Борьба над передним краем
Пора направить «Тунгуску» в нужное русло
Разрабатываемая в настоящее время теория бесконтактных войн и концепция быстрого глобального удара не отменяют принципов традиционного вооруженного конфликта. Западные специалисты создали типовую модель регулярной войны активного (агрессивного) образца, которая уже неоднократно реализовывалась и непрерывно совершенствуется. Именно поэтому сегодня, как никогда, актуальны исследование форм и способов ведения традиционных боевых действий, выработка практических мер по прикрытию подразделений, частей и соединений переднего края в условиях боевого контакта с противником от средств воздушного нападения (СВН).
Развитие сетецентрических способов управления войсками потребовало разработки и внедрения новых средств технической разведки. К ним в первую очередь следует отнести БЛА мини- и микроклассов, предназначенные для разведки переднего края (ПК) и являющиеся по сути основным источником информации. Парализация действий мини-БЛА фактически разрушает сетецентрическую систему управления, это ее ахиллесова пята. Таким образом, сейчас не только вертолеты огневой поддержки (ВОП), высокоточное оружие (ВТО), армейская и тактическая авиация, но и мини-БЛА стали приоритетными целями для ПВО ПК, и выигрыш противоборства и их поражение обязательны.
Когда бесполезно модернизировать старое
Проблема ПВО ПК остро проявилась еще в 50–60-е, когда ускоренными темпами начала развиваться армейская авиация и существенно возросла насыщенность войск вероятного противника боевыми вертолетами. Для прикрытия подразделений и частей Сухопутных войск над ПК в составе мотострелковых и танковых полков Советской армии формировались соответствующие ракетно-артиллерийские дивизионы ПВО, на вооружение которых стали поступать зенитные самоходные установки ЗСУ-23-4 «Шилка» и зенитные ракетные комплексы (ЗРК) «Стрела-1М», а также переносные ЗРК (ПЗРК) первого поколения «Стрела-2М». Эти средства ПВО ближнего действия и прикрытия в целом были способны противостоять СВН, применявшим авиабомбы свободного падения и неуправляемые реактивные снаряды (НУРС), а также противотанковые управляемые ракеты (ПТУР) малой дальности, которые стали размещать на боевых вертолетах.
Но в ходе войны во Вьетнаме в США появились боевые вертолеты нового класса с достаточно дальнобойными ПТУР, предназначенные в первую очередь для борьбы с бронеобъектами на поле боя и получившие наименование «вертолеты огневой поддержки». Один из первых – «Хью-Кобра» с ПТУР «Тоу». ВОП действовали преимущественно из засад, используя особенности рельефа (складки местности). Получив разведданные о бронеобъектах в зоне досягаемости ПТУР, они осуществляли «подскок», пуск ракеты по цели и уходили в укрытие. Цикл обстрела занимал всего 40–50 секунд. Применение «Шилок» и ПЗРК «Стрела-2М» в таких условиях оказалось невозможным, а ЗРК «Стрела-1М» – проблематичным. Оценивая степень угрозы ВОП бронетанковой технике на поле боя, один из крупных военачальников – Герой Советского Союза, главком СВ генерал армии Иван Павловский на подведении итогов крупных учений заявил: «Лучше иметь 10 танков, надежно прикрытых с воздуха, чем 100 без прикрытия». Участник Великой Отечественной знал, что говорил. Его пророческие слова впоследствии не однажды подтвердились во времена не только вьетнамской войны, но и арабо-израильских конфликтов. На Синае, например, за один боевой вылет ВОП типа «Хью-Кобра» уничтожал до 6–8 неприкрытых с воздуха бронированных объектов (танков, БТР, БМП).
Оценив роль ВОП и стремясь закрепить успех военно-технического прорыва, США ускоренными темпами создали и приняли на вооружение специализированный (базовый) ВОП АН-64 «Апач». Он стал оснащаться ПТУР нового поколения «Хеллфайр» и был способен поражать цели с больших дальностей (6–8 км), то есть без входа в зоны поражения имевшихся средств ПВО. Для борьбы с ВОП такого класса и совершенствования ПВО ПК в целом требовались новые боевые орудия, так как модернизация ранее использовавшихся по ряду причин оказалась бесперспективна.
Требуются «длинные руки»
Разработку такого оружия поручили Тульскому конструкторскому бюро приборостроения. По предложению КБП задачу следовало решить с помощью самоходного зенитного пушечно-ракетного комплекса (ЗПРК) «Тунгуска». Согласно замыслу он мог поражать ВОП «Апач» на дальностях до применения ими бортового оружия, позволив сократить типаж средств ПВО полкового звена, а также гарантировать прикрытие бронеобъектов в подвижных формах боя и на марше.
Предполагалось, что боевая машина (БМ) ЗПРК «Тунгуска» будет обладать максимальной автономностью, обеспечивая при этом управляемость со стороны батарейного командирского пункта (БКП) в автоматизированном режиме, имея малое время реакции (от момента обнаружения противника до пуска ракеты или открытия стрельбы по ней) и полностью автоматизированный процесс боевой работы. Для этого БМ оснастили бортовой РЛС обнаружения воздушных объектов, работающей в движении, РЛС автосопровождения обстреливаемой пушечным каналом цели, оптическими прицельными устройствами для стрельбы ракетным каналом (РК), цифровой вычислительной системой, средствами навигации и топопривязки, а также радиосвязи (в «Тунгуске-М» – и телекодовой связи с БКП), быстродействующими высокоточными комплексами приводов башенной установки по азимуту и углу места, другой аппаратурой. Все это, включая энергоснабжение и другое вспомогательное оборудование, разместили на гусеничном шасси (ГМ-352), унифицированном с применяемым в ЗРК «Тор» и ЗРС «Бук», что сокращало типаж базовых гусеничных шасси. Правда, в отличие от других унифицированных шасси ГМ-352 обладает изменяемым клиренсом. Это позволяло «Тунгуске» при стрельбе из окопа приподниматься почти на полметра.
В общем, создание «Тунгуски» явилось прорывом в нише ПВО ближнего действия. В данном ЗПРК удалось создать высокоэффективный пушечный канал на базе пушек ГШ («Грязев – Шипунов»). Достаточно сказать, что в калибре 30 миллиметров их скорострельность (два спаренных двуствольных автомата) – более 4500 выстрелов в минуту, что обеспечивает вероятность поражения на уровне 0,35–0,42. Это в разы выше, чем, к примеру, у батареи (6 орудий) зенитного артиллерийского комплекса «Бофорс» (калибр 40 мм) и американо-канадской установки «Адатс». Таких характеристик удалось достичь за счет использования в ЗПРК цифрового счетно-решающего прибора, реализующего сложные гипотезы движения цели при расчете углов упреждения, измерения и учета фактической начальной скорости полета снаряда, автоматической установки длины очереди в зависимости от дальности до цели, разработки высокоскоростных прецизионных приводов наведения и других новшеств.
