Идёт война культурная, жестокая война
Вот знаете, я ни разу не военный, даже армию в силу ряда причин отслужил альтернативно, но я думаю, что не сильно погрешу против истины, если скажу, что «Арматы», «Калибры», и прочее оборудование — очень нужное, без сомнения, но только в крайне редких ситуациях. Оно не столь важно для самозащиты ядерной державы, каковой является Россия на сегодня. Даже если вооружить армию вместо Т-90 довоенными Т-26, то желающих «понюхать, чем пахнет» оружейный плутоний, все равно не прибавится. Не подумайте, что я критикую ВПК или правительство за излишнее расточительство на военные нужды, напротив, я утверждаю, что военные расходы лишними не бывают вообще. Но сегодня основной угрозой для России являются не новые американские ПТУРС, не танки и даже не ПРО. Великая информационная война, идущая уже достаточно давно, чтобы ее заметить, в случае нашего поражения «подарит» нам такие последствия, что погибшие в ядерном огне жители Хиросимы вздрогнут на том свете от ужаса. Попытаться подробно охватить все аспекты информационной войны в одной статье (пожалуй, даже в специальной книге) — чистейшей воды авантюра, поэтому я попытаюсь дать обзор происходящего на одном отдельно взятом театре военных действий, известном мне не понаслышке, — на фронте российской культурной жизни.
Насколько влияет искусство на воспитание человека, на образование его как личности, на его взгляды, поступки, слова и качества, я думаю, рассказывать не имеет смысла. Всем и так понятно, как велика его роль. Но, тем не менее, к искусству зачастую мы относимся легкомысленно, как к чему-то малозначительному, чему-то настолько абстрактному и неподвластному законам логики, что даже изучать его серьёзно никакого смысла нет. Между тем, как уже было сказано, искусство, влияющее на нас самым непосредственным образом, окружающее нас от рождения до смерти, от дома до работы, на станциях метро, в скверах, в воздушном пространстве, ежедневно, ежеминутно и ежесекундно, на самом деле является торжеством логики, методологии и, если угодно, механики над эмоцией, психикой, душой и разумом человека. Искусство — это крайне рациональная, опирающаяся на жесткий свод законов природы инженерная машина человеческих душ, и от того, какую музыку слушает ребенок с детства, какие сказки рассказывает ему мама, какие мультфильмы он видит на экране телевизора, зависит то, как он будет относиться к другим людям, как он будет развиваться духовно, интеллектуально и физически, с какой самоотдачей он будет работать, каким идеалам служить, какие цели преследовать. И именно люди, сформированные той или иной культурой, и образуют народы и государства. Так что можно утверждать, что судьба государства, его будущее зависит напрямую от того, как оно относится к культивированию тех или иных качеств в своем строительном материале — человеке, проще говоря, от культуры.
Подобно различным видам вооружения, различные отрасли культуры имеют различное влияние, имеют свою область применения и также зависят от развития тех или иных видов технологий. До ХХ века наиболее значительным влиянием на души людей имела литература, незначительно отставала от нее «высокая» музыка и театр, куда менее влиятельными были изобразительное искусство и архитектура. Изобретенные в конце XIX столетия устройства звукозаписи и воспроизведения дали толчок к усилению влияния музыки. Появившиеся в XX веке телевидение и радио, с одной стороны, значительно потеснили все остальные отрасли культуры, с другой стороны, помогли популяризировать театральные постановки, музыкальные произведения, отчасти произведения литературы. В конце концов телевидение стало самостоятельным видом искусства. Но все же наиболее значительным этапом эволюции культуры можно считать появление Интернета. Интернет, с одной стороны, позволил человеку обогащаться всеми информационными благами цивилизации, созданными с древнейших времен до наших дней, с другой же вывел на качественно новый уровень межкультурную конкуренцию, которая ведет к мировоззренческой диффузии с переизбытком эклектики и внутренних антагонизмов. Сеть позволила наиболее влиятельным своим игрокам навязывать определенную культуру более слабым, а то и вовсе привела к деградации культурного уровня людей за счет переизбытка информации.
Культуру принято условно делить на «элитарную», имеющую влияние на относительно небольшую группу посвященных (или лучше сказать погруженных) в неё индивидов, и «популярную», то есть народную, востребованную в широких кругах. Как и было сказано, деление это весьма условно. Например, оперное искусство в принципе считается элитарным, так как в момент своего появления, в эпоху своего расцвета и до недавнего времени было доступно и понятно далеко не всем. Но большевики, проводя реформу культуры и образования, популяризировали оперу, сделав ее доступной для широких масс и воспитав в них навыки восприятия возвышенного и сложного искусства, извлечения из него не только удовольствия, но и опыта, навыки расширения методологической базы. В этом шаге и во многих других видна последовательная работа большевиков по воспитанию высокого уровня духовного развития массы населения, когда народ (плебеев, если угодно) усиленно воспитывали и поднимали до уровня элитариев (патрициев). Таким образом, явление советского человека — достаточно редкий и позитивный культурный феномен в истории нашего государства.
