Великий Ганнибал: ну и какой же он величины?
"не всё боги дают одному человеку..."
Имя карфагенского полководца и государственного деятеля античности Ганнибала известно очень широко. Его победы и знаменитая "Ганнибалова клятва" принесли ему заслуженную известность. Казалось бы, в отношении этой личности всё ясно - великий полководец и какие могут быть вопросы? Тем не менее, вопросы есть. Сразу хочу подчеркнуть, что целью данной статьи является вовсе не "разоблачение" полководца античности. В конце концов, он своими деяниями снискал себе заслуженную славу. Цель данной статьи - критика современных авторов, чрезмерно восхваляющих Ганнибала и не критично относящихся к первоисточникам. Также считаю необходимым отметить важный нюанс, - до нас не дошли какие-либо карфагенские сведения о Ганнибале. Всё что мы о нём знаем - это плод творчества древних греков и римлян. Итак, по порядку.
В учебнике истории Древнего мира за 5-ый класс упоминаются всего четыре полководца античности: Александр Македонский, Пирр, Ганнибал и Гай Юлий Цезарь. Уважаемые читатели могут мне возразить: "ну чего вы хотите от учебника для 5-го класса?" Но если мы откроем 1-й том "Истории военного искусства" полковника, профессора А. А. Строкова, посвященному истории военного дела античного и средневекового обществ, то мы увидим практически ту же самую картину. Из полководцев временного промежутка между Александром Великим и Юлием Цезарем упомянут только Ганнибал. Хотя свой фундаментальный труд уважаемый полковник и профессор писал явно не для детей. И снова читатели могут мне возразить: А. А. Строков жил и работал в годы тоталитарного политического режима, он был просто обязан писать в жёстких идеологических рамках. А так как о Ганнибале восторженно писал классик марксизма и офицер прусской кавалерии в отставке Фридрих Энгельс, то и А. А. Строков должен был делать то же самое.
Ладно, ну допустим, не везёт России со свободой мнения, и мы открываем современный независимый интернет-ресурс, а именно Википедию. И что же мы там видим? А видим мы там, по меньшей мере, то же самое, если даже не более восторженную апологетику. Вот цитата:
Ганнибал считается одним из величайших военных стратегов в истории Европы, а также одним из величайших полководцев древности, наряду с Александром Македонским, Юлием Цезарем, Сципионом и Пирром Эпирским. Военный историк Теодор Айро Додж даже назвал Ганнибала «отцом стратегии», так как его враги, римляне, заимствовали у него некоторые элементы его стратегии. Такая оценка создала ему высокую репутацию в современном мире, он считается великим стратегом, наряду с Наполеоном Бонапартом. https://ru.wikipedia.org/wiki/Ганнибал
Вот здесь хотелось бы обратить внимание читателей на то, как в наше время преподносится информация. Даётся краткая оценка, но кем и на основании каких фактов она сделана, не разъясняется. Мне, например, неизвестно, кто такой этот самый Теодор Айро Додж. Его книга на русский язык не переводилась и в России не издавалась. Поэтому я не могу сказать об авторе и его работе ничего плохого, но и хорошего тоже. Грустно только от того, что Википедия сообщает нам только титул, которым г. Додж удостоил Ганнибала, но умалчивает, какие же именно элементы стратегии римляне у него заимствовали? И столь ли важны эти элементы, чтобы по факту их заимствования присваивать Ганнибалу столь громкий титул?
И вторая цитата из той же Википедии:
Римские историки описывали личность Ганнибала предвзято и необъективно. Признавая его военный талант, они спешат подчеркнуть его недостатки. В римской историографии сложились определённые стереотипы описания Ганнибала, которые ясно видны в описании Тита Ливия. Римская историография, начиная с Ливия, отказалась от критического осмысления сложившего образа, в результате чего образ Ганнибала приобрёл карикатурные черты «военного преступника» https://ru.wikipedia.org/wiki/Ганнибал
Здесь Википедия ссылается на вторичный источник - книгу Лансель С. Ганнибал. — М.: Молодая гвардия, 2002. — 356 с. — (Жизнь замечательных людей). К сожалению, Википедия не указала тираж данного издания. Конечно, можно было бы его найти и прочитать, но вышеприведённая цитата говорит о том, что автор данной книги сам не критично отнёсся к античным историкам и сделал достаточно неверные выводы.Поскольку хронология Второй Пунической войны подробно изложена в той же Википедии, и уважаемые посетители сайта могут легко с ней ознакомиться, я не буду её цитировать, а перейду сразу к анализу кампаний и битв Ганнибала и их оценках античными авторами, прежде всего Титом Ливием. Почему именно его? Да потому, что именно Тит Ливий имел наибольшее количество документов, относящихся к самому времени войны, до нас не дошедших. Хотя и Полибия придётся часто вспоминать.