Однако дальность поражения пушечным каналом в «Тунгуске» составляла четыре километра, что не позволяло поражать ВОП нового поколения на предельных дальностях пуска ПТУР. Для этого требовался такой РК, как «длинная рука», который мог бы поражать ВОП на расстоянии до 10 километров.
К тому времени ВОП типа «Апач» уже имел бронированную кабину, взрывобезопасные топливные баки, был снабжен инжекторами, снижающими его тепловую заметность, а также эффективной системой прицеливания и наведения ПТУР. Для надежного поражения ВОП на максимальных дальностях потребовалось применение в РК «Тунгуска» специальных мер.
Чтобы исключить зависимость максимальной дальности поражения ВОП от его тепловой заметности, признали правильным отказаться от использования в ЗУР тепловой головки самонаведения и реализовать радиокомандный способ. Для сокращения величины промаха при стрельбе на максимальную дальность КБП реализовало оптический метод визирования и сопровождения цели, так как радиолокационный (с РЛС, работающей в см-диапазоне и применяемой в пушечном канале) на таких дальностях приводил к значительным ошибкам, а приемлемых оптико-электронных помехозащищенных устройств тогда не существовало.
Неустраненные недочеты
Ракету для ЗПРК «Тунгуска» предложили двухступенчатую бикалиберную (стартовая ступень – активная, калибром 152 мм, маршевая – пассивная, 76 мм), оснащенную боевой частью осколочно-стержневого типа повышенного могущества с контактным и неконтактным датчиком цели (лазерным, в последующих модификациях – радиолокационным). Такая схема построения ЗУР имела положительные и отрицательные стороны. Прежде всего она позволила при сравнительно малой стартовой массе (42 кг) обладать девятикилограммовой боевой частью – почти вдвое больше, чем при применении одноступенчатых схем. Кроме того, на боевой машине удалось разместить увеличенный боекомплект – 8 ракет, а для их предварительного наведения использовать те же приводы, что и для пушечного канала. Также бикалиберная схема обеспечила получение сравнительно высокой средней скорости полета на максимальные дальности (до 600 м/с).
Однако двухступенчатое построение ЗУР привело к существенному увеличению «мертвой» воронки ЗПРК (ближняя граница зоны поражения РК составила 2,5 км), а также необходимости сброса отработавшего «стартовика» на дальности 2,5–3 километра. Наличие такой большой «мертвой» воронки (25% от максимальной дальности поражения) практически оставило ПК и ближайшую тактическую глубину без ракетного прикрытия ЗПРК «Тунгуска». Но самый главный недостаток состоял в том, что РК оказался невсесуточным и невсепогодным, при стрельбе не создавались условия автоматического сопровождения цели, ввиду чего поражение маневрирующих СВН в заданной зоне практически не обеспечивалось. Поражение даже зависшего вертолета требовало чрезвычайно высоких профессиональных навыков оператора. Это обусловливалось низкими возможностями бортовой РЛС своевременно обнаруживать ВОП во всем диапазоне, а также малой вероятностью поражения ВТО осколочно-стержневой боевой частью ЗУР и невысокой энерговооруженностью пассивной маршевой части ракеты при стрельбе по маневрирующей цели.
Минусы установки проявились сразу же. Так, на специальных учениях «Оборона-92» боевая эффективность подразделений, вооруженных «Тунгуской» и «Тунгуской-М», составила только 0,42, тогда как подразделений и частей ПВО, вооруженных другими типами комплексов, – не менее 0,9–0,93.
При приеме ЗПРК на вооружение многие из выявленных недочетов нашли отражение в соответствующих документах, был принят план по их устранению до начала и по мере развертывания серийного производства. Однако КБП от этих работ самоустранилось, сосредоточив усилия на других направлениях, в том числе на разработке ЗРПК «Панцирь-С1», практически создававшегося на базе технических решений «Тунгуски» и унаследовавшего многие ее недостатки. Ажиотаж, развернутый заинтересованными лицами и организациями вокруг ЗРПК «Панцирь-С1», отодвинул на второй план устранение недочетов, присущих обоим комплексам.
А в США и НАТО к этому времени на вооружение поступил уже всесуточный и всепогодный ВОП «Апач-Ренгбоу» с новой версией ПТУР «Хеллфайр». К сожалению, «Тунгуска» всех модификаций без коренной переделки РК противостоять ему в должной мере уже не может, а модернизацией ракетного вооружения данного ЗПРК никто не занимается.
Предпринимаются энергичные попытки навязать ПВО СВ вместо «Тунгуски» «Панцирь-С1», в том числе даже на гусеничном шасси. Однако для войск ПВО СВ важнее не «Панцирь» и разговоры вокруг него, а доведение до ума РК «Тунгуска», причем не только в серийно выпускаемых средствах, но, что самое главное, в комплексах, находящихся в эксплуатации (по принципу «платформенного» подхода к модернизации). Сейчас это первоочередная задача для практической реализации эффективной ПВО ПК.
Как это технически реализовать и что нужно сделать сегодня, известно и выполнимо в приемлемые сроки с использованием имеющихся макрозаделов и с минимальными финансовыми затратами, в том числе с внедрением при необходимости тех же «панциревских» технологий. Нужны только соответствующие решения и взаимопонимание. Но и здесь возникает проблема: разработчик «Тунгуски» – КБП вошло в состав «Высокоточных комплексов», относящихся к госкорпорации «Ростех», а производитель данного ЗПРК – УМЗ (Ульяновск) находится в ОАО «Концерн ПВО «Алмаз-Антей». Так кто же и как будет заниматься вопросом модернизации ракетного канала ЗПРК? Ответить на этот вопрос, на наш взгляд, должны руководители Ростеха, концерна ПВО «Алмаз-Антей» и в первую очередь Минобороны как наиболее заинтересованная сторона.
Использование в ЗУР оптической ГСН имело свои плюсы и минусы. Прежде всего это позволило реализовать режим боевой работы «выстрелил-забыл», что крайне важно для ЗРК переднего края. Вместе с тем дальность захвата цели ГСН в инфракрасном канале зависела от теплового излучения цели, что снижало возможности при стрельбе по современным малоизлучающим («холодным») объектам, в том числе мини-БЛА. ФК мог применяться только днем при ясной погоде.
