Блюхер замедляет ход. Часть 1
В начале июня части второго армейского корпуса белых высадились в озера Молочного и двинулись на Мелитополь. 12 июня советские войска оставили Каховку, Алёшки и отошли на правый берег Днепра. Вся Советская Таврия с её большими материальными ресурсами перешла в руки белых. Врангель наступал успешно и мощно. Это признал и Ленин в констатации происходящих событий: «Врангелевские войска снабжены пушками пулемётами, танками, аэропланами лучше, чем все остальные армии, боровшиеся в России», — говорил он.
Особое внимание Врангель уделял созданию новых родов войск — «бронированной» кавалерии. Она комплектовалась прежде всего из опытных бойцов-кавалеристов, имела на вооружении большое количество бронеотрядов, пулемётных тачанок и грузовых машин с пулемётными установками. Чтобы бороться с Советами, Врангель делал свою армию мобильной, способной быстро перемещаться и оперативно выполнять, таким образом, поставленные задачи. 10 июля Центральный Комитет РКП(б) в срочном порядке призвал «немедленно прекратить продвижение Врангеля и уничтожить крымское белогвардейское гнездо». Но для того, чтобы уничтожить это осиное гнездо, большевикам нужно было приложить максимум сил.
Итак, 28 июня начальник дивизии 51-ой Блюхер получил приказ срочно выступить на фронт. Через два дня первый эшелон был уже в пути. Вслед за другими двинулись ещё 92 эшелона.
В начале августа головные части дивизии разгрузились на станции Апостолово и двинулись в район Бориславля, где 51-я дивизия была включена в Правобережную группу 13-ой армии. Действующие на этом участке 15-я, 52-я и Латышская стрелковые дивизии в ночь на 7 августа форсировали Днепр, заняли Каховку.
К 11 августа войска Правобережной группы расширили каховский плацдарм. Это создавала опасность для левого фланга белых. Поэтому командир второго армейского корпуса генерал Слащёв получил указание ликвидировать плацдарм красных. В помощь Слащёву был придан конный корпус генерала Ивана Барбовича, который нанёс сильный удар по частям Красной Армии. Они не выдержали и стали отступать к Каховке. Создалась угроза ликвидации плацдарма. Положение спасли полки 51-ой дивизии. Заняв наспех оборудованные позиции, они пропустили через свои боевые порядки отступающие части Латышской и 52-ой дивизий и три дня отражали многочисленные атаки белых. Каховский плацдарм был спасён.
Однако Блюхер был раздражён и находился в весьма агрессивном состоянии, узнав о действиях командарма Уборевича, который, на взгляд Блюхера, не дождался полного развёртывания сил 51-ой армии и отдал скоропалительный приказ о наступлении. Это привело к тому, что не удалось достичь превосходства над белыми. Это критическое замечание Блюхера не понравилось Уборевичу и привело к разногласиям в их дальнейшей работе.
Блюхер, отчитываясь перед вышестоящим руководством, пишет победные реляции: «Ожесточённые схватки в степях Заднепровья неизменно оканчиваются нашей победой, и генеральская конница, мечтавшая блеснуть своими штандартами в глубине Советской республики, всё чаще и чаще обращается к помощи быстрых коней своих, отмечая на карте маршрут в Перекоп».
Но до окончательной победы было далеко. И никто на самом деле не знал, чем закончится дело. Положение красных на самом деле было отчаянным, и отчётные донесения Блюхера не отражали в действительности всего происходящего. Белые части одним за другим наносили удары с применением многочисленных сил кавалерия и бронемашин.
457-й Московский стрелковый полк 51-й дивизии три дня отбивался от непрерывных атак. Но до конца не смог сдержать натиск. Туземная кавалерийская бригада белых при поддержке броневиков прорвалась в тыл 457-ого полка. Красные были окружены и вынуждены обороняться, разбившись на отдельные группы и перестроившись в так называемые «ежи». Положение было просто отчаянным. Это со всей очевидностью проявляется в приказе Реввоенсовета республики, где говорилось: «У красноармейцев вышли все патроны, пришлось отбиваться штыками. Полк нёс большие потери и постоянно таял, выбыли из строя все командиры рот и, несмотря на это, полк продолжал героически сражаться, нанося урон противнику, вызывая своей невероятной стойкостью злобу в рядах нападающих. Беспримерная стойкость полка, его самообладание, хладнокровие привели к тому, что противник принуждён был отойти с большими потерями».