Итак, начальный период Второй и переход через Альпы. Повествуя о военных силах Римской республики перед началом войны, Полибий пишет об изумительной отваге Ганнибала. Сама то по себе смелость Ганнибала сомнений не вызывает, интереснее другое - ни один другой противник Рима такой похвалы не удостаивался. Хотя могущество Римской республики росло, никого из её врагов после Ганнибала людьми изумительной отваги даже тот же Полибий не назвал. О причинах восторженного отношения Полибия будет сказано ниже, а сейчас проанализируем итог перехода армии Ганнибала, через Альпы.
Тит Ливий, ссылаясь на Луция Цинция Алимента, человека, "который, по его собственному признанию, был взят в плен Ганнибалом", пишет, что по словам самого Ганнибала он при переходе через Альпы потерял 36 тыс. чел. Полибий сообщает нам, что Ганнибал выступил в поход, имея девяносто тысяч пехоты и двенадцать тысяч конницы. Десять тысяч пехоты и одну тысячу конницы он выделил Ганнону, а ещё столько же отпустил по домам с целью иметь сторонников в оставляемой Испании. С остальным войском, которое Полибий исчисляет 50 тыс. пехоты и 9 тыс. конницы Ганнибал двинулся к Родану (современная Рона). Здесь у Полибия нестыковка: если отнять от 92 тысяч 22 тысячи получится 70 тыс., а не 59 тыс. Куда потерялись ещё 11 тысяч воинов, Полибий не сообщает. От переправы через Родан, Ганнибал, по словам Полибия, направился к Альпам, имея уже 38 тыс. пехотинцев и 8 тыс. всадников. Куда пропало ещё 22 тысячи воинов, Полибий умалчивает. В Италию, по словам Полибия, привел всего 20 тыс. пехоты и 6 тыс. конницы, потеряв, таким образом, при переходе через Альпы 22 тысячи воинов. Цифра то же немаленькая, но учитывая то обстоятельство, что в изложении Полибия у Ганнибала неизвестным образом потерялось аж целых 33 тыс. воинов, можно предположить, что Полибий, желая возвеличить Ганнибала, таким способом, занизил его потери при переходе через Альпы. Поэтому, как я считаю, цифра, приводимая Ливием, заслуживает большего доверия.
Итак, потеряно было 36 тыс. воинов: много это или мало? А давайте сравним эту цифру с потерями сторон, потерпевших поражение в крупнейших сражениях того времени. Итак: 1) битва при Рафии - из 68 тысячного войска Антиоха III, 10 тыс. воинов погибло и ещё 4 тыс. попало в плен; 2) битва при Каннах - из 86-87 тысячного римского войска убито 48 200 человек по Ливию (Полибий пишет о почти 70 тысячах, но, скорее всего, это драматизация.); 3) битва при Киноскефалах - из 25 тысячного войска Филиппа V убито 5000; 4) битва при Пидне - из почти 40-тысячного войска Персея погибло 25 тысяч воинов. Таким образом, переход Ганнибала через Альпы по своим последствиям равен поражению в большой битве.
В наше время военачальника, допустившего столь высокие потери, если даже под трибунал и не отдали, то с должности сняли бы наверняка. И ещё один важный момент: ни античные авторы, ни современные исследователи не объясняют внятно - из каких же соображений Ганнибал выбрал столь опасный путь? Тит Ливий сообщает только, что: "дать же им (римлянам) битву он желал не раньше, как после прибытия в Италию". Странное желание. Если он хотел появиться в Италии внезапно, то оправдывает ли подобная внезапность гибель 50-60% войска? Если он хотел таким манёвром не допустить объединения консульских армий, вопрос тот же самый оправдан ли такой манёвр? Но лично у меня другое мнение: Ганнибал неверно оценил настроение населявшего Альпы галльского племени аллоброгов. По-видимому, он надеялся, что аллоброги пропустят его через свою территорию беспрепятственно. Но этого не произошло, аллоброги дали бой. Просчёт и весьма серьёзный Ганнибала налицо. Косвенно об этом свидетельствует Полибий, который в своём описании перехода через Альпы начинает с критики неназванных им историков, которые, по мнению Полибия, описывали Альны чрезмерно непроходимыми, пустынными и безлюдными. Однако он признаёт, что Ганнибал подверг своё войско "величайшим" опасностям и даже был момент, когда оно было на грани полного истребления.