Популярное же искусство росло вместе с народом. Достаточно сравнить популярных («попсовых») певцов советского и демократического периодов нашей истории, чтобы понять, о чем идет речь. Советскими «эквивалентами» современных биланов-арбениных-сукачевых (вышеперечисленных можно охарактеризовать как ТСБ — тупая самодовольная бездарность, эта аббревиатура будет использоваться дальше) были такие личности, как Георг Отс, Муслим Магомаев, Аида Ведищева, Евгений Мартынов и еще целая плеяда выдающихся музыкантов и личностей. Можно без преувеличения сказать, что многие современные певцы элитарного класса едва ли дотянут до уровня советских популярных исполнителей. Российская культура демократического периода сделала уверенный шаг к деградации среднего уровня и усиленно отходит от культуры русской в стороны пресловутой современной западной культуры, т.е. подгнившего фарша из ошметков субкультур, собранных на бескрайних полях пирующего на Западе маразма.
Но обо всем по порядку.
Наиболее «влиятельными» и востребованными сегодня отраслями искусства, формирующими нашу культуру, являются музыка, театр, кино и литература. Я заранее прошу прощения (я часто это буду делать) у всех художников, архитекторов и представителей прочих отраслей искусства за то, что не включил их сферу деятельности в этот список. Их вклад в общее дело велик, но на современного компьютерозависимого и кнопкотычущего индивидуума (из которых и будет состоять в немалом проценте наше государство в ближайшие полстолетия) красота фресок Сикстинской капеллы или великолепная планировка и божественное оформление станций московского метрополитена имени В. И. Ленина, как и прекрасная каллиграфия средневековых письменных памятников, похоже, не имеют влияния уже даже на подсознательном уровне.
Что тут сказать? Не читают, не читают — и все тут! Не читают классику, не читают философов (даже таких популярных, как Маркс и Ницше), не читают народные сказки — кладезь мудрости, не читают научных монографий. А что же тогда читают? А читать у нас нынче положено то, что называют «бестселлерами», т.е. то, что хорошо продается, или, проще говоря, ширпотреб. При этом положено свято верить, что становишься от этого более «индивидуальным» и уникальным. Читают у нас Харуки Мураками, пусть автора и неплохого, но абсолютно нам чуждого, несущего совсем иные ценности (лучше бы читали Акутагаву Рюноске — и ближе, и понятней). Читают у нас Дарью Донцову! Вы будете смеяться, но деградантские, разлагающие мозги детективчики имеют огромные рейтинги (как будто мало того, что ее писанина стала поводом для закрытия Rutrecker). Читают сегодня всевозможные пародии (или вовсе клоны) на произведения Стругацких, настолько же однообразные, насколько бессмысленные и бесполезные.
Признаюсь в одной слабости: люблю я заглядывать читающему в метро человеку через плечо и читать вместе с ним. Так вот, не знаю, может, мне не попадались такие люди, но не видел никогда, чтобы читали Толстого, Пушкина, Тургенева или Достоевского. Наша русская классика, вернее, не так, а вот так: наша русская классика, стала «неактуальна». Из русских имен можно услышать только имя бумагомарателя Акунина-Чхартишвили или Николая Перумова. Молодежь читает, как правило, иностранщину не самого высокого класса — не Бальзака, конечно же, не Вольтера, едва ли вы встретите в библиотеке юного читателя Ремарка. А что читается? Всевозможные макулатурные полуфабрикаты, самые разнообразные «пятьдесят тарелок первого» и прочего, не отягощенного смыслом и идеей мусора. Единственное, что притягивает сегодня молодого читателя в литературных персонажах, — это протест серой личности, ничего кроме протеста, и протест ради протеста. Не ради чего-то нового, не ради ведомого ему одному идеала, а просто так, потому что нет ничего более выдающегося, ничего индивидуального в нем, кроме его личного и, между тем, навязанного ему извне протеста против всего окружающего. Молодой читатель, отравленный в повседневной жизни переизбытком легкой, окружающей его постоянно, ненужной, навязчивой и навязанной, откровенно мусорной информацией, уже не в состоянии переварить Шекспира, ему чужды метания Гамлета, подобно Макбету он ведом гордыней и тщеславием, и слова Цезаря «Трус умирает много раз до смерти, а храбрый смерть один лишь раз вкушает!» ничего в нем не пробудят. Нет места в его жизни монументальности, нет места глобальной мысли, нет фатума, нет рока, нет почтения перед титаническими личностями, нет такого глубоко русского чувства, как осознание необходимости подвига. Все это кануло в Лету. Эпоха романтических и глубоко плотских, но возвышенных героев, на чьих примерах можно учиться, прошла, потому что нас окружают серые и средние, даже во власти любая более или менее выделяющаяся личность сера, как грязный снег, потому что со страхами и с голодом нет нужды бороться, любви не добиваются, ее покупают, смыслы не ищутся, их навязывают, причем не аргументированно, но безапелляционно. Теперь учатся на примерах расчетливого предательства, хитрости, высокомерной, надменной чванливости, а под страстью, любовью, душевным порывом понимают безосновательный «истерикон» мелочной неокрепшей душонки глубоко серого, невыразительного и не выдающегося главного героя.