Не отставала от красных и пропагандистская машина белых. В свою очередь газеты белых писали: «Прибыла новая вымуштрованная дивизия — сплошь коммунистическая. Все командные должности заняты старыми офицерами, продавшимися большевикам. Во главе стоит немецкий генерал Блюхер, а начальником шатала у него молодой офицер Датюк, который занимается не только оперативными делами, но и ведёт агитационную работу. Враг очень силён, хитёр, но с божьей милостью он будет нашими храбрыми воинами разбит».
Слухи о загадочном происхождении Блюхера продолжаются. Среди историков нет единого мнения об истинном происхождении этого красного командира. В советской официальной литературе чётко прописывается его истинное крестьянское происхождение. Якобы одного из его предков, крепостного крестьянина, помещик обзывал Блюхером. Кличка потом превратилась в фамилию.
Однако потом появились версии о немецком происхождении Блюхера. И уже сегодня не узнать, насколько оправданы слухи о том, что Блюхер был из немцев, или из русских. Да имеет ли это значение сегодня? Важно понять, насколько эти два противоборствующих лагеря были разные и почему одни всё же победили других.
Чтобы прорвать окружение во второй половине августа, войска 13-й армии предприняли новое наступление. 51-я дивизия наносила удар в районе Серогозы — Мелитополь. 20 августа красные поднялись в атаку. Врангелевцы, используя в качестве маскировки неубранные копны хлеба, маскировали в них свои пулемётные тачанки и в упор расстреливали наступающие цепи красных. Блюхер приказал выдвинуть вперёд орудия, которые прямой наводкой открыли огонь по огневым точкам белых. У села Торгаевка белые были разбиты. Но только всего несколько дней красные смогли порадоваться своей победе. Да и до радости ли было дело, когда атаки белых следовали одним за другим, и Торгаевку пришлось оставить…
Всё решилось 31 августа. На рассвете белые части начали атаковать при поддержке артиллерии и авиации. Восемь раз красные смогли отразить атаки у села Торгаевка. Но под вечер Блюхер приказал отходить на каховский плацдарм. Белые части, пользуясь преимуществом, направили свой основной удар на деревню, где находился полевой штаб дивизии, чтобы нарушить управление войсками и обеспечить успешное выполнение задачи.
Тяжёлая артиллерия и авиация белых стали беспрерывно бомбить деревню и разбили «штабной» дом. Затем в атаку двинулись 18 бронемашин, за ними тачанки, которые стремительно разворачивались и пулемётным огнём расчищали путь своей пехоте и кавалерии. Красные не смогли противостоять. Они пропустили броневики и стали пытаться отсечь ружейно-пулемётным огнём пехоту и кавалерию.
Красные спешно отступали на каховский плацдарм. Их отход прикрывало прибывшее пополнение из Сибири. Блюхер с ходу направил его на позиции, а сам бросился к артиллеристам. Вместе с командиром артдивизиона Л.А. Говоровым (впоследствии он стал Маршалом Советского Союза) он помог привести несколько орудий пострадавшей батареи в порядок и открыть огонь. Эти манёвры помогли сохранить часть бойцов и добраться до каховского плацдарма.
Несмотря на тяжесть боёв, красные командиры обрабатывали идеологически своих бойцов очень даже прилично. Тот же Блюхер говорил: «Вы смело встретили натиск первой волны. Эта волна разбилась о вашу могучую грудь. Честные и стойкие защитники свободного труда, крепче сжимайте винтовку. Победа близка. И если наследником Колчака и Деникина объявит себя Врангель, пусть он будет наследником до конца, пусть разделит с ними их участь».
В течение сентября обе стороны усиленно готовились к боям. И опять никто ничего не знал. Красные спешно реорганизуют свои войска. 21 сентября был образован Южный фронт. Возглавил его Фрунзе.
На фронт непрерывным потоком шли и белые, и красные войска. Все спешили. Красные, чтобы выстроить сильную оборонительную линию, а белые — не допустить этого и смять ослабленные войска противника.
Также красные провели реорганизацию управления войсками. Правобережная группа войск преобразовалась в шестую армию. Создаётся Каховский укрепительный район. Начальником его поставили Блюхера.
