Черная дыра Сомали
В июле 2015 года командование операцией «Atalanta» заявило о прекращении разбойных атак на торговые и иные суда у берегов Восточной Африки в течение последних шести месяцев. Данная миссия была запущена руководством Европейского союза в 2008 году в целях противодействия угрозе пиратства, исходящей из Сомали, а также для выполнения некоторых иных задач второстепенного значения. Руководство операцией осуществляется из Великобритании.
ПРОТИВОРЕЧИВЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
Европейскими адмиралами отсутствие нападений преподносится как большой успех, вызванный «мероприятиями военного характера, адаптацией методов коммерческих грузоперевозок к сложившимся условиям, использованием частных охранных фирм путем размещения их сотрудников на судах».
Однако, по мнению руководителей операции, угроза пиратства в районе Африканского Рога еще очень высока, а военно-морское присутствие здесь целесообразно сохранить как минимум в краткосрочной перспективе.
Для обеспечения безопасности судоходства от морского разбоя в этом районе были привлечены колоссальные ресурсы. Так, ежегодный бюджет одной операции «Atalanta» в настоящее время составляет 7,35 млн евро. В ней участвуют 2 фрегата и 3 патрульных корабля из разных европейских государств, заменяющие друг друга на ротационной основе. Также используется один разведывательный и один транспортный самолет. До недавнего времени привлекались от 7 до 9 кораблей, 3 самолета и вертолеты.
За период действия «Atalanta», по материалам западной прессы, европейцами наносились и воздушные удары по пиратским лодкам.
Охрану судов обеспечивают и корабли под эгидой НАТО в рамках операции «Ocean Shield» («Океанский щит»), запущенной в августе 2009 года. Помимо государств – членов Альянса, партнерами Брюсселя выступили Новая Зеландия, Австралия, Украина и Колумбия. До 2015 года в ней участвовали от 4 до 6 кораблей из разных государств, иногда привлекались даже подводные лодки. Однако с 2015 года принято решение о значительном сокращении присутствия НАТО: в зимний период наблюдение за водами осуществляется только с помощью самолетов, корабли же прибудут в неспокойные районы лишь весной 2016 года. Правда, «Ocean Shield» пока не сворачивается, а ее сроки продлены до конца 2016 года.
Еще одна крупная международная группировка – так называемая «Combined Task Force 151» («Объединенная оперативная группа 151»), созданная в январе 2009 года по инициативе Вашингтона и включающая в себя более 30 стран из разных частей света. Командование дислоцировано в Манаме (Бахрейн), где также расположен штаб 5-го Флота ВМС США. Именно подразделения этой оперативной группы принимали участие в освобождении захваченного члена экипажа судна «Maersk Alabama» в 2009 году. На основе этих событий позднее был снят знаменитый фильм «Капитан Филлипс».
Помимо этого, мероприятия по противодействию пиратству осуществляют подразделения иных стран, не входящих в блоки, из которых за последние 5–6 лет наиболее активными являлись российские, японские и китайские корабли.
Были также разработаны более безопасные маршруты для судов в районе Сомали. И, конечно, не обошлось без частных охранных компаний, которые использовались в той или иной форме.
Для слежения за пиратами с 2009 года американцами активно применяются и беспилотные летательные аппараты, в основном – MQ-9 «Риппер», которые способны переносить до четырех ракет типа «воздух–земля». И хотя о нанесении ударов по пиратам американцами с воздуха официально не сообщалось, исключать наличие таких фактов нельзя. Возможно, это и явилось самым внушительным методом воздействия с целью отучить сомалийцев от морского разбоя, хотя и неправильным с юридической точки зрения.
КЛУБОК ПРОТИВОРЕЧИЙ
Со стороны сомалийских активистов нередко звучат обвинения в адрес подразделений ВМС иностранных государств в том, что военные корабли зачастую охраняют браконьеров в водах исключительной морской зоны, а также помогают осуществлять сброс больших партий отходов, в том числе радиоактивных, в море, что превращает прибрежные районы страны в большую свалку. Проверить объективность этих обвинений сложно, однако даже если они правдивы, вряд ли кто-то за пределами Сомали обратит на них внимание.
