"С лейкой и блокнотом..."
В публикациях на «Военном обозрении» я часто упоминаю имя своего земляка Ивана Александровича Нарциссова — военного корреспондента и фотографа, кавалера Ордена Великой Отечественной войны. Мы не были знакомы, Нарциссов ушёл из жизни в восьмидесятых годах. Однако я очень наслышана об Иване Александровиче от его коллег, сотрудников редакций газет Липецкой области. А несколько лет назад в государственном архиве Липецком области я нашла многие его материалы: газетные публикации фронтового и послевоенного времени, дневник, рукописную книгу, фотографии. Это бесценный, уникальный материал. Частично труды Нарциссова изданы, но, насколько мне известно, эта книга в магазины не поступала, да и тираж её был очень невелик. А фронтовые фотографии Ивана Александровича и поныне публикуют наши региональные издания, и очень правильно делают.
И сейчас, пересматривая то, что скопировала из архива, нахожу всё новые и новые военные грани и темы.
Предлагаю вам, уважаемые читатели, некоторые заметки и записи Ивана Александровича. Благодаря им можно хорошо понять работу редакций в годы войны.
22 июня 1941 года Нарциссов встретил в Ашхабаде: за год до начала войны его призвали в армию и направили в Туркмению. Здесь он — тоже корреспондент, работал в газете «Фрунзенец». А уже 23 июня вместе с однополчанами направился под легендарную Ельню, где принял боевое крещение...
«...Мне довелось пройти войну военным журналистом, главным образом фотокорреспондентом, служил в разных соединениях, бывал на разных фронтах, часто становился свидетелем или участником тех или иных военных событий, встречался со многими людьми. Корреспондентская работа — и это естественно — знакомила меня с людьми высокого долга, чести, славы...
...Наша дивизионная газета «За Победу!» начала издаваться с самого первого дня вступления нашего соединения в бой. Цинкографии для изготовления клише у нас в редакции не было, и я всецело отдавался литературной работе. «Населяли» мы страницы нашей многотиражки лучшими людьми, показывали печатным словом отвагу и героизм солдат...»
...Сегодня на столе передо мной лежит пожелтевший от времени номер нашей солдатской газеты от 27 сентября 1941 года. Вот слова, которыми начинается передовая этого номера: «Три месяца Красная армия героически сдерживает бешеный натиск немецко-фашистских полчищ. Обезумевший кровопийца Гитлер бросает в бой всё новые и новые дивизии. Сотни тысяч павших от мощных ударов Красной Армии фашистских солдат и офицеров не могут отрезвить этого разбойника. Он жаждет новых жертв, он жаждет человеческой крови...».
Со страниц газеты во весь свой богатырский рост встают отважные и умелые воины: комсомолец стрелок Удалов, командир орудия старший сержант комсомолец Резников и многие другие. Под рубрикой «Герои Великой Отечественной войны» в очерке, написанном моим собратом по перу, журналистом, комсомольцем Н.Орловым, показан подвиг двадцатидвухлетнего командира пулемётной роты, лейтенанта Ивана Дорошенко. В бою он блестяще управлял огнём своей роты, а в критический момент и сам взялся за пулемёт. Разорвавшейся миной лейтенанта отбросило в сторону и тяжело ранило. Несмотря на сильную боль, он вернулся на своё место. Передние ряды фашистов были уничтожены, задние стали отползать назад. Когда опасность миновала, лейтенант Дорошенко был доставлен в полевой медицинский пункт...
...Под Ельней я получил своё боевое крещение. Здесь же, на передовой, и был ранен разорвавшейся бомбой. В полевом санбате хирург вынул из тела несколько осколков, меня отправили в тыловой госпиталь. В дороге, в санитарной машине, я решил: в госпиталь не поеду. И вернулся в редакцию. О ранении никому не сказал, лёг на землю под дерево, укрылся, как мог, шинелью и сразу же впал в дремотное, свинцовое состояние. Видимо, я стонал. Ко мне подошёл мой друг комсомолец Орлов, наклонился надо мной и озабочено спросил:
- Ты что, Ваня, ранен?