А ещё — это немаловажный факт — военного инженера Дмитрия Карбышева назначают главным по оборудованию укрепительного района. Судьба Карбышева, закончившаяся в 1945 году в застенках фашистского концентрационного лагеря Маутхаузен являет собой разительный пример выдающегося русского военного инженерного искусства. К началу боёв в годы гражданской войны Дмитрий имел за плечами серьёзное воинское инженерное образование, начавшееся в Омске, где он родился.
Симпатизировать и горячо принять новую власть Дмитрий заставили семейные обстоятельства: его старший брат был задержан полицией за участие в студенческих беспорядках, и семья с этого момента была под негласным надзором, вызывая внутренне раздражение и протест всей семьи. Тем не менее, эти обстоятельства не могли повлиять на то, что Дмитрий поступил в Сибирский кадетский корпус, блестяще окончил его, поступил потом в Николаевское инженерное училище, а после его окончания дослужился до чина поручика в первом Восточно-Сибирском сапёрном батальоне. Участвуя в двух войнах, Русско-японской и Первой мировой, Карбышев совершенствовал своё инженерное искусство. А после войн он снова продолжал учиться, на этот раз образовательная «ступенька» была выше: в Санкт-Петербургской Николаевской военно-инженерной академии Карбышев постигал высшее инженерное искусство.
Участвуя в Брусиловском прорыве, возглавляя работы по укреплению границ с Румынией, имея чин подполковника, в декабре 1917 года Дмитрий перешёл на сторону красных, уже имея за плечами неизмеримо богатейший боевой опыт инженерной школы русской армии.
Белые газеты были в основном правы, утверждая, что на службе у красных состоят опытные офицеры, получившие воинское образование в царское время.
Поэтому для Дмитрия не было проблемой разработать план укрепительного района на Каховском плацдарме, обороняемом красными. Здесь в короткий срок проводятся работы по инженерному оборудованию укрепительного района, создаётся артиллерийская и противотанковая обороны. Было сооружено три линии проволочных заграждений, связанных между собой ходами сообщения, появилось много опорных пунктов, противотанковых рвов, минированных полей.
Карбышев, учитывая, что противник располагает танками, особое внимание при возведении Каховского укрепительного района уделил противотанковой обороне плацдарма.
В 1921 году, на основе имеющегося опыта, он напишет свою первую книгу «Влияние условий борьбы на формы и принципы фортификации», в которой попытается обобщить свой опыт и опыт других генералов. Всё это будет уже служить новым красным командирам.
Кроме того, Дмитрий Михайлович предложил для борьбы с танками и броневиками следующую методику: на танкоопасных направлениях выделялись специальные кочующие орудия, которые должны были поражать прямой наводкой движущуюся силу врага.
Также красным частям было приказано провести тщательную пристрелку «всех пулемётов по пунктам местности, кои могут служить удобными подступами для противника».
Также подспорьем для красных частей стало прибытие Ударно-огневой бригады, которая имела на вооружении большое количество огнемётов, бомбомётов и 160 станковых пулемётов.
Кроме того, много внимания уделяется обучению личного состава методики ведения боевых действий с Врангелем: изучаются приёмы эффективные приёмы борьбы с конницей, танками и преодоления укреплённой полосы, умение маневрировать при внезапных атаках противника, а также использование условий местности, как для наступления, так и для обороны.
Всё это пригодилось, когда в ночь на 8 октября Врангель начал свою Заднепровскую операцию. Основная её цель — сорвать советско-польские переговоры, соединиться с белопольскими войсками и вместе с ними двинуться на Москву. Но прежде Врангель запланировал разбить красных на Южном фронте. И в самом начале, казалось, что дело обстоит благополучно. 13-я армия красных под натиском белых отошла на северо-восток. Затем белые атаковали и смяли 46-ю дивизию и 2-ю Конную армию в районе Никополя. На помощь своим красные перебросили с каховского плацдарма 15-ю, 52-ю и Латышскую стрелковые дивизии. На плацдарме остались 51-я армия и 44-я бригада 15-й стрелковой дивизии.
Начался штурм каховского плацдарма. По примерным подсчётам, «на узком участке фронта белые сосредоточили 12 танков, 14 бронемашин, 90 орудий и более 200 пулемётов». А вечером самолёты белых сбросили листовки на позиции красных. В них предлагалось бойцам 51-й дивизии сложить оружие и сдаться в плен.
