Что могут сделать с кораблём десять тонн взрывчатки?
Двадцать четыре “лонг-лэнса” так искорежили “Микуму”, что крейсер перестал быть похожим на боевой корабль. Спустя час его развороченный остов был сфотографирован американским самолетом, тот снимок стал символом победы при Мидуэе. Оставленный экипажем, крейсер еще держался на воде, но судьба его оказалась предрешена. Следующей ночью отправленные на поиск эсминцы не нашли ничего, кроме плавающих обломков...
Парадоксальность гибели “Микумы” состоит в самой возможности держаться на плаву после детонации торпедного боезапаса. Каждый “лонг-лэнс” содержал 490 кг взрывчатки ТНА и баллон кислорода ёмкостью 980 литров. Гремучая смесь, помноженная на двадцать четыре — эквивалент 40...50 европейским или американским торпедам!
В обычных условиях двух-трех попаданий торпед хватало, чтобы опрокинуть корабль в пучину за считанные минуты. А тут — крейсер даже не развалился пополам.
Парадокс объясняется законами природы: взрыв в воздушной среде по своей разрушительной силе в десятки раз уступает подводному. Оттого одна-единственная торпеда под килем способна разломить корабль пополам, но даже целый стеллаж таких торпед не может привести к мгновенной гибели корабля, при их детонации выше ватерлинии.
Но все ли можно объяснить лишь различиями в свойствах среды? Российский исследователь Олег Тесленко обращает внимание на многие другие странности в этом военно-морском детективе.
* * *
Потеряв четыре авианосца под Мидуэем, японцы решились на последний решительный шаг: расстрелять проклятый атолл из пушек своих крейсеров. Вперед на 35 узлах бросились “Кумано”, “Судзуя”, “Могами” и “Микума”. Когда до атолла оставалось менее трех часов пути, впереди по курсу была замечена американская подлодка. Крейсера начали маневр уклонения, во время которого “Могами” нанес таранный удар “Микуме”. Столкновение двух 15 тыс. тонных громадин не прошло без последствий для обоих: вся носовая часть “Могами”, вплоть до первой башни ГК, оказалась свернута набок под 90 градусов! А в топливных цистернах “Микумы” образовалась 20-метровая пробоина, которая, ко всему, служила источником предательского нефтяного следа.
“Кумано” и “Судзуя” отошли полным ходом на северо-запад, а два неудачника поплелись на 12 узлах, молясь о том, чтобы их не заметили американцы. Естественно, их заметили. И началось самое интересное.
Первая атака была успешно отбита зенитными средствами кораблей. Летчики Корпуса морской пехоты не добились ни одного попадания, лишь "освежив" крейсера тучам осколков от близких разрывов бомб. Единственным ярким событием стал предсмертный таран: подбитый самолет Дика Флеминга повторил подвиг Гастелло, таранив ТКР “Микума” (обломки самолета можно наблюдать на заглавной илл., на крыше пятой башни ГК). Впрочем, особого эффекта это не произвело: крейсеры продолжили отступать в открытый океан.
Развязка наступила утром следующего дня. Уже изрядно потрепанные за предыдущие сутки (если не сказать больше) “Могами” и “Микума” попали под удары самолетов с АВ “Энтерпрайз” (всего свыше 80 боевых вылетов). И, наверное, на этом можно было окончить данный рассказ, если бы не одно НО.
“Могами” вернулся домой своим ходом. А вот его систершип погиб.
На первый взгляд, все объясняется роковой детонацией торпедного боезапаса на борту “Микумы”. Экипаж второго крейсера сумел избежать подобного, выбросив все 24 торпеды за борт сразу после навигационной аварии у Мидуэя.
Наличие торпедного вооружения на японских крейсерах до сих пор считается неоднозначным решением. С помощью этого оружия было одержано немало блестящих побед (потопленные крейсера союзников “Ява”, “Де Рейтер”, “Перт”, “Хьюстон”), но и цена оказалась слишком высока. Три из четырех крейсеров типа “Могами” стали жертвами детонации собственных торпед. Возможно, все дело в неудачном хранении кислородных “лонг-лэнсов” в незащищенных отсеках и ТА на верхней палубе? Вполне возможно... А нам предстоит вновь перенестись в центральную часть Тихого океана, в жаркие воды у атолла Мидуэй. Туда, где 7 июня 1942 года американская палубная авиация терзала еле живые японские крейсера. При том с весьма парадоксальными последствиями.
В чем причина чудесного спасения одного и гибели другого? Ведь “Могами” и “Микума” принадлежали к одному типу и были идентичны по конструкции. Более того, если опираться на официальные данные о ходе сражения, чудесно спасшийся “Могами” получил гораздо более сильные повреждения, чем его сотоварищ!
Торпеды — это всего лишь следствие. А вот и первопричина: в ходе воздушных атак оба крейсера получили по ПЯТЬ прямых попаданий авиабомб (не считая многочисленных близких разрывов и рухнувшего на “Микуму” самолета).
