Гурийская республика. Как грузинский уезд откололся от Российской империи
Революция 1905-1907 гг. охватила практически всю территорию Российской империи. В целом ряде регионов России и подвластных территорий произошли массовые восстания, в результате которых были провозглашены республики на территории городов, уездов и даже отдельных сельских поселений и городских кварталов. Примечательно, что весьма значительной революционная волна была на Кавказе, особенно — в Грузии, где революционная пропаганда социал-демократов и социалистов-федералистов нашла благоприятную почву, в том числе, и потому, что местное население чувствовало себя дискриминируемым по национальному признаку.
В Грузии были весьма сильны автономистские и сепаратистские настроения, некоторые сторонники которых впоследствии и восприняли социал-демократические и социал-федералистские идеи. В начале ХХ века Грузия превратилась в один из наиболее подверженных революционным настроениям регионов Российской империи. Здесь действовали практически все революционные партии страны — от социал-демократов большевистского и меньшевистского толка до анархистов-коммунистов и анархистов-синдикалистов. Выходцы из Грузии проявляли революционную активность не только на родине, но и за ее пределами, многие из них добились широкой известности в революционном движении. Напомним, что грузинами или представителями других проживавших на территории Грузии народов были Сталин (Джугашвили) и Орджоникидзе, Джапаридзе и Киквидзе, Енукидзе и Берия, Каландаришвили и Черкезов, множество других видных большевиков, эсеров и анархистов. При этом, учитывая специфику менталитета местного населения и национальные традиции, революционная борьба в Грузии практически сразу же приобрела радикальный характер. Грузинские революционеры прославились на ниве экспроприаций, перестрелок с полицией, покушений на чиновников и полицейских. Именно в Грузии имело место и провозглашение одной из первых в российской истории революционных крестьянских республик. Речь идет о Гурийской республике — малоизвестной, но очень интересной странице в политической истории Российской империи начала ХХ века.
Гурия — область «храбрых и вспыльчивых»
К началу ХХ века Гурия — историческая область в южной части Западной Грузии, — входила в состав Кутаисской губернии. Это была практически полностью грузинская территория, куда не переселялись выходцы из других регионов Российской империи. Центром Гурии был город Озургети, а сама Гурия именовалась Озургетским уездом Кутаисской губернии. До 1810 года, когда Гурия вошла в состав Российской империи, она имела статус самостоятельного княжества. На протяжении нескольких столетий, после распада Грузинского царства, Гурийское княжество умудрялось сохранять самостоятельность, хотя до XVI века формально считалось вассалом Имеретинского царства. Гурия вела частые войны с Османской империей, пытавшейся подчинить южные провинции княжества, прежде всего Ачару — Аджарию. В Гурии правила фамилия Гуриели — одна из ветвей грузинской династии Вданидзе — Дадиани. В 1810 г. князь Мамия V подписал договор о переходе Гурийского княжества под протекторат Российской империи, а в 1828 г., во время правления князя Давида Гуриели, самостоятельность княжества была окончательно упразднена, после чего оно влилось в состав Грузинско-Имеретинской губернии. В 1846 г. Гурия вошла в состав Кутаисской губернии. По переписи 1897 года в Озургетском уезде проживало 90 326 человек. Из них 4 710 человек проживало в городе Озургети, а остальные — в более мелких поселениях. Национальный состав уезда был, как уже говорилось выше, практически полностью грузинским. В Гурии проживало 86 057 грузин, что составляло 95,27% населения уезда, а также 3 009 греков (3,33% от общей численности населения). Русских в Озургетском уезде насчитывалось лишь 526 человек, то есть — 0,58% от общей численности населения уезда. Подавляющее большинство населения Гурии было занято в сельском хозяйстве, в целом регион был слаборазвит в экономическом отношении и поэтому беден.
В то же время, население Гурии имело одну специфическую черту, очень повлиявшую на распространение в этом регионе Грузии революционных идей — несмотря на экономическую отсталость уезда и бедность большей часть крестьянского населения, гурийцы очень трепетно относились к образованию. Озургетский уезд характеризовался более высоким уровнем образования по сравнению с другими районами Грузии. Историк и этнограф царского происхождения Вахушти Багратиони (1695-1758) так описывал гурийцев (гуруэли): « гуриец крайне быстр в речи, в движениях, в деле, любит прямолинейность, быстро злятся, но быстро успокаиваются. Гурийцы умны, быстры, и любят образование» (Вахушти Багратиони. История царства Грузинского / Перевод, предисловие, словарь и указатель: Н. Т. Накашидзе. — Тбилиси: Мецниереба, 1976.). С другой стороны — Гурия была краем с богатыми традициями сопротивления властям, а гурийцы, помимо тяги к образованию, отличались еще и воинственностью. В «Большой энциклопедии» 1905 года гурийцы описывались как люди храбрые, приветливые и верные данному слову, но крайне вспыльчивые и раздражительные. Еще в 1840 г., после того как, в связи с административной реформой, был упразднен последний институт Гурийской автономии — Совет гурийских князей, в Гурии стало нарастать недовольство русским правлением. Оно усугублялось введением новых налогов, а также распространявшимися слухами о том, что гурийских крестьян будут призывать на службу в русскую армию. В мае 1841 г. в селе Акети вспыхнуло народное восстание, в котором участвовали не только крестьяне, но и дворяне, и даже князья. Повстанцы хотели пробиться к российско-турецкой границе и объединиться с войсками кобулетского бека Хасана Тавдгиридзе. Против восставших были брошены войска под командованием полковника Брусилова. Однако разгромить семитысячные отряды повстанцев ему не удавалось. В августе отряд Абеса Болквадзе нанес поражение русскому отряду у деревни Гогорети. Затем повстанцы захватили крепость Шекветили на берегу Черного моря. Отряд Брусилова, который к этому времени смог занять столицу Гурии Озургети, оказался в осаде. На помощь Брусилову выдвинулись отряды мегрельского мтавара и имеретинской милиции, которые также были разбиты гурийцами. Тем не менее, подошедшим подкреплениям удалось в сентябре 1841 г. разгромить восставших. Абеса Болквадзе был убит, несколько лидеров восстания отправили в Сибирь. Впоследствии гурийцы столь же храбро, как и воевали против российской власти, воевали на ее стороне — во время русско-турецкой войны, в 1876 г., в Гурии должна была быть сформирована добровольческая милиция численностью в 1 тысячу человек. Однако Гурия дала три тысячи добровольцев, поскольку очень многие гурийцы не хотели показать себя трусами и были готовы отправиться на войну.
Несмотря на то, что в промежуток между 1841 и 1902 гг. серьезных восстаний в регионе не происходило, в Гурии продолжали кое-где действовать «пирали». Так называли местных разбойников. Слово «пирали» происходит от измененного арабского «фирар» — «беглый». Судя по всему, сначала так называли дезертиров из османской армии, прятавшихся в гурийских горах. Затем название «пирали» получили все местные разбойники, аналогичные северокавказским абрекам. Однако «пирали» соблюдали своеобразный «робин-гудовский» кодекс чести — они не грабили бедных, отдавали часть своей добычи нуждающимся и защищали свои селения от разбойничьих нападений других банд. Основное время «пирали» проводили в горных лесах, но периодически наведывались в родные селения, где их всегда радушно встречали, кормили, при необходимости оказывали медицинскую помощь. Кстати, одним из наиболее известных в начале ХХ века гурийских «пирали» был некий Датико Шеварднадзе — родной дядя Эдуарда Шеварднадзе, также уроженца Гурии, ставшего министром иностранных дел СССР, а затем, после распада Советского Союза, и президентом независимой Грузии.