Также Блюхер издаёт приказ, в котором он потребовал от командиров и военных комиссаров своевременно представлять отличившихся бойцов к наградам: «Славен путь красных бойцов, кровью своей запечатлевших беззаветную преданность делу пролетарской революции, на светлых страницах истории будут записаны их имена, и в памяти благодарных потомков сохраняться их предания. Командиры и комиссары! Ни один подвиг красноармейцев не должен оставаться не отмеченным вами. Как старший начальник приказываю и как старший коммунист обязываю вас неукоснительно отмечать каждый подвиг ваших младших товарищей».
В свою очередь белые подкрепляли моральный дух своих бойцов за счёт новой системы наград. Врангель переименовал свою армию в Русскую армию и возродил существующую раньше систему наград. Если Деникин в качестве наград использовал присвоение следующего чина, и в его войсках можно было встретить даже 25-летних генералов, то Врангель решил отказаться от этой практики и утвердил орден Святого Николая Чудотворца.
Итак, все вооружились идеологически.
Рано утром 14 октября второй армейский корпус белых после мощной артподготовки перешёл в наступление. Особенно пугающими выглядели танки — силуэты стальных громадин длиной в десять, а высотой более двух метров, вооружённых пятью пулемётами и двумя орудиями. Их экипажи состояли из офицеров, а танком «Фельдмаршал князь Суворов» (в то время было принято давать танкам именные названия) командовал генерал-майор, который сгорел заживо со своим экипажем. За ними шли броневики. Под прикрытием артиллерийского огня густыми цепями двигалась пехота.
По приказу Блюхера красные, оборонявшие внешнюю линию обороны, пропустили танки, а затем огнём отсекли следовавшую за ними пехоту. Однако на участке огневой бригады белым удалось прорваться через проволочные заграждения и вплотную подойти к окопам. Красные, чтобы отбить атаку, направили свои огнемёты и смогли отбить атаку.
С танками тоже начали бороться. Командир роты Голованов и рядовой Паршин гранатами подбили головную машину.
Активно использовали сделанные заранее ямы-ловушки.
К 11 часам, по сводкам красных, было подбито семь танков. Врангель бросил в бой ещё четыре танка и семь бронемашин. Атаки следовали одна за другой. Самолёты бомбили батареи. Однако красные стояли насмерть. Даже отбили танки. Один из них был исправлен, заработал на красном поле, получив имя «Москвич-пролетарий» (у белых его именовали «За Русь святую»).
С экипажами танков красные не церемонились — расстреливали на месте.
В это время Польша и Советская Россия подписали перемирие. Врангель лишился ещё одной поддержки. Также выбывали из строя опытные командиры: в ходе Заднепровской операции был убит Бабиев, возглавлявший кубанские части.
А красные усилили в ответ свой натиск. 19 октября 1920 года Фрунзе поставил войскам Южного фронта задачу «разбить армию Врангеля, не дав ей возможность отступить на Крымский полуостров, и захватить перешейки».
На рассвете 28 октября красные части поднялись в атаку на второй армейский корпус Витковского и устремились потом к Перекопу. Вслед за Ударной группой красных в тыл противника двинулась первая Конная армия и все другие части Южного фронта.
К вечеру 29 октября Блюхер достиг Перекопа. «Это естественная крепость, прикрытая с севера воздвигнутым ещё крымскими ханами Турецким валом, упирающимся своими флангами в Чёрное море и Сиваш, усиленным мощной и сложной системой долговременных сооружений. Основная линия обороны проходила по Турецкому валу. Его длина достигала 11 километров, высота — восемь метров. Перед валом был вырыт ров глубиной до 10 и шириной более 20 метров и построены две линии проволочных заграждений. Третья линия проволочных заграждений была скрыта во рву», — так даётся описание крепости в советских военных учебника.
Пулемёты и орудия держали под огнём подступы к нему. С запада перекопские укрепления прикрывались огнём кораблей, с востока — Сивашским заливом.
Утром 30 октября бой за перекопские позиции возобновился, но взять их красным не удалось. Потом Блюхер предлагал начать подготовку штурма укреплений, а для этого усилить артиллерию, особенно дальнобойную и тяжёлую. После этих своих просьб Блюхер и вовсе попросил разрешения отвести свои части в тыл для отдыха.
И снова красные и белые начали готовиться к продолжительным боям.