Потеря мировой классики зарубежья — это еще полбеды, но, теряя отечественную литературу, мы теряем красоту и культуру речи. Я молчу о том, что сейчас третьеклассники вполне свободно общаются на матах и фене. Даже лишенная этой грязи речь становится с каждым днем все беднее и беднее, упрощаются предложения, уходят в небытие фразеологизмы, ставшие непонятными, грамотность выхолащивается и исчезает, теряется смысл слов. О, да... Смысл слов. Сегодня мы не понимаем терминов, которыми пользуемся в повседневной жизни, а это ужасно. Появляются новомодные западные словечки, которые не обозначают собой что-то новое, чего у нас не было раньше, которые не являются технической или медицинской терминологией (ну нет адекватного русского аналога словам «телевизор», «компьютер» или «аденома»), а призваны изгнать, заменить собой привычные нам русские слова. Не управляющий, а менеджер, не делец, а бизнесмен, не телохранитель, а секьюрити, не прогулка, а променад. И это не необходимость, это, как говорит сатирик Задорнов, «моднявость», желание прикрыть свои сто пятьдесят оттенков серости и невзрачности. Если ты выражаешься передранными из западных языков словечками, то ты однозначно «крут», ты «в теме», не отстал. А вместе с исконным звучанием русских слов мы теряем возможность подсознательного понимания и анализа смысла. Мы теряем русскость, если угодно. Мы перестаем быть собой. Останется только заменить кириллицу латиницей, вопрос об этом звучит все чаще и чаще, и togda na russkoy tzivilizatzii mojhno byd'et stavit' zhirniy krest.
«
Честно говоря, я даже не знаю, с чего начать. Наверное, нужно вспомнить о русской музыке с самого ее зарождения, вспомнить ее юность, зрелость и прочее, чтобы наконец понять, как же она докатилась до такого вот маразма, который с ней начинает твориться сейчас, в наши дни.
Я думаю, что у меня получится вас удивить, но «Черный ворон» и «Калинка-малинка» — это не народные русские песни. Настоящие народные песни сегодня для неискушенного слушателя, неподготовленного, непривычного к аутентичной музыке, будут сродни длинной лекции по предмету вроде логики для молодого влюбленного студента. Песни русского народа, дошедшие до нас со времен князя Владимира, — это народный эпос о деяниях сынов земли русской, это положенные на еще очень примитивную мелодию с простым ритмом былины, сказания о труде, о подвиге, о любовных страданиях, юмористические и сатирические зарисовки. Они чем-то могут напомнить песни народов древней Скандинавии и германских земель, также призванные учить и просвещать потомков. Но есть у русской музыки еще одно отличительное качество: на протяжении своего роста, своего становления как искусства профессионального, она не утратила этого главного качества — информативности. Эта черта, которую в музыке бережно нес Баян, вкладывали в струны гусляры и воспевали сказители, это тот звон, который звучал в смехе скомороха, эта та самая страсть, которую вписали нотами в бумагу, вбили заклятьем в клавиши фортепиано Глинка, Бородин, Чайковский. Каждый раз, вбирая в себя новые веяния то с Запада, то с Юга, обогащаясь напевами новых народов, выявляя новые свои качества, заливаясь татарской пентатоникой или разудалой казачьей песней, она не переставала быть носительницей нашего духа, той информации, которая делает нас нами. Забегая вперед, могу сказать, что современные зарубежные исполнители классической музыки считают русскую классику одним из самых сложных и самобытных направлений, где вокальная мелодия, оркестровый аккомпанемент, отдельное соло каждого инструмента, все действо в первую очередь подчинены не услаждению слуха, а передаче глубинного смысла, который автор вложил в свое дитя, буквально выковав его из своей души и души всего русского народа. Русская любовь в русской музыке — это не страсть отдельного индивида к другому, это тяга одного архетипа к своей противоположности, это стихийное влечение без права на передышку. Русская трагедия в русской музыке — это крушение и столкновение веков и тысячелетий, это непредсказуемое разрушение и падение всего и повсюду, это языки пламени, вырывающиеся из-под земли, это масштабы, достойные откровений Иоанна Богослова. Вспомните хотя бы оперу Модеста Мусоргского «Борис Годунов». Хронологически первый ее акт начинается во время прихода к власти царя Бориса, а последний заканчивается в период зарождения смуты и смерти избранного царя. Сколько судеб, сколько крови и слез прольется через ваше сознание и душу за несколько мгновений жизни, сколько знаний, сколько опыта, чувства, информации (не голой, не со страниц википедии, а прожитой и пройденной вами) вы получите. А потом перейдите к «Хованщине», чье повествование начинается сразу после смуты и заканчивается в эпоху воцарения Петра Великого. И снова море смертей, надежд, образов тех времен, нашей генетической памяти, нашего духовного наследия. Это завещание предков нам, которое произнесено таким монументальным голосом, настолько громоподобным звоном, что такие махины, как великий Рихард Вагнер, просто меркнут и немеют. И вот мы приходим в наш вчерашний день, в начало XX века.