Если взглянуть на списки военных кораблей, успевших принять участие в противодействии пиратам за последние годы, то складывается впечатление, что Сомали превратилось в зону главного морского сражения крупного конфликта всемирного масштаба. С трудом верится, что причина такого скопления подразделений ВМС десятков стран – голодные и оборванные грабители на лодках кустарного производства, вооруженные ржавыми (но надежными) АК.
С учетом огромного количества привлеченных сил прекращение пиратских нападений не кажется очень большим достижением. Было бы странно, если бы при принятых мерах такого масштаба атаки продолжились.
Сокращение же численности военно-морских контингентов вызвано не улучшением обстановки, а приобретением опыта и оттачиванием взаимодействия. Само пиратство как явление не побеждено, от него пока удалось лишь защититься.
Что касается самого Сомали, то сейчас там происходят достаточно тревожные события, негативный эффект от которых расползается за пределы территории страны и грозит обернуться серьезным кризисом в масштабах всего Черного континента.
КРОВАВЫЕ БУДНИ КЕНИИ
Страшные теракты происходят в соседней Кении на протяжении последних четырех лет. Наиболее крупные из них – атака на торговый центр в Найроби в сентябре 2013 года, унесшая жизни более 60 человек, в том числе нескольких иностранцев. Тогда злоумышленники, захватив торговый центр, принялись целенаправленно расстреливать тех заложников, кто, по их мнению, не был приверженцем исламской религии.
22 ноября 2014 года недалеко от границы с Сомали вооруженные боевики захватили рейсовый автобус, отвезли его в безлюдное место и хладнокровно расстреляли 28 пассажиров – тех, кто не назывался мусульманином.
2 декабря 2014 года в том же районе террористы совершили массовое убийство 36 кенийских рабочих (по утверждению организаторов теракта, все убитые не были мусульманами), спящих в палатке возле карьера.
В апреле сего года в городе Гарисса, столице северо-восточной провинции, вооруженными боевиками был захвачен местный университет. Как и в предыдущих случаях, террористы попытались разделить заложников на мусульман и приверженцев других религий, после чего последних расстреливали. Число жертв достигло 148 человек.
И это далеко не единичные трагедии.
Поражает чудовищная жестокость и попытка придать преступлениям характер религиозной вражды и нетерпимости.
Основные цели этих терактов достигнуты: значительно подорван туристический сектор, являющийся одной из основ экономики африканской страны. И, что самое страшное, в кенийском обществе появились признаки религиозной напряженности, а многие христианские жители северных провинций, значительно населенных мусульманами, стали массово переезжать в другие районы из-за опасений насилия в отношении себя. С призывами сменить места жительства по причине угрозы террора выступили даже многие общественные организации, параллельно обвиняющие правительство в неспособности обеспечить безопасность граждан.
Ответственность за большинство терактов взяло на себя движение «Харакят Аш-Шабаб Аль-Муджахеддин» («Движение молодых моджахедов»), сокращенно именуемое «Аш-Шабаб». Против этой вооруженной группировки, контролирующей значительную часть сомалийской территории, не протяжении нескольких лет с переменным успехом ведут полномасштабную войну как проправительственные сомалийские формирования, так и силы международной коалиции. Последняя представлена главным образом миссией AMISOM (The African Union Mission in Somalia), созданной в 2007 году по решению ООН. Ее основной инструмент – воинская группировка численностью более 22 тыс. человек, размещенная в Сомали с целью оказания помощи сомалийским властям в борьбе с движением «Аш-Шабаб» и для выполнения иных задач. Группировка состоит из контингентов следующих стран: Уганда, Кения, Эфиопия, Джибути, Бурунди. Серьезную помощь в борьбе против террора в Сомали оказывают и США путем проведения спецопераций, предоставления разведданных и иной помощи. Широко используются американские БПЛА, для которых Сомали стало испытательным полигоном.
Для правительств африканских стран участие в решении сомалийского кризиса обусловлено в первую очередь необходимостью не допустить распространения терроризма и экстремизма на свои собственные территории. Если говорить о Кении, чьи воинские подразделения ведут боевые действия на территории соседней страны с 2011 года, то ее целью является минимизация влияния исламистов в приграничных провинциях Сомали и создание так называемого буфера безопасности.