Теперь проанализируем первое сражение Ганнибала в Италии - битву при Тицине. Несмотря на то, что армия Ганнибала при переходе через Альпы понесла огромные потери, она количественно превосходила армию римского консула Публия Корнелия Сципиона. Тут правда есть один нюанс: античные авторы нам ничего о численности сторон не сообщают. Про карфагенское войско можно только сказать, что оно насчитывало не менее 20 тыс. пехоты и 6 тыс. конницы, так как, по словам Тита Ливия, это минимальная оценка количества воинов, имевшихся у Ганнибала после перехода через Альпы. Римское войско было стандартным: 2 собственно римских легиона (9 тыс. чел), союзническая ала - её численность могла быть как равной количеству легионеров, так и вдвое превышать его (последнее, впрочем стало практиковаться уже к окончанию Второй Пунической войны и после неё) и 2200 галлов. В Википедии, со ссылкой на современного историка Р. А. Габриэль приводятся следующие цифры: "У Сципиона была армия численностью в 15 тысяч пехотинцев (которые участвовали в этой битве лишь частично), 600 римских всадников, 900 союзных всадников и около 2 тысяч галльских всадников". С этими цифрами, в общем то, можно было бы и согласиться, НО есть один важный нюанс: ни Полибий, ни Тит Ливий ничего не говорят о том, что все галльские воины были всадниками. Наоборот, и Полибий, и Тит Ливий говорят нам, что после битвы 2 тыс. галльских пехотинцев и немного менее 200 всадников переметнулись к карфагенянам. Поэтому непонятно, откуда Габриэль взял цифру в 2 тыс. галльских всадников?
Вырисовывается следующая картина: римский консул, взяв с собой 300 римских всадников (стандарт римского легиона), 900 всадников союзников и 200 (может несколько больше) галльских всадников, а также неизвестное количество велитов (легковооруженных метателей дротиков) отправился на разведку. Численность велитов была не меньше 2400, но вряд ли больше 4800. В разведке Сципион столкнулся с конницей Ганнибала, которая, если и уступала количественно общей численности римлян, то совсем незначительно. Но карфагенская кавалерия качественно существенно превосходила римскую. Если же численность карфагенян была больше, чем указывает Полибий (по свидетельству Ливия, Ганнибал выступил в поход с 18 тыс. всадников)? Отнимаем 2 тыс. оставленных в Испании, считаем, что основная часть потерь при переходе пришлась на пехоту, получается, что у Ганнибала должно было остаться не менее 12 тыс. конницы), то соотношение сил в их пользу ещё более значительно возрастает. При таком соотношении сил римское войско было просто обречено на поражение. Показательно, что ни Тит Ливий, ни Полибий ничего о полководческом искусстве Ганнибала не говорят. Ливий только констатирует факт превосходства карфагенской конницы над римской. Фридрих Энгельс в своей работе "Кавалерия" также отмечает, что у римлян не было ни малейшего шанса на успех. Чтобы победить при таком соотношении сил, вовсе не надо было быть Ганнибалом - этого добился бы любой другой полководец античности, не заслуживший столько восторженных эпитетов.
Теперь о битве при Треббии
Безусловное проявление полководческого таланта Ганнибала здесь нечего обсуждать. Хотелось бы только обратить внимание уважаемых читателей, что с этого сражения начинает формироваться стиль военного искусства Ганнибала - устраивание засад.
Подробно анализировать битву при Тразименском озере тоже смысла не имеет, давно всё описано и проанализировано, отмечу только, что после этого сражения Ганнибал всё более начинает поддаваться своему главному противнику на среднем этапе Второй Пунической войны, - римскому диктатору Квинту Фабию Максиму Кунктатору. Не решившись сделать попытку начать осаду Рима, Ганнибал позволил римлянам использовать их самый главный ресурс - значительно больший, говоря современным языком, мобилизационный резерв.
