Гайдар и Таиска
Ещё одна история о военном детстве, которая произошла зимой 1941 года на территории нынешней Липецкой области. И опять-таки: на первый взгляд здесь нет подвига, спасения человеческой жизни. Но есть то, чего сейчас очень не хватает и взрослым, и детям — уважительное, даже почтительное отношение к своим родным и хорошему, доброму печатному слову.
...Десятилетняя Таиска Лопатина стояла у окна, бестолково сжимая в руках старые отцовские калоши. Мама сидела на кровати, бессильно сложив руки на коленях, и молча смотрела на папу. А он ходил по их небольшой комнатке, без конца курил и говорил о том, что война скоро кончится и он вернётся домой. Давал какие-то советы: куда прятать корову, где лучше скрываться от бомбёжек, в каком месте закопать съестное, если в их село войдёт враг. Зачем всё это делать, если война скоро кончится?..
Мама не отвечала отцу и только смотрела на него. А Таиска всё сильнее сжимала в руках калоши. «Сейчас он возьмёт их с собой — и у меня совсем ничего не останется, - думала она. А может, он калоши и не возьмёт. Наверное, в армии ему сапоги выдадут...»
Отец вдруг замолчал, посмотрел на дочку:
- Пойдём, озорница, мне надо поручить тебе важное дело.
Они вышли в маленькие сенцы. Отец присел на лавку и вытащил из-за пазухи какие-то потрёпанные листы.
- Вручаю тебе, дочка, драгоценную вещь. Помнишь, недавно к нам приезжал из Тулы дядя Лёня?
Таиска кивнула. Дядя Лёня, папин брат, смуглый, весёлый, черноглазый, на минуту представился ей.
- Так вот, - продолжил отец. - Он привозил с собой детский календарь и мне почитать давал. Есть такой известный писатель — Аркадий Петрович Гайдар. Ты, наверное, о нём уже знаешь. В этом календаре напечатали его новый рассказ. Я прочитал и переписал для тебя. Хотел тебе подарить на день рождения, да, видно, не судьба. Отдаю просто так, без праздника. Прочитаешь рассказ и выучишь наизусть — вот тебе мой отцовский завет.
...Свеча догорала, и Таиска низко склонилась над страницами, пахнувшими табаком, с трудом разбирая рассказ «Поход», написанный мелким торопливым отцовским почерком. «Ночью красноармеец принёс повестку. А на заре, когда Алька ещё спал, отец крепко поцеловал его и ушёл на войну — в поход...»
И Таискин отец ушёл в поход. Только вот попрощаться успел.
«...И вот для того, чтобы набрать перед дорогой силы, Алька съел без каприза полную тарелку каши, выпил молока. А потом они с матерью сели готовить походное снаряжение. Мать шила ему штаны, а он, сидя на полу, выстругивал себе из доски саблю...»
Таиске тоже очень хотелось идти на войну, чтобы помочь поскорее разбить лютых фашистов. Вот ведь сила талантливого печатного слова: девочка решила, что прямо завтра начнёт готовиться к дальней дороге. Наверное, мама догадалась об этом, потому что связала Таиске тёплые варежки. Пряжи чуть-чуть не хватило, и у правой варежки не было большого пальца. Но это ничего, девочка потерпит. А может, к зиме и война кончится.
Свеча догорела, пришлось лечь спать. Но Таиска долго ворочалась, представляя, как обрадуется отец, увидев на поле боя свою храбрую дочь...
Так шли дни. Работа Таиски продвигалась очень медленно: выполнить завет отца не давали бесконечные хозяйственные дела.
Но вот однажды утром, ещё затемно, мать разбудила Таиску и каким-то особым, звенящим от волнения голосом приказала собираться в дорогу. Фронт надвигался. Наши войска отступали под натиском фашистов, которых было гораздо больше. Бои гремели уже неподалёку. И жителей села Чермошное (ныне - это территория Измалковского района Липецкой области) — тех, что были с детьми — руководство колхоза решило эвакуировать.