Боевая часть вначале была осколочно-фугасной, а затем – осколочно-стержневой, обеспечивающей надежное поражение даже бронированных воздушных целей. Ракета оснащалась оптическим, в последующем – лазерным неконтактным датчиком цели (НДЦ), срабатывающим в последних модификациях и по малоразмерным объектам (8-лучевой НДЦ).
Срочник не справится
Однако самым значительным недостатком «Стрелы-10» оставалось требование визуального обнаружения и наведения пускового устройства с ракетами в режиме визуального контакта с целью для ее захвата ГСН на пусковом устройстве перед стартом. Введение в состав боевой машины ЗРК телекодовой аппаратуры приема и реализации целеуказания (АПЦ и АРЦ) автоматизировало процесс обнаружения объекта для поражения, но не сделало его автоматическим, не исключило необходимости визуального контакта с ним и ручного сопровождения перед пуском ЗУР. Кроме того, дальность захвата цели ГСН в основном ИК-канале зависит от теплового излучения объекта, то есть диктуется противником. Все попытки увеличить дальность поражения «Стрелой-10» более пяти километров не увенчались успехом, в связи с чем она не могла в полной мере противостоять ВОП «Апач», а тем более «Апач-Ренгбоу» до применения ими бортового оружия. Тем не менее этот ЗРК считался разумным дополнением к «Тунгуске» и в ходе серийного производства претерпел более четырех модернизаций. Значительное количество ЗРК «Стрела-10» остается на вооружении в ВС РФ и за рубежом, хотя в настоящее время его выпуск, как и ракет для него, прекращен.
Совместно с комплексами ближнего действия в состав тактических построений ПВО переднего края входят также переносные ЗРК типа «Игла», являющиеся логическим продолжением ПЗРК первого поколения «Стрела-2М». Сегодня «Игла», «Игла-С» со средствами приема целеуказания и обеспечения стрельбы ночью и ПЗРК нового поколения «Верба», впервые продемонстрированный на форуме «Армия-2015», в общем отвечают современным требованиям.
Но наличие новейших орудий ПВО и умение их эффективно использовать – разные вещи. Научить солдата квалифицированно применять ПЗРК при сроке службы в армии один год даже при наличии прекрасных тренажеров практически невозможно. Ведь фактически стрелок-зенитчик выполняет функции и исполнительной разведки, и счетно-решающего прибора, определяющего момент пуска, да и собственно функции пусковой установки. Для обретения этих навыков требуется время, которого у солдата-срочника сегодня нет. Кроме того, стрелок с помощью ПЗРК практически может гарантировать только прикрытие подразделений и частей в ближней зоне, так как ему перед пуском ракеты также необходим визуальный контакт с целью.
Высокоавтоматизированный и всесуточный
В какой-то мере исправить сложившееся положение с оснащением войск ПВО СВ огневыми средствами ближнего действия и поднять их эффективность попыталось Коломенское КБМ, разработав в инициативном порядке современный синтезированный ЗРК «Лучник». При его создании стремились решить как минимум две задачи. Во-первых, требовалось найти альтернативу устаревшей и снятой с производства «Стреле-10», поддержание которой в боеготовом состоянии в войсках стало проблематичным, а ее дальнейшая прямая модернизация оказалась затратной. Во-вторых, нужно было поднять эффективность боевого применения ПЗРК над передним краем и в ближайшей тактической глубине, компенсировав недостаточную обученность и боевые навыки стрелков-зенитчиков.
Авторы «Лучника» разместили его на шасси ЗРК типа «Стрела-10» (после восстановительного ремонта шасси, замены башни и пускового устройства), а в качестве штатных применяли ракеты ПЗРК «Игла-С», расположенные в унифицированных пусковых модулях «Стрелец» (8 – на пусковом устройстве и 8 – в боеукладке боевой машины). Совместное использование элементов «Стрелы-10» и «Иглы-С» и позволяет классифицировать ЗРК ближнего действия «Лучник» как синтезированный. Предусмотрено также при необходимости вооружать двух стрелков-зенитчиков средствами ПЗРК из боеукладки боевой машины и оснащать их АПЦ, что расширяет варианты боевого применения комплекса.
Но главной отличительной особенностью «Лучника» является наличие в нем оптико-электронной системы обнаружения и автоматического сопровождения воздушных объектов с аппаратурой обработки видеоинформации. Она дает возможность автономно или по данным целеуказания обнаруживать и автоматически сопровождать современные воздушные цели в любое время суток и в сложных метеоусловиях.
В состав круглосуточной оптико-электронной станции (СОЭК) входят телевизионный и тепловизионный информационные каналы и твердотельный лазерный дальномер. Они обеспечивают обнаружение и распознавание объектов, отображаемых на видеомониторе, оператором БМ, их ручной или автоматический захват и автоматическое сопровождение одновременно до четырех целей, а также вычисление их координат и определение дальности пуска. Поле зрения информационных каналов СОЭК составляет 20х15 градусов по азимуту и углу места соответственно, дальность обнаружения – не менее 10 километров, а пределы измерения расстояния до сопровождаемых целей лазерным дальномером – от 400 метров до 10 километров. Комплекс реально способен днем и ночью в сложных помеховых и метеоусловиях поражать современные самолеты тактической авиации, вертолеты огневой поддержки и крылатые ракеты, а также некоторые типы БЛА.
«Лучник» демонстрировался на МАКСе-2015 и на международном военно-техническом форуме «Армия-2015», его ТТХ и боевые возможности известны, повторять их не имеет смысла. Хотелось бы остановиться лишь на некоторых моментах. В данном ЗРК при более чем в четыре раза меньшей массе ракеты в сравнении со «Стрелой-10М» удалось повысить вероятность поражения цели почти вдвое (с 0,3–0,6 до 0,6–0,73) и настолько же увеличить содержимое боекомплекта и боеукладки (с 4 до 8 в обоих случаях). При этом существенно возросла помехозащищенность за счет реализации в ГСН ракеты спектральной селекции вместо кинематической. Сократилась также ближняя граница зоны поражения с 2500–1200 метров (РК «Тунгуски», «Стрелы-10М» соответственно) до 500, что крайне важно при организации ПВО переднего края.