И наконец то мы дошли до битвы при Каннах
Что хотелось бы отметить, говоря об этом сражении в контексте данной темы. Хотя античные авторы одинаково описывают ход сражения, в их оценках имеются некоторые различия. Перечитывая Полибия, я отметил интересную деталь, - описывая ход битвы, Полибий 2 раза упомянул имя Ганнибала и 3 раза имя командира конницы левого фланга Гасдрубала (по Титу Ливию Гасдрубал командовал правым флангом). Ещё более интересен сделанный Полибием вывод:
"Как в этот раз, так и раньше победе карфагенян наибольше помогла многочисленность конницы. Будущим поколениям преподан был этим урок, что для войны выгоднее иметь половинное количество пехоты сравнительно с неприятельскою и решительно превосходить врага в коннице, нежели вступать в битву с силами, совершенно равными неприятельским."
Любому мало-мальски знакомому с военным делом и разумному человеку ясно, что по исходу одного сражения столь далеко идущие выводы не делаются. И я думаю, что Полибий это прекрасно понимал. Но Полибий вставил свой вывод в конец описания битвы. Зачем он это сделал? Я думаю, затем, что один нюанс сражения ему хотелось бы скрыть. Какой именно нюанс? В этом мы попытаемся разобраться, когда речь пойдёт о Полибии.
Тит Ливий свое отношение к битве при Каннах изложил двумя способами: скрытым намёком и открытым мнением. Он только один раз упоминает Гасдрубала, Ганнибала упоминает только в связи с якобы сказанной им фразой, но подробно описывает смерть римского консула Луция Эмилия Павла. Обратимся к его тексту:
"Гней Лентул, военный трибун, проезжавший мимо верхом, увидел консула: он весь в крови сидел на камне. "Луций Эмилий, - обратился к нему Лентул, - ты один неповинен в сегодняшнем поражении и боги должны бы тебя пожалеть: пока у тебя ещё есть силы, я подсажу тебя на коня и пойду, прикрывая, рядом. Не омрачай этот день ещё смертью консула; и так хватит слёз и горя". "Хвала твоей доблести, Гней Корнелий, - ответил консул, - не теряй времени, попусту сокрушаясь: его и так мало - спеши, спасайся из вражеских рук. Уходи, объяви всенародно сенаторам: пусть, пока ещё не подошёл враг-победитель, укрепят им и усилят охрану; Квинту Фабию скажи, Луций Эмилий помнил его советы, пока жил, помнит и теперь, умирая. Меня оставь умирать среди моих павших солдат: я не хочу второй раз из консула стать обвиняемым и не хочу стать обвинителем своего коллеги, чтобы чужой виной защищать свою невиновность". За этим разговором их застигла сначала толпа бегущих сограждан, а потом и врагов: не зная, что перед ними консул, они закидали его дротиками; Лентула из переделки вынес конь."
Думаю, всем понятно, что в бою разговоров в таком изысканном стиле не ведут. Но Тит Ливий вставил этот диалог в своё сочинение. Читатели могут спросить меня: зачем? Отвечаю: таким способом Ливий высказал своё мнение о том, кого именно считает виновником поражения римлян. Слова военного трибуна о невиновности Эмилия Павла и слова консула о его нежелании быть обвинителем коллеги, говорят нам о том, что виновником поражения римлян Ливий считал второго консула - некомпетентного в военном деле Гая Теренция Варрона. А в заключении XXII книги своего произведения Ливий уже прямо пишет:
"так высок в это самое время был дух народа, что все сословия вышли навстречу консулу, главному виновнику страшного поражения и благодарили его за то, что он не отчаялся в государстве; будь он вождём карфагенян, не избежать бы ему страшной казни".
То есть, по мнению Ливия, не столько Ганнибал показал свой полководческий талант, сколько Варрон показал свою полную некомпетентность. Поэтому и общая оценка битвы у Ливия весьма примечательна: "Такова была битва при Каннах, столь же знаменитая печальным исходом, как и сражение при Аллии, впрочем, по последствиям беда оказалась менее тяжкой из-за того, что враг замешкался, но по людским потерям - и тяжелее, и позорнее".