Семинаристы, крестьяне и революционное движение
После отмены крепостного права большинство гурийских крестьян оказались в крайне сложном экономическом положении, так и не получив земли и превратившись в арендаторов. Естественно, что, не будучи хозяевами на обрабатываемой ими земле, они восприняли пролетарскую психологию и были радикально настроены по отношению к существующим порядкам. Среди гурийских земледельцев было много и дворян, которые по уровню благосостояния и условиям жизни практически не отличались от крестьян, но имели высокий уровень образования и развитое чувство собственного достоинства. Многие сыновья обедневших дворян получали образование в России, где и воспринимали радикально-демократические и социалистические идеи. Кстати, уроженцем села Карискуре Озургетского уезда был и Филипп Иесеевич Махарадзе (1868-1941) — будущий руководитель Грузинской ССР. Его отец Иесей Махардзе был священником и сын также собирался пойти по духовной стезе. Он окончил Озургетское духовное училище, после чего поступил в Тифлисскую духовную семинарию, однако затем решил получить светскую специальность. Одно время он учился в Варшавском ветеринарном институте, но курс обучения не закончил и был отчислен. После этого Филипп Махардзе вернулся в Грузию, где занялся революционной деятельностью. Кстати, многие выпускники Озургетского духовного училища участвовали в распространении революционных идей в Гурии. Так, одним из лидеров Гурийского восстания стал Герасим Фомич Махарадзе (1881-1937). Его биография вполне типична для грузинского революционера начала ХХ века. Сын псаломщика, окончил Озургетское духовное училище по первому разряду и был рекомендован к поступлению в Кутаисскую духовную семинарию. Однако уже в семинарии проявилось вольнодумие Герасима Махарадзе — его выгнали на шесть месяцев за организацию кружка самообразования, но затем восстановили. После окончания семинарии, в 1901 г. Герасим поступил на восточный факультет Санкт-Петербургского университета. Там он вступил в студенческую группу «Касса радикалов», участвовал в демонстрации, после чего был арестован на три месяца и затем выслан из российской столицы. Поступив в Юрьевский университет, Махардзе стал членом Союзного совета объединенных землячеств и организаций, где представлял грузинских учащихся. За участие в демонстрации он был вновь арестован на семь месяцев и затем выслан на Кавказ. После этого он перешел на нелегальное положение и под кличкой «Герман» работал сначала в бакинском социал-демократическом подполье, а затем — в Озургети, где вел революционную пропаганду среди гурийского крестьянства. Выходцем из Озургети, также учившимся в Озургетском духовном училище, был и Георгий Ильич Гогелиа (1878-1924) — один из первых грузинских и российских анархистов-коммунистов, заинтересовавшийся революционными идеями во время учебы за рубежом — во Франции и Швейцарии. Именно Гогелиа еще в 1900 году стал одним из инициаторов создания Группы русских анархистов за границей — созданного в Швейцарии, в Женеве, первого объединения русских анархистов. Позже он издавал знаменитый анархистский журнал «Хлеб и воля».
Революционные идеи ложились на уже подготовленную почву — крестьяне Гурии были очень недовольны своим социально-экономическим отношением. Как отмечал, выступая на II-м съезде РСДРП член Кавказского союзного комитета РСДРП Михаил Цхакая (1865-1950), «казне, князьям и духовенству принадлежат громадные земельные площади — леса и горы, пахоть и луга, пастбища и покосы, а крестьянину и его скоту, как и домашней птице, нет выхода из своей хатки (сакли) и дворика: везде он на земле "чужой" и должен платить и за пастбище, и за леса и пр... К этому добавьте: 1) Поборы попов, помимо постоянных платежей с рождения до могилы и даже после, — в виде ежегодной платы с каждого отдельного семейства по 2 руб. (так наз. "драмовых денег); 2) Поборы сельских властей и разных чиновников; 3) Разные повинности...» (III очередной съезд Российской социал-демократической рабочей партии 1905 года. Полный текст протоколов. Госиздат, М., 1924 г,). Естественно, что у находившихся в таком бедственном положении гурийских крестьян власть не могла вызывать иных чувств, кроме негативных. Поскольку власть в их глазах олицетворялась с произволом помещиков и мелких уездных чиновников, то последние и рассматривались как «воплощение зла» для крестьян, к ним и предъявлялись основные претензии.
Волнения в деревне Нигоити
В 1902 г. началось брожение среди крестьян деревни Нигоити. В местной школе учителем работал некий Георгий Уратадзе — бывший студент, отчисленный по причине его политической неблагонадежности (Уратадзе был сторонником Российской социал-демократической рабочей партии), который и поднял вопрос о положении местного крестьянства. Вдохновленные выступлениями Уратадзе, крестьяне потребовали сократить долю урожая, которая отдавалась собственникам арендуемой земли, установить свободный доступ к пастбищам и наделить не только крестьян, но и дворян, обязанностью по финансированию расходов деревенского и уездного бюджета. Выдвинув требования, крестьяне принесли коллективную клятву на верность борьбе и взаимную преданность. При этом принимать клятву, по требованию гурийцев, пришлось Уратадзе. Вскоре бывший студент поехал в Батуми, где находился ближайший к Гурии территориальный комитет социал-демократической партии. Там Уратадзе собирался заручиться поддержкой социал-демократов и получить у них дальнейшие инструкции, как действовать в сложившейся обстановке. Однако, социал-демократы в поддержке представителю восставшей деревни отказали. Авторитетнейшим социал-демократом Батуми в это время был Карло Чхеидзе (1864-1926) — инспектор батумской муниципальной больницы, в 1898-1902 гг. занимавший пост гласного Городской думы Батуми. Несмотря на то, что Чхеидзе с юных лет участвовал в революционном движении и дважды был исключен из учебных заведений — Новороссийского университета и Харьковского ветеринарного института — за участие в студенческих волнениях, в социал-демократическом движении он занимал достаточно умеренные позиции. К возможности поддержки социал-демократами выступления крестьян Гурии он отнесся отрицательно — ведь в уезде совсем не было промышленного пролетариата, поскольку на территории Гурии отсутствовали предприятия. Поэтому Карло Чхеидзе открыто заявил Уратадзе: «мы — марксисты. Марксизм — это философия пролетариата. Крестьянин, как мелкий собственник, не способен воспринять идеологию марксизма. Он, как мелкий буржуа, ближе к буржуазии, нежели к пролетариату. Поэтому мы не можем крестьянское движение поставить под нашим знаменем». Батумские социал-демократы в поддержке гурийским крестьянам отказали, а самого Георгия Уратадзе раскритиковали за «мелкобуржуазный авантюризм».
Однако, несмотря на отказ социал-демократов поддержать выступление гурийских крестьян, в самом Озургетском уезде протестное движение набирало обороты. Достаточно быстро о событиях в деревне Нигоити узнали и в других населенных пунктах уезда, после чего среди крестьян сложилась своеобразная политическая легенда о деревне, в которой победили помещиков. Процесс объединения крестьян под социальными лозунгами начался и в других деревнях Озургетского уезда — их жители также выдвигали требования, принимали взаимную клятву верности в борьбе. Естественно, что в условиях массовости протеста большая часть помещиков не решилась противостоять крестьянам, и пошла на удовлетворение их требований. Полиция так и не смогла найти зачинщиков выступлений, поскольку крестьяне отказывались выдавать тех, кто первым призывал принимать клятву верности. Движение крестьян Гурии вызвало симпатии со стороны грузинской интеллигенции и даже части дворянства, которое видело в нем национально-освободительную борьбу против царского режима. В 1903-1905 гг. гурийское восстание стало одной из важнейших тем, обсуждавшихся грузинскими интеллигентами — вне зависимости от их политических убеждений.