Попадания в “Могами” пришлись в т.ч. в кормовую башню ГК (убита вся орудийная прислуга), в среднюю часть корабля в районе МО (пожар в торпедном хранилище, на счастье для японцев — пустом), а также в район носовых башен ГК, сразу перед надстройкой. В результате изуродованный “Могами” после заправки в океане развивал 20-узловую скорость и благополучно вернулся в базу.
Заправка поврежденного “Могами” от танкера “Нити Мару”, после чего у экипажа крейсера отпала необходимость в экономии топлива. И появилась возможность увеличить ход
И вот здесь прозвучит главный вопрос данной статьи: смогли ли 500-фунтовые американские бомбы пробить 35-мм палубу “Могами”?
Что, если да? Значит взрывы прогремели ниже главной броневой палубы, в машинных отделениях и погребе боезапаса ГК (“...прямо перед носовой надстройкой”). Сотня килограммов взрывчатки и десятки тысяч раскаленных осколков, изрешетивших все переборки и турбины. Уже не говоря об последствиях попадания в боеукладку.
И вот корабль, как ни в чем не бывало, возвращается в базу. Скорость 20 узлов с оторванным носом — означает, что все силовая установка крейсера функционировала в режиме максимальной мощности. Несмотря на якобы изрешеченные турбины и паропроводы.
Выходит, тонкая 35-мм палуба оказалась непреодолимой преградой для 227 кг бомб. Иначе, объяснить результаты того боя не представляется возможным.
Смелые выводы О. Тесленко несколько теряются на фоне повреждений однотипной “Микумы”. Пять бомб — по две в МО правого и левого борта, а также в башню ГК №3. Официально крейсер лишился хода. На борту возник сильный пожар, который, спустя полтора часа, привел к детонации торпедного боезапаса. После чего “Могами” и два эсминца сняли уцелевших членов экипажа “Микумы” и двинулись дальше в сторону атолла Уэйк.
Даже невооруженным глазом видно, что в описании присутствует логическая несостыковка. Героическое полуторачасовое стояние под непрерывными атаками американских самолетов. Чего ждали японцы? Хотели поглядеть на фейерверк? Когда на горящем обездвиженном крейсере рванут торпеды.
Один из законов морской войны: как только корабль лишается хода в зоне боевых действий — с него сразу снимается команда, а поврежденного добивают эсминцы. Малейшее промедление грозит гибели всей эскадре. Этому правилу следовали все флотоводцы во все времена.
С большой долей вероятности, дело обстояло именно так. На “Микуме” бушевал пожар, но он ни разу не снизил скорость ниже 12-14 узлов. Также, как его систершип “Могами”, на котором борьба с огнем тоже заняла около часа.
Ни один осколок бомб не смог проникнуть под броневую палубу и нарушить работу корабельных механизмов. Попадания в среднюю часть “Микумы” воспламенили находившиеся там торпеды. Поначалу, это не угрожало кораблю, пока огонь не добрался до боевых зарядных отделений, хранившихся отдельно от торпед. Через полтора часа прогремел взрыв, который полностью вывел крейсер из строя. Хотя и не разметал “Микуму” в пыль, что можно было ожидать от взрыва боевых частей 50 торпед.
Похожая история произошла спустя три десятка лет, 30 августа 1974 года на рейде Севастополя. Взрыв боезапаса на большом противолодочном корабле “Отважный”.
Всего в двух барабанных магазинах кормового ЗРК “Волна” находилось 15 зенитных ракет В-600. А это уже серьезно. Первая ступень ракеты состояла из твердотопливного ускорителя ПРД-36, снаряженного 14 цилиндрическими пороховыми шашками, общим весом 280 кг. Вторая ступень представляла непосредственно ракету, выполненную по аэродинамической схеме “утка” с твердотопливным двигателем, содержащим 125 кг твердого пороха. Боевая часть — осколочно-фугасного типа, с готовыми поражающими элементами. Общий вес БЧ составлял 60 кг, из которых 32 кг — сплав тротила с гексогеном, остальное — осколки.
Шесть тонн взрывоопасной субстанции и полтонны мощнейшей взрывчатки! Такого взрыва могло хватить, чтобы опрокинуть небосвод и разметать весь севастопольский рейд.
Несмотря на страшный внутрикорпусный взрыв, маленький БПК (5000 тонн, что вдвое меньше, чем у современных эсминцев и втрое меньше упомянутых японских крейсеров) продержался более пяти часов, и все это время его экипаж отчаянно боролся за живучесть корабля. Работы по спасению “Отважного” были прекращены, когда огонь стал угрожать хранилищу авиационного топлива и погребу с глубинными бомбами. Жертвами трагедии стали 19 моряков.
Любопытно, как согласуются результаты разрушительных взрывов на “Микуме” и “Отважном” с результатами испытаний современных противокорабельных ракет?
Каким образом их относительно легкие БЧ, содержание по массе в десятки раз меньше ВВ, причиняют кораблям такие страшные разрушения?
Информация