Не сам факт поражения, а его позорный характер, обусловленный некомпетентностью командира, Ливий считал главным итогом битвы при Каннах.Битва при Каннах стала вершиной впечатляющей, но очень короткой успешной военной карьеры Ганнибала. Сразу же после сражения между Ганнибалом и его гиппархом Магарбалом случилось разногласие, в ходе которого Магарбал бросил Ганнибалу упрёк, который можно считать моральным приговором Ганнибалу как полководцу. Тит Ливий повествует об этом так:
"Все окружавшие победителя - Ганнибала, поздравляли его и советовали после такого сражения уделить остаток дня и следующую ночь отдыху для самого себя и усталых солдат; один только Магарбал, начальник конницы, считал, что так мешкать нельзя. "Пойми, - сказал он, - что это сражение значит: через пять дней ты будешь пировать на Капитолии. Следуй дальше, я с конницей поскачу вперёд, пусть римляне узнают, что ты пришёл раньше, чем услышат, что ты идёшь". Ганнибалу эта мысль показалась излишне заманчивой и чересчур великой, чтобы он сразу смог её охватить умом. Он ответил, что хвалит рвение Магарбала, но чтобы взвесить всё, нужно время. "Да, конечно, - сказал Магарбал, - не всё дают боги одному человеку: побеждать, Ганнибал, ты умеешь, а воспользоваться победой не умеешь". Все уверены в том, что однодневное промедление спасло и город, и всю державу".
Отказавшись идти на Рим и начать осаду, Ганнибал не просто совершил ошибку. Своим решением он перечеркнул все свои победы и, образно говоря, своими собственными руками отдал стратегическую инициативу врагу. Без попытки осады и взятия Рима, само вторжение в Италию теряло всякий смысл. Вряд ли Ганнибал не знал о войне Пирра в Италии, источники утверждают, что знал. И уж вне всякого сомнения он знал о сражениях своего отца, Гамилькара Барки с римлянами. Неужели он думал, что два поражения, даже очень жестоких заставят римский сенат подписать капитуляцию? Неужели он всерьёз думал, что услыхав о поражениях римлян, италики сломя голову помчатся записываться в его войско? Действительно, после битвы при Каннах, многие италийские племена отложились от Рима. Но, как показали последующие события, сделали они это, имея целью вернуть свой статус до установления римского владычества в Италии, а вовсе не для того, чтобы проливать свою кровь за карфагенян.
С момента битвы при Каннах до отбытия Ганнибала из Италии прошло 13 лет. Ровно столько же правил Македонией Александр Великий. Но Александр за 13 лет своего царствования завоевал территории современных: Болгарии, Греции, большую часть Турции, Сирии, Ливана, Израиля, Палестины, Египта, Ирака, Ирана, Афганистана, Таджикистана и Пакистана. Возможно, часть завоевания было слишком поспешным, но общий масштаб впечатляет. В 312 году до н.э. Селевк с 1 тыс. воинов вернулся в столицу своей сатрапии - Вавилон. Спустя 11 лет он уже контролировал большую часть македонских завоеваний в Азии, имел армию, одну из сильнейших среди армий диадохов и самую многочисленную элефантерию, которая обеспечила ему победу в битве при Ипсе и почётный титул Победителя. Антиох III, современник Ганнибала и весьма посредственный военачальник, в 217 году потерпел поражение в битве при Рафии, но за 15 лет сумел укрепить своё царство и взять реванш. Гай Юлий Цезарь за срок чуть менее 14 лет завоевал Галлию и поставил на колени саму Римскую республику. Так как Википедия сравнивает Ганнибала с Наполеоном, можно и о последнем немного сказать. За всё время своего правления, которое по продолжительности практически равно Второй Пунической войне, Бонапарт установил контроль над большей частью европейского континента, а в 1812 году даже до Москвы дошёл.
Теперь посмотрим, как распорядился столь продолжительным временем Ганнибал? И здесь нас ждёт разочарование. Ничего великого и блестящего за эти 13 лет Ганнибал не совершил. В 211 он подошёл со своим войском к Риму, но снова не решился начать осаду. Вся боевая деятельность Ганнибала свелась к многочисленным, но малозначительным стычкам с римлянами в ожидании подмоги от своих братьев. А враг его тем временем не терял времени даром. Сначала они вернули под свой контроль Сицилию, потом стали вторгаться в Испанию и в 206 г. до н. э. изгнали карфагенян из неё. Завоевания отца Ганнибала, Гамилькара Барки были утрачены. В 207 году до н. э. братья Ганнибала, Гасдрубал и Магон были разбиты римскими консулами Марком Ливием Салинатором и Гаем Клавдием Нероном в битве при Метавре. Стратегия Ганнибала потерпела полный крах, надежды на победу не осталось. В 204 году до н. э. римляне высадились в Африке. На их сторону перешёл важнейший союзник Карфагена - нумидийский царь Массинисса. Карфагенская герусия отправила приказ Ганнибалу вернуться на родину.