Слава о событиях в Гурии распространилась далеко за пределы уезда, Грузии и даже Кавказа. Так, грузинский публицист и общественный деятель князь Илья Петрович Накашидзе (1863-1923) извещал о событиях в Гурии самого Льва Николаевича Толстого: «могу сообщить Вам приятную новость: в Озургетском уезде, Кутаисской губернии, среди крестьян-гурийцев (грузины) осуществилось то, о чем Вы писали в письме к рабочему народу. В прошлом году там были волнения, а теперь крестьяне отказываются брать в аренду помещичьи земли и не идут в работники к ним. Замечательно единодушно действуют крестьяне. Помещики негодуют, точно работать на них был священный долг крестьян, которые теперь затеяли крамолу. Дядя мой, человек довольно состоятельный, до сих пор не может примириться с той мыслью, как это крестьяне осмелились не работать на его земле. Удивительно то, что отказалась работать у помещиков половина населения уезда. Терпят нужду, идут на заработки повсюду и твердо стоят на своем. Дорогой мой родственник, который теперь с нами, говорил мне, что долго и тщетно искал нанять работника для своего хозяйства, что дворяне-помещики остались без работников, прислуги. Население Озургетского уезда, гурийцы, те же грузины это только название областное... Народ наш самый смышленный и восприимчивый в Закавказье. Грузинские книги и газеты больше всего распространяются там. Буду следить и сообщать вам, как пойдут дела дальше» (Накашидзе И. Письмо к Л. Н. Толстому от 11 апреля 1903 г. Архив Госуд. музея Толстого). В свою очередь, великий русский писатель и критик государственного устройства общества, Лев Толстой внимательно следил за событиями в Гурии. В одном из своих дневников писатель отметил: «Утром был от Накашидзе милый человек Кипиани, который рассказал чудеса о том, что делается на Кавказе: в Гурии, Имеретии, Менгрелии, Кахетии. Народ решил быть свободным от правительства и устроиться самому. Душан записал. Надо будет изложить. Это — великое дело».
Речь шла о Михаиле Кайраховиче Кипиани (1849-после 1905)- грузинском революционере-народнике, четыре года проведшем в сибирской ссылке и в момент описываемых событий тесно общавшемся с Ильей Петровичем Накашидзе, а через него — и со Львом Толстым. Кипиани очень заинтересовался событиями в Гурии и описывал их, в первую очередь, как экономический бойкот. По словам Кипиани, гурийские земледельцы отказались работать на помещиков. Фактический бойкот власти в уезде, однако, не означал роста преступности и правонарушений. Крестьяне договорились не грабить, не воровать и не обращаться в суд и полицию. Действительно, количество преступлений и правонарушений в уезде в это время значительно сократилось, чему способствовало и значительное сокращение пьянства — крестьяне вполне осознанно решили меньше пить и меньше производить алкогольной продукции. Для поддержания порядка были выбраны десятские, сотские и тысяцкие из среды крестьян, которые, в свою очередь, выбирали троих судей на деревню. Важные вопросы было решено обсуждать на народных сходах, в которых участвовало до пяти тысяч человек. Была сформирована народная милиция — «красные сотни», которые охраняли общественный порядок и должны были выполнять задачи по защите гурийских селений. «Красные сотни» чуть было не расправились с известным «пирали» (разбойником) Дато Шеварднадзе, однако затем его все же решили помиловать — «пирали» вызывали симпатии у многих гурийцев.
Восстание охватывает всю Гурию
В конечном итоге, даже социал-демократическая партия, первоначально отказавшаяся поддержать крестьянское выступление, была вынуждена его поддержать. В Батуми был создан Комитет сельскохозяйственных рабочих — после дискуссий социал-демократические лидеры пришли к выводу, что гурийские крестьяне — не совсем типичные крестьяне, так как арендуют земли, а не являются их собственниками. То есть, с натяжкой они подходили под определение пролетариата. Тем более, что среди арендаторов были и реальные промышленные рабочие, правда — бывшие, те, которых выслали в родные деревни за участие в стачке 1902 года на батумских предприятиях. Именно бывшие батумские рабочие, с опытом участия в забастовочном и стачечном движении, распространяли революционные идеи среди крестьянского населения уезда.
В 1903 г. в Озургетском уезде был создан независимый социал-демократический комитет Гурии, который вскоре обратился с заявлением о вступлении в ряды Российской социал-демократической рабочей партии. В этот раз у батумских социал-демократов вопросов более не возникло, и озургетские революционеры — крестьяне и сельские учителя — были приняты в ряды социал-демократической партии. Как оказалось — это было очень правильное решение, поскольку к этому времени социал-демократический комитет Гурии постепенно превратился в единственную власть в районе. Было выпущено обращение социал-демократов «Гурийским крестьянам», в котором максимально доступно объяснялись основные цели и задачи революционной борьбы. Гурийские крестьяне приняли решение о полном бойкоте государственной власти — начиная от налогов и заканчивая неподчинением распоряжениям уездной администрации. В результате бойкота, последняя практически прекратила свое существование. Властью стал социал-демократический комитет, который провозгласил введение свободы слова, перешел к практике взимания новых арендных платежей, устраивавших крестьян. Так закладывались основы крестьянского самоуправления, превратившего Гурию 1902-1905 гг. в поле уникального социального эксперимента. Некоторые местные феодалы и чиновники, конечно, пытались противиться действиям крестьян, но жестоко расплачивались за свои действия. Многих выгнали из уезда или вообще убили. Так, в январе 1905 г. был убит князь Накидзе, причем могильщики кладбищ уезда объявили бойкот его похоронам, поэтому тело князя пришлось предать земле уже за пределами Гурии.
Следует отметить, что многие землевладельцы сами симпатизировали гурийским крестьянам, поскольку, оценивая их выступление с националистических позиций, радовались пробуждению грузинского народа и развитию у него демократических традиций. Фактически, Гурия превратилась в реальную и почти независимую от центральной власти автономную республику, жившую по своим законам и пытавшуюся строить свою экономику на принципах социальной справедливости, а политическую жизнь — на основе равенства. Декларацию о равенстве прав приняли даже гурийские женщины. Михаил Кипиани подчеркивал, что гурийские женщины, как и мужчины, посещали народные сходы и участвовали в обсуждении важных для своих селений вопросов. На сходах говорилось и что людям следует жениться по любви, а не по расчету, поэтому всем, кто получил приданое за женой, предложили вернуть его родителям. Впрочем, родителям разрешили давать приданое непосредственно дочерям, и если дочь его возьмет — то тогда это не признавалось безнравственным.
После событий января 1905 г., революционное движение в Гурии перешло на новый уровень. Слухи о начале вооруженного восстания в России проникли и в Грузию. Крестьяне изгнали из своих селений всех представителей царской власти, создали деревенские общины и сформировали вооруженные отряды — Красные сотни. К началу февраля 1905 г. в руках восставших крестьян оказалась практически вся территория Гурии. 20 февраля 1905 г. представитель царской администрации сообщил в центр, что контроль российской власти над большей территорией Озургетского уезда утрачен. В марте 1905 г. правительство было вынуждено объявить о введении военного положения в Кутаисской губернии, после чего в Озургетский уезд были направлены войсковые части общей численностью в 4 000 солдат и офицеров. Командовал ими генерал-майор Максуд Алиханов-Аварский (1846-1907) — аварец по происхождению, отличившийся в русско-турецкой войне и среднеазиатских походах. Однако из-за активного сопротивления крестьян, войска Алиханова-Аварского были вынуждены отступить. Тем более, что крестьяне Имеретии, Кахетии и других грузинских областей, поддержавшие гурийцев, стали угрожать восстанием, если войска не будут отведены. Царские власти были вынуждены не только дать команду генералу Алиханову об отводе войск, но и пошли на уступки восставшим. В частности, был отправлен в отставку князь Голицын, занимавший пост кавказского наместника и считавшийся сторонником жесткого подавления крестьянских выступлений. Вместо него наместником Кавказа и главнокомандующим войсками Кавказского военного округа назначили генерала от кавалерии графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова (1837-1916), славившегося своей хитрой политикой. Воронцов-Дашков не был сторонником сугубо насильственных действий и считал, что с крестьянами вполне можно договориться мирным путем.