«Аш-Шабаб» сразу ответило на эти военные действия широкомасштабным террором, который развернулся на территории Кении в 2011 году, после начала военной операции. Причем исполнителями терактов все чаще являются не только сомалийские диверсанты, но и кенийские граждане из числа северных этносов, традиционно исповедующих ислам и имеющих тесные культурные и исторические связи с Сомали. По утверждению Найроби, немало среди террористов и лиц кенийского происхождения, выходцев не из мусульманских общин, но перешедших в ислам и разделивших радикальную идеологию «Аш-Шабаб». Это очень тревожные признаки, свидетельствующие об экспансии сеющей смерть и террор структуры вглубь Африки.
БЕЖЕНЦЫ – ПИТАТЕЛЬНАЯ СРЕДА ДЛЯ ТЕРРОРИСТОВ
Питательной средой для террористов являются и сомалийские беженцы, укрывающиеся на севере Кении, количество которых превышает 600 тыс. человек. Они начали прибывать сюда в 1992 году, после начала гражданской войны в Сомали. Тогда же был возведен лагерь для беженцев Дадааб, ставший впоследствии крупнейшим в мире, где проживают около 350 тыс. человек. В наиболее кризисные периоды лагерь принимал 500 тыс. человек. Большой наплыв беженцев случился в 2011–2012 годах, когда в Сомали свирепствовал голод, вызванный продолжительной засухой. Количество умерших от голода, по оценкам ООН, составила 260 тыс. человек, половина из которых – дети до 5 лет.
Условия жизни в кенийских лагерях ужасные: они перенаселены более чем в три раза по сравнению с нормативной численностью, ощущается острая нехватка воды, физическое выживание людей в некоторых случаях полностью зависит от гуманитарной помощи со стороны международных организаций, а преступность и насилие достигли огромных масштабов. Однако, несмотря на регулярные требования властей, желающих возвращаться домой мало: даже такие условия кажутся лучшими по сравнению с сомалийскими.
К слову, в ходе так называемого миграционного кризиса, разразившегося в ЕС в 2015 году, ожидается прибытие около 1 млн мигрантов в Старый Свет. Конечно, жалко всех людей, но это 2% от общего числа беженцев в мире, которых, по данным ООН, насчитывается более 50 млн человек. И примут этот миллион 28 государств Европейского союза – не самых бедных стран в мире. Но если это кризис, ставший одним из самых освещаемых событий в мире, то как тогда назвать ситуацию в Африке, где беженцев и перемещенных лиц, по разным данным, от 15 до 25 млн человек?
ОТКУДА ЕСТЬ ПОШЛА «АШ-ШАБАБ»
История гражданской войны в Сомали, а также международных операций на территории этой страны насчитывает более 20 лет, а их хроника заслуживает отдельного анализа. Однако не менее интересен вопрос, как и почему возникла упомянутая группировка «Аш-Шабаб», сумевшая взять под контроль огромные территории и добиться серьезных успехов в военной и политической составляющей. Анализ этого феномена на примере Сомали позволяет понять многие явления, происходящие сегодня в Африке и на Ближнем Востоке. Ясно одно – их успех был бы невозможен без поддержки значительной части местного населения.
Сомали – одно из самых сложных в социальном плане сообществ в Африке с клановой структурой, что во многом обусловило дальнейшее развитие этой страны. Титульный этнос – сомалийцы – состоит из 5 основных племен (дир, дарод, хавийе, раханвейн и исаак), которые в свою очередь разделены на кланы, подкланы и семьи. Они неоднородны, различаются по образу жизни, разговорным диалектам и иным признакам.
Хотя почти все сомалийцы – мусульмане-сунниты шафиитского мазхаба, институт племенных обычаев и традиций является очень важным элементом в повседневной жизни, зачастую играя основную роль в организации общества. Это касается вопросов самоуправления, отношений между племенами и кланами, ряда элементов культуры – например, древние народные праздники или почитание дождя. Помимо собственно сомалийцев, имеются национальные меньшинства в виде небольших (не более 5% от общей численности) этнических групп, главным образом на юге страны.