Так в редакции узнали, что я получил ранение. Конечно, нашлось дело и раненому, чему я был очень рад, а лечил меня уже штабной фельдшер. От этого первого ранения два осколка остались и сегодня...»
Осенью 1941 года танковая бригада, в которой служил Нарциссов, действовала в составе 43-й армии, на малоярославском направлении.
«...Фотографировать мне приходилось в любых условиях, при любой погоде: на марш-броске, при вражеском обстреле. Запомнился такой случай. Надо было срочно сфотографировать несколько человек из одной части для кандидатских билетов. Фотографировал людей около куста. Вдруг прилетела мина — легла в стороне. Вторая чуть ближе от нашей траншеи. Очередной солдат, который встал для позирования, не боялся обстрела. Я хотел навести для съемки фотоаппарат, но тут ребята крикнули:
- В укрытие!
И буквально столкнули нас в траншею. А через две-три секунды раздался оглушительный взрыв, на шинели посыпались комья земли. Все живы. Никого не задело. Поднялись из траншеи заканчивать фотосъёмку. Но где же куст?! От него даже веточки не осталось, только воронка на его месте. Не прояви ребята решительности в тот момент, не было бы этих строк...
...Печатать фотографии приходилось в ночное время в хатах, где уставшие за день боёв солдаты спали на полу, впритирку. Бодрствовали только часовые у наружней двери да я в закутке, сооружённом из двух плащ-палаток. В других случаях проявлять фотоотпечатки приходилось в промёрзшей землянке, и тогда тёплым дыханием я «вытягивал» их...
В 1942 году Нарциссов часто встречался с панфиловцами, много писал о них. Я видела газетные заметки о снайперах Абдыбекове и Мадаминове, красноармейце Куринном, медсестре Вале Панфиловой — дочери генерала Панфилова.
«...Отчётливо помню такой случай. Шагал к бойцам на передовую, мне надо было заснять лучших воинов-гвардейцев из Панфиловской дивизии. Проходя по небольшой деревушке, километрах в восьми от города Холма, около деревенской бани увидел двух девушек, стиравших красноармейское бельё. Старались они вовсю!
Остановился. Поздоровался. Узнал, что они местные жительницы, стиркой белья занимаются с утра до позднего вечера.
Поговорил немного с девушками, сфотографировал их, записал фамилии... И зашагал своей дорогой.
Теми же днями этот снимок был помещён в нашей солдатской ежедневной газете «Советский гвардеец» с такой короткой подписью: «Бойцы и командиры ежедневно ощущают заботу и помощь трудящихся. На снимке: комсомолец Ольга Александрова (слева) и Анастасия Степанова за стиркой белья для бойцов».
С девушками я больше не встречался. Предполагал, что и фотоснимки они никогда не видели, так как солдатская газета выходила только для воинских частей.
Нетрудно представить моё приятное удивление, когда я более чем через три десятилетия получил из Алма-Аты письмо, в котором были такие строки: «Я обратилась в редакцию газеты «Вечерняя Алма-Ата», и тут мне охотно сообщили Ваш адрес. Прошло более тридцати лет. Но мне хорошо помнятся те минуты, когда Вы беседовали с нами. В тот же день около бани, где мы были сфотографированы, мы получили своё первое боевое крещение. Было так: бойцы разгружали лодку с продовольствием для панфиловцев. В это время появилась немецкая «рама» - самолёт-разведчик; когда он улетел, то минут через десять начался вражеский миномётный обстрел. Мины рвались одна за другой. Спасибо той баньке: мы залегли около неё с противоположной обстрелу стороны, и остались невредимы. Но три бойца, которые разгружали лодку, были тяжело ранены. Мы, девушки, помогли перевязать раны. Вскоре я, тогда двадцатилетняя, надела военную форму и до конца войны служила санинструктором в санитарной роте 19-го гвардейского стрелкового полка Панфиловской дивизии. День Победы встретила в Прибалтике.