Помощником наместника по гражданской части был назначен Николай Александрович Султан-Крым-Гирей (1836-после 1917) — российский дворянин крымско-татарского происхождения, потомок крымских ханов Гиреев, занимавший до этого назначения пост члена от Министерства финансов в Совете Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе. Султан-Крым-Гирей был известен как человек достаточно либеральных взглядов. Историк А.В. Островский отмечает, что «в дореволюционной печати Н. А. Султан-Крым-Гирей прямо обвинялся в связях с некоторыми революционными деятелями. Конкретных и убедительных данных на этот счет пока обнаружить не удалось, но есть основание утверждать, что Н. А. Султан-Крым-Гирей имел связи в либерально-оппозиционных кругах». Очевидно, что информацией о либеральных симпатиях Султан-Крым-Гирея обладало и царское правительство, поскольку именно ему поручили вести переговоры с гурийскими крестьянами. Потомок крымских ханов был направлен в Гурию, где проводил опросы местного крестьянского населения и выступал на собраниях сельских жителей. В свою очередь, крестьяне составили список требований и передали его Крым-Гирею. Либеральные власти позволили крестьянам создать органы самоуправления, открыть школы и библиотеки в деревнях.
Примечательно, что события в Гурии вызвали неформальную поддержку и у региональной власти в лице кутаисского губернатора. Объяснялось это весьма просто. В июле 1905 г. губернатором Кутаисской губернии, в состав которой входил и Озургетский уезд, был назначен Владимир Александрович Старосельский (1860-1916) — русский агроном, выпускник Петровской сельскохозяйственной академии. Он был личным другом графа Иллариона Воронцова-Дашкова (1837-1916). Именно Воронцов-Дашков посодействовал талантливому агроному Старосельскому в назначении на губернаторскую должность. Однако, Старосельский не спешил подавлять восстание силовыми методами, поскольку и сам сочувствовал социал-демократическим идеям (в 1907 году он вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию (большевиков)). Кутаисский губернатор посетил селения Гурии в сопровождении гурийской крестьянской милиции и занял нейтральную позицию, не вмешиваясь в развитие событий в уезде.
Вскоре под покровительством губернатора в Кутаиси возникло несколько левых организаций, включая союз и бюро революционных учителей. Фактически, находясь на посту губернатора, Старосельский содействовал революционному движению в Кутаисской губернии, за что вызвал резко негативное к себе отношение со стороны центральной власти. В принципе, в назначениях Султан-Крым-Гирея и Старосельского ничего удивительного не было, поскольку и сам наместник граф Воронцов-Дашков придерживался относительно либеральных позиций. По крайней мере, так о нем вспоминает Сергей Юльевич Витте: «Гр. Воронцов-Дашков был и остался до сих пор человеком довольно либерального направления; до некоторой степени он подбирал себе и таких сотрудников» (Витте С. Ю. 1849—1894: Детство. Царствования Александра II и Александра III, глава 15 // Воспоминания. — М.: Соцэкгиз, 1960). Когда в ноябре 1905 г. в Тифлисе начались столкновения между армянским и азербайджанским населением города, социал-демократы обратились к наместнику Воронцову-Дашкову с просьбой предоставить рабочим дружинам оружие для поддержания общественного порядка и умиротворения сторон конфликта, а также направить на помощь рабочим дружинам «сознательных солдат». Несмотря на протесты офицеров и чиновников, Воронцов-Дашков решил удовлетворить просьбу социал-демократов и 25 ноября местным организациям Российской социал-демократической рабочей партии было выдано 500 ружей, которые распределялись по партийным спискам.
По мере обострения политической ситуации в стране, радикализовалось и революционное движение в Озургетском уезде Кутаисской губернии. В октябре 1905 г. гурийские крестьяне разгромили отряд уездного начальника Лазаренко, пытавшегося восстановить власть в регионе и разрушили железнодорожные пути, по которым в Гурию могли быть переброшены правительственные войска. Также было убито большое количество стражников и чиновников. В ноябре 1905 г. крестьянские «Красные сотни» вошли в уездный центр — город Озургети. Они захватили почту, телефон и телеграф. Заняв Озургети, восставшие провозгласили создание Гурийской республики. После этого царские власти не могли терпеть «анархию» в Озургетском уезде. Тем более, что «красная чума» распространилась из Гурии на другие районы Грузии. Примеру Гурии последовали еще несколько районов Грузии, где также были провозглашены республики по типу Гурийской.
Разгром восстания и судьбы ключевых фигур
На подавление крестьянского восстания в Гурии были брошены внушительные воинские силы под командованием генерал-майора Алиханова-Аварского и полковника Крылова. К 10 января 1906 г. основные очаги восстания на территории Озургетского уезда были подавлены. Узнав о деятельности кутаисского губернатора Владимира Старосельского, император Николай II заметил: «вот о ком считаю нужным сказать крепкое слово — это о кутаисском губернаторе Старосельском. По всем полученным мною сведениям, он настоящий революционер…». По приказу центрального правительства, генерал Алиханов-Аварский, командовавший усмирением Грузии, арестовал Владимира Старосельского и вице-губернатора Кутаисской губернии Книшидзе и отправил их в Тифлис. Старосельский был уволен с поста губернатора и выслан из Тифлиса на Кубань. 2 апреля 1906 г. от обязанностей помощника наместника на Кавказе по гражданской части освободили и либерально настроенного Николая Александровича Султан-Крым-Гирея. Впрочем, граф Илларион Воронцов-Дашков пост наместника на Кавказе сохранил и занимал его еще десять лет — до августа 1915 года, после чего его сменил великий князь Николай Николаевич (младший).
Временным губернатором Кутаисской губернии назначили генерала Алиханова — Аварского. Отряды Алиханова, состоявшие из казаков и горцев, жестоко расправлялись с крестьянами, участвовавшими в восстании. Целый ряд деревень был сожжен, а их жители выселены. Свыше 300 участников Гурийского восстания были арестованы и отправлены в ссылку в Сибирь. Впоследствии, уже в годы Гражданской войны, именно из ветеранов грузинских «красных сотен» в Восточной Сибири сложился костяк знаменитого партизанского отряда анархиста Нестора Каландаришвили — «Сибирского Батьки», как его называли соратники. Кстати, и сам Нестор Каландаришвили, и его ближайшие соратники Михаил Асатиани, Иосиф Кигурадзе, Герасим Зоидзе были участниками Гурийского восстания и сражались в составе «красных сотен». Что касается Владимира Александровича Старосельского, то он обосновался в Екатеринодаре (ныне — г. Краснодар), где занялся революционной деятельностью — он стал секретарём Кубанского областного комитета РСДРП, затем — председателем Северо-Кавказского союзного комитета РСДРП. В 1908 г. жандармы собирались арестовать Старосельского, однако при обыске в его квартире в Екатеринодаре обнаружили письма от Воронцова-Дашкова, после чего замешкались и некоторое время ждали от руководства дальнейших указаний — арестовывать или не трогать личного друга царского генерала. Пока шло разбирательство, Владимир Старосельский сумел покинуть пределы Российской империи. Он обосновался в Париже, где остаток жизни работал фотографом и участвовал в деятельности парижской организации русских большевиков — политэмигрантов.
Что касается генерала Алиханова-Аварского, то спустя год после подавления Гурийского восстания его настигло возмездие революционеров. В начале 1907 г. Алиханов, произведенный в генерал-лейтенанты, был назначен командиром 2-й Кавказской казачьей дивизии, а 3 июля 1907 г. в Александрополе (ныне — г. Гюмри) в его экипаж были брошены две бомбы. Генерал Алиханов погиб. Как выяснилось, покушение на командира дивизии организовали члены партии «Дашнакцутюн», мстившие за действия генерала во время подавления восстания в Эриванской губернии. Тогда Алиханов открыто покровительствовал своим родственникам ханам Нахичеванским (он был женат на Зарин-Тадж Бегум Нахичеванской, дочери генерал-майора Келбали Хана Нахичеванского), жестоко расправлявшимся с восставшим армянским населением.