Вот мы и подошли к финальному сражению Второй Пунической войны - битве при Заме
Сначала выскажу своё мнение, а потом немного процитирую Полибия и Тита Ливия. В битве при Заме Ганнибал себя показал совсем не "отцом стратегии", об этом даже говорить не приходится. Он показал себя скорее "пасынком тактики", поставив боевых слонов против фронта римской пехоты. А ведь к тому времени уже было известно, что боевые слоны наиболее эффективны против кавалерии и колесниц. В битве при Ипсе, Селевк Никатор, бросив своих слонов против конницы Деметрия, отрезал её от фаланги Антигона, что позволило армии коалиции окружить и разгромить её. В "битве слонов", сын Селевка, Антиох I Сотер и его советник, родосец Теодот, которых никто великими полководцами не считает, также добились победы над численно превосходящим войском галатов, поставив слонов против конницы. Ганнибал же действовал в битве при Заме в духе своего противника в битве при Каннах - Гая Теренция Варрона. Он пытался прорвать центр римского войска, но оставил неприкрытыми фланги и тыл. Поставь он слонов в тылу своей пехоты, вражеской коннице было сложнее совершить свою атаку.
В Википедии в статье о битве при Заме есть оригинальный пассаж, который я процитирую:
"Не будь у Сципиона многочисленной нумидийской конницы, Ганнибал смог бы использовать своих боевых слонов против кавалерии противника, и наверняка бы выиграл бой. Но нумидийским коням был привычен вид слонов, а всадники сами порой участвовали в их ловле. Помимо того, эта лёгкая кавалерия вела лишь метательный бой и вряд ли бы получила серьёзные потери от атаки огромных млекопитающих".(https://ru.wikipedia.org/wiki/Битва_при_Заме)
Не знаю, кто автор этого опуса, но ерунда написана полная. Во-первых, даже если кони нумидийцев и не боялись слонов, вряд ли бы нумидийская конница смогла атаковать прикрытый слонами тыл карфагенской пехоты; а во-вторых, нумидийцы были вооружены и мечами, о чём свидетельствует эпизод из описания Титом Ливием битвы при Каннах. Именно нумидийскую конницу римляне впоследствии широко использовали для преследования разгромленного противника.Ну а как же оценивали действия Ганнибала античные авторы? И вот тут мы сталкиваемся с интересным явлением. Апологетики, по меньшей мере, столько же, если не больше, чем при оценке ими же битвы при Каннах. Вот Полибий:
"И всё-таки Ганнибал умел принять своевременно против всех их приспособлений рассчитанные меры с несравненной проницательностью. Так, с самого начала он запасся большим количеством слонов и потом ставил их перед боевой линией с целью расстраивать и разрывать ряды неприятелей. За слонами он помещал, прежде всего, наёмников, а дальше карфагенян, дабы истощить силы врага в предварительной борьбе и продолжительной, а также для того, чтобы принудить карфагенян нахождением в середине оставаться на местах во время сражения... Воинов отборнейших по мужеству и отваге он ставил в некотором отдалении от прочего войска, дабы они издали наблюдали за ходом сражения и, в целости сохраняя свои силы, могли в решительную минуту послужить своей доблестью. И если Ганнибал, до сего времени непобедимый, сражен был теперь, невзирая на то, что сделал всё возможное для достижения победы, то нельзя осуждать его строго. Иной раз судьба противодействует замыслам доблестных мужей, а иногда, как гласит пословица, "достойный встречает в другом достойнейшего". Это, можно сказать, и случилось тогда с Ганнибалом".
Когда читаешь эти строки, на ум невольно приходят две мысли: 1) если Ганнибал "отец стратегии", величайший военачальник, кто же тогда его победитель - Публий Корнелий Сципион Африканский? 2) ох и несообразительным человеком был Ганнибал! И зачем он в Эфесе сказал, что величайшим полководцем был давно умерший Александр Македонский? Сказал бы, что величайшим полководцем был римлянин Гай Теренций Варрон, а то, что он поражение при Каннах потерпел - так это злая судьба и зависть богов. И Сципиону было бы нечего возразить.