«...День за днём готовили Альку в далёкий путь. Шили штаны, рубахи, знамёна, флаги, вязали тёплые чулки, варежки...» А у Таиски и её мамы, Татьяны Петровны, не было на сборы даже одного дня. И все свои нехитрые вещи: рубашки, чулки, варежки — они за полчаса увязали в простыню.
Домашний скот, хоть и не весь, взрослые пастухи ещё ночью, пока дети спали, увели по соседним сёлам. А ранним утром к дому Лопатиных подъехал дядя Яша, сосед. Мать заперла избу на замок (прежде в избе замка не было, а только задвижка изнутри — кого бояться-то? Но отец, уходя на фронт, велел сделать петли и замок), сложила в телегу тюк с вещами. Таиска уселась на него верхом, чтобы было теплее.
- Нно! - прищёлкнул языком дядя Яша, и лошадь затрусила.
Они проехали совсем немного, успели только выбраться из самого села, но на большую дорогу, по которой то и дело ехали телеги и шли пешком люди с ребятишками, встать не успели. Таиска взглянула на их тюк с вещичками — и вдруг точно молния ударила: тетрадь! Она забыла тетрадь!
- Мама, мамочка! - закричала во весь голос девочка. - Останови! Мне нужно домой, там Гайдар остался!
- Куда ты?! - прикрикнула изумлённая мать. - Стой! Фашисты скоро будут, убьют, глупая!
Но Таиска ничего не слышала. Она уже спрыгнула на землю и помчалась назад, к дому. Она не слышала, что кричали ей вдогонку мать и дядя Яша. Бежала, что было сил, распахнув свою телогрейку от жары. Платок то и дело сползал на лоб и закрывал глаза. Но девочка бежала и бежала, и в голове стучала невесть откуда взявшаяся мысль: потеряет тетрадь — не вернётся домой отец.
...Над головой раздался непонятный гул, словно пролетел рой больших шмелей. Таиска подняла голову: самолёт! Немцы!
Самолёт был один. Он летел медленно и низко надо землёй. Фашист вёл разведку. И, быть может, заметил девочку, бегущую по дороге. Но стрелять не стал. Он всё кружил и кружил над селом, как большой стервятник над будущей добычей. А Таиске казалось, что лётчик летит вслед за ней и хочет раньше раньше забрать драгоценную тетрадь. И она бежала, что было сил, чтобы опередить его.
Вот их дом, пустой и оттого будто незнакомый. Девочка по привычке толкнула дверь, не заметив замок. Заперто. Не раздумывая, подбежала к окну и ударила кулачком в стекло, до крови поранившись. Оно со звоном разбилось, и Таиска влезла в комнату. Подбежала к кровати, схватила тетрадь, оставленную под подушкой, и вылезла назад.
Да не удержалась, упала. Один лист порвался, и кусочек его тотчас подхватил ветер. Заплакав, Таиска побежала вперёд. Она хотела было догнать этот кусочек и наверняка бы это сумела, но навстречу уже бежала мама. Пришлось уезжать...
Фашисты действительно заняли Чермошное и близлежащие сёла. Любой, кто несколько раз читал подобные сведения о захвате немцев наших деревень и городов, знают, что за это фразой следует другая — о зверствах и расправах. Да, они были и здесь: селяне не хотели подчиняться оккупантам, отдавать продукты, готовить им пищу, и те устраивали показательные расстрелы и повешения (всего в Измалковском районе от рук фашистов погибли более двухсот пятидесяти человек). А ещё в Чермошном немцы придумали две особые «фишки»: выбивали окна во всех домах — декабрь, лютый мороз, который фрицы ненавидели и, видимо, хотели, чтобы и мирные жители тоже страдали от него. И — книги. Фашисты отрывали у них переплёты и выстилали дорожки к домам, в которых располагались.