Усеченный «Лучник» и устаревшие «Стрелы»
Но «Лучник» не лишен и определенных недостатков. Так, в связи с использованием (как и в «Стреле-10М») инфракрасных ГСН увеличить дальнюю границу зоны поражения не удалось, она сохранилась на уровне 5000–6000 метров. Поэтому для эффективной борьбы с современными ВОП до применения ими бортового оружия, а также для наращивания возможностей средств ПВО над передним краем и в ближней тактической зоне ЗРК «Лучник» должен рассматриваться и применяться только совместно с ЗПРК «Тунгуска».
Кроме того, в имеющейся на сегодня комплектации «Лучник» не гарантирует поражения слабоизлучающих тепло («холодных») мини-БЛА и из-за этого не может в полной мере заменить «Стрелу-10М», в которой реализуется фотоконтрастный канал наведения ЗУР. Однако из этой ситуации просматривается выход. Как уже указывалось, ПЗРК нового поколения «Верба» оснащен ракетой с трехканальной ГСН. Один из каналов – ультрафиолетовый (УФК) нечувствителен к тепловому излучению цели и принципиально обеспечивает наведение на мини-БЛА и их поражение, что в настоящее время крайне актуально. Таким образом, при размещении на ПУ ЗРК «Лучник» некоторого количества ПЗРК «Верба» (скажем, 4 ПЗРК «Верба» вместо ПЗРК «Игла-С», сменять весь боекомплект экономически невыгодно) реально решить задачу поражения мини-БЛА и полноценно заменить «Стрелу-10М».
По сути это современный высокоавтоматизированный всесуточный ЗРК ближнего действия, обладающий достаточно высокими боевыми характеристиками и позволяющий также сократить номенклатуру ЗУР в наиболее массовом тактическом (бригадно-полковом) звене. Создана необходимая техническая документация, согласован паспорт экспортного облика и разрешена поставка за границу. Зарубежные военные эксперты на МАКСе-2015 и форуме «Армия-2015» проявили к этому ЗРК определенный интерес.
А вот командование войск ПВО СВ да и руководство Минобороны РФ не торопятся обсуждать вопрос о его принятии на вооружение. Не имеют они и приемлемой концепции по поводу отказа от морально и физически устаревшего ЗРК типа «Стрела-10» всех модификаций. Более того, стало известно, что вместо «Лучника» и «Стрелы-10» командование войск ПВО СВ планирует заказать Коломенскому КБМ разработку «усеченного» варианта «Лучника» с четырьмя ПЗРК на ПУ, размещаемого на колесном шасси (автомобиль «Тигр»). Конечно же, никаких данных о проработке при этом не приводится. Да и кто ее проведет, если современная случайно уцелевшая военная наука, еще занимающаяся вопросами ПВО СВ, стала в основном жить по принципу «чего изволите?», а не «что нужно?». Неужели память так коротка? Ведь совсем недавно в этом звене, как уже говорилось, начинали с легкого ЗРК БД «Стрела-1М» на колесном шасси (правда, плавающем), но в связи с его недостатками, особенно проявляющимися на переднем крае, ЗРК типа «Стрела-10» разместили на гусеничном шасси.
Выход – в опережении
Противовоздушная оборона переднего края (ПВО ПК) имеет свои специфические особенности. Главная из них состоит в том, что она является прерогативой войск ПВО СВ. Зенитные ракетные средства ВКС да и истребительная авиация, выделяемая ими в интересах прикрытия частей и соединений Сухопутных войск, заметного увеличения эффективности ПВО ПК обеспечить не могут.
Вместе с тем недоработки в строительстве и организации ПВО ПК в значительной степени влияют на выживаемость частей и подразделений переднего края от ударов СВН. За просчеты и ошибки в организации ПВО ПК в конечном счете приходится платить не только выведенным из строя вооружением, военной техникой, разрушенными элементами инфраструктуры, но в значительной степени – кровью и человеческими жизнями. Вот почему система ПВО ПК должна быть максимально отработана и сбалансирована в мирное время, в процессе ее строительства и создания. Следует также учесть, что она является наиболее массовой и каждый процент повышения ее эффективности приносит значительные количественные результаты, существенно сказывается на снижении предотвращенного ущерба своим передовым войскам.
К сожалению, необходимо констатировать, что в целом современное состояние вооружений ПВО СВ, предназначенных для обеспечения ПВО ПК, вызывает глубокую озабоченность. Со всесуточными ВОН, особенно нового поколения типа «Апач-Ренгбоу», на дальностях применения ими бортового оружия сегодня бороться нечем. Как известно, в настоящее время ускоренными темпами разрабатывается бронетанковая техника нового поколения на базе унифицированной платформы «Армата» (Т-14, тяжелая БМП Т-15 и др.). Для ее защиты на поле боя создается боевая машина поддержки танков БМПТ-72 «Терминатор-2», к которой все больший интерес проявляют и Минобороны РФ, и зарубежные специалисты. А чем эта бронетанковая техника нового поколения будет защищена от современных СВН? Отсутствие комплексного подхода в решении указанных проблем недопустимо, фактически это напрасная трата сил и ресурсов.
Нет должной оценки и в построении современных систем ПВО ПК. Ранее были рассмотрены только состояние и имеющиеся проблемы с активными (огневыми) мощностями ПВО ПК. Но в их состав входят средства и автоматизированного управления, и разведки СВН, и связи, и обмена данными, которые и должны создавать единую высокоэффективную и взаимоувязанную систему. Новейшая ПВО ПК по сути должна представлять собой мобильную автоматизированную разведывательно-огневую группировку. Однако входящие в ее состав компоненты разрабатываются, как правило, самостоятельно, без должной комплексной увязки да и поставляются в войска «врассыпную», без предварительной стыковки. Зачастую созданные промышленностью средства оказываются невостребованными.
Скорее всего такое положение дел связано с отсутствием ответственности должностных лиц за конечный результат. Пожелания и предложения о том, что и как нужно делать, высказывались неоднократно, но кто бы слушал и главное – услышал. Создается впечатление, что мы живем по пословице «Собака лает, а караван идет». Неприятно ощущать себя в роли лающей собаки, но еще хуже оставаться глухим караваном и его «вожаками».
Войска ПВО СВ обходятся стране недешево, как и вся система ПВО ПК. Но задачи, которые она решает, того стоят, ведь речь идет о самом дорогом – жизни солдат, сохранности боеспособности подразделений, частей, соединений Сухопутных войск. В связи с этим необходимо максимально сконцентрировать усилия для поиска выхода из создавшегося положения. Догонять передовые армии мира уже некогда, нужно находить способы неадекватного их опережения.