Как следствие, сомалийская нация никогда не представляла из себя единое сообщество, а племенная и клановая вражда были здесь всегда. Основные причины этой вражды – борьба за плодородные территории, пастбища, источники воды, центры сосредоточения экономической активности (крупные рынки, порты и т.д.). Логично, что высокое положение в социальной и экономической структуре общества всегда занимали более сильные и многочисленные племена, а социальный статус сомалийца во многом определяется именно его принадлежностью к тому или иному клану. В сознании подавляющей части населения клан всегда являлся главным институтом, которому можно доверять, а государственные структуры рассматриваются как нечто чужое и враждебное.
Европейским военным и правоохранителям удалось в значительной мере снизить угрозу со стороны пиратов и прекратить перевозку африканских нелегалов морем. Фото с сайта www.eunavfor.eu
Большая часть сомалийцев – кочевники, которые находятся в постоянном движении, поэтому четких границ контроля племен над теми или иными участками территории не определено.
С получением независимости в 1960 году государство значительно трансформировалось, но главный принцип в виде сохранения традиционного уклада жизни сохранился.
Пожалуй, единственным фактором, способным консолидировать сомалийские племена, является так называемая идея Великого Сомали. Она заключается в необходимости присоединения к стране части территорий Эфиопии, Кении и Джибути, где традиционно проживают этнические сомалийцы. Это продиктовано не имперскими амбициями, а нежеланием признавать границы, расчерченные бывшими колонизаторами, которые разделили сомалийский народ и создали, таким образом, почву для будущих конфликтов, неоднократно имевших место в прошлом.
К примеру, проблемный участок границы с Кенией был проложен британцами еще в 1925 году по договоренности с Италией. Тогда этнический и религиозный факторы совсем не были учтены, в результате чего сомалийцы оказались в двух разных государствах. Контроль кенийских властей за государственной границей сегодня очень слабый, а передвижение между странами осуществляется почти свободно, что влечет за собой многие негативные моменты, в том числе в виде нескончаемых потоков контрабанды оружия. Любая же попытка Найроби укрепить северные рубежи встречает протест как официального Могадишо, так и местного населения по обе стороны границы. В какой-то степени их можно понять: граница разделяет многие семьи и кланы, поэтому ее закрытие создаст огромные проблемы для них. Аналогичная ситуация наблюдается и на многих других африканских границах, что создает огромные проблемы и неоднократно становилось причиной войн и конфликтов.
Попытка объединить страну с помощью институтов государственной власти была предпринята в период правления военных во главе с президентом Мохаммедом Сиадом Баре в 1969–1990 годы. Хотя правительство в те годы во многом опиралось на клановый принцип, внутреннюю ситуацию удалось значительно стабилизировать на несколько лет. Ключевыми факторами для этого явились широкое оказание помощи различного характера со стороны СССР, жесткая репрессивная политика центрального правительства, сглаживание племенных противоречий за счет той самой общей идеи Великого Сомали. Последняя вылилась в кровопролитную войну с Эфиопией в 1977–1978 годы, окончившуюся поражением Сомали. Однако ослабление советской помощи, ухудшение общей социально-экономической ситуации и ослабление центральных властей в конце 1980-х годов привели к началу гражданской войны и падению правительства. Сам институт государства как чуждый сомалийскому обществу элемент фактически прекратил свое существование, а страна с начала 1990-х годов окунулась в межклановую войну, абсолютным победителем которой так никто и не стал. Как и раньше основной причиной внутренних конфликтов между кланами и группировками являются экономические ресурсы.
Правда, теперь регион наводнен огромным количеством современных вооружений, и клановое противостояние приобрело более жестокий и кровопролитный характер: количество погибших превысило 1 млн человек. Активное вмешательство в гражданскую войну было со стороны Эфиопии и США, а с 2011 года – и Кении.
Главный итог войны, которая не прекращается до сих пор, – отсутствие правительства, контролирующего всю территорию, непрекращающиеся междоусобицы, деградация экономики, крайне низкий уровень жизни населения, разделение страны на несколько самопровозглашенных государств. Наибольшей автономии сумел достичь Сомалиленд на севере со столицей в городе Харгейса, являющийся территорией проживания племени исаак.