Когда окончилась война, я вышла замуж за однополчанина, с которым уехала в Алма-Ату, и живу с ним радостно, счастливо. У меня уже две взрослые дочери...»
В 1943 году, весной, 1-ый механизированный корпус, в котором служил Нарциссов, совершил марш с Калининского фронта в Нижнедевицкий район и влился в состав Степного фронта. Иван Александрович работал в газете «В бой за Родину!». Штаб и редакция газеты расположились в районном центре, по соседним сёлам — части.
«...Наш корпус только что вышел из боёв и находился на отдыхе. Впрочем, «отдых» - не то слово, ибо всё было подчинено тому, чтобы как можно лучше подготовиться к предстоящим сражениям. Каждый день и каждый час шла интенсивная боевая подготовка....
...На подступах к Харькову наш механизированный Красноградский корпус (ему было присвоено это звание после нашей победы под этим городом — Красноградом) освободил от фашистских захватчиков 80 населённых пунктов. Мне удалось тогда запечатлеть на фотоплёнку много героев боёв. Среди тех, кто проявил в те дни отвагу, были корпусные зенитчики, прикрывающие наземные войска от налётов вражеской авиации. 36 сбитых в харьковском небе самолётов записали они на свой счёт.
Под Харьковом отличился в боях и взвод танкистов, которым командовал младший лейтенант Шевкет Османович Абдул-Оглы. Не так давно я получил от него письмо из города Кобулети...
Мне хочется вспомнить добрым словом сапёров. Не помню случая, чтобы у них звучала команда: «За мной! Вперёд!», как это бывало, например, у автоматчиков. Но сапёры часто находились впереди, расчищая путь. А потом скромно докладывали: «Проход готов!».
Ратный подвиг сапёров был отмечен в нашей газете, номер которой у меня сохранился...
...Разбираясь в своём «хозяйстве», я наткнулся на пакет с надписью «В боях за Белоруссию. 1944 год». Тут у меня оказалось всего понемногу: некоторые фотоснимки, вырезки отдельных номеров наших газет... Был тут и номер фронтовой (1-й Белорусский фронт) ежедневной газеты «Красная Армия», датированный 7 июля.
Заголовки публикаций: «В Минске», «Войска идут вперёд», «В обход», «Танкисты! Равняйтесь по отважным бойцам капитана Глухова». Выразительная шапка на первой странице: «Ковель наш! Ещё один город возвращён Родине!».
Стал читать подпись под фотографиями моей работы: «танкисты капитана дважды орденоносца Бортовского выдвигаются на исходный рубеж для атаки. В прорыв, сделанный танкистами, устремились пехотинцы и завязали уличные бои в населённом пункте».
Да, всё так и было. Удирая под натиском наших танков и мотопехоты, фашисты подожгли белорусское село. Наши автоматчики, преследуя противника, с ходу ворвались в горящее село и, мстя гитлеровцам, уничтожали их тут же, на улицах. В этой обстановке и были сделаны мною фотографии...»
За лето 1944 года 1-й корпус, в котором служил Нарциссов, с боями прошёл около тысячи километров. Всего войсками 1-го Белорусского фронта (в том числе — и корпусом) освобождены примерно 1200 населённы пунктов Белоруссии...
«...Едва закончился бой в одном селе, первыми из укрытий выбежали дети. Группа ребятишек побежала ко мне. Все в заношенных рубашонках из домотканного полотна и у каждого на груди на верёвочке висит кусок фанеры величиной в два пальца. А на бирках чёрной краской намалёваны крупно двузначные цифры.
- Зачем это? Кто одел на вас? - спросил я.
Посыпались ответы:
- Полицаи проклятые! Боялись помощи от нас партизанам.
- Мой брат Вася носить не стал, за это его расстреляли у нас на глазах.
- Мой сосед Серёжа потерял бирку. Били, умер от побоев.
- Из села мы не имели права выходить...