Советская музыка, новая ипостась музыки русской, родилась с залпом «Авроры», выросла из хлесткого лозунга и была закалена в огне революции. Ее детство прошло в маршах «По долинам и по взгорьям», «Варшавянка» и «Интернационале», новые веяния, новые мелодии, новые горизонты неутомимо покорялись ею. «Смело, товарищи, в ногу», «Казачью степь ведет товарищ Сталин» и «Жить стало лучше, жить стало веселее» — говорили нам новые песни, ни на одну ноту не переставая быть носителями нашего «кода». С первых залпов Великой войны отцов не утихало «Вставай, страна огромная!» и вело наших славных предков от неприступных стен Москвы до логова зверя, сокрушая могучим хором сердец и воли нашего народа танковые армады фашистов, пока не загудело праздничным перезвоном «Этот День Победы!» Песня помогала восстанавливать разрушенное, творить и строить новое. Она говорила: «Я люблю тебя жизнь!» — искренне, без пафоса, она звучала из души голосом Бернеса, она грациозно порхала нотами Любови Орловой, она вела за собой обертонами Георга Отса. «Жизнь, ты помнишь солдат, что погибли, тебя защищая?» — она не забывала, она требовала от потомков помнить. Каждая нотка была содержательной, ни одного лишнего призвука, каждое слово было взвешенным, было к месту и ко времени.
А что же творится теперь? После распада Союза обвалилось все, кроме заработка отдельных немногочисленных персонажей: экономика, боеготовность армии, образование, медицинское обслуживание и т.д. и т.п., и культура вместе с ними. Я молчу о том, что многие музыкальные жанры, которые большевики популяризировали, снова стали «элитарными», а некоторые направления и вовсе сектантскими. Ну-ка, читающие, поднимите руку те, кто знаком с первым концертом для фортепиано с оркестром Чайковского? А кто помнит хоть какую-то мелодию из цикла фортепианных пьес «Картинки с выставки» Мусоргского? Я ведь прав, что совсем немного тех, кто может похвастаться знакомством с музыкой Рахманинова? Забыты наши истоки. Наша музыка утихает. Мало того, качество исполнителей «элитарных» жанров падает с каждым новым поколением. Но что делать с современной народной музыкой, которая теперь называется импортным словом «поп» (поп — не тот, который с кадилом, а от слова популярный, populus — народ)? Вы меня простите, но если в начале 90-ых у «попсы» хоть что-то было от музыки, то сегодняшние «не-шутки-про-маршрутки» действительно строятся на трех (ТРЕХ!) нотах. А что с тЕкстами, которые теперь упорно зовут текстАми? Что в них есть от русской культуры? НИЧЕГО! Современная песня в лучшем случае не имеет смысла, а иначе там либо о половом влечении несформированной личности к противоположному полу без грамма настоящих чувств, либо о влечении несформированной личности к незаслуженным материальным благам. При этом либо без рифмы, либо с «бедной» глагольной рифмой, либо с такой «загадочной» рифмой, вроде «как устроен мотор — покорив сердце мое». Даже относительный новый для нас жанр «шансон» (фр. chanson — песня) умудрились отравить алкогольно-уголовной «романтикой». Откуда среди такого талантливого, неординарного, остроумного народа выкапывают такие отбросы, которые пишут «музыку» и «стихи»? Композиторами и поэтами их назвать нельзя. Из всех современных групп, пожалуй, только «Любэ» может справедливо претендовать на право называться носителем русской культуры (за что Расторгуеву — низкий поклон), хотя я могу ошибаться, и есть еще парочка коллективов из «популярных», кто еще «наш» по духу и разуму. Но они не могут конкурировать с ордой необремененных мозгом и душой «биланов». Только не нужно говорить, что культура и музыка меняются со временем. Наоборот, культура и экономика (последняя в большей степени) меняют время. И с пришествием капитализма и культуры подворотни к нам пришло и время пошлости и безвкусицы, безвременье. Но кто, простите, нас заставляет «это» слушать? А наша потребность в прекрасном, только за неимением прекрасного слушаем эти вот помои. Всем тем трехнотным в лучшем случае шедеврам позволяют вливаться в наши уши всевозможные «информбюро» (ну или как сейчас принято их называть «масс-медиа»), которые тиражируют эти уродливые клоны, плодят их, замещая ими настоящее творчество. Был у нас Чайковский, который поражал красотой и богатством своих мелодий, теперь у нас есть рэп, который не имеет таковых вообще, да и к жанрам музыки, по моему мнению, отнесен ошибочно. Был у нас Высоцкий, который хриплым голосом изливал свою душу, теперь есть Джигурда, который хриплым голосом изрыгает свою бездуховность. Что расскажет музыка нашей эпохи потомкам? А можно ли назвать современную российскую музыку русской? Что расскажут проституированные певички, поющие стринги, голубоватые, слащавые мальчики в обтягивающих штанишках нашим будущим поколениям? Как потом назовут наше время историографы и культурологи, ведь названия «смута» и «потерянное поколение» уже заняты? Позор.