Что касается исламистов, то они появились в Сомали в 1982 году, когда была создана организация «Аль-Итихад Аль-Ислами» (с арабского – «Исламский союз»). Она позиционировала себя как оппозиционное движение и вела пропагандистскую работу среди населения, призывая к строгому соблюдению традиционных религиозных законов и повышению роли религиозных институтов в обществе.
Серьезного политического влияния эта группировка тогда добиться не смогла. Во-первых, военный режим хотя и декларировал свое уважение к религиозным традициям, не терпел малейших попыток мусульманского духовенства вмешиваться в политику и жестоко подавлял их. Во-вторых, что не менее важно, – декларируемые призывы и принципы исламистов были чужды сомалийскому обществу, где наряду с религиозными канонами в качестве уклада жизни широко представлены племенные традиции и обычаи. Кроме того, сомалийцы – народ поэтов и музыкантов, любящий шумные праздники, танцы и гуляния, а, например, употребление ката рассматривается как неотъемлемый атрибут большинства жителей страны. Поэтому воздержание и скромный образ жизни, направленный на строгое соблюдение законов шариата, как одно из главных декларируемых исламистами направлений, тогда не находило поддержки среди широких слоев населения.
Но в начале 1990-х годов, когда «Аль-Итихад Аль-Ислами» вновь вышел на сцену, ситуация изменилась. В первые годы гражданской войны организация не сумела добиться крупных военных успехов, закрепившись в нескольких населенных пунктах в разных частях страны, а в 1996 году ее позиции были окончательно разбиты конкурирующими группировками и эфиопскими войсками, и структура под этим названием прекратила свое существование.
Показательно другое. Закрепляясь в населенных пунктах, исламисты проводили в жизнь принципы более глубокого внедрения религиозных законов в общественную жизнь. Распространялись учения, близкие к ханбалистскому мазхабу, нетрадиционному для Сомали, которые позиционируют себя как более строгие с точки зрения соблюдения законов шариата и менее терпимо относящиеся к национальным обычаям, именуемым в исламском праве как «адаты». На практике это выражалось в жестком управлении территориями, внедрении религиозных наук в образовательных учреждениях, в запрете на употребление ката и табака, массовых гуляний и танцев, в строгом контроле соблюдения жителями священного поста, молитв и иных религиозных предписаний, ношения одежды, поведения и т.д. Нередким явлением стали публичные казни за преступления, в том числе путем отрубания конечностей. Многие традиционные праздники, восходящие к традициям племен, были запрещены, имелись случаи разрушения старинных памятников и мест поклонений.
Конечно, все это не традиционно для Сомали и на первый взгляд воспринимается как средневековое варварство. Но именно тогда подобные методы управления нашли поддержку у многих граждан.
Жесткие методы администрирования исламистов сумели значительно утихомирить обстановку на подконтрольных им территориях, которая в условиях гражданской войны характеризовалась как беззаконие и хаос. Фактически власть в «сомалийских эмиратах» принадлежала религиозным лидерам, а не полевым командирам и бандам, как в остальной части страны, которые раздражали большую часть населения, уставшую от бесконечной войны. Конечно, идеализировать радикалов не следует, однако их жестокость оказалась привлекательнее разгула, разбоя и произвола вооруженных группировок. Таким образом, сработал принцип, который через несколько лет сработает в Афганистане при захвате власти движением «Талибан», а затем в некоторой степени в Ираке при распространении влияния группировки «Исламское государство» на фоне всеобщего хаоса и войны.
Еще одним фактором привлекательности исламистов, особенно значимым в условиях Африки, является предлагаемая ими альтернативная структура социального устройства. Как известно, многие племена и этнические группы, в том числе в регионе Африканского Рога, представляют собой кастовые и жестко структурированные сообщества, где более слабые группы занимают низкое и подчиненное положение по сравнению с более сильными.
А в условиях гражданской войны в Сомали и связанного с ней хаоса, взаимного геноцида, нищеты и голода в стране стал действовать закон джунглей в прямом смысле, где выживал сильнейший. Поэтому принадлежность к клану зачастую становилась вопросом физического существования для многих людей.