И здесь, скорее всего, сыграло роль то, что Таиска сама выбила стекло, доставая тетрадь. Да ещё поранилась — на окне остались капли крови. Немцы, видимо, решили, что этот дом уже «прошёл проверку», взять там нечего, и почти не тронули его, но сожгли рядом стоявшие сараи для скота...
Эвакуацию семья Лопатиных пережила у сестры Татьяны Петровны, в селе Репец Задонского района. А потом они вернулись домой. Скотина пропала вся: та, что, пытаясь спасти, угнали свои пастухи, погибла в болоте, на которую наткнулась в темноте (угоняли-то ночью). По весне собирали разную траву. Когда пошёл лёд, глушили рыбу. Всё, что могли, выращивали на огороде — тем и жили.
В победном мае встретили с войны отца, Илью Егоровича.
- Ну, дочка, выполнила боевое задание? - спросил отец, когда прошла первая горячка радости.
Таиска вздохнула и заплакала.
- Я не знаю, чем кончился рассказ, папа! Один лист унёс ветер, я не смога его догнать. А у нас теперь библиотеки нет, взять негде. Если ты узнаешь адрес Гайдара, скажи мне, я поеду к нему!
Глаза отца стали серьёзными:
- Я слышал, Гайдар погиб. Читал о нём во фронтовой газете. Но книги его мы найдём обязательно, дочка, не печалься! И библиотека у вас в школе снова будет, вот увидишь. И книги туда новые поступят. А рассказ закончился хорошо. Отец Альки вернулся домой...
...Таисия Ильинична Канатова, бывшая Лопатина, много лет прожила в Воронеже, работала учителем литературы в школе №2. Очень часто проводила с ребятами классные часы, посвящённые творчеству Аркадия Гайдара. И не уставала удивлять мальчишек и девчонок своей памятью: многие произведения этого писателя Таисия Ильинична помнила наизусть. Ребята поражались: зачем она их учит?.. Всегда ведь можно взять в библиотеке (а сейчас — найти в Интернете) книгу и прочитать. Им было невдомёк, что учительница не считала библиотеки чем-то незыблемым и постоянным. Она-то знала, как может повернуться жизнь.
...Десятилетняя Таиска Лопатина стояла у окна, бестолково сжимая в руках старые отцовские калоши. Мама сидела на кровати, бессильно сложив руки на коленях, и молча смотрела на папу. А он ходил по их небольшой комнатке, без конца курил и говорил о том, что война скоро кончится и он вернётся домой. Давал какие-то советы: куда прятать корову, где лучше скрываться от бомбёжек, в каком месте закопать съестное, если в их село войдёт враг. Зачем всё это делать, если война скоро кончится?..
Мама не отвечала отцу и только смотрела на него. А Таиска всё сильнее сжимала в руках калоши. «Сейчас он возьмёт их с собой — и у меня совсем ничего не останется, - думала она. А может, он калоши и не возьмёт. Наверное, в армии ему сапоги выдадут...»
Отец вдруг замолчал, посмотрел на дочку:
- Пойдём, озорница, мне надо поручить тебе важное дело.
Они вышли в маленькие сенцы. Отец присел на лавку и вытащил из-за пазухи какие-то потрёпанные листы.
- Вручаю тебе, дочка, драгоценную вещь. Помнишь, недавно к нам приезжал из Тулы дядя Лёня?
Таиска кивнула. Дядя Лёня, папин брат, смуглый, весёлый, черноглазый, на минуту представился ей.
- Так вот, - продолжил отец. - Он привозил с собой детский календарь и мне почитать давал. Есть такой известный писатель — Аркадий Петрович Гайдар. Ты, наверное, о нём уже знаешь. В этом календаре напечатали его новый рассказ. Я прочитал и переписал для тебя. Хотел тебе подарить на день рождения, да, видно, не судьба. Отдаю просто так, без праздника. Прочитаешь рассказ и выучишь наизусть — вот тебе мой отцовский завет.