Русский драматический театр, опера и балет — это целая плеяда имен, столетия традиции, повод для не одного десятка крупных научных трудов, целая веха в истории мирового искусствоведения. Но самое важное, что все это — немаловажная, заметная часть нашей жизни. Оперу мы немного рассмотрели выше, и про русский балет ничего плохого сказать нельзя. Традиционной чертой русской драмы является необычайная внимательность к мелочам: каждая самая мелкая черта человека будет, как под лупой, выведена на суд зрителя, каждый поступок будет внимательно изучен со всех сторон. Именно умением непредвзято, с немалой долей насмешки показать недостатки, глупость и неглубокость или, напротив, указать на малозаметный, замазанный бытовой сажей подвиг, умением бережно извлечь его для глаз зрителя отличаются Гоголь и Чехов. Под лупой разглядывают нас Фонвизин, Островский, Толстой и многие другие великие творцы русской драмы. А доносят до нас эту мысль прекрасные артисты: Папанов, Миронов, Этуш и еще множество великих имен. Режиссерская школа Станиславского — лучшая в мире, она собрала в себе все самое значимое и прекрасное из того, что было в мировом искусстве, это не школа «игры» — это школа «жизни на сцене».
Театр всегда был и остается поныне оплотом русского искусства. И сказать бы, что все хорошо в нем и правильно, да нельзя, нечестно это будет. А рыба гниет с головы. Пока тенденция «модернизма» коснулась, в основном столичных театров, и затронула не качества игры актеров, оно пока колеблется в пределах нормы (хотя подготовка сейчас по сравнению с советским периодом упала ниже плинтуса, и молодое поколение актеров отличается от советского актера как грецкий орех от Солнца, обладая при этом колоссальным апломбом и самообожанием). И дело тут даже не в малом финансировании. Проблема в том, что пришедшие на смену советским режиссерам молодые российские почему-то сплошь и рядом моральные уроды. Да, прям вот так и скажу. Хочется вспомнить один случай для примера.
Помните, в начале прошлого года под стены МХТ им. Чехова была подброшена свиная голова. Казалось бы, событие рядовое, да и акция была проведена так называемыми «православными активистами» (которым до православия как мне в известной позе до Бетельгейзе) под руководством печально известного Дмитрия по кличке «Энтео». Но при попытке посмотреть тот самый спектакль «Идеальный муж» по пьесе Уайльда начинаешь понимать, что в пьесе давно ничего от Уайльда не осталось, а у входа в МХТ должна лежать голова режиссера данного «спектакля» — Константина Богомолова. Я бы назвал «это» порнографией, но честно говоря, очень боюсь оскорбить этим порнографию, ибо «богомолово действо» куда грязнее и омерзительней. Если отбросить эмоции и взглянуть чисто технически, то сюжет в трактовке «гения режиссуры» сводится к проституции, быдлу, наркомании, к таким явлениям, как pederastia и pedophilia. О режиссерской работе можно сказать следующее: непонятные, наивные по-детски и пошлые до ужаса «междустрочные» метафоры, паясничанье, скачки и вскрики. Потенциальная публика — те, кто в обстановке спектакля, как рыба в воде: наркоманы, «ночные бабочки», представители политической, если ее так можно назвать, элиты и прочие люди из «бомонда». Мерзкое впечатление, но их величество «так видит». Что нужно иметь вместо глаз в голове, чтобы так видеть? Кстати, о голове. Гляжу на физиономию этого существа, мнящего себя творцом искусства, и меня не покидает ощущение, что перед моими глазами представитель «тех самых». Я имею ввиду нетрадиционных. И даже наличие жены у этого существа нисколько не меняет ситуацию (и даже дополняет, если вспомнить, как в том же «идеальном муже» он раздел Дарью Мороз топлесс). Явно, будучи подростком, Костя не пользовался вниманием противоположного пола.
