои. И тут-то сказалось, что лучшие кадры Врангеля были уже повыбиты, в войска доливали разношёрстные пополнения. Они «сломались». Их охватила паника, спешили выбраться обратно за Днепр. А сражение под Каховкой обернулось лишь тысячами убитых и раненых, погибло девять танков из 10.
Врангелевцы ещё не знали: в эти же самые дни, 12 октября, когда они пробивались к полякам, правительство Пилсудского подписало с большевиками мир. Очень хорошо поживилось, урвав Западную Украину и Западную Белоруссию, но о своих русских союзниках даже не вспомнило. С этого момента белогвардейцы были обречены. Они были больше никому не нужны. А с польского фронта против них двинулись многочисленные контингенты, в том числе 1-я Конармия Будённого.
Фрунзе уже готовил четвёртую попытку уничтожить Врангеля, куда большими силами и гораздо лучше организованную. У него собралось 144 тысячи штыков и сабель, из прибывающих соединений сформировали еще одну, 4-ю армию и 3-й кавалерийский корпус. Кроме двух сходящихся ударов, от Каховки и Токмака, предусматривалось еще два, Русскую армию окружали, рассекали на части и добивали. Белогвардейцы в предшествующих наступлениях растянули фронт, их боевые порядки поредели. 28 октября группировка Блюхера смела противостоящие части перед Каховским плацдармом. На следующий день вышла к Перекопу, пробовала с ходу захватить Турецкий вал, но малочисленный гарнизон отбил все атаки. Вместе с Блюхером вошла в прорыв 1-я Конармия. Ринулась к Чонгару и Геническу, перерезав последние пути отхода белым. Окружение завершилось.
Но у 4-й и 13-й армий дело застопорилось. Врангелевцы сдерживали их, жестоко контратаковали. Да и войска, сбитые с позиций советским прорывом, оказались отнюдь не разгромленными. Кутепов собрал отборные части: корниловцев, марковцев, дроздовцев, конницу Барбовича, стягивал вокруг себя в кулак другие соединения. Будённовцы раскидали дивизии по нескольким сёлам, считали себя уже победителями, расслабились. Но 31 октября белогвардейцы хлынули на них. Побили эти дивизии по отдельности и разогнали, расчистив себе дорогу. Они нашли невзорванными два моста на Чонгар и мост на Арабатскую стрелку, начали уходить в Крым. На помощь Будённому подошли латыши, конармия Миронова. Но Кутепов умело маневрировал, осаживал их контратаками. 3 ноября арьергарды пропустили свои последние колонны и уничтожили за собой мосты.
Тогда Фрунзе приказал готовить штурм – без передышки, пока противник не оправился и не закрепился. Бетонированные казематы на Перекопе, фугасы, крупнокалиберные орудия были плодом фантазии крымских журналистов, успокаивавших обывателей. Красная разведка приняла это за чистую монету. На самом деле существовал лишь земляной вал с окопами, землянками, полевыми трёхдюймовками и 17 рядами колючей проволоки. Обороняла его Дроздовская дивизия, 3260 штыков. Побережье Сиваша охраняла бригада Фостикова – 2 тысячи плохо вооружённых повстанцев. В резерве стояли корниловцы и марковцы. Чонгар и Арабатскую стрелку прикрывали 3 тысячи донцов и кубанцев. А всего у Врангеля насчитывалось 22–23 тысячи бойцов.
Красные собрали 184 тысячи, более 500 орудий. В лоб Перекоп атаковала группа Блюхера, три колонны обходили через Сиваш, вспомогательный удар намечался на Чонгар. В ночь на 8 ноября прозвучала команда «Вперёд!». Западный ветер отогнал воду из Сиваша, ударил мороз минус 12, сковав грязь. Уже ночью целая дивизия навалилась на казаков Фостикова. Но к ним подоспели корниловцы и дроздовцы, штыковой отбросили красных, они зацепились лишь за кромку берега. А днём начались атаки Турецкого вала – волна за волной. Белогвардейцы отбивались отчаянно, первые волны истребили или прижали к земле. Держалась и оборона на берегу Сиваша, хотя подтягивались свежие красные части. Лишь появление двух советских кавалерийских дивизий изменило ход сражения. Защитники отошли к Юшуни. А Блюхер ночью начал очередной штурм. Гарнизон Турецкого вала продолжал драться, но узнал, что враг уже в тылу, и пробился штыками из окружения.
Под Юшунью была вторая линия обороны, две линии окопов в промежутках между озёрами. Красные подвезли 150 орудий, обрушили шквальный огонь. Два дня схлёстывались в атаках и контратаках. Врангель направил сюда последний резерв, конницу Барбовича. Снял с Чонгарского направления Донской корпус. Однако навстречу Барбовичу советское командование выдвинуло 2-ю Конную армию. Миронов применил хитрость. Укрыл за рядами своей кавалерии 250 пулемётов на тачанках. Перед столкновением конники подались в стороны, и белых покосили ливнями свинца. 11 ноября Юшуньская оборона пала.
А уходом донцов воспользовалась 4-я Красная армия, стала переправляться на Чонгар. Корпус повернули назад, но выправить положение он уже не смог. Большевики навели мост, по нему двинулись конница, артиллерия. Армии Фрунзе вливались на полуостров с двух сторон. 12 ноября Врангель отдал приказ об эвакуации. Чтобы обеспечить быструю и планомерную погрузку, она должна была производиться в разных портах. Первому и второму корпусам было приказано отходить на Севастополь и Евпаторию, корпусу Барбовича – в Ялту, кубанцам – в Феодосию, донцам – в Керчь.
Фрунзе не желал лишней крови. Врангелю он направил радиограмму с предложением капитуляции на почётных условиях. Сдавшимся гарантировалась жизнь и неприкосновенность, а тем, «кто не пожелает остаться в России – свободный выезд за рубеж при условии отказа под честное слово от дальнейшей борьбы». Но донесли Ленину, и он строго одёрнул командующего фронтом: «Только что узнал о Вашем предложении Врангелю сдаться. Удивлён уступчивостью условий. Если враг примет их, надо приложить все силы к реальному захвату флота, т. е. невыходу из Крыма ни одного судна. Если же не примет, нельзя ни в коем случае повторять и расправиться беспощадно”.
Однако воспрепятствовать эвакуации не удалось. Красные тоже были измучены сражением, потеряли 10 тысяч человек. Они смогли наладить преследование только через день. Белые оторвались от них. Штаб главнокомандующего мобилизовал все плавсредства. Неисправные пароходы и баржи цепляли на буксир. С просьбой о предоставлении убежища обратились к Франции. Поколебавшись, она согласилась – хотя мелочно потребовала «в залог» расходов передать ей корабли русского флота. Но деваться было некуда… 15 ноября погрузка закончилась, на суда удалось посадить 145 693 человека (кроме экипажей). «Белая Россия» превратилась в огромный город на воде. Он снялся с якорей и двинулся к турецким берегам. В неизвестность, в скитания эмиграции…
Информация