Франция превратилась в мишень для исламских террористов
В минувшую пятницу французскую столицу потрясли кровавые террористические акты. По последним данным, погибли более 130 человек. Этот скорбный список продолжает расти, поскольку в парижских госпиталях врачи борются за жизнь почти сотни раненых, находящихся в критическом или тяжелом состоянии. Президент Франсуа Олланд объявил в стране чрезвычайное положение сроком на три месяца. Последний раз такой режим вводился в 2005 году во время беспорядков в парижских пригородах. Тогда молодежь — в основном это были мусульмане и иммигранты второго поколения — массово жгла автомобили горожан, билась с полицией.
Эксперты занялись поиском причин
Это уже третья террористическая атака во Франции с начала нынешнего года. Первая, как помним, произошла тоже в Париже. В январе исламисты напали на редакцию Charlie Hebdo, а затем на кошерный магазин. Убили журналистов сатирического издания, полицейских и посетителей популярного среди евреев торгового заведения.
В июне террористы атаковали химический завод в городе Сен-Кентен-Фалавье под Лионом. Здесь погиб по меньшей мере один человек, ещё несколько получили ранения. На территории завода был найден флаг террористического «Исламского государства». Теперь вот снова Париж.
Политологи задались вопросом: почему Франция стала мишенью для террористов? Самый простой ответ лежит буквально на поверхности. Сейчас у мирового сообщества на слуху преступления террористической группировки, именующей себя «Исламским государством». Из четырех тысяч европейцев, которые на стороне этих боевиков участвовали в ближневосточном конфликте, полторы тысячи составляли представители мусульманской общины Франции. Теперь они вроде бы вернулись домой и начали наводить порядки, к которым привыкли за время террористической войны на Ближнем Востоке.
Возможно, это действительно так. Однако в чем причина ненависти исламистов именно к Франции? Руководитель ближневосточных исследований Брукингского института профессор Дэниел Байман в своей статье в журнале Slate пишет, что после терактов, совершенных алжирской исламской группировкой в девяностые годы, Франция стала придерживаться жесткой позиции по отношению к терроризму. «С тех пор Франция — суровый и опытный враг для приверженцев джихада по всему миру, — отмечает профессор Байман. — Франция решительно принимает участие в событиях на Ближнем Востоке — в частности, она входит в коалицию по борьбе с ИГ. Кроме того Франция провела успешную, с точки зрения эксперта, военную операцию против исламистов в Мали».
И всё-таки первопричина, с точки зрения профессора, заключается в том, что светская Франция, приняв огромную массу мусульманских мигрантов, лишь на первых порах позаботилась о них должным образом. Потом французы начали их презирать и притеснять. Гуманитарная трагедия мигрантов стала превращаться в угрозу национальной безопасности Франции.
На первый взгляд, этот вывод Дэниела Баймана о неэффективности государственной политики в отношении мигрантов несколько диссонирует с устоявшимся у нас мнением, что Франция — страна мультикультурализма и высокой веротерпимости. Однако ещё четыре года назад влиятельный французский аналитический центр «Институт Монтеня» провёл исследование по четырём вопросам, представляющим предмет спора о французской национальной идентичности: ислам, иммиграция, идентичность и безопасность. Вместе с пятью другими французскими исследователями над этим в течение года работал известный политолог и специалист по мусульманскому миру Жиль Кепель — руководитель проекта. Итогом их труда стал 2200-страничный доклад «Banlieue de la Rеpublique» («Пригороды Республики»).
Название весьма примечательное. Дело в том, что основное исследование проводилось в двух пригородах на северо-востоке Парижа: Клиши-су-Буа и Монфермеле. Здесь был эпицентр мусульманских погромов 2005 года. В этой части Парижа — одна из самых высоких концентраций мусульман во Франции. Клиши и Монфермель входят в район Сан-Сен-Дени, который в докладе назван «пустошью деиндустриализации». Численность населения Сан-Сен-Дени — 1,4 млн. человек. Мусульман здесь живёт более 600 тысяч — в основном из Северной и Западной Африки. (Население самого Парижа, по данным на 2014 год,- 2,274 млн. человек.)