И тут же вспоминается другой «гений», который «так видит», что другим смотреть противно, и сам при этом имеет вышеописанные черты деградации, — Тимофей Кулябин. Кстати, тоже, судя по всему, гей. Этот умудрился испохабить оперу Вагнера «Тангейзер». А еще есть такой Дмитрий Черняков — рыбка покрупнее, но почерк один и тот же: пошлость, перевирание сюжета, «обнаженка». Тоже гей. Гомосексуалистическое лобби, к слову, крайне сильно в театральных кругах, Министерстве культуры и даже в Госдуме. К счастью, чем дальше от столицы, тем меньше этой грязи и в театре и в быту.
Кстати, для справки: все вышеперечисленные «так видящие художники» — выпускники крупнейшего в Европе театрального вуза — РАТИ ГИТИС. Есть над чем задуматься…
Ленин не зря подмечал, что кино — важнейшее из искусств. Будучи синтезом театрального действия, художественной перспективы, музыки, кино воплотило в себе колоссальный арсенал приемов и методов воздействия на зрителя. В этом оно до недавних пор вообще не имело себе равных. Советский кинематограф — поистине неисчерпаемый источник житейской мудрости, остроумия и просто хорошего настроения, которое нам подается в прекрасном оформлении. Трудно перечислить все цитаты, которыми пестрят наши фильмы и которые поныне живут в нашей русской речи, украшая и обогащая ее. Но рассматривать нашу культуру нужно не только через призму таких прекрасных комедий, мелодрам, телевизионных пьес и музыкальных фильмов. У нас в истории есть такое событие, которое разделяет нашу жизнь, наше самопонимание на «до и после» — это Великая Отечественная война. Она актуальна даже для поколения «девяностых», которые о ней знают только из рассказов участников, книг (которых почти не читают) и фильмов. Именно о военных фильмах мы и поговорим, взяв для сравнения современные российские фильмы о войнах, американские, советские и китайские картины.
Говоря об эталоне военного фильма, нельзя обойти молчанием киноэпопею Озерова «Освобождение», которая показывает нам те трагические и славные дни с перспективы художника-баталиста: с высоты птичьего полета мы видим орды фашистских танков, сухой строкой звучат приказы и директивы, масштаб действия настолько зашкаливает за пределы восприятия смертного человека, что невозможно осознать и прочувствовать отдельных трагедий каждого участника. Мы видим бой внутренним взглядом полководца, мы вместе с нашими маршалами сражаемся за правое дело.
Совсем иначе нам показывает войну гений Сергея Бондарчука в фильме «Они сражались за Родину». Мы погружаемся во внутренний мир героев фильма и уже их глазами смотрим на поле боя и войну в целом. Вот весельчак и балагур Лопахин, бравирующий перед сослуживцами и местными жителями, вот тот же Лопахин, снявший маску, и к удивлению зрителя, оказавшийся серьезным человеком, который связал свою судьбу с судьбой отчизны. Вот Звягинцев, ужасающийся горящему пшеничному полю, несколько недалекий, прямолинейный и немного мелочный человек, который между тем без тени сомнения идет в штыковую на фашиста-автоматчика и побеждает его не столько сноровкой, сколько напористостью и боевым духом. Перед нами встают самые разные образы самых разных людей в разных ситуациях. После бомбежки, в которой гибнут многие бойцы, над окопами слышен жизнеутверждающий смех: всех не перебьешь, мы еще живы, а значит — есть, кому дать отпор фашистам. Вот бойцы готовятся к переправе и один из них, не умеющий плавать, всю дорогу волнуется по этому поводу. Но все они, такие разные, со всеми своими достоинствами и недостатками, не сдают своего знамени, они сражаются за Родину и жертвуют своими жизнями без какого-либо сомнения.
Так снимали в Советском Союзе. Есть множество картин с самыми разными направлениями мысли, но все они ведут к одному: мы в той войне сражались за нашу Родину, мы положили 27 миллионов жизней на алтарь свободы, нам есть чем гордиться, нам есть к чему стремиться и куда расти, нам есть у кого учиться и с кого брать пример, и мы не должны ничего забывать и всегда быть готовыми трудиться, сражаться и, если нужно, погибнуть за правое дело. Так воспитывали в Советском Союзе.