«Белые соорудили в глубине Перекопского перешейка вторую линию обороны, так называемый Юшуньский укрепительный узел. Шесть линий окопов с проволочными заграждениями впереди преграждали вход в Крым между озёрами Красное и Старое», — описывал в своих воспоминаниях Семён Будённый. Прикрытое Сивашским заливом северное побережье Литовского полуострова считалось непроходимым. Сиваш — «Гнилое море».
Около трёх часов шли бойцы через «Гнилое море». Непролазная грязь засасывала людей лошадей, солёная вода разъедала ноги. С моря дул холодный ветер. Ударил мороз. Мокрая одежда обмёрзла, делалась похожей на листовое железо. Бойцы вдвоём-втроём с трудом несли на руках пулемёты. Наконец передние ряды подошли к высокому берегу Литовского полуострова. Форсирование Сиваша стало полной неожиданностью для белых. Когда они опомнились, то открыли огонь из орудий и пулемётов, поднимая столбы воды и грязи. Но красные шли и шли. К утру 8 ноября 153-я бригада стала медленно продвигаться к Караджанаю.
Тяжёлая обстановка сложилась на участках 152-й и огневой бригад, штурмовавших Турецкий вал в лоб. Неоднократные попытки подрывников подойти к проволочным заграждениям отбивались белыми ураганным огнём. А нависший утром густой туман задержал артиллерийскую подготовку (именно так объяснялась тогда опоздание с артподготовкой). Артиллеристы заработали только в 10 часов. Сапёры-подрывники, гранатомётчики и стрелки подошли к проволочным заграждениям, но почти все полегли от шквального артиллерийского и пулемётного огня с вала.
Тогда в штаб дивизии прибыли командующий Южным фронтом Фрунзе и командующий шестой армией Корк и застали там чрезвычайно нервного Блюхера. Об этом в несколько мягкой форме вспоминал впоследствии Фрунзе: «Настроение в штабе и у начдива Блюхера было приподнятое и в то же время несколько нервное».
В 19 часов штурм возобновился. Пехоту красных поддерживали 15 бронемашин. Подрывникам удалось подойти к Турецкому валу и проделать несколько проходов на участке 152-й бригады. Первый ударный полк красных при прорыве второй линии проволочных заграждений потерял более 60 процентов своего состава. Но и на этот раз атака не увенчалась успехом.
Наступила ночь. Разрывая сгущавшуюся тьму, рвались снаряды. Казалось, огонь был везде. Прожекторы белых поминутно освещали поле боя. Малейшее движение вызывало сильный огонь белых.
Не менее тяжёлый бой шёл 8 ноября и на Литовском полуострове. Подтянув резервы, Врангель атаковал 152-ю бригаду. На помощь ей Блюхер спешно направил из резерва 451-й полк. Завязалась штыковая.
Тем временем поднявшийся восточный ветер погнал мутные воды Азовского моря в Сиваш и стал заливать его. К 22 часам на участке 15-й дивизии залив стал уже непроходимым. Красным частям, находившимся по ту сторону Сиваша, угрожало окружение. Тем более, что белые бросили на помощь своим частям конный корпус Ивана Барбовича.
Сегодня историки говорят о том, что решающую роль в борьбе за Перекоп оказался не переход красными через Сиваш, а наличие в их рядах махновских войск, которые использовали стремительный приём атаки с тачанок. Кроме того, наличие у красных аэростата позволяло им получать оперативные данные по реальному состоянию дел у белых. Всё это играет немаловажную роль.
Также красные бросили на подмогу своим седьмую кавалерийскую дивизию. Одновременно Фрунзе мобилизовал население окрестных сёл на постройку дамбы и приказал Блюхеру немедленно штурмовать Турецкий вал. «Сиваш заливает водой. Наши части на Литовском полуострове могут быть отрезаны. Захватите вал во что бы то ни стало», — приказал по телефону Фрунзе.
Внезапно у красных оборвалась связь со штабом 153-й бригады.
Части 152-й и ударной огневой бригад спешно готовились к ночному штурму. В 24 часа атакующие цепи красных дошли до проволочных заграждений и снова отступили назад.
Получив данные разведки, Блюхер решает обойти левый фланг противника через Перекопский залив и нанести удар с фланга и тыла.