Разрабатываемая в настоящее время теория бесконтактных войн и концепция быстрого глобального удара не отменяют принципов традиционного вооруженного конфликта. Западные специалисты создали типовую модель регулярной войны активного (агрессивного) образца, которая уже неоднократно реализовывалась и непрерывно совершенствуется. Именно поэтому сегодня, как никогда, актуальны исследование форм и способов ведения традиционных боевых действий, выработка практических мер по прикрытию подразделений, частей и соединений переднего края в условиях боевого контакта с противником от средств воздушного нападения (СВН).
Развитие сетецентрических способов управления войсками потребовало разработки и внедрения новых средств технической разведки. К ним в первую очередь следует отнести БЛА мини- и микроклассов, предназначенные для разведки переднего края (ПК) и являющиеся по сути основным источником информации. Парализация действий мини-БЛА фактически разрушает сетецентрическую систему управления, это ее ахиллесова пята. Таким образом, сейчас не только вертолеты огневой поддержки (ВОП), высокоточное оружие (ВТО), армейская и тактическая авиация, но и мини-БЛА стали приоритетными целями для ПВО ПК, и выигрыш противоборства и их поражение обязательны.
Когда бесполезно модернизировать старое
Проблема ПВО ПК остро проявилась еще в 50–60-е, когда ускоренными темпами начала развиваться армейская авиация и существенно возросла насыщенность войск вероятного противника боевыми вертолетами. Для прикрытия подразделений и частей Сухопутных войск над ПК в составе мотострелковых и танковых полков Советской армии формировались соответствующие ракетно-артиллерийские дивизионы ПВО, на вооружение которых стали поступать зенитные самоходные установки ЗСУ-23-4 «Шилка» и зенитные ракетные комплексы (ЗРК) «Стрела-1М», а также переносные ЗРК (ПЗРК) первого поколения «Стрела-2М». Эти средства ПВО ближнего действия и прикрытия в целом были способны противостоять СВН, применявшим авиабомбы свободного падения и неуправляемые реактивные снаряды (НУРС), а также противотанковые управляемые ракеты (ПТУР) малой дальности, которые стали размещать на боевых вертолетах.
Но в ходе войны во Вьетнаме в США появились боевые вертолеты нового класса с достаточно дальнобойными ПТУР, предназначенные в первую очередь для борьбы с бронеобъектами на поле боя и получившие наименование «вертолеты огневой поддержки». Один из первых – «Хью-Кобра» с ПТУР «Тоу». ВОП действовали преимущественно из засад, используя особенности рельефа (складки местности). Получив разведданные о бронеобъектах в зоне досягаемости ПТУР, они осуществляли «подскок», пуск ракеты по цели и уходили в укрытие. Цикл обстрела занимал всего 40–50 секунд. Применение «Шилок» и ПЗРК «Стрела-2М» в таких условиях оказалось невозможным, а ЗРК «Стрела-1М» – проблематичным. Оценивая степень угрозы ВОП бронетанковой технике на поле боя, один из крупных военачальников – Герой Советского Союза, главком СВ генерал армии Иван Павловский на подведении итогов крупных учений заявил: «Лучше иметь 10 танков, надежно прикрытых с воздуха, чем 100 без прикрытия». Участник Великой Отечественной знал, что говорил. Его пророческие слова впоследствии не однажды подтвердились во времена не только вьетнамской войны, но и арабо-израильских конфликтов. На Синае, например, за один боевой вылет ВОП типа «Хью-Кобра» уничтожал до 6–8 неприкрытых с воздуха бронированных объектов (танков, БТР, БМП).
Оценив роль ВОП и стремясь закрепить успех военно-технического прорыва, США ускоренными темпами создали и приняли на вооружение специализированный (базовый) ВОП АН-64 «Апач». Он стал оснащаться ПТУР нового поколения «Хеллфайр» и был способен поражать цели с больших дальностей (6–8 км), то есть без входа в зоны поражения имевшихся средств ПВО. Для борьбы с ВОП такого класса и совершенствования ПВО ПК в целом требовались новые боевые орудия, так как модернизация ранее использовавшихся по ряду причин оказалась бесперспективна.
Требуются «длинные руки»
Разработку такого оружия поручили Тульскому конструкторскому бюро приборостроения. По предложению КБП задачу следовало решить с помощью самоходного зенитного пушечно-ракетного комплекса (ЗПРК) «Тунгуска». Согласно замыслу он мог поражать ВОП «Апач» на дальностях до применения ими бортового оружия, позволив сократить типаж средств ПВО полкового звена, а также гарантировать прикрытие бронеобъектов в подвижных формах боя и на марше.
Предполагалось, что боевая машина (БМ) ЗПРК «Тунгуска» будет обладать максимальной автономностью, обеспечивая при этом управляемость со стороны батарейного командирского пункта (БКП) в автоматизированном режиме, имея малое время реакции (от момента обнаружения противника до пуска ракеты или открытия стрельбы по ней) и полностью автоматизированный процесс боевой работы. Для этого БМ оснастили бортовой РЛС обнаружения воздушных объектов, работающей в движении, РЛС автосопровождения обстреливаемой пушечным каналом цели, оптическими прицельными устройствами для стрельбы ракетным каналом (РК), цифровой вычислительной системой, средствами навигации и топопривязки, а также радиосвязи (в «Тунгуске-М» – и телекодовой связи с БКП), быстродействующими высокоточными комплексами приводов башенной установки по азимуту и углу места, другой аппаратурой. Все это, включая энергоснабжение и другое вспомогательное оборудование, разместили на гусеничном шасси (ГМ-352), унифицированном с применяемым в ЗРК «Тор» и ЗРС «Бук», что сокращало типаж базовых гусеничных шасси. Правда, в отличие от других унифицированных шасси ГМ-352 обладает изменяемым клиренсом. Это позволяло «Тунгуске» при стрельбе из окопа приподниматься почти на полметра.В общем, создание «Тунгуски» явилось прорывом в нише ПВО ближнего действия. В данном ЗПРК удалось создать высокоэффективный пушечный канал на базе пушек ГШ («Грязев – Шипунов»). Достаточно сказать, что в калибре 30 миллиметров их скорострельность (два спаренных двуствольных автомата) – более 4500 выстрелов в минуту, что обеспечивает вероятность поражения на уровне 0,35–0,42. Это в разы выше, чем, к примеру, у батареи (6 орудий) зенитного артиллерийского комплекса «Бофорс» (калибр 40 мм) и американо-канадской установки «Адатс». Таких характеристик удалось достичь за счет использования в ЗПРК цифрового счетно-решающего прибора, реализующего сложные гипотезы движения цели при расчете углов упреждения, измерения и учета фактической начальной скорости полета снаряда, автоматической установки длины очереди в зависимости от дальности до цели, разработки высокоскоростных прецизионных приводов наведения и других новшеств.