Остро почувствовал я, как страшно много пережили дети за время фашистской оккупации. Я снял с младшего мальчика бирку, с гневом разломил её и швырнул в яму. Дети необычайно оживились, стали срывать с себя фанерки, швырять их...
...На полосах нашей газеты всегда находилось место для фронтовых фотографий, чему я был безмерно рад. Снимков у меня всё же было больше, чем надо в номер, и тогда ответственный секретарь редакции, воспитанник «Пионерской правды» капитан Рубежовский предложил выпускать печатную фотогазету «В бой за Родину!». Предложение это все мы поддержали. Первый номер этой газеты у меня сохранился. С полосы улыбается сапёр, старшина Алексей Кривощёков. Под другим снимком рассказывается о боевых действиях наших автоматчиков в горящем селе. Далее идут фотографии разведчиков, автоматчиков. В конце номера запечатлён склад хвалёной немецкой техники, превращённой нашими солдатами в груду лома. Путь нашего наступления в Белоруссии был усеян битыми немецкими танками, орудиями, автомашинами...»
Начало 1945 года для корпуса Нарциссова — это участие в Висло-Одерской операции. Наши войска рвутся к Берлину....
«...Мне, журналисту, разыскивать воинов, что отличились в последнем бою, не приходилось: они всегда были рядом. Корреспондентский блокнот всё время пополнялся яркими записями. Майор Василий Филимоненков, капитан Павел Болотов, старшина Василий Власов, рядовой Алексей Зуев... Это только немногие имена тех, кому вскоре было присвоено звание героя Советского Союза.
...Необыкновенная обстановка царила в одном германском городке, где я был со своим фотоаппаратом. Прямо на улице увидел стол, небольшой, накрытый красной тканью. На столе стакан с водой. За столом сидел советский солдат. Один из тех, кого по праву называют главным героем Великой Отечественной войны. Перед солдатом — специальная книга для регистрации. Солдат тогда записывал фамилии и имена, домашние адреса обступивших стол измождённых, днём раньше освобождённых людей. Это были русские, украинцы, белорусы — те, кого фашисты насильно угнали в рабство.
И вот — они свободны. Они в ожидании того часа, когда сядут в поезд, который привезёт их на Родину...»
Иван Александрович дошёл до Берлина. В двери одной из комнат Рейхстага он увидел забытый ключ. И взял на память. Ключ этот в архив не сдал — оставил своей семье. И мне думается, уважаемые читатели, что для Нарциссова он был не просто памятным трофеем, а ключом, открывшим дверь в мирную жизнь.
И сейчас, пересматривая то, что скопировала из архива, нахожу всё новые и новые военные грани и темы.
Предлагаю вам, уважаемые читатели, некоторые заметки и записи Ивана Александровича. Благодаря им можно хорошо понять работу редакций в годы войны.
22 июня 1941 года Нарциссов встретил в Ашхабаде: за год до начала войны его призвали в армию и направили в Туркмению. Здесь он — тоже корреспондент, работал в газете «Фрунзенец». А уже 23 июня вместе с однополчанами направился под легендарную Ельню, где принял боевое крещение...
«...Мне довелось пройти войну военным журналистом, главным образом фотокорреспондентом, служил в разных соединениях, бывал на разных фронтах, часто становился свидетелем или участником тех или иных военных событий, встречался со многими людьми. Корреспондентская работа — и это естественно — знакомила меня с людьми высокого долга, чести, славы...
...Наша дивизионная газета «За Победу!» начала издаваться с самого первого дня вступления нашего соединения в бой. Цинкографии для изготовления клише у нас в редакции не было, и я всецело отдавался литературной работе. «Населяли» мы страницы нашей многотиражки лучшими людьми, показывали печатным словом отвагу и героизм солдат...»
...Сегодня на столе передо мной лежит пожелтевший от времени номер нашей солдатской газеты от 27 сентября 1941 года. Вот слова, которыми начинается передовая этого номера: «Три месяца Красная армия героически сдерживает бешеный натиск немецко-фашистских полчищ. Обезумевший кровопийца Гитлер бросает в бой всё новые и новые дивизии. Сотни тысяч павших от мощных ударов Красной Армии фашистских солдат и офицеров не могут отрезвить этого разбойника. Он жаждет новых жертв, он жаждет человеческой крови...».