Гурийская республика вошла в российскую историю как уникальный пример самоорганизации крестьянского населения в периферийном районе страны. Несмотря на фактическое отсутствие централизованного руководства, каких-либо организационных структур партийного типа, гурийским крестьянам удалось сформировать низовые органы самоуправления и в течение нескольких лет постепенно добиваться реализации поставленных задач.
В Грузии были весьма сильны автономистские и сепаратистские настроения, некоторые сторонники которых впоследствии и восприняли социал-демократические и социал-федералистские идеи. В начале ХХ века Грузия превратилась в один из наиболее подверженных революционным настроениям регионов Российской империи. Здесь действовали практически все революционные партии страны — от социал-демократов большевистского и меньшевистского толка до анархистов-коммунистов и анархистов-синдикалистов. Выходцы из Грузии проявляли революционную активность не только на родине, но и за ее пределами, многие из них добились широкой известности в революционном движении. Напомним, что грузинами или представителями других проживавших на территории Грузии народов были Сталин (Джугашвили) и Орджоникидзе, Джапаридзе и Киквидзе, Енукидзе и Берия, Каландаришвили и Черкезов, множество других видных большевиков, эсеров и анархистов. При этом, учитывая специфику менталитета местного населения и национальные традиции, революционная борьба в Грузии практически сразу же приобрела радикальный характер. Грузинские революционеры прославились на ниве экспроприаций, перестрелок с полицией, покушений на чиновников и полицейских. Именно в Грузии имело место и провозглашение одной из первых в российской истории революционных крестьянских республик. Речь идет о Гурийской республике — малоизвестной, но очень интересной странице в политической истории Российской империи начала ХХ века.
Гурия — область «храбрых и вспыльчивых»
К началу ХХ века Гурия — историческая область в южной части Западной Грузии, — входила в состав Кутаисской губернии. Это была практически полностью грузинская территория, куда не переселялись выходцы из других регионов Российской империи. Центром Гурии был город Озургети, а сама Гурия именовалась Озургетским уездом Кутаисской губернии. До 1810 года, когда Гурия вошла в состав Российской империи, она имела статус самостоятельного княжества. На протяжении нескольких столетий, после распада Грузинского царства, Гурийское княжество умудрялось сохранять самостоятельность, хотя до XVI века формально считалось вассалом Имеретинского царства. Гурия вела частые войны с Османской империей, пытавшейся подчинить южные провинции княжества, прежде всего Ачару — Аджарию. В Гурии правила фамилия Гуриели — одна из ветвей грузинской династии Вданидзе — Дадиани. В 1810 г. князь Мамия V подписал договор о переходе Гурийского княжества под протекторат Российской империи, а в 1828 г., во время правления князя Давида Гуриели, самостоятельность княжества была окончательно упразднена, после чего оно влилось в состав Грузинско-Имеретинской губернии. В 1846 г. Гурия вошла в состав Кутаисской губернии. По переписи 1897 года в Озургетском уезде проживало 90 326 человек. Из них 4 710 человек проживало в городе Озургети, а остальные — в более мелких поселениях. Национальный состав уезда был, как уже говорилось выше, практически полностью грузинским. В Гурии проживало 86 057 грузин, что составляло 95,27% населения уезда, а также 3 009 греков (3,33% от общей численности населения). Русских в Озургетском уезде насчитывалось лишь 526 человек, то есть — 0,58% от общей численности населения уезда. Подавляющее большинство населения Гурии было занято в сельском хозяйстве, в целом регион был слаборазвит в экономическом отношении и поэтому беден.
В то же время, население Гурии имело одну специфическую черту, очень повлиявшую на распространение в этом регионе Грузии революционных идей — несмотря на экономическую отсталость уезда и бедность большей часть крестьянского населения, гурийцы очень трепетно относились к образованию. Озургетский уезд характеризовался более высоким уровнем образования по сравнению с другими районами Грузии. Историк и этнограф царского происхождения Вахушти Багратиони (1695-1758) так описывал гурийцев (гуруэли): « гуриец крайне быстр в речи, в движениях, в деле, любит прямолинейность, быстро злятся, но быстро успокаиваются. Гурийцы умны, быстры, и любят образование» (Вахушти Багратиони. История царства Грузинского / Перевод, предисловие, словарь и указатель: Н. Т. Накашидзе. — Тбилиси: Мецниереба, 1976.). С другой стороны — Гурия была краем с богатыми традициями сопротивления властям, а гурийцы, помимо тяги к образованию, отличались еще и воинственностью. В «Большой энциклопедии» 1905 года гурийцы описывались как люди храбрые, приветливые и верные данному слову, но крайне вспыльчивые и раздражительные. Еще в 1840 г., после того как, в связи с административной реформой, был упразднен последний институт Гурийской автономии — Совет гурийских князей, в Гурии стало нарастать недовольство русским правлением. Оно усугублялось введением новых налогов, а также распространявшимися слухами о том, что гурийских крестьян будут призывать на службу в русскую армию. В мае 1841 г. в селе Акети вспыхнуло народное восстание, в котором участвовали не только крестьяне, но и дворяне, и даже князья. Повстанцы хотели пробиться к российско-турецкой границе и объединиться с войсками кобулетского бека Хасана Тавдгиридзе. Против восставших были брошены войска под командованием полковника Брусилова. Однако разгромить семитысячные отряды повстанцев ему не удавалось. В августе отряд Абеса Болквадзе нанес поражение русскому отряду у деревни Гогорети. Затем повстанцы захватили крепость Шекветили на берегу Черного моря. Отряд Брусилова, который к этому времени смог занять столицу Гурии Озургети, оказался в осаде. На помощь Брусилову выдвинулись отряды мегрельского мтавара и имеретинской милиции, которые также были разбиты гурийцами. Тем не менее, подошедшим подкреплениям удалось в сентябре 1841 г. разгромить восставших. Абеса Болквадзе был убит, несколько лидеров восстания отправили в Сибирь. Впоследствии гурийцы столь же храбро, как и воевали против российской власти, воевали на ее стороне — во время русско-турецкой войны, в 1876 г., в Гурии должна была быть сформирована добровольческая милиция численностью в 1 тысячу человек. Однако Гурия дала три тысячи добровольцев, поскольку очень многие гурийцы не хотели показать себя трусами и были готовы отправиться на войну.
Несмотря на то, что в промежуток между 1841 и 1902 гг. серьезных восстаний в регионе не происходило, в Гурии продолжали кое-где действовать «пирали». Так называли местных разбойников. Слово «пирали» происходит от измененного арабского «фирар» — «беглый». Судя по всему, сначала так называли дезертиров из османской армии, прятавшихся в гурийских горах. Затем название «пирали» получили все местные разбойники, аналогичные северокавказским абрекам. Однако «пирали» соблюдали своеобразный «робин-гудовский» кодекс чести — они не грабили бедных, отдавали часть своей добычи нуждающимся и защищали свои селения от разбойничьих нападений других банд. Основное время «пирали» проводили в горных лесах, но периодически наведывались в родные селения, где их всегда радушно встречали, кормили, при необходимости оказывали медицинскую помощь. Кстати, одним из наиболее известных в начале ХХ века гурийских «пирали» был некий Датико Шеварднадзе — родной дядя Эдуарда Шеварднадзе, также уроженца Гурии, ставшего министром иностранных дел СССР, а затем, после распада Советского Союза, и президентом независимой Грузии.