Американские фильмы о войнах, при громадной переоценке вклада США во Вторую мировую и явном комплексе неполноценности по поводу Вьетнама, тем не менее, не страдают низким качеством. Своих солдат они рисуют бравыми, сильными, смелыми и безукоризненно преданными своей американской мечте. «Спасти рядового Райана», пожалуй, один из самых лучших примеров. Но для контраста очень интересно было бы посмотреть творения более молодого и неопытного китайского кинематографа. Фильм, описывающий одно из событий гражданской войны в Китае, который в русской версии называется «Во имя чести» или «Сигнал к сбору», меня, откровенно говоря, поразил. Во-первых, натурализм выше всяческих похвал и при этом без перебора (михалковым еще учиться и учиться). Во-вторых, посмотрите на отношение к своей армии, истории, к своим людям и главное, к партии. Нет там охаивания «тупых» приказов, нет и капли «либерального» соплежуйства. Есть приказ, пусть самоубийственный, но оправданный военной необходимостью, — надо выполнить. Фильм — прекрасная военная драма-биография, в которой есть место и масштабности и раскрытию личности и мудрости. Посмотрите, не пожалеете. Другой фильм — картина о Синьхайской революции «Падение последней империи» — все, что было сказано о предыдущем фильме, плюс Джеки Чан.
А что нам преподносит современное российское кино? Огромная гора, простите, гуано. Начиная с переполненных перестроечными клише «Диверсантов», заканчивая ложью, клеветой и грязью, вылитыми на наше Отечество из чрева Александра Атанесяна вместе с фильмом «Сволочи». Это слово применимо и к автору сего творения, и к автору одноименной повести. Но это все тонет в море всевозможных «камеди», «наших раш», тупейших сериалов и не менее тупых фильмов, которых наплодил наш кинематограф во главе со звягинцевыми-светозаровыми-воронковыми. Все одинаково бездушно, безыдейно, а главное, низкокачественно. Но есть у нас два крупных курочкиных яичка, олицетворяющих современный российский кинобизнес, о них и поговорим.
Я уже упоминал в статье гениального актера, режиссера и сценариста Сергея Бондарчука. Он, без сомнения, гений, а на детях гениев отдыхает природа. Увы, но семья Бондарчука не стала исключением.
Я не знаю, было ли предначертано Феде Бондарчуку пойти по стопам отца, но он пошел, и пошел весьма уверенно. Поначалу занимался плагиатом, делая для наших попсовых «звездушек» клипы, т.е. копируя концепцию с западных клипов до последнего кадра. Потом увлекся кино. Ну ладно, биография его есть в свободном доступе, пересказывать ее нет смысла. Нас интересуют его фильмы о войне. Начнем с «9-й роты», которую автор умудрился назвать «историческим фильмом», по старинке сплагиатив слоган из какого-то из фильмов про Рэмбо: «Они хотели, чтобы их любили…» И что же показал нам автор? Уверен, что кто-то из читающих отдавал воинский долг в Афганистане, а у кого-то там служил отец, дядя или дед. Спросите, была ли у них полковая проститутка? Они скопом целовали ей ноги? Наверное, нет. Потом сравните поведение воинов-афганцев с поведением главных героев фильма, — похоже? Тоже нет. При этом в фильме замечательные, дорогостоящие спецэффекты, грим, достойная операторская работа. В чем же дело? Стоило ли так напрягаться ради того, чтобы облить грязью людей, защищавших наши границы от душманов, а нашу молодежь от потока наркоты? Ответ у меня есть. А Федя даже и не понял, насколько убогий с точки зрения духовности фильмец он снял. Просто Федя — представитель «золотой молодежи», который с детства не знал слова «нет», у которого всегда все было, и ничего за это не приходилось отдавать, его окружали ему подобные «золотые». И именно тип поведения своих «современников-сокастников» он переносит на своих героев — истеричных, трусливых, лишенных логики, с отбеленными зубами, эгоистичных, изнеженных детей. Именно такой тип героев выбран главным в его фильме «Сталинград».