Со страниц газеты во весь свой богатырский рост встают отважные и умелые воины: комсомолец стрелок Удалов, командир орудия старший сержант комсомолец Резников и многие другие. Под рубрикой «Герои Великой Отечественной войны» в очерке, написанном моим собратом по перу, журналистом, комсомольцем Н.Орловым, показан подвиг двадцатидвухлетнего командира пулемётной роты, лейтенанта Ивана Дорошенко. В бою он блестяще управлял огнём своей роты, а в критический момент и сам взялся за пулемёт. Разорвавшейся миной лейтенанта отбросило в сторону и тяжело ранило. Несмотря на сильную боль, он вернулся на своё место. Передние ряды фашистов были уничтожены, задние стали отползать назад. Когда опасность миновала, лейтенант Дорошенко был доставлен в полевой медицинский пункт...
...Под Ельней я получил своё боевое крещение. Здесь же, на передовой, и был ранен разорвавшейся бомбой. В полевом санбате хирург вынул из тела несколько осколков, меня отправили в тыловой госпиталь. В дороге, в санитарной машине, я решил: в госпиталь не поеду. И вернулся в редакцию. О ранении никому не сказал, лёг на землю под дерево, укрылся, как мог, шинелью и сразу же впал в дремотное, свинцовое состояние. Видимо, я стонал. Ко мне подошёл мой друг комсомолец Орлов, наклонился надо мной и озабочено спросил:
- Ты что, Ваня, ранен?
Так в редакции узнали, что я получил ранение. Конечно, нашлось дело и раненому, чему я был очень рад, а лечил меня уже штабной фельдшер. От этого первого ранения два осколка остались и сегодня...»
Осенью 1941 года танковая бригада, в которой служил Нарциссов, действовала в составе 43-й армии, на малоярославском направлении.
«...Фотографировать мне приходилось в любых условиях, при любой погоде: на марш-броске, при вражеском обстреле. Запомнился такой случай. Надо было срочно сфотографировать несколько человек из одной части для кандидатских билетов. Фотографировал людей около куста. Вдруг прилетела мина — легла в стороне. Вторая чуть ближе от нашей траншеи. Очередной солдат, который встал для позирования, не боялся обстрела. Я хотел навести для съемки фотоаппарат, но тут ребята крикнули:
- В укрытие!
И буквально столкнули нас в траншею. А через две-три секунды раздался оглушительный взрыв, на шинели посыпались комья земли. Все живы. Никого не задело. Поднялись из траншеи заканчивать фотосъёмку. Но где же куст?! От него даже веточки не осталось, только воронка на его месте. Не прояви ребята решительности в тот момент, не было бы этих строк...
...Печатать фотографии приходилось в ночное время в хатах, где уставшие за день боёв солдаты спали на полу, впритирку. Бодрствовали только часовые у наружней двери да я в закутке, сооружённом из двух плащ-палаток. В других случаях проявлять фотоотпечатки приходилось в промёрзшей землянке, и тогда тёплым дыханием я «вытягивал» их...
В 1942 году Нарциссов часто встречался с панфиловцами, много писал о них. Я видела газетные заметки о снайперах Абдыбекове и Мадаминове, красноармейце Куринном, медсестре Вале Панфиловой — дочери генерала Панфилова.
«...Отчётливо помню такой случай. Шагал к бойцам на передовую, мне надо было заснять лучших воинов-гвардейцев из Панфиловской дивизии. Проходя по небольшой деревушке, километрах в восьми от города Холма, около деревенской бани увидел двух девушек, стиравших красноармейское бельё. Старались они вовсю!
Остановился. Поздоровался. Узнал, что они местные жительницы, стиркой белья занимаются с утра до позднего вечера.
Поговорил немного с девушками, сфотографировал их, записал фамилии... И зашагал своей дорогой.