Но декларируемая исламистами система значительно отличалась от традиционной африканской: согласно шариату, все члены исламской уммы равноправны, а ислам не признает кастовую систему организации общества как таковую. Другими словами, последний оборванец, вступающий в ряды исламистов, теоретически равноправен хоть даже с главным халифом всех правоверных мусульман. Конечно, на практике в среде исламистов присутствует и коррупция, и клановая система в той или иной форме, однако выдвигаемые лозунги о равноправии и готовность принимать в свои ряды всех независимо от этнической и клановой принадлежности в условиях Сомали явилась очень привлекательной, особенно в среде молодежи. Отсюда и название движения «Аш-Шабаб», обозначающее «молодежь» в переводе с арабского языка. Примечательно, что костяк группировок в первые годы составляли выходцы из более слабых и обделенных кланов и племен, недовольные своим социальным статусом внутри сомалийского сообщества.
ТАКТИКА КОМАРИНЫХ УКУСОВ
Именно этими причинами во многом обусловлен дальнейший успех следующей исламистской организации – «Аль-Итихад Аль-Мухаким Аль-Исламия» (с арабского – «Союз исламских судов»), пришедших на смену разгромленному «Аль-Итихад Аль-Ислами».
Как следует из названия, это была система шариатских судов, распространившаяся в населенных пунктах страны во второй половине 1990-х годов, которые позднее стали захватывать власть на территориях и проводить боевые операции против конкурентов за власть, а в середине нулевых годов провозгласили своей целью распространение своей власти в масштабах всего Сомали. При этом им уже сопутствовал военный успех, обусловленный главным образом отсутствием единства в противостоящих им клановых группировках. К концу 2006 года «Исламские суды» распространили свое влияние почти на всей территории страны, за исключением Сомалиленда и Пунтленда.
Однако тогда решающее значение сыграли эфиопские войска при поддержке авиации и спецподразделений США, вторгнувшиеся на территорию Сомали и в первой половине 2007 года сумевшие выбить исламистов из основных населенных пунктов. Тогда же вступила в действие упомянутая миссия AMISOM.
Что касается исламистов, то, несмотря на ряд военных поражений, они никуда не делись, объединившись под новым именованием «Аш-Шабаб» и перейдя к тактике «комариных укусов», как называют ее западные аналитики. Она заключается в отказе от крупных столкновений и нанесении ударов по более слабым местам, терактах против силовых структур и правительственных организаций. Относительный контроль правительства организован только в крупных городах, в сельской местности позиции «Аш-Шабаб» очень сильны. Активность боевых операций, проводимых исламистами, а равно и способы их совершения расширяются, растет количество потерь в контингенте AMISOM и среди проправительственных сил. Распространенным элементом стали комбинированные нападения с использованием смертников и последующей атакой вооруженных групп на охраняемые объекты. Помимо этого, совершенствуется и пропагандистская работа, которая ведется на территориях соседних стран на разных языках, в результате чего растет количество примкнувших сторонников. Пропагандистскому успеху способствует и адаптация исламистов к сомалийским реалиям: в частности, развязанный террор на территории Кении преподносится как практическое воплощение давней мечты о Великом Сомали, только уже под религиозными лозунгами и знаменами.
Меры, противопоставляемые исламистам африканскими соседями, безусловно, эффективны, но недостаточны и не полностью адаптированы под изменяющиеся условия и тактику. Поэтому сомалийский кризис еще далек от своего завершения. Опасность, исходящая от этой страны, все еще высока. Кроме того, рассматриваются вопросы о направлении воинских контингентов из европейских стран с целью стабилизации обстановки.
Причины ситуации, сложившейся в странах Африканского Рога, многогранны, они обусловлены историей, этническими особенностями и важным стратегическим положением, что делало регион привлекательным для мировых держав с целью распространения своего влияния. Итогом стало наводнение его оружием и провоцирование конфликтов.
Однако в Африке есть государства, показывающие успехи в своем развитии и демонстрирующие успешные показатели роста, в том числе в последние годы. Немало примеров и мирного проживания представителей самых разных религий в одном государстве без проявления экстремизма и радикализма. И основное условие для этого – вовсе не навязывание западных ценностей в виде свержения правящих режимов или обложения санкциями, а хотя бы невмешательство во внутренние дела стран Черного континента.
Информация