В 2 часа 9 ноября Блюхер снова отдаёт приказ идти на штурм. Красным в этот раз удалось наконец прорвать преграду и опуститься в ров. Здесь их не доставал пулемётный огонь. Не задерживаясь, несколько сот красных двинулись по дну рва к Перекопскому заливу, чтобы вброд обойти Турецкий вал и пробраться в тыл противника. Они шли, стараясь не шуметь полкилометра по холодной воде в обход проволочных заграждений.
«Я получил донесение из штаба 51-й дивизии о том, — писал Фрунзе, — что части 51-й дивизии в три часа 30 минут пополуночи овладели штурмом Перекопским валом и продолжают наступать на Армянский Базар. Прочитал донесение, и с плеч словно гора свалилась. Со взятием Перекопа для нас в значительной мере ослабела опасность погубить целиком две дивизии, отрезанные водами Сиваша».
На Литовском полуострове также всю ночь шёл ожесточённый бой. Под утро 153-я бригада заняла Каранжанай, ударила во фланг и вышла к Армянску, где соединилась со 152-й бригадой, наступавшей от Перекопа. Фронт замкнулся.
Белые были вынуждены отступить под защиту юшуньских укреплений. Вслед за ними двигались красные части, поредевшие и изнурённые многочасовыми боями.
К 15 часам 9 ноября дивизия подошла к первой линии юшуньских укреплений и стала окапываться от Юшуньского залива до озера Красного. Для защиты юшуньских позиций Пётр Врангель приказал собрать все резервы.
Когда красные начали атаку и прорвали фронт, для ликвидации прорыва Врангель ввёл в Юшуньский залив 20 судов, которые открыли ураганный огонь. Снаряды буквально спахали чуть ли не весь Перекопский перешеек. Образовалась сплошная стена заградительного огня. Несмотря на это, 151-я, 152-я, Латышская, 51-я дивизии красных непрерывно атаковали. 11 ноября красные пробили дорогу в Крым.
15 ноября части 51-й дивизии вступили в Севастополь и Ялту.
Реввоенсовет Южного фронта наградил Блюхера вторым орденом Красного Знамени, а в середине июня 1921 года он получил третий орден Красного Знамени за борьбу с Дутовым.
Потом Блюхера перебросили в Хабаровск.
В апреле 1920 года на Дальнем Востоке была создана Дальневосточная республика (ДВР) — временное государственное образование, созданное по тактическим соображениям для предотвращения войны с Японией.
Одновременно было принято решение направить в Народно-революционную армию (НРА) Дальневосточной республики несколько опытных командиров, в том числе и Блюхера.
А 24 июня Дальневосточное бюро ЦК РКП (б) постановило назначить Блюхера военным министром ДВР и главнокомандующим НРА. Основной его задачей являлось недопущение войны с Японией.
Но армии по сути дела ещё нет. Это указывает в своём докладе и Блюхер в адрес ЦК РКП (б) — армия находится в катастрофическом положении. Состояние дисциплины Народно-революционной армии того времени ярко характеризует один эпизод, рассказанный Блюхером на слёте участников волочаевских боёв 22 февраля 1937 года:
«Знакомясь с армией, я приехал к Коратаеву, известному вам командиру Забайкальской дивизии, и говорю ему:
— Построй дивизию для смотра.
— Это невозможно, — растерянно отвечает он.
— Выстраивай на парад, — категорически приказал я.
— Не послушают, — твердит Коротаев. — Бойцы в бой пойдут, а на парад не пойдут.
— Какая же это армия, — отвечаю, — если она на парад не пойдёт. Ведь парад — это демонстрация сил. Дайте мне строевую записку.
— Какую записку? — удивлённо спрашивает Коротаев.
— Строевую записку, в которой должно быть указано, сколько людей числится по списку, в строю, больных, в наряде и сколько просто нахлебников.
Я должен вам сказать, что в дивизии числилось 4 800 человек, а непосредственно в строю оказалось 920 бойцов».
Такая примерно картина была и в других частях.
Блюхер поставил вопрос перед правительством ДВР о коренной реорганизации армии. В ряде писем на имя ЦК РКП (б) он доказывал, что ДВР своими средствами, без помощи Советской России, не сумеет создать боеспособную армию. В ноябре 1921 года Ленин подписан постановление СНК о переводе ДВР (в распоряжение Блюхера) полутора миллионов рублей золотом.