Однако дальность поражения пушечным каналом в «Тунгуске» составляла четыре километра, что не позволяло поражать ВОП нового поколения на предельных дальностях пуска ПТУР. Для этого требовался такой РК, как «длинная рука», который мог бы поражать ВОП на расстоянии до 10 километров.
К тому времени ВОП типа «Апач» уже имел бронированную кабину, взрывобезопасные топливные баки, был снабжен инжекторами, снижающими его тепловую заметность, а также эффективной системой прицеливания и наведения ПТУР. Для надежного поражения ВОП на максимальных дальностях потребовалось применение в РК «Тунгуска» специальных мер.
Чтобы исключить зависимость максимальной дальности поражения ВОП от его тепловой заметности, признали правильным отказаться от использования в ЗУР тепловой головки самонаведения и реализовать радиокомандный способ. Для сокращения величины промаха при стрельбе на максимальную дальность КБП реализовало оптический метод визирования и сопровождения цели, так как радиолокационный (с РЛС, работающей в см-диапазоне и применяемой в пушечном канале) на таких дальностях приводил к значительным ошибкам, а приемлемых оптико-электронных помехозащищенных устройств тогда не существовало.
Неустраненные недочеты
Ракету для ЗПРК «Тунгуска» предложили двухступенчатую бикалиберную (стартовая ступень – активная, калибром 152 мм, маршевая – пассивная, 76 мм), оснащенную боевой частью осколочно-стержневого типа повышенного могущества с контактным и неконтактным датчиком цели (лазерным, в последующих модификациях – радиолокационным). Такая схема построения ЗУР имела положительные и отрицательные стороны. Прежде всего она позволила при сравнительно малой стартовой массе (42 кг) обладать девятикилограммовой боевой частью – почти вдвое больше, чем при применении одноступенчатых схем. Кроме того, на боевой машине удалось разместить увеличенный боекомплект – 8 ракет, а для их предварительного наведения использовать те же приводы, что и для пушечного канала. Также бикалиберная схема обеспечила получение сравнительно высокой средней скорости полета на максимальные дальности (до 600 м/с).
Фото: Алексей Матвеев
Однако двухступенчатое построение ЗУР привело к существенному увеличению «мертвой» воронки ЗПРК (ближняя граница зоны поражения РК составила 2,5 км), а также необходимости сброса отработавшего «стартовика» на дальности 2,5–3 километра. Наличие такой большой «мертвой» воронки (25% от максимальной дальности поражения) практически оставило ПК и ближайшую тактическую глубину без ракетного прикрытия ЗПРК «Тунгуска». Но самый главный недостаток состоял в том, что РК оказался невсесуточным и невсепогодным, при стрельбе не создавались условия автоматического сопровождения цели, ввиду чего поражение маневрирующих СВН в заданной зоне практически не обеспечивалось. Поражение даже зависшего вертолета требовало чрезвычайно высоких профессиональных навыков оператора. Это обусловливалось низкими возможностями бортовой РЛС своевременно обнаруживать ВОП во всем диапазоне, а также малой вероятностью поражения ВТО осколочно-стержневой боевой частью ЗУР и невысокой энерговооруженностью пассивной маршевой части ракеты при стрельбе по маневрирующей цели.
Минусы установки проявились сразу же. Так, на специальных учениях «Оборона-92» боевая эффективность подразделений, вооруженных «Тунгуской» и «Тунгуской-М», составила только 0,42, тогда как подразделений и частей ПВО, вооруженных другими типами комплексов, – не менее 0,9–0,93.
При приеме ЗПРК на вооружение многие из выявленных недочетов нашли отражение в соответствующих документах, был принят план по их устранению до начала и по мере развертывания серийного производства. Однако КБП от этих работ самоустранилось, сосредоточив усилия на других направлениях, в том числе на разработке ЗРПК «Панцирь-С1», практически создававшегося на базе технических решений «Тунгуски» и унаследовавшего многие ее недостатки. Ажиотаж, развернутый заинтересованными лицами и организациями вокруг ЗРПК «Панцирь-С1», отодвинул на второй план устранение недочетов, присущих обоим комплексам.
А в США и НАТО к этому времени на вооружение поступил уже всесуточный и всепогодный ВОП «Апач-Ренгбоу» с новой версией ПТУР «Хеллфайр». К сожалению, «Тунгуска» всех модификаций без коренной переделки РК противостоять ему в должной мере уже не может, а модернизацией ракетного вооружения данного ЗПРК никто не занимается.
Предпринимаются энергичные попытки навязать ПВО СВ вместо «Тунгуски» «Панцирь-С1», в том числе даже на гусеничном шасси. Однако для войск ПВО СВ важнее не «Панцирь» и разговоры вокруг него, а доведение до ума РК «Тунгуска», причем не только в серийно выпускаемых средствах, но, что самое главное, в комплексах, находящихся в эксплуатации (по принципу «платформенного» подхода к модернизации). Сейчас это первоочередная задача для практической реализации эффективной ПВО ПК.
Как это технически реализовать и что нужно сделать сегодня, известно и выполнимо в приемлемые сроки с использованием имеющихся макрозаделов и с минимальными финансовыми затратами, в том числе с внедрением при необходимости тех же «панциревских» технологий. Нужны только соответствующие решения и взаимопонимание. Но и здесь возникает проблема: разработчик «Тунгуски» – КБП вошло в состав «Высокоточных комплексов», относящихся к госкорпорации «Ростех», а производитель данного ЗПРК – УМЗ (Ульяновск) находится в ОАО «Концерн ПВО «Алмаз-Антей». Так кто же и как будет заниматься вопросом модернизации ракетного канала ЗПРК? Ответить на этот вопрос, на наш взгляд, должны руководители Ростеха, концерна ПВО «Алмаз-Антей» и в первую очередь Минобороны как наиболее заинтересованная сторона.
Использование в ЗУР оптической ГСН имело свои плюсы и минусы. Прежде всего это позволило реализовать режим боевой работы «выстрелил-забыл», что крайне важно для ЗРК переднего края. Вместе с тем дальность захвата цели ГСН в инфракрасном канале зависела от теплового излучения цели, что снижало возможности при стрельбе по современным малоизлучающим («холодным») объектам, в том числе мини-БЛА. ФК мог применяться только днем при ясной погоде.