Рассмотрим теперь оценку Тита Ливия:
"И сам Сципион, и все знатоки военного дела воздали ему должное за исключительное умение, с каким он в тот день построил своё войско: впереди он поставил слонов, чтобы внезапное нападение этих неодолимо сильных животных расстроило боевой порядок римской армии, на который больше всего рассчитывали римляне; вспомогательные отряды он поставил впереди карфагенян, чтобы этот разноплеменной сброд, эти наёмники, не знающие верности, удерживаемые только корыстью, лишены были возможности бежать; они должны были принять на себя первый неистовый натиск римлян, утомить их и хотя бы притупить их оружие о свои тела; дальше были поставлены были карфагеняне и африканцы - на них Ганнибал возлагал всю надежду; вступив со свежими силами в бой, они могли одержать вверх над противником, равным по силе, но уже усталым и израненным; вслед за ними на некотором расстоянии стояли италийцы, отодвинутые Ганнибалом как можно дальше - неизвестно было, друзья они или враги? Таков был последний образец воинского искусства Ганнибала".
Как мы видим, оценки Полибия и Тита Ливия практически совпадают, за исключением одной только детали. Грек Полибий якобы оценивает действия Ганнибала самостоятельно, а Ливий прямо указывает, что это оценка Сципиона Африканского и его окружения. Вполне возможно, что эта оценка содержалась в отчёте Сципиона сенату. Если это так, то нет ничего удивительного в восхвалении Ганнибала Сципионом. Ведь прославляя Ганнибала, он, тем самым прославлял самого себя.
Последние годы жизни Ганнибала выглядят странно для великого полководца. Он скитался от одного двора ближневосточных династов к другому, нигде долго не задерживаясь и не получая признания, достойного его славы. Если ему и давали поручения, то они никак не соответствовали репутации известного военачальника, - заместитель наварха, начальник строительных работ. Неизвестно, почему он покинул далёкую и относительно безопасную Армению и перебрался в более близкую к Риму, а, следовательно, и более опасную Вифинию? Неизвестно, сами римляне нашли его там или же вифинский царь принял решение о его выдаче? Ответы, на эти вопросы мы, вероятнее всего уже никогда не получим. Важно другое, звезда Ганнибала угасла, и, казалось бы, о нём можно было забыть. Но он забыт не был. И заслуга в этом греко-римских историков, прежде всего Полибия и Тита Ливия. И у того, и у другого были свои причины прославлять Ганнибала, даже когда факты не обязывали их делать.
Полибий был греком, но многие годы прожил в Риме и был близок к Публию Корнелию Сципиону Эмилиану Африканскому (Младшему) Нумантийскому и входил в организованный последним литературно-философский кружок. Сам Сципион Эмилиан был внуком Луция Эмилия Павла, консула погибшего в битве при Каннах и приёмным сыном Публия Конелия Сципиона, сына Сципиона Африканского Старшего и римского историка, написавшего не дошедшую до нас историю Рима на греческом языке. Очень вероятно, что Полибий широко использовал этот труд при написании своей "Всеобщей истории". Близость Полибия к Сципиону Эмилиану объясняет причину апологетичного отношения историка к Ганнибалу. Прославляя Ганнибала, Полибий, тем самым, прославлял фамилию своего покровителя.
Что касается Тита Ливия, то его мотив был другим. Молодость Ливия прошла в годы жестокой гражданской войны между помпеянцами и цезарианцами. Римская республика, патриотом которой был Тит Ливий, шла к своему концу. Все меньше поступало известий о победах римских легионов над врагами Рима, зато всё чаще поступали известия о победах римлян над римлянами. Ливий осуждал такое положение вещей. Идеал он видел в тех временах, когда Республика находилась в состоянии единства и не раздиралась распрями. И эпоха Второй Пунической войны была таким временем. Поэтому восхваляя Ганнибала, Тит Ливий восхвалял не только доблесть предков, победивших "завоевателя", но и мягко высказывал своё критическое отношение к современности.
Итак, делаем вывод: Ганнибал, несомненно, был незаурядным, очень талантливым военачальником. Но, он не был более талантлив и гениален, чем Селевк I Никатор, Антигон I Монофталм, Деметрий I Полиоркет, его отец, Гамилькар Барка, Сципион Африканский, Гай Марий и Луций Корнелий Сулла, поэтому украшающие эпитеты, вроде "отец стратегии", "величайший" представляются неуместными. Равно как упоминание только его имени в соответствующих разделах учебников по истории военного искусства.
Информация