В результате упорной борьбы главкому НРА удалось побороть дух партизанщины и создать регулярную армию. По его инициативе была разработана новая, более чёткая структура управления вооружёнными силами республики, ликвидирована значительная часть штабов и тыловых учреждений.
Особое внимание Блюхер уделял системе идеологического воспитания бойцов. «Мы должны добиться строгой централизации, единства воли, беспрекословного выполнения приказов, не допускать никакого сепаратизма, никакой стихийности — только в этом случае мы сможем целеустремлённо направить великую революционную энергию наших бойцов на сокрушение и разгром врага».
Реорганизация новой армии проходила в тяжёлых условиях хозяйственной разрухи и борьбы с белыми формированиями. В июле 1921 года Блюхеру пришлось выступить против барона Унгерна, который из Монголии стремился прорваться к Байкалу и отрезать Дальний Восток от основной части Советской России. Однако эти планы не удались: части барона были разгромлены, сам он был взят в плен и по приговору революционного трибунала расстрелян в Новониколаевске.
Тем временем в Приморье армия под командованием генерала Молчанова при помощи японского командования усиленно готовилась к «походу на Москву». Одновременно японское руководство предприняло отвлекающий политический манёвр, открыв 26 августа 1921 года Дайренскую конференцию для обсуждения вопроса об условиях вывода своих войск из Приморья. В ноябре на переговоры в Дайрен прибыл и Блюхер, который по согласованию с Москвой, не принял выдвинутых японцами условий вывода своих войск.30 ноября 1921 года войска белых, видя такой оборот в переговорах, вышли из нейтральной полосы, охранявшейся японцами, и перешли в наступление против войск НРА в тот момент, когда они были ослаблены, сосредоточение частей Народно-революционной армии на наиболее угрожаемых направлениях к тому времени ещё не было закончено. Этим и воспользовались белые. Завязались бои под Иманом, Бикином и Казакевичевом. Не выдержав организованных атак, войска НРА вынуждены были отойти к Хабаровску, а затем в ночь на 22 декабря оставить его.
Блюхера в это момент с войсками не было. Его срочно вызвали из Дайрена. Вот как дальше развивались события, вызывающие большие вопросы. Во-первых, Блюхер вместо того, чтобы отправиться в войска прибывает в Читу, выступает перед Народным собранием ДВР о результатах переговоров с Японией, о результатах реорганизации армии и о мероприятиях, намеченных им по разгрому белых.
На фронте тем временем складывалось очень серьёзное положение. В отсутствии Блюхера создаётся для руководства боевыми действиями штаб Восточного фронта во главе с Серышевым и членами Военного совета Постышевым и Мельниковым. Белые продолжали наступать, они заняли также Волочаевку и подошли к станции Ин.
Всю серьёзность положения, близкого к катастрофе отражает приказ Блюхера о срочной мобилизации всех коммунистов Приморской и Амурской областей в влить их в действующие части, принять «исключительные меры к сбору рассеявшихся приамурских партизан, дав им задачу нападения на ближайший тыл наступающих частей противника».
24 декабря 1921 года Блюхер отчитался перед Военным советом Восточного фронта о том, что для укомплектования и усиления частей объявлена мобилизация в Амурской и Приамурской областях, приступили к формированию партизанских отрядов, территориальных частей, производится мобилизация в Забайкалье для срочной подготовки и формирования маршевых рот, отправлены крупные суммы золотой валюты для заготовки продовольственного фуража и т.д.
Наконец красные смогли сгруппироваться и около станции Ин завязали бой с белыми частями, смогли оттеснить их к станции Ольгохта. Однако за этой небольшой победой последовала череда неудач. Вот как их объяснил сам Блюхер.
5 января 1922 года Инская группа красных войск Восточного фронта предприняла первое наступление на Волочаевку, где противник спешно возводил укрепления. Но красные не смогли переломить в свою пользу сложившуюся ситуацию. Основной причиной неудачи, отмечал Блюхер, было «отсутствие разведки перед боем и как результат полная неизвестность группировки сил противника к его флангам».
Именно тогда у обласканного наградами Блюхера начинает зарождаться опасная черта в характере, которая в конечном итоге и приведёт его к гибели — неподчинение приказам вышестоящего руководства.