...Свеча догорала, и Таиска низко склонилась над страницами, пахнувшими табаком, с трудом разбирая рассказ «Поход», написанный мелким торопливым отцовским почерком. «Ночью красноармеец принёс повестку. А на заре, когда Алька ещё спал, отец крепко поцеловал его и ушёл на войну — в поход...»
И Таискин отец ушёл в поход. Только вот попрощаться успел.
«...И вот для того, чтобы набрать перед дорогой силы, Алька съел без каприза полную тарелку каши, выпил молока. А потом они с матерью сели готовить походное снаряжение. Мать шила ему штаны, а он, сидя на полу, выстругивал себе из доски саблю...»
Таиске тоже очень хотелось идти на войну, чтобы помочь поскорее разбить лютых фашистов. Вот ведь сила талантливого печатного слова: девочка решила, что прямо завтра начнёт готовиться к дальней дороге. Наверное, мама догадалась об этом, потому что связала Таиске тёплые варежки. Пряжи чуть-чуть не хватило, и у правой варежки не было большого пальца. Но это ничего, девочка потерпит. А может, к зиме и война кончится.Свеча догорела, пришлось лечь спать. Но Таиска долго ворочалась, представляя, как обрадуется отец, увидев на поле боя свою храбрую дочь...
Так шли дни. Работа Таиски продвигалась очень медленно: выполнить завет отца не давали бесконечные хозяйственные дела.
Но вот однажды утром, ещё затемно, мать разбудила Таиску и каким-то особым, звенящим от волнения голосом приказала собираться в дорогу. Фронт надвигался. Наши войска отступали под натиском фашистов, которых было гораздо больше. Бои гремели уже неподалёку. И жителей села Чермошное (ныне - это территория Измалковского района Липецкой области) — тех, что были с детьми — руководство колхоза решило эвакуировать.
«...День за днём готовили Альку в далёкий путь. Шили штаны, рубахи, знамёна, флаги, вязали тёплые чулки, варежки...» А у Таиски и её мамы, Татьяны Петровны, не было на сборы даже одного дня. И все свои нехитрые вещи: рубашки, чулки, варежки — они за полчаса увязали в простыню.
Домашний скот, хоть и не весь, взрослые пастухи ещё ночью, пока дети спали, увели по соседним сёлам. А ранним утром к дому Лопатиных подъехал дядя Яша, сосед. Мать заперла избу на замок (прежде в избе замка не было, а только задвижка изнутри — кого бояться-то? Но отец, уходя на фронт, велел сделать петли и замок), сложила в телегу тюк с вещами. Таиска уселась на него верхом, чтобы было теплее.
- Нно! - прищёлкнул языком дядя Яша, и лошадь затрусила.
Они проехали совсем немного, успели только выбраться из самого села, но на большую дорогу, по которой то и дело ехали телеги и шли пешком люди с ребятишками, встать не успели. Таиска взглянула на их тюк с вещичками — и вдруг точно молния ударила: тетрадь! Она забыла тетрадь!
- Мама, мамочка! - закричала во весь голос девочка. - Останови! Мне нужно домой, там Гайдар остался!
- Куда ты?! - прикрикнула изумлённая мать. - Стой! Фашисты скоро будут, убьют, глупая!
Но Таиска ничего не слышала. Она уже спрыгнула на землю и помчалась назад, к дому. Она не слышала, что кричали ей вдогонку мать и дядя Яша. Бежала, что было сил, распахнув свою телогрейку от жары. Платок то и дело сползал на лоб и закрывал глаза. Но девочка бежала и бежала, и в голове стучала невесть откуда взявшаяся мысль: потеряет тетрадь — не вернётся домой отец.
...Над головой раздался непонятный гул, словно пролетел рой больших шмелей. Таиска подняла голову: самолёт! Немцы!