Страна, которая не стала домом
Авторы доклада (напомню, на дворе стоял только 2011 год) утверждали, что Франция находится на грани социального взрыва. Мусульманская община здесь самая большая в Европейском союзе. Официально её численность определяют 4 214 790 человек или 6,9% населения. (Можно сравнить: в соседней Германии приверженцы ислама составляют 3,7% населения, в Соединённых Штатах — 1,5.) Исследователи из группы Жиля Кепеля называют другую цифру — во Франции от пяти до шести миллионов мусульман. Эта разница возникла по самой заурядной причине «в некоторых районах треть населения города не имеет французского гражданства».
В стране возникло параллельное мусульманское общество, которое не собирается интегрироваться в местную социальную среду. Находит себя в исламской идентичности, где правит закон шариата и идеи радикальных мусульманских лидеров. Старые городские пригороды во Франции становятся «автономными исламскими сообществами», отрезанными от государства.
Так было не всегда. Выходцы из Марокко и Алжира массово появились в Европе ещё в 1950-е годы. Они приехали в поисках работы. В послевоенной Европе был колоссальный дефицит трудовых кадров. Во Франции эту потребность обеспечили жители бывших её африканских колоний. Люди ехали заработать. Никто из них даже представить себе не мог жизнь на пособие.
Уже в то время мигранты несколько обособились от коренного населения. Были попытки интегрировать их во французское общество. Закончилось всё призывами к взаимной терпимости и невмешательству в жизнь общин. В 1985 году даже возникла организация SOS Rassisme, чей девиз гласил: «Не тронь моего приятеля». Идея совместного проживания разных этнических и религиозных групп получила вполне определенное направление — параллельное существование.
Такая обособленность очень скоро дала свои плоды. В первой половине 1990-х, когда в Алжире разразилась гражданская война, её волны накатили и на территорию Франции, в плохо контролируемые властями мусульманские общины. Алжирские джихадисты орудовали здесь, как у себя дома, и даже устроили крупный теракт в парижском метро.
Надо признать, препятствием для интеграции мусульман в местную среду были не только религиозные и этнические отличия, но и социальные. Характерной приметой мигрантских общин был низкий уровень образования, доходов и даже мотивации к труду. Франция поддержала их пособиями, социальными выплатами, но это не изменило уже сложившуюся картину.
Как отмечают исследователи, ежегодно десятки тысяч молодых жителей Клиши и Монфермеля покидают школу без диплома. В современной экономике необразованному человеку не просто найти достойную времени работу. Потому большая часть мусульманской молодёжи, как говорят, «не трудоспособна». В пригородах Парижа уровень безработицы среди мусульманской молодежи приближается сейчас к 50 процентам.
Люди становятся зависимыми не только от государственных социальных пособий, но и от финансовой поддержки из Марокко или Турции, стран, которые преследуют свои собственные цели во Франции. Проводниками этой политики стали радикальные исламские лидеры, местные проповедники, имамы. Как считает сотрудник Мадридской группы стратегических исследований (Grupo де Estudios Estratégicos) Сьерен Керн, в настоящее время большинство из 2100 зарегистрированных во Франции мечетей тесно связаны с радикальной группировкой «Братья-мусульмане». Её цель — распространить исламские законы на всю территорию Франции.
Как помогает исламистам политика французского правительства
Впрочем, цели «Братьев-мусульман» выходят далеко за пределы французского государства. Эта организация с почти вековой историей поставила себе весьма амбициозные задачи — устранить неисламские правительства и установить всемирное исламское правление под началом «Великого исламского халифата». Её подразделения и ячейки созданы во многих странах мира, особенно влиятельны они в государствах арабского мира.