Семинаристы, крестьяне и революционное движение
После отмены крепостного права большинство гурийских крестьян оказались в крайне сложном экономическом положении, так и не получив земли и превратившись в арендаторов. Естественно, что, не будучи хозяевами на обрабатываемой ими земле, они восприняли пролетарскую психологию и были радикально настроены по отношению к существующим порядкам. Среди гурийских земледельцев было много и дворян, которые по уровню благосостояния и условиям жизни практически не отличались от крестьян, но имели высокий уровень образования и развитое чувство собственного достоинства. Многие сыновья обедневших дворян получали образование в России, где и воспринимали радикально-демократические и социалистические идеи. Кстати, уроженцем села Карискуре Озургетского уезда был и Филипп Иесеевич Махарадзе (1868-1941) — будущий руководитель Грузинской ССР. Его отец Иесей Махардзе был священником и сын также собирался пойти по духовной стезе. Он окончил Озургетское духовное училище, после чего поступил в Тифлисскую духовную семинарию, однако затем решил получить светскую специальность. Одно время он учился в Варшавском ветеринарном институте, но курс обучения не закончил и был отчислен. После этого Филипп Махардзе вернулся в Грузию, где занялся революционной деятельностью. Кстати, многие выпускники Озургетского духовного училища участвовали в распространении революционных идей в Гурии. Так, одним из лидеров Гурийского восстания стал Герасим Фомич Махарадзе (1881-1937). Его биография вполне типична для грузинского революционера начала ХХ века. Сын псаломщика, окончил Озургетское духовное училище по первому разряду и был рекомендован к поступлению в Кутаисскую духовную семинарию. Однако уже в семинарии проявилось вольнодумие Герасима Махарадзе — его выгнали на шесть месяцев за организацию кружка самообразования, но затем восстановили. После окончания семинарии, в 1901 г. Герасим поступил на восточный факультет Санкт-Петербургского университета. Там он вступил в студенческую группу «Касса радикалов», участвовал в демонстрации, после чего был арестован на три месяца и затем выслан из российской столицы. Поступив в Юрьевский университет, Махардзе стал членом Союзного совета объединенных землячеств и организаций, где представлял грузинских учащихся. За участие в демонстрации он был вновь арестован на семь месяцев и затем выслан на Кавказ. После этого он перешел на нелегальное положение и под кличкой «Герман» работал сначала в бакинском социал-демократическом подполье, а затем — в Озургети, где вел революционную пропаганду среди гурийского крестьянства. Выходцем из Озургети, также учившимся в Озургетском духовном училище, был и Георгий Ильич Гогелиа (1878-1924) — один из первых грузинских и российских анархистов-коммунистов, заинтересовавшийся революционными идеями во время учебы за рубежом — во Франции и Швейцарии. Именно Гогелиа еще в 1900 году стал одним из инициаторов создания Группы русских анархистов за границей — созданного в Швейцарии, в Женеве, первого объединения русских анархистов. Позже он издавал знаменитый анархистский журнал «Хлеб и воля».
Революционные идеи ложились на уже подготовленную почву — крестьяне Гурии были очень недовольны своим социально-экономическим отношением. Как отмечал, выступая на II-м съезде РСДРП член Кавказского союзного комитета РСДРП Михаил Цхакая (1865-1950), «казне, князьям и духовенству принадлежат громадные земельные площади — леса и горы, пахоть и луга, пастбища и покосы, а крестьянину и его скоту, как и домашней птице, нет выхода из своей хатки (сакли) и дворика: везде он на земле "чужой" и должен платить и за пастбище, и за леса и пр... К этому добавьте: 1) Поборы попов, помимо постоянных платежей с рождения до могилы и даже после, — в виде ежегодной платы с каждого отдельного семейства по 2 руб. (так наз. "драмовых денег); 2) Поборы сельских властей и разных чиновников; 3) Разные повинности...» (III очередной съезд Российской социал-демократической рабочей партии 1905 года. Полный текст протоколов. Госиздат, М., 1924 г,). Естественно, что у находившихся в таком бедственном положении гурийских крестьян власть не могла вызывать иных чувств, кроме негативных. Поскольку власть в их глазах олицетворялась с произволом помещиков и мелких уездных чиновников, то последние и рассматривались как «воплощение зла» для крестьян, к ним и предъявлялись основные претензии.
Волнения в деревне Нигоити
В 1902 г. началось брожение среди крестьян деревни Нигоити. В местной школе учителем работал некий Георгий Уратадзе — бывший студент, отчисленный по причине его политической неблагонадежности (Уратадзе был сторонником Российской социал-демократической рабочей партии), который и поднял вопрос о положении местного крестьянства. Вдохновленные выступлениями Уратадзе, крестьяне потребовали сократить долю урожая, которая отдавалась собственникам арендуемой земли, установить свободный доступ к пастбищам и наделить не только крестьян, но и дворян, обязанностью по финансированию расходов деревенского и уездного бюджета. Выдвинув требования, крестьяне принесли коллективную клятву на верность борьбе и взаимную преданность. При этом принимать клятву, по требованию гурийцев, пришлось Уратадзе. Вскоре бывший студент поехал в Батуми, где находился ближайший к Гурии территориальный комитет социал-демократической партии. Там Уратадзе собирался заручиться поддержкой социал-демократов и получить у них дальнейшие инструкции, как действовать в сложившейся обстановке. Однако, социал-демократы в поддержке представителю восставшей деревни отказали. Авторитетнейшим социал-демократом Батуми в это время был Карло Чхеидзе (1864-1926) — инспектор батумской муниципальной больницы, в 1898-1902 гг. занимавший пост гласного Городской думы Батуми. Несмотря на то, что Чхеидзе с юных лет участвовал в революционном движении и дважды был исключен из учебных заведений — Новороссийского университета и Харьковского ветеринарного института — за участие в студенческих волнениях, в социал-демократическом движении он занимал достаточно умеренные позиции. К возможности поддержки социал-демократами выступления крестьян Гурии он отнесся отрицательно — ведь в уезде совсем не было промышленного пролетариата, поскольку на территории Гурии отсутствовали предприятия. Поэтому Карло Чхеидзе открыто заявил Уратадзе: «мы — марксисты. Марксизм — это философия пролетариата. Крестьянин, как мелкий собственник, не способен воспринять идеологию марксизма. Он, как мелкий буржуа, ближе к буржуазии, нежели к пролетариату. Поэтому мы не можем крестьянское движение поставить под нашим знаменем». Батумские социал-демократы в поддержке гурийским крестьянам отказали, а самого Георгия Уратадзе раскритиковали за «мелкобуржуазный авантюризм».
Однако, несмотря на отказ социал-демократов поддержать выступление гурийских крестьян, в самом Озургетском уезде протестное движение набирало обороты. Достаточно быстро о событиях в деревне Нигоити узнали и в других населенных пунктах уезда, после чего среди крестьян сложилась своеобразная политическая легенда о деревне, в которой победили помещиков. Процесс объединения крестьян под социальными лозунгами начался и в других деревнях Озургетского уезда — их жители также выдвигали требования, принимали взаимную клятву верности в борьбе. Естественно, что в условиях массовости протеста большая часть помещиков не решилась противостоять крестьянам, и пошла на удовлетворение их требований. Полиция так и не смогла найти зачинщиков выступлений, поскольку крестьяне отказывались выдавать тех, кто первым призывал принимать клятву верности. Движение крестьян Гурии вызвало симпатии со стороны грузинской интеллигенции и даже части дворянства, которое видело в нем национально-освободительную борьбу против царского режима. В 1903-1905 гг. гурийское восстание стало одной из важнейших тем, обсуждавшихся грузинскими интеллигентами — вне зависимости от их политических убеждений.