Теми же днями этот снимок был помещён в нашей солдатской ежедневной газете «Советский гвардеец» с такой короткой подписью: «Бойцы и командиры ежедневно ощущают заботу и помощь трудящихся. На снимке: комсомолец Ольга Александрова (слева) и Анастасия Степанова за стиркой белья для бойцов».
С девушками я больше не встречался. Предполагал, что и фотоснимки они никогда не видели, так как солдатская газета выходила только для воинских частей.
Нетрудно представить моё приятное удивление, когда я более чем через три десятилетия получил из Алма-Аты письмо, в котором были такие строки: «Я обратилась в редакцию газеты «Вечерняя Алма-Ата», и тут мне охотно сообщили Ваш адрес. Прошло более тридцати лет. Но мне хорошо помнятся те минуты, когда Вы беседовали с нами. В тот же день около бани, где мы были сфотографированы, мы получили своё первое боевое крещение. Было так: бойцы разгружали лодку с продовольствием для панфиловцев. В это время появилась немецкая «рама» - самолёт-разведчик; когда он улетел, то минут через десять начался вражеский миномётный обстрел. Мины рвались одна за другой. Спасибо той баньке: мы залегли около неё с противоположной обстрелу стороны, и остались невредимы. Но три бойца, которые разгружали лодку, были тяжело ранены. Мы, девушки, помогли перевязать раны. Вскоре я, тогда двадцатилетняя, надела военную форму и до конца войны служила санинструктором в санитарной роте 19-го гвардейского стрелкового полка Панфиловской дивизии. День Победы встретила в Прибалтике.
Когда окончилась война, я вышла замуж за однополчанина, с которым уехала в Алма-Ату, и живу с ним радостно, счастливо. У меня уже две взрослые дочери...»
В 1943 году, весной, 1-ый механизированный корпус, в котором служил Нарциссов, совершил марш с Калининского фронта в Нижнедевицкий район и влился в состав Степного фронта. Иван Александрович работал в газете «В бой за Родину!». Штаб и редакция газеты расположились в районном центре, по соседним сёлам — части.
«...Наш корпус только что вышел из боёв и находился на отдыхе. Впрочем, «отдых» - не то слово, ибо всё было подчинено тому, чтобы как можно лучше подготовиться к предстоящим сражениям. Каждый день и каждый час шла интенсивная боевая подготовка....
...На подступах к Харькову наш механизированный Красноградский корпус (ему было присвоено это звание после нашей победы под этим городом — Красноградом) освободил от фашистских захватчиков 80 населённых пунктов. Мне удалось тогда запечатлеть на фотоплёнку много героев боёв. Среди тех, кто проявил в те дни отвагу, были корпусные зенитчики, прикрывающие наземные войска от налётов вражеской авиации. 36 сбитых в харьковском небе самолётов записали они на свой счёт.
Под Харьковом отличился в боях и взвод танкистов, которым командовал младший лейтенант Шевкет Османович Абдул-Оглы. Не так давно я получил от него письмо из города Кобулети...
Мне хочется вспомнить добрым словом сапёров. Не помню случая, чтобы у них звучала команда: «За мной! Вперёд!», как это бывало, например, у автоматчиков. Но сапёры часто находились впереди, расчищая путь. А потом скромно докладывали: «Проход готов!».
Ратный подвиг сапёров был отмечен в нашей газете, номер которой у меня сохранился...
...Разбираясь в своём «хозяйстве», я наткнулся на пакет с надписью «В боях за Белоруссию. 1944 год». Тут у меня оказалось всего понемногу: некоторые фотоснимки, вырезки отдельных номеров наших газет... Был тут и номер фронтовой (1-й Белорусский фронт) ежедневной газеты «Красная Армия», датированный 7 июля.
Заголовки публикаций: «В Минске», «Войска идут вперёд», «В обход», «Танкисты! Равняйтесь по отважным бойцам капитана Глухова». Выразительная шапка на первой странице: «Ковель наш! Ещё один город возвращён Родине!».