С ними борются. В России, например, решением Верховного Суда от 14 февраля 2003 года организация «Братья-мусульмане» признана террористической, и деятельность её на территории Российской Федерации запрещена. Ровно так же поступили в других государствах. Даже Саудовская Аравия в марте 2014 года признала «братьев-мусульман» террористической организацией.
Столкнувшись с растущим распространением исламизма, французское правительство ещё в начале 2000-х ввело в практику, так называемую, политику секуляризма. Эта идеология — весьма близкая к крайнему атеизму, отвергает любые богословские системы. Отрицая религию в принципе, секуляризм выступает за социальный прогресс и улучшение условий жизни.
Не знаю, как насчёт социального прогресса, но когда в 2004 году, в бытность президента Жака Ширака, объявят этот самый секуляризм, первыми под удар попадут мусульманские женщины. Ширак запретит им ношение хиджаба (традиционного исламского платка) в государственных и муниципальных учреждениях. Позднее запрет распространят на школы и сферу культуры. С 2011 года хиджабы не позволят носить в общественных местах и даже на улице. За нарушение установленных норм предусмотрен штраф до 150 евро или общественные работы.
По оценкам экспертов, под наказание попали свыше 2000 женщин. Вряд ли у них прибавилось доверия к французскому правительству и его «социальному прогрессу». Зато открылось новое поле деятельности для исламских проповедников, уже успешно играющих на социальных проблемах мусульманской общины. Не удивительно, кстати, что первые серьёзные массовые волнения мусульманской молодёжи пришлись на 2005 год — через год после объявленного Жаком Шираком секуляризма. У радикальных исламских лидеров появился ещё один инструмент для возбуждения мусульманской общины.
Эта община весьма неоднородна. Есть в ней этнические арабы, выходцы из Турции и Африки, чернокожие мусульмане. У каждой из диаспор свои нормы быта, поведения, культуры и даже понимания ислама. Есть в этих общинах и серьёзное напряжение от того, что (из-за действий радикальных исламистов) их веру стали ассоциировать с терроризмом и фанатизмом.
Всё это мешает объединить исламские общины под радикальными целями и лозунгами. Вот и ищут террористы себе подельников в соседних странах Европы, как это было в минувшую пятницу. А значит, одним французам не справиться с нахлынувшей бедой. Успех борьбы с ней зависит теперь от общих усилий всех стран Евросоюза. Удастся ли этого добиться? Вопрос, на который пока нет ответа…
Эксперты занялись поиском причин
Это уже третья террористическая атака во Франции с начала нынешнего года. Первая, как помним, произошла тоже в Париже. В январе исламисты напали на редакцию Charlie Hebdo, а затем на кошерный магазин. Убили журналистов сатирического издания, полицейских и посетителей популярного среди евреев торгового заведения.
В июне террористы атаковали химический завод в городе Сен-Кентен-Фалавье под Лионом. Здесь погиб по меньшей мере один человек, ещё несколько получили ранения. На территории завода был найден флаг террористического «Исламского государства». Теперь вот снова Париж.
Политологи задались вопросом: почему Франция стала мишенью для террористов? Самый простой ответ лежит буквально на поверхности. Сейчас у мирового сообщества на слуху преступления террористической группировки, именующей себя «Исламским государством». Из четырех тысяч европейцев, которые на стороне этих боевиков участвовали в ближневосточном конфликте, полторы тысячи составляли представители мусульманской общины Франции. Теперь они вроде бы вернулись домой и начали наводить порядки, к которым привыкли за время террористической войны на Ближнем Востоке.
Возможно, это действительно так. Однако в чем причина ненависти исламистов именно к Франции? Руководитель ближневосточных исследований Брукингского института профессор Дэниел Байман в своей статье в журнале Slate пишет, что после терактов, совершенных алжирской исламской группировкой в девяностые годы, Франция стала придерживаться жесткой позиции по отношению к терроризму. «С тех пор Франция — суровый и опытный враг для приверженцев джихада по всему миру, — отмечает профессор Байман. — Франция решительно принимает участие в событиях на Ближнем Востоке — в частности, она входит в коалицию по борьбе с ИГ. Кроме того Франция провела успешную, с точки зрения эксперта, военную операцию против исламистов в Мали».