Самолёт был один. Он летел медленно и низко надо землёй. Фашист вёл разведку. И, быть может, заметил девочку, бегущую по дороге. Но стрелять не стал. Он всё кружил и кружил над селом, как большой стервятник над будущей добычей. А Таиске казалось, что лётчик летит вслед за ней и хочет раньше раньше забрать драгоценную тетрадь. И она бежала, что было сил, чтобы опередить его.
Вот их дом, пустой и оттого будто незнакомый. Девочка по привычке толкнула дверь, не заметив замок. Заперто. Не раздумывая, подбежала к окну и ударила кулачком в стекло, до крови поранившись. Оно со звоном разбилось, и Таиска влезла в комнату. Подбежала к кровати, схватила тетрадь, оставленную под подушкой, и вылезла назад.
Да не удержалась, упала. Один лист порвался, и кусочек его тотчас подхватил ветер. Заплакав, Таиска побежала вперёд. Она хотела было догнать этот кусочек и наверняка бы это сумела, но навстречу уже бежала мама. Пришлось уезжать...
Фашисты действительно заняли Чермошное и близлежащие сёла. Любой, кто несколько раз читал подобные сведения о захвате немцев наших деревень и городов, знают, что за это фразой следует другая — о зверствах и расправах. Да, они были и здесь: селяне не хотели подчиняться оккупантам, отдавать продукты, готовить им пищу, и те устраивали показательные расстрелы и повешения (всего в Измалковском районе от рук фашистов погибли более двухсот пятидесяти человек). А ещё в Чермошном немцы придумали две особые «фишки»: выбивали окна во всех домах — декабрь, лютый мороз, который фрицы ненавидели и, видимо, хотели, чтобы и мирные жители тоже страдали от него. И — книги. Фашисты отрывали у них переплёты и выстилали дорожки к домам, в которых располагались.
И здесь, скорее всего, сыграло роль то, что Таиска сама выбила стекло, доставая тетрадь. Да ещё поранилась — на окне остались капли крови. Немцы, видимо, решили, что этот дом уже «прошёл проверку», взять там нечего, и почти не тронули его, но сожгли рядом стоявшие сараи для скота...
Эвакуацию семья Лопатиных пережила у сестры Татьяны Петровны, в селе Репец Задонского района. А потом они вернулись домой. Скотина пропала вся: та, что, пытаясь спасти, угнали свои пастухи, погибла в болоте, на которую наткнулась в темноте (угоняли-то ночью). По весне собирали разную траву. Когда пошёл лёд, глушили рыбу. Всё, что могли, выращивали на огороде — тем и жили.
В победном мае встретили с войны отца, Илью Егоровича.
- Ну, дочка, выполнила боевое задание? - спросил отец, когда прошла первая горячка радости.
Таиска вздохнула и заплакала.
- Я не знаю, чем кончился рассказ, папа! Один лист унёс ветер, я не смога его догнать. А у нас теперь библиотеки нет, взять негде. Если ты узнаешь адрес Гайдара, скажи мне, я поеду к нему!
Глаза отца стали серьёзными:
- Я слышал, Гайдар погиб. Читал о нём во фронтовой газете. Но книги его мы найдём обязательно, дочка, не печалься! И библиотека у вас в школе снова будет, вот увидишь. И книги туда новые поступят. А рассказ закончился хорошо. Отец Альки вернулся домой...
...Таисия Ильинична Канатова, бывшая Лопатина, много лет прожила в Воронеже, работала учителем литературы в школе №2. Очень часто проводила с ребятами классные часы, посвящённые творчеству Аркадия Гайдара. И не уставала удивлять мальчишек и девчонок своей памятью: многие произведения этого писателя Таисия Ильинична помнила наизусть. Ребята поражались: зачем она их учит?.. Всегда ведь можно взять в библиотеке (а сейчас — найти в Интернете) книгу и прочитать. Им было невдомёк, что учительница не считала библиотеки чем-то незыблемым и постоянным. Она-то знала, как может повернуться жизнь.
Информация