Боевая часть вначале была осколочно-фугасной, а затем – осколочно-стержневой, обеспечивающей надежное поражение даже бронированных воздушных целей. Ракета оснащалась оптическим, в последующем – лазерным неконтактным датчиком цели (НДЦ), срабатывающим в последних модификациях и по малоразмерным объектам (8-лучевой НДЦ).
Срочник не справится
Однако самым значительным недостатком «Стрелы-10» оставалось требование визуального обнаружения и наведения пускового устройства с ракетами в режиме визуального контакта с целью для ее захвата ГСН на пусковом устройстве перед стартом. Введение в состав боевой машины ЗРК телекодовой аппаратуры приема и реализации целеуказания (АПЦ и АРЦ) автоматизировало процесс обнаружения объекта для поражения, но не сделало его автоматическим, не исключило необходимости визуального контакта с ним и ручного сопровождения перед пуском ЗУР. Кроме того, дальность захвата цели ГСН в основном ИК-канале зависит от теплового излучения объекта, то есть диктуется противником. Все попытки увеличить дальность поражения «Стрелой-10» более пяти километров не увенчались успехом, в связи с чем она не могла в полной мере противостоять ВОП «Апач», а тем более «Апач-Ренгбоу» до применения ими бортового оружия. Тем не менее этот ЗРК считался разумным дополнением к «Тунгуске» и в ходе серийного производства претерпел более четырех модернизаций. Значительное количество ЗРК «Стрела-10» остается на вооружении в ВС РФ и за рубежом, хотя в настоящее время его выпуск, как и ракет для него, прекращен.
Совместно с комплексами ближнего действия в состав тактических построений ПВО переднего края входят также переносные ЗРК типа «Игла», являющиеся логическим продолжением ПЗРК первого поколения «Стрела-2М». Сегодня «Игла», «Игла-С» со средствами приема целеуказания и обеспечения стрельбы ночью и ПЗРК нового поколения «Верба», впервые продемонстрированный на форуме «Армия-2015», в общем отвечают современным требованиям.Но наличие новейших орудий ПВО и умение их эффективно использовать – разные вещи. Научить солдата квалифицированно применять ПЗРК при сроке службы в армии один год даже при наличии прекрасных тренажеров практически невозможно. Ведь фактически стрелок-зенитчик выполняет функции и исполнительной разведки, и счетно-решающего прибора, определяющего момент пуска, да и собственно функции пусковой установки. Для обретения этих навыков требуется время, которого у солдата-срочника сегодня нет. Кроме того, стрелок с помощью ПЗРК практически может гарантировать только прикрытие подразделений и частей в ближней зоне, так как ему перед пуском ракеты также необходим визуальный контакт с целью.
Высокоавтоматизированный и всесуточный
В какой-то мере исправить сложившееся положение с оснащением войск ПВО СВ огневыми средствами ближнего действия и поднять их эффективность попыталось Коломенское КБМ, разработав в инициативном порядке современный синтезированный ЗРК «Лучник». При его создании стремились решить как минимум две задачи. Во-первых, требовалось найти альтернативу устаревшей и снятой с производства «Стреле-10», поддержание которой в боеготовом состоянии в войсках стало проблематичным, а ее дальнейшая прямая модернизация оказалась затратной. Во-вторых, нужно было поднять эффективность боевого применения ПЗРК над передним краем и в ближайшей тактической глубине, компенсировав недостаточную обученность и боевые навыки стрелков-зенитчиков.
Авторы «Лучника» разместили его на шасси ЗРК типа «Стрела-10» (после восстановительного ремонта шасси, замены башни и пускового устройства), а в качестве штатных применяли ракеты ПЗРК «Игла-С», расположенные в унифицированных пусковых модулях «Стрелец» (8 – на пусковом устройстве и 8 – в боеукладке боевой машины). Совместное использование элементов «Стрелы-10» и «Иглы-С» и позволяет классифицировать ЗРК ближнего действия «Лучник» как синтезированный. Предусмотрено также при необходимости вооружать двух стрелков-зенитчиков средствами ПЗРК из боеукладки боевой машины и оснащать их АПЦ, что расширяет варианты боевого применения комплекса.
Но главной отличительной особенностью «Лучника» является наличие в нем оптико-электронной системы обнаружения и автоматического сопровождения воздушных объектов с аппаратурой обработки видеоинформации. Она дает возможность автономно или по данным целеуказания обнаруживать и автоматически сопровождать современные воздушные цели в любое время суток и в сложных метеоусловиях.
В состав круглосуточной оптико-электронной станции (СОЭК) входят телевизионный и тепловизионный информационные каналы и твердотельный лазерный дальномер. Они обеспечивают обнаружение и распознавание объектов, отображаемых на видеомониторе, оператором БМ, их ручной или автоматический захват и автоматическое сопровождение одновременно до четырех целей, а также вычисление их координат и определение дальности пуска. Поле зрения информационных каналов СОЭК составляет 20х15 градусов по азимуту и углу места соответственно, дальность обнаружения – не менее 10 километров, а пределы измерения расстояния до сопровождаемых целей лазерным дальномером – от 400 метров до 10 километров. Комплекс реально способен днем и ночью в сложных помеховых и метеоусловиях поражать современные самолеты тактической авиации, вертолеты огневой поддержки и крылатые ракеты, а также некоторые типы БЛА.
«Лучник» демонстрировался на МАКСе-2015 и на международном военно-техническом форуме «Армия-2015», его ТТХ и боевые возможности известны, повторять их не имеет смысла. Хотелось бы остановиться лишь на некоторых моментах. В данном ЗРК при более чем в четыре раза меньшей массе ракеты в сравнении со «Стрелой-10М» удалось повысить вероятность поражения цели почти вдвое (с 0,3–0,6 до 0,6–0,73) и настолько же увеличить содержимое боекомплекта и боеукладки (с 4 до 8 в обоих случаях). При этом существенно возросла помехозащищенность за счет реализации в ГСН ракеты спектральной селекции вместо кинематической. Сократилась также ближняя граница зоны поражения с 2500–1200 метров (РК «Тунгуски», «Стрелы-10М» соответственно) до 500, что крайне важно при организации ПВО переднего края.