И всё-таки первопричина, с точки зрения профессора, заключается в том, что светская Франция, приняв огромную массу мусульманских мигрантов, лишь на первых порах позаботилась о них должным образом. Потом французы начали их презирать и притеснять. Гуманитарная трагедия мигрантов стала превращаться в угрозу национальной безопасности Франции.
На первый взгляд, этот вывод Дэниела Баймана о неэффективности государственной политики в отношении мигрантов несколько диссонирует с устоявшимся у нас мнением, что Франция — страна мультикультурализма и высокой веротерпимости. Однако ещё четыре года назад влиятельный французский аналитический центр «Институт Монтеня» провёл исследование по четырём вопросам, представляющим предмет спора о французской национальной идентичности: ислам, иммиграция, идентичность и безопасность. Вместе с пятью другими французскими исследователями над этим в течение года работал известный политолог и специалист по мусульманскому миру Жиль Кепель — руководитель проекта. Итогом их труда стал 2200-страничный доклад «Banlieue de la Rеpublique» («Пригороды Республики»).
Название весьма примечательное. Дело в том, что основное исследование проводилось в двух пригородах на северо-востоке Парижа: Клиши-су-Буа и Монфермеле. Здесь был эпицентр мусульманских погромов 2005 года. В этой части Парижа — одна из самых высоких концентраций мусульман во Франции. Клиши и Монфермель входят в район Сан-Сен-Дени, который в докладе назван «пустошью деиндустриализации». Численность населения Сан-Сен-Дени — 1,4 млн. человек. Мусульман здесь живёт более 600 тысяч — в основном из Северной и Западной Африки. (Население самого Парижа, по данным на 2014 год,- 2,274 млн. человек.)
Страна, которая не стала домом
Авторы доклада (напомню, на дворе стоял только 2011 год) утверждали, что Франция находится на грани социального взрыва. Мусульманская община здесь самая большая в Европейском союзе. Официально её численность определяют 4 214 790 человек или 6,9% населения. (Можно сравнить: в соседней Германии приверженцы ислама составляют 3,7% населения, в Соединённых Штатах — 1,5.) Исследователи из группы Жиля Кепеля называют другую цифру — во Франции от пяти до шести миллионов мусульман. Эта разница возникла по самой заурядной причине «в некоторых районах треть населения города не имеет французского гражданства».
В стране возникло параллельное мусульманское общество, которое не собирается интегрироваться в местную социальную среду. Находит себя в исламской идентичности, где правит закон шариата и идеи радикальных мусульманских лидеров. Старые городские пригороды во Франции становятся «автономными исламскими сообществами», отрезанными от государства.
Так было не всегда. Выходцы из Марокко и Алжира массово появились в Европе ещё в 1950-е годы. Они приехали в поисках работы. В послевоенной Европе был колоссальный дефицит трудовых кадров. Во Франции эту потребность обеспечили жители бывших её африканских колоний. Люди ехали заработать. Никто из них даже представить себе не мог жизнь на пособие.
Уже в то время мигранты несколько обособились от коренного населения. Были попытки интегрировать их во французское общество. Закончилось всё призывами к взаимной терпимости и невмешательству в жизнь общин. В 1985 году даже возникла организация SOS Rassisme, чей девиз гласил: «Не тронь моего приятеля». Идея совместного проживания разных этнических и религиозных групп получила вполне определенное направление — параллельное существование.
Такая обособленность очень скоро дала свои плоды. В первой половине 1990-х, когда в Алжире разразилась гражданская война, её волны накатили и на территорию Франции, в плохо контролируемые властями мусульманские общины. Алжирские джихадисты орудовали здесь, как у себя дома, и даже устроили крупный теракт в парижском метро.