Стал читать подпись под фотографиями моей работы: «танкисты капитана дважды орденоносца Бортовского выдвигаются на исходный рубеж для атаки. В прорыв, сделанный танкистами, устремились пехотинцы и завязали уличные бои в населённом пункте».
Да, всё так и было. Удирая под натиском наших танков и мотопехоты, фашисты подожгли белорусское село. Наши автоматчики, преследуя противника, с ходу ворвались в горящее село и, мстя гитлеровцам, уничтожали их тут же, на улицах. В этой обстановке и были сделаны мною фотографии...»
За лето 1944 года 1-й корпус, в котором служил Нарциссов, с боями прошёл около тысячи километров. Всего войсками 1-го Белорусского фронта (в том числе — и корпусом) освобождены примерно 1200 населённы пунктов Белоруссии...
«...Едва закончился бой в одном селе, первыми из укрытий выбежали дети. Группа ребятишек побежала ко мне. Все в заношенных рубашонках из домотканного полотна и у каждого на груди на верёвочке висит кусок фанеры величиной в два пальца. А на бирках чёрной краской намалёваны крупно двузначные цифры.
- Зачем это? Кто одел на вас? - спросил я.
Посыпались ответы:
- Полицаи проклятые! Боялись помощи от нас партизанам.
- Мой брат Вася носить не стал, за это его расстреляли у нас на глазах.
- Мой сосед Серёжа потерял бирку. Били, умер от побоев.
- Из села мы не имели права выходить...
Остро почувствовал я, как страшно много пережили дети за время фашистской оккупации. Я снял с младшего мальчика бирку, с гневом разломил её и швырнул в яму. Дети необычайно оживились, стали срывать с себя фанерки, швырять их...
...На полосах нашей газеты всегда находилось место для фронтовых фотографий, чему я был безмерно рад. Снимков у меня всё же было больше, чем надо в номер, и тогда ответственный секретарь редакции, воспитанник «Пионерской правды» капитан Рубежовский предложил выпускать печатную фотогазету «В бой за Родину!». Предложение это все мы поддержали. Первый номер этой газеты у меня сохранился. С полосы улыбается сапёр, старшина Алексей Кривощёков. Под другим снимком рассказывается о боевых действиях наших автоматчиков в горящем селе. Далее идут фотографии разведчиков, автоматчиков. В конце номера запечатлён склад хвалёной немецкой техники, превращённой нашими солдатами в груду лома. Путь нашего наступления в Белоруссии был усеян битыми немецкими танками, орудиями, автомашинами...»
Начало 1945 года для корпуса Нарциссова — это участие в Висло-Одерской операции. Наши войска рвутся к Берлину....
«...Мне, журналисту, разыскивать воинов, что отличились в последнем бою, не приходилось: они всегда были рядом. Корреспондентский блокнот всё время пополнялся яркими записями. Майор Василий Филимоненков, капитан Павел Болотов, старшина Василий Власов, рядовой Алексей Зуев... Это только немногие имена тех, кому вскоре было присвоено звание героя Советского Союза.
...Необыкновенная обстановка царила в одном германском городке, где я был со своим фотоаппаратом. Прямо на улице увидел стол, небольшой, накрытый красной тканью. На столе стакан с водой. За столом сидел советский солдат. Один из тех, кого по праву называют главным героем Великой Отечественной войны. Перед солдатом — специальная книга для регистрации. Солдат тогда записывал фамилии и имена, домашние адреса обступивших стол измождённых, днём раньше освобождённых людей. Это были русские, украинцы, белорусы — те, кого фашисты насильно угнали в рабство.
И вот — они свободны. Они в ожидании того часа, когда сядут в поезд, который привезёт их на Родину...»
Иван Александрович дошёл до Берлина. В двери одной из комнат Рейхстага он увидел забытый ключ. И взял на память. Ключ этот в архив не сдал — оставил своей семье. И мне думается, уважаемые читатели, что для Нарциссова он был не просто памятным трофеем, а ключом, открывшим дверь в мирную жизнь.
Информация