Усеченный «Лучник» и устаревшие «Стрелы»
Но «Лучник» не лишен и определенных недостатков. Так, в связи с использованием (как и в «Стреле-10М») инфракрасных ГСН увеличить дальнюю границу зоны поражения не удалось, она сохранилась на уровне 5000–6000 метров. Поэтому для эффективной борьбы с современными ВОП до применения ими бортового оружия, а также для наращивания возможностей средств ПВО над передним краем и в ближней тактической зоне ЗРК «Лучник» должен рассматриваться и применяться только совместно с ЗПРК «Тунгуска».
Кроме того, в имеющейся на сегодня комплектации «Лучник» не гарантирует поражения слабоизлучающих тепло («холодных») мини-БЛА и из-за этого не может в полной мере заменить «Стрелу-10М», в которой реализуется фотоконтрастный канал наведения ЗУР. Однако из этой ситуации просматривается выход. Как уже указывалось, ПЗРК нового поколения «Верба» оснащен ракетой с трехканальной ГСН. Один из каналов – ультрафиолетовый (УФК) нечувствителен к тепловому излучению цели и принципиально обеспечивает наведение на мини-БЛА и их поражение, что в настоящее время крайне актуально. Таким образом, при размещении на ПУ ЗРК «Лучник» некоторого количества ПЗРК «Верба» (скажем, 4 ПЗРК «Верба» вместо ПЗРК «Игла-С», сменять весь боекомплект экономически невыгодно) реально решить задачу поражения мини-БЛА и полноценно заменить «Стрелу-10М».
По сути это современный высокоавтоматизированный всесуточный ЗРК ближнего действия, обладающий достаточно высокими боевыми характеристиками и позволяющий также сократить номенклатуру ЗУР в наиболее массовом тактическом (бригадно-полковом) звене. Создана необходимая техническая документация, согласован паспорт экспортного облика и разрешена поставка за границу. Зарубежные военные эксперты на МАКСе-2015 и форуме «Армия-2015» проявили к этому ЗРК определенный интерес.
А вот командование войск ПВО СВ да и руководство Минобороны РФ не торопятся обсуждать вопрос о его принятии на вооружение. Не имеют они и приемлемой концепции по поводу отказа от морально и физически устаревшего ЗРК типа «Стрела-10» всех модификаций. Более того, стало известно, что вместо «Лучника» и «Стрелы-10» командование войск ПВО СВ планирует заказать Коломенскому КБМ разработку «усеченного» варианта «Лучника» с четырьмя ПЗРК на ПУ, размещаемого на колесном шасси (автомобиль «Тигр»). Конечно же, никаких данных о проработке при этом не приводится. Да и кто ее проведет, если современная случайно уцелевшая военная наука, еще занимающаяся вопросами ПВО СВ, стала в основном жить по принципу «чего изволите?», а не «что нужно?». Неужели память так коротка? Ведь совсем недавно в этом звене, как уже говорилось, начинали с легкого ЗРК БД «Стрела-1М» на колесном шасси (правда, плавающем), но в связи с его недостатками, особенно проявляющимися на переднем крае, ЗРК типа «Стрела-10» разместили на гусеничном шасси.
Выход – в опережении
Противовоздушная оборона переднего края (ПВО ПК) имеет свои специфические особенности. Главная из них состоит в том, что она является прерогативой войск ПВО СВ. Зенитные ракетные средства ВКС да и истребительная авиация, выделяемая ими в интересах прикрытия частей и соединений Сухопутных войск, заметного увеличения эффективности ПВО ПК обеспечить не могут.
Вместе с тем недоработки в строительстве и организации ПВО ПК в значительной степени влияют на выживаемость частей и подразделений переднего края от ударов СВН. За просчеты и ошибки в организации ПВО ПК в конечном счете приходится платить не только выведенным из строя вооружением, военной техникой, разрушенными элементами инфраструктуры, но в значительной степени – кровью и человеческими жизнями. Вот почему система ПВО ПК должна быть максимально отработана и сбалансирована в мирное время, в процессе ее строительства и создания. Следует также учесть, что она является наиболее массовой и каждый процент повышения ее эффективности приносит значительные количественные результаты, существенно сказывается на снижении предотвращенного ущерба своим передовым войскам.
К сожалению, необходимо констатировать, что в целом современное состояние вооружений ПВО СВ, предназначенных для обеспечения ПВО ПК, вызывает глубокую озабоченность. Со всесуточными ВОН, особенно нового поколения типа «Апач-Ренгбоу», на дальностях применения ими бортового оружия сегодня бороться нечем. Как известно, в настоящее время ускоренными темпами разрабатывается бронетанковая техника нового поколения на базе унифицированной платформы «Армата» (Т-14, тяжелая БМП Т-15 и др.). Для ее защиты на поле боя создается боевая машина поддержки танков БМПТ-72 «Терминатор-2», к которой все больший интерес проявляют и Минобороны РФ, и зарубежные специалисты. А чем эта бронетанковая техника нового поколения будет защищена от современных СВН? Отсутствие комплексного подхода в решении указанных проблем недопустимо, фактически это напрасная трата сил и ресурсов.
Нет должной оценки и в построении современных систем ПВО ПК. Ранее были рассмотрены только состояние и имеющиеся проблемы с активными (огневыми) мощностями ПВО ПК. Но в их состав входят средства и автоматизированного управления, и разведки СВН, и связи, и обмена данными, которые и должны создавать единую высокоэффективную и взаимоувязанную систему. Новейшая ПВО ПК по сути должна представлять собой мобильную автоматизированную разведывательно-огневую группировку. Однако входящие в ее состав компоненты разрабатываются, как правило, самостоятельно, без должной комплексной увязки да и поставляются в войска «врассыпную», без предварительной стыковки. Зачастую созданные промышленностью средства оказываются невостребованными.
Скорее всего такое положение дел связано с отсутствием ответственности должностных лиц за конечный результат. Пожелания и предложения о том, что и как нужно делать, высказывались неоднократно, но кто бы слушал и главное – услышал. Создается впечатление, что мы живем по пословице «Собака лает, а караван идет». Неприятно ощущать себя в роли лающей собаки, но еще хуже оставаться глухим караваном и его «вожаками».
Войска ПВО СВ обходятся стране недешево, как и вся система ПВО ПК. Но задачи, которые она решает, того стоят, ведь речь идет о самом дорогом – жизни солдат, сохранности боеспособности подразделений, частей, соединений Сухопутных войск. В связи с этим необходимо максимально сконцентрировать усилия для поиска выхода из создавшегося положения. Догонять передовые армии мира уже некогда, нужно находить способы неадекватного их опережения.
Информация