Надо признать, препятствием для интеграции мусульман в местную среду были не только религиозные и этнические отличия, но и социальные. Характерной приметой мигрантских общин был низкий уровень образования, доходов и даже мотивации к труду. Франция поддержала их пособиями, социальными выплатами, но это не изменило уже сложившуюся картину.
Как отмечают исследователи, ежегодно десятки тысяч молодых жителей Клиши и Монфермеля покидают школу без диплома. В современной экономике необразованному человеку не просто найти достойную времени работу. Потому большая часть мусульманской молодёжи, как говорят, «не трудоспособна». В пригородах Парижа уровень безработицы среди мусульманской молодежи приближается сейчас к 50 процентам.
Люди становятся зависимыми не только от государственных социальных пособий, но и от финансовой поддержки из Марокко или Турции, стран, которые преследуют свои собственные цели во Франции. Проводниками этой политики стали радикальные исламские лидеры, местные проповедники, имамы. Как считает сотрудник Мадридской группы стратегических исследований (Grupo де Estudios Estratégicos) Сьерен Керн, в настоящее время большинство из 2100 зарегистрированных во Франции мечетей тесно связаны с радикальной группировкой «Братья-мусульмане». Её цель — распространить исламские законы на всю территорию Франции.
Как помогает исламистам политика французского правительства
Впрочем, цели «Братьев-мусульман» выходят далеко за пределы французского государства. Эта организация с почти вековой историей поставила себе весьма амбициозные задачи — устранить неисламские правительства и установить всемирное исламское правление под началом «Великого исламского халифата». Её подразделения и ячейки созданы во многих странах мира, особенно влиятельны они в государствах арабского мира.
С ними борются. В России, например, решением Верховного Суда от 14 февраля 2003 года организация «Братья-мусульмане» признана террористической, и деятельность её на территории Российской Федерации запрещена. Ровно так же поступили в других государствах. Даже Саудовская Аравия в марте 2014 года признала «братьев-мусульман» террористической организацией.
Столкнувшись с растущим распространением исламизма, французское правительство ещё в начале 2000-х ввело в практику, так называемую, политику секуляризма. Эта идеология — весьма близкая к крайнему атеизму, отвергает любые богословские системы. Отрицая религию в принципе, секуляризм выступает за социальный прогресс и улучшение условий жизни.
Не знаю, как насчёт социального прогресса, но когда в 2004 году, в бытность президента Жака Ширака, объявят этот самый секуляризм, первыми под удар попадут мусульманские женщины. Ширак запретит им ношение хиджаба (традиционного исламского платка) в государственных и муниципальных учреждениях. Позднее запрет распространят на школы и сферу культуры. С 2011 года хиджабы не позволят носить в общественных местах и даже на улице. За нарушение установленных норм предусмотрен штраф до 150 евро или общественные работы.
По оценкам экспертов, под наказание попали свыше 2000 женщин. Вряд ли у них прибавилось доверия к французскому правительству и его «социальному прогрессу». Зато открылось новое поле деятельности для исламских проповедников, уже успешно играющих на социальных проблемах мусульманской общины. Не удивительно, кстати, что первые серьёзные массовые волнения мусульманской молодёжи пришлись на 2005 год — через год после объявленного Жаком Шираком секуляризма. У радикальных исламских лидеров появился ещё один инструмент для возбуждения мусульманской общины.
Эта община весьма неоднородна. Есть в ней этнические арабы, выходцы из Турции и Африки, чернокожие мусульмане. У каждой из диаспор свои нормы быта, поведения, культуры и даже понимания ислама. Есть в этих общинах и серьёзное напряжение от того, что (из-за действий радикальных исламистов) их веру стали ассоциировать с терроризмом и фанатизмом.
Всё это мешает объединить исламские общины под радикальными целями и лозунгами. Вот и ищут террористы себе подельников в соседних странах Европы, как это было в минувшую пятницу. А значит, одним французам не справиться с нахлынувшей бедой. Успех борьбы с ней зависит теперь от общих усилий всех стран Евросоюза. Удастся ли этого добиться? Вопрос, на который пока нет ответа…
Информация