Слава о событиях в Гурии распространилась далеко за пределы уезда, Грузии и даже Кавказа. Так, грузинский публицист и общественный деятель князь Илья Петрович Накашидзе (1863-1923) извещал о событиях в Гурии самого Льва Николаевича Толстого: «могу сообщить Вам приятную новость: в Озургетском уезде, Кутаисской губернии, среди крестьян-гурийцев (грузины) осуществилось то, о чем Вы писали в письме к рабочему народу. В прошлом году там были волнения, а теперь крестьяне отказываются брать в аренду помещичьи земли и не идут в работники к ним. Замечательно единодушно действуют крестьяне. Помещики негодуют, точно работать на них был священный долг крестьян, которые теперь затеяли крамолу. Дядя мой, человек довольно состоятельный, до сих пор не может примириться с той мыслью, как это крестьяне осмелились не работать на его земле. Удивительно то, что отказалась работать у помещиков половина населения уезда. Терпят нужду, идут на заработки повсюду и твердо стоят на своем. Дорогой мой родственник, который теперь с нами, говорил мне, что долго и тщетно искал нанять работника для своего хозяйства, что дворяне-помещики остались без работников, прислуги. Население Озургетского уезда, гурийцы, те же грузины это только название областное... Народ наш самый смышленный и восприимчивый в Закавказье. Грузинские книги и газеты больше всего распространяются там. Буду следить и сообщать вам, как пойдут дела дальше» (Накашидзе И. Письмо к Л. Н. Толстому от 11 апреля 1903 г. Архив Госуд. музея Толстого). В свою очередь, великий русский писатель и критик государственного устройства общества, Лев Толстой внимательно следил за событиями в Гурии. В одном из своих дневников писатель отметил: «Утром был от Накашидзе милый человек Кипиани, который рассказал чудеса о том, что делается на Кавказе: в Гурии, Имеретии, Менгрелии, Кахетии. Народ решил быть свободным от правительства и устроиться самому. Душан записал. Надо будет изложить. Это — великое дело».
Речь шла о Михаиле Кайраховиче Кипиани (1849-после 1905)- грузинском революционере-народнике, четыре года проведшем в сибирской ссылке и в момент описываемых событий тесно общавшемся с Ильей Петровичем Накашидзе, а через него — и со Львом Толстым. Кипиани очень заинтересовался событиями в Гурии и описывал их, в первую очередь, как экономический бойкот. По словам Кипиани, гурийские земледельцы отказались работать на помещиков. Фактический бойкот власти в уезде, однако, не означал роста преступности и правонарушений. Крестьяне договорились не грабить, не воровать и не обращаться в суд и полицию. Действительно, количество преступлений и правонарушений в уезде в это время значительно сократилось, чему способствовало и значительное сокращение пьянства — крестьяне вполне осознанно решили меньше пить и меньше производить алкогольной продукции. Для поддержания порядка были выбраны десятские, сотские и тысяцкие из среды крестьян, которые, в свою очередь, выбирали троих судей на деревню. Важные вопросы было решено обсуждать на народных сходах, в которых участвовало до пяти тысяч человек. Была сформирована народная милиция — «красные сотни», которые охраняли общественный порядок и должны были выполнять задачи по защите гурийских селений. «Красные сотни» чуть было не расправились с известным «пирали» (разбойником) Дато Шеварднадзе, однако затем его все же решили помиловать — «пирали» вызывали симпатии у многих гурийцев. Восстание охватывает всю Гурию
В конечном итоге, даже социал-демократическая партия, первоначально отказавшаяся поддержать крестьянское выступление, была вынуждена его поддержать. В Батуми был создан Комитет сельскохозяйственных рабочих — после дискуссий социал-демократические лидеры пришли к выводу, что гурийские крестьяне — не совсем типичные крестьяне, так как арендуют земли, а не являются их собственниками. То есть, с натяжкой они подходили под определение пролетариата. Тем более, что среди арендаторов были и реальные промышленные рабочие, правда — бывшие, те, которых выслали в родные деревни за участие в стачке 1902 года на батумских предприятиях. Именно бывшие батумские рабочие, с опытом участия в забастовочном и стачечном движении, распространяли революционные идеи среди крестьянского населения уезда.
В 1903 г. в Озургетском уезде был создан независимый социал-демократический комитет Гурии, который вскоре обратился с заявлением о вступлении в ряды Российской социал-демократической рабочей партии. В этот раз у батумских социал-демократов вопросов более не возникло, и озургетские революционеры — крестьяне и сельские учителя — были приняты в ряды социал-демократической партии. Как оказалось — это было очень правильное решение, поскольку к этому времени социал-демократический комитет Гурии постепенно превратился в единственную власть в районе. Было выпущено обращение социал-демократов «Гурийским крестьянам», в котором максимально доступно объяснялись основные цели и задачи революционной борьбы. Гурийские крестьяне приняли решение о полном бойкоте государственной власти — начиная от налогов и заканчивая неподчинением распоряжениям уездной администрации. В результате бойкота, последняя практически прекратила свое существование. Властью стал социал-демократический комитет, который провозгласил введение свободы слова, перешел к практике взимания новых арендных платежей, устраивавших крестьян. Так закладывались основы крестьянского самоуправления, превратившего Гурию 1902-1905 гг. в поле уникального социального эксперимента. Некоторые местные феодалы и чиновники, конечно, пытались противиться действиям крестьян, но жестоко расплачивались за свои действия. Многих выгнали из уезда или вообще убили. Так, в январе 1905 г. был убит князь Накидзе, причем могильщики кладбищ уезда объявили бойкот его похоронам, поэтому тело князя пришлось предать земле уже за пределами Гурии.
Следует отметить, что многие землевладельцы сами симпатизировали гурийским крестьянам, поскольку, оценивая их выступление с националистических позиций, радовались пробуждению грузинского народа и развитию у него демократических традиций. Фактически, Гурия превратилась в реальную и почти независимую от центральной власти автономную республику, жившую по своим законам и пытавшуюся строить свою экономику на принципах социальной справедливости, а политическую жизнь — на основе равенства. Декларацию о равенстве прав приняли даже гурийские женщины. Михаил Кипиани подчеркивал, что гурийские женщины, как и мужчины, посещали народные сходы и участвовали в обсуждении важных для своих селений вопросов. На сходах говорилось и что людям следует жениться по любви, а не по расчету, поэтому всем, кто получил приданое за женой, предложили вернуть его родителям. Впрочем, родителям разрешили давать приданое непосредственно дочерям, и если дочь его возьмет — то тогда это не признавалось безнравственным.
После событий января 1905 г., революционное движение в Гурии перешло на новый уровень. Слухи о начале вооруженного восстания в России проникли и в Грузию. Крестьяне изгнали из своих селений всех представителей царской власти, создали деревенские общины и сформировали вооруженные отряды — Красные сотни. К началу февраля 1905 г. в руках восставших крестьян оказалась практически вся территория Гурии. 20 февраля 1905 г. представитель царской администрации сообщил в центр, что контроль российской власти над большей территорией Озургетского уезда утрачен. В марте 1905 г. правительство было вынуждено объявить о введении военного положения в Кутаисской губернии, после чего в Озургетский уезд были направлены войсковые части общей численностью в 4 000 солдат и офицеров. Командовал ими генерал-майор Максуд Алиханов-Аварский (1846-1907) — аварец по происхождению, отличившийся в русско-турецкой войне и среднеазиатских походах. Однако из-за активного сопротивления крестьян, войска Алиханова-Аварского были вынуждены отступить. Тем более, что крестьяне Имеретии, Кахетии и других грузинских областей, поддержавшие гурийцев, стали угрожать восстанием, если войска не будут отведены. Царские власти были вынуждены не только дать команду генералу Алиханову об отводе войск, но и пошли на уступки восставшим. В частности, был отправлен в отставку князь Голицын, занимавший пост кавказского наместника и считавшийся сторонником жесткого подавления крестьянских выступлений. Вместо него наместником Кавказа и главнокомандующим войсками Кавказского военного округа назначили генерала от кавалерии графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова (1837-1916), славившегося своей хитрой политикой. Воронцов-Дашков не был сторонником сугубо насильственных действий и считал, что с крестьянами вполне можно договориться мирным путем.