Глава Восточного фронта Серышев отдал приказ о проведении повторного наступления, однако Блюхер отменил его, так как был уверен, что до сосредоточения всех частей Забайкальской группы и проведения тщательной подготовки оно снова потерпит неудачу. Он разработал свой план проведения Волочаевско-Хабаровской операции, не согласовывая его с главой Восточного фронта. Появляются первые признаки «звёздной болезни».
Вспоминает его боевой товарищ Покус: «Почти ежедневно Василий Константинович возвращался в четыре часа утра. Он вёл беспрерывно переговоры, давал приказания, составлял планы, вникал в самые, казалось бы, мелкие дела. Когда кончался трудовой день, он любил в кругу друзей за чашкой чая вспоминать эпизоды перекопских боёв, уральского похода, задавался планами, делился своими думами».
Также Блюхер пишет статьи. Но опять не согласовывает свои действия с военным советом фронта. Поэтому, когда за подписью Блюхера выходит статья «Твоя очередь, тыл», в которой он призывал население усилить помощь фронту, военному совету фронта НРА ничего не оставалось делать, как выпустить свою статью, где содержится также призыв к населению энергичней развёртывать партизанскую борьбу в тылу врага. Таким образом, военный совет не поддержал призывы Блюхеру. Интересно, что именно после призыва военного совета фронта начинается создание партизанских отрядов. Во главе движения становится Военно-революционный штаб партизанских отрядов Приамурской области, а в январе 1922 года все властные полномочия по управлению движением перешли к штабу партизанских отрядов Приморья.
Блюхер в этой партизанской борьбе участия не принимал. Более того, успешные действия его коллег вызывали у него зависть. Например, в ночь на 12 января партизанский отряд совершил налёт на занятый белыми город Хабаровск, где располагался штаб Молчанова, уничтожил несколько сот солдат и офицеров. Белые сняли из-под Волочаевки два полка с артиллерией и направили их для преследования партизан. Но и эти части белых были основательно потрёпаны партизанами в селе Князь-Волконка.
А Блюхер должен был в это время формировать стройные ряды своей Народно-революционной армии, состоящей в основном из гражданских лиц и коммунистов.
Белые тем временем превращали Волочаевку в неприступную крепость, и отказ Блюхера от выполнения приказа Серышева по незамедлительному штурму привёл к тому, что белые смогли подтянуть сюда свои лучшие части и превратить Волочаевку в «дальневосточный Верден», так как она являлась стратегическим узлом. Для ДВР была ключом к Приморью, для белых — ключом к Забайкалью и Восточной Сибири. Кто закрепится в Волочаевке, тот обеспечит себе успешное наступление в будущем. Это отлично понимал Серышев, но Блюхер его проигнорировал.
Вот почему белые получили преимущество во времени и использовали его, чтобы возвести восемь рядов колючей проволоки на подступах к позициям. С юга и запада проволокой был опутан даже кустарник.
За проволочной изгородью соорудили еще одну преграду: из мешков с землёй, обильно политых водой, образовалась высокая ледяная стена. Все подходы были тщательно пристрелены. Также белые смогли оборудовать все коммуникации. Отлично оборудованные многочисленные наблюдательные пункты, пулемётные и артиллерийские позиции давали огромные преимущества. В ближайшем тылу были хорошо накатанные к тому времени дороги и теплые дома, где солдаты могли укрыться от мороза. Войска Народно-революционной армии должны были наступать по равнине, покрытой глубоким и рыхлым снегом.
Но душа Блюхера требовала парада. Да, да снова парада. И это было странным даже с точки зрения обычных солдат. Очевиды вспоминают, что «28 января 1922 года для непосредственного руководства боевыми операциями на станцию Ин прибыл Блюхер вместе со своим полевым штабом».
«Я приехал на станцию Ин, — вспоминал Блюхер впоследствии, — и приказал выстроиться для осмотра. Кое-кто тогда ругался: «Вот идиоты! Тут драться нужно, а они парад вздумали». Я говорю Постышеву: «Павел Петрович, нужен парад, чтобы люди видели, что это не отдельные кучки, а целое войско. Во-вторых, чтобы народ понял, что наступило время дисциплины, без которой ничего не сделаешь. Можно и помёрзнуть во имя этой дисциплины». И мы три час мёрзли. Проехались по фронту, устроили митинг, армия прошла церемониальным маршем. Главком (Блюхер) произнёс страстную речь, в который не скрывал трудностей предстоящих сражений и призвал бойцов к решительной победе».
Продолжение следует…
Информация