Помощником наместника по гражданской части был назначен Николай Александрович Султан-Крым-Гирей (1836-после 1917) — российский дворянин крымско-татарского происхождения, потомок крымских ханов Гиреев, занимавший до этого назначения пост члена от Министерства финансов в Совете Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе. Султан-Крым-Гирей был известен как человек достаточно либеральных взглядов. Историк А.В. Островский отмечает, что «в дореволюционной печати Н. А. Султан-Крым-Гирей прямо обвинялся в связях с некоторыми революционными деятелями. Конкретных и убедительных данных на этот счет пока обнаружить не удалось, но есть основание утверждать, что Н. А. Султан-Крым-Гирей имел связи в либерально-оппозиционных кругах». Очевидно, что информацией о либеральных симпатиях Султан-Крым-Гирея обладало и царское правительство, поскольку именно ему поручили вести переговоры с гурийскими крестьянами. Потомок крымских ханов был направлен в Гурию, где проводил опросы местного крестьянского населения и выступал на собраниях сельских жителей. В свою очередь, крестьяне составили список требований и передали его Крым-Гирею. Либеральные власти позволили крестьянам создать органы самоуправления, открыть школы и библиотеки в деревнях.
Примечательно, что события в Гурии вызвали неформальную поддержку и у региональной власти в лице кутаисского губернатора. Объяснялось это весьма просто. В июле 1905 г. губернатором Кутаисской губернии, в состав которой входил и Озургетский уезд, был назначен Владимир Александрович Старосельский (1860-1916) — русский агроном, выпускник Петровской сельскохозяйственной академии. Он был личным другом графа Иллариона Воронцова-Дашкова (1837-1916). Именно Воронцов-Дашков посодействовал талантливому агроному Старосельскому в назначении на губернаторскую должность. Однако, Старосельский не спешил подавлять восстание силовыми методами, поскольку и сам сочувствовал социал-демократическим идеям (в 1907 году он вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию (большевиков)). Кутаисский губернатор посетил селения Гурии в сопровождении гурийской крестьянской милиции и занял нейтральную позицию, не вмешиваясь в развитие событий в уезде.
Вскоре под покровительством губернатора в Кутаиси возникло несколько левых организаций, включая союз и бюро революционных учителей. Фактически, находясь на посту губернатора, Старосельский содействовал революционному движению в Кутаисской губернии, за что вызвал резко негативное к себе отношение со стороны центральной власти. В принципе, в назначениях Султан-Крым-Гирея и Старосельского ничего удивительного не было, поскольку и сам наместник граф Воронцов-Дашков придерживался относительно либеральных позиций. По крайней мере, так о нем вспоминает Сергей Юльевич Витте: «Гр. Воронцов-Дашков был и остался до сих пор человеком довольно либерального направления; до некоторой степени он подбирал себе и таких сотрудников» (Витте С. Ю. 1849—1894: Детство. Царствования Александра II и Александра III, глава 15 // Воспоминания. — М.: Соцэкгиз, 1960). Когда в ноябре 1905 г. в Тифлисе начались столкновения между армянским и азербайджанским населением города, социал-демократы обратились к наместнику Воронцову-Дашкову с просьбой предоставить рабочим дружинам оружие для поддержания общественного порядка и умиротворения сторон конфликта, а также направить на помощь рабочим дружинам «сознательных солдат». Несмотря на протесты офицеров и чиновников, Воронцов-Дашков решил удовлетворить просьбу социал-демократов и 25 ноября местным организациям Российской социал-демократической рабочей партии было выдано 500 ружей, которые распределялись по партийным спискам. По мере обострения политической ситуации в стране, радикализовалось и революционное движение в Озургетском уезде Кутаисской губернии. В октябре 1905 г. гурийские крестьяне разгромили отряд уездного начальника Лазаренко, пытавшегося восстановить власть в регионе и разрушили железнодорожные пути, по которым в Гурию могли быть переброшены правительственные войска. Также было убито большое количество стражников и чиновников. В ноябре 1905 г. крестьянские «Красные сотни» вошли в уездный центр — город Озургети. Они захватили почту, телефон и телеграф. Заняв Озургети, восставшие провозгласили создание Гурийской республики. После этого царские власти не могли терпеть «анархию» в Озургетском уезде. Тем более, что «красная чума» распространилась из Гурии на другие районы Грузии. Примеру Гурии последовали еще несколько районов Грузии, где также были провозглашены республики по типу Гурийской.
Разгром восстания и судьбы ключевых фигур
На подавление крестьянского восстания в Гурии были брошены внушительные воинские силы под командованием генерал-майора Алиханова-Аварского и полковника Крылова. К 10 января 1906 г. основные очаги восстания на территории Озургетского уезда были подавлены. Узнав о деятельности кутаисского губернатора Владимира Старосельского, император Николай II заметил: «вот о ком считаю нужным сказать крепкое слово — это о кутаисском губернаторе Старосельском. По всем полученным мною сведениям, он настоящий революционер…». По приказу центрального правительства, генерал Алиханов-Аварский, командовавший усмирением Грузии, арестовал Владимира Старосельского и вице-губернатора Кутаисской губернии Книшидзе и отправил их в Тифлис. Старосельский был уволен с поста губернатора и выслан из Тифлиса на Кубань. 2 апреля 1906 г. от обязанностей помощника наместника на Кавказе по гражданской части освободили и либерально настроенного Николая Александровича Султан-Крым-Гирея. Впрочем, граф Илларион Воронцов-Дашков пост наместника на Кавказе сохранил и занимал его еще десять лет — до августа 1915 года, после чего его сменил великий князь Николай Николаевич (младший). Временным губернатором Кутаисской губернии назначили генерала Алиханова — Аварского. Отряды Алиханова, состоявшие из казаков и горцев, жестоко расправлялись с крестьянами, участвовавшими в восстании. Целый ряд деревень был сожжен, а их жители выселены. Свыше 300 участников Гурийского восстания были арестованы и отправлены в ссылку в Сибирь. Впоследствии, уже в годы Гражданской войны, именно из ветеранов грузинских «красных сотен» в Восточной Сибири сложился костяк знаменитого партизанского отряда анархиста Нестора Каландаришвили — «Сибирского Батьки», как его называли соратники. Кстати, и сам Нестор Каландаришвили, и его ближайшие соратники Михаил Асатиани, Иосиф Кигурадзе, Герасим Зоидзе были участниками Гурийского восстания и сражались в составе «красных сотен». Что касается Владимира Александровича Старосельского, то он обосновался в Екатеринодаре (ныне — г. Краснодар), где занялся революционной деятельностью — он стал секретарём Кубанского областного комитета РСДРП, затем — председателем Северо-Кавказского союзного комитета РСДРП. В 1908 г. жандармы собирались арестовать Старосельского, однако при обыске в его квартире в Екатеринодаре обнаружили письма от Воронцова-Дашкова, после чего замешкались и некоторое время ждали от руководства дальнейших указаний — арестовывать или не трогать личного друга царского генерала. Пока шло разбирательство, Владимир Старосельский сумел покинуть пределы Российской империи. Он обосновался в Париже, где остаток жизни работал фотографом и участвовал в деятельности парижской организации русских большевиков — политэмигрантов.
Что касается генерала Алиханова-Аварского, то спустя год после подавления Гурийского восстания его настигло возмездие революционеров. В начале 1907 г. Алиханов, произведенный в генерал-лейтенанты, был назначен командиром 2-й Кавказской казачьей дивизии, а 3 июля 1907 г. в Александрополе (ныне — г. Гюмри) в его экипаж были брошены две бомбы. Генерал Алиханов погиб. Как выяснилось, покушение на командира дивизии организовали члены партии «Дашнакцутюн», мстившие за действия генерала во время подавления восстания в Эриванской губернии. Тогда Алиханов открыто покровительствовал своим родственникам ханам Нахичеванским (он был женат на Зарин-Тадж Бегум Нахичеванской, дочери генерал-майора Келбали Хана Нахичеванского), жестоко расправлявшимся с восставшим армянским населением.
Гурийская республика вошла в российскую историю как уникальный пример самоорганизации крестьянского населения в периферийном районе страны. Несмотря на фактическое отсутствие централизованного руководства, каких-либо организационных структур партийного типа, гурийским крестьянам удалось сформировать низовые органы самоуправления и в течение нескольких лет постепенно добиваться реализации поставленных задач.
- Илья Полонский
- betravel.ge, http://humus.livejournal.com/, http://javakhi.livejournal.com/, http://www.irakly.info/
Информация