Да, имя города Сталинград — для меня святое, и поэтому фильм Бондарчука буду называть (с легкой руки блоггера Евгения Баженова) «Они сражались за Катю». Помимо тупейших ляпов с точки зрения техники (вроде упавшего горящего «Хейнкеля», который не взорвался, переправы на плотах с шестами через Волгу (кто был на Волге, поймет) и криво нарисованных Т-4), там не меньше логических ляпов (вроде плана атаки на немецкие позиции без предварительной ликвидации нефтехранилищ артиллерией и противников, которые сидят в соседних зданиях, поглядывают друг на друга и не стреляют), а главное, совершенно непонятная позиция повествователя. Главный герой — сопливый и истеричный, сражается он не за Сталина и не за Родину, а за Катю, которую «пользуют» всем взводом, слова фашиста-офицера о том, что все русские бандиты и ублюдки, никем не опровергнуты (т.е. автор с этим согласен), советский снайпер за весь фильм палит только по женщинам из числа пленных, а не по немцам. Написать можно много, даже очень. Но вывод можно сделать только один: Федя Бондарчук — дешевый клипмейкер, типичный представитель ТСБ, который и хотел бы снять хороший фильм, но не хватило ни мозгов, ни духовности. То ли дело наш следующий «рыжысёр»... Догадались, кто в искусстве враг русского человека №1?
Боярин Михалков — личность неординарная и вполне талантливая, но есть у него и ряд минусов, которые могут быть присущи именно представителю «золотых». А растет все это из родового комплекса неполноценности, выразившегося в непропорционально огромную манию величия. Как и его приснопамятный папаша, ну очень хотел бы Никита Сергеевич прослыть дворянином, чтоб с титулами, да почестями, а то и вовсе, с холопами! Но вот, как ни крути, а нет голубых кровей ни капли. Нет, и все тут. И от того зол Никита на весь русский народ: не кланяются ему в пояс, таланта не ценят неземного и даже мигалку отобрали, ироды. Сам-то он кому угодно за звонкую копеечку готов и шляпой помахать и известное место полизать. И больное эго Никиткино лезет из всех щелей. Сначала стал он бравым военачальником Котовым — хорошо, но мало. И фильм — дрянь и пафосу мало, а главное, самолюбования почти нету. Попробовал он себя в образе царя Александра III, подышал царским воздухом, полегчало... А потом понеслось. Пожалуй, после «Своего среди чужих...» не было ни одного достойного фильма у него, а вот с точки зрения грязи он максимумы обновил мощно. Воскресив в «Утомленных-2» убиенного Котова и влив в этот и без того фантасмагорический, лишенный хоть какой-то реалистичности образ тонну своего гипертрофированного, ущемленного эго, он решил не только нас с вами облить грязью, но и наших предков, да еще живым ветеранам в лицо плюнуть всем тем ядом, что накопил за годы. Есть в этой «картине» только один герой — МИХАЛКОООВ! Он может макнуть самого Сталина лицом в торт, разобраться при помощи фантастического напалечника (я что-то так и не понял, что это) с хулиганами и вообще, он супермен бетменович. А помимо этого, классически тупые «совковые» военачальники, танки на парусах, летчик люфтваффе, испражняющийся прямо из открытой кабины «Юнкерса», и горы трупов. Кто-то назвал Никиткину «Цитадель» порнографией смерти, я же скажу, что это Никиткин «духовный» онанизм, ему кажется, что он таким образом возвысился. А на самом деле как был пустым местом, так и не заполнился ни разу. Не буду перечислять все тупости, ляпы, а главное, антирусские подлости, которыми этот фильмец кишит, как старый диван клопами…
К слову, чтобы не сказали, что я только плохое вижу, посмотрел недавно фильм «Единичка», довольно неплохой фильм. Хм… Всё!
Хотел было написать про компьютерные игры, там тоже ничего хорошего, но решил, что многовато будет. Как всегда, возникают вопросы. Как докатились до жизни такой? Кто виноват? Что делать?
Как докатились? Да очень просто. Не бывает государства без идеологии, вопреки позорной 13 статье Конституции РФ. Просто, если нет государственно-народной идеологии, значит, есть антинародная. Мы прошляпили нашу народную идеологию вместе с Советским Союзом, допустили к власти предателей. Они разграбили нашу экономику и теперь, чтобы мы не смогли увидеть их махинаций, рубят на куски лучшую в мире советскую систему образования, а на случай, если вдруг увидим и поймем, они разваливают нашу культуру, делят нас на религии и нации, чтобы мы никогда не собрались вместе и не начали с ними непримиримую борьбу. Пока сидят в министерстве бескультурья всевозможные мединские (достойные продолжатели сердюковых), наша культура будет разваливаться и деградировать. Слово «духовность» уже сейчас рискует стать архаизмом и уже едва ли не стало синоним «религиозности».
Экономика наша (а, стало быть, и база России как государства) даже не рыночная, она колониально-сырьевого типа, мы им — недра, они нам — бусы (доллары). Не нужно ругаться и призывать к моим «патриотическим чувствам». Мы такие сильные, так превосходим Запад, мы сверхдержава, а сами не знаем, с какой стороны «воткнуться» нефтяной иглой в Европу. Именно в этом и заключается природа нашей «экономики» и ее «кризисов». Если кто-то не понимает, то на всякий случай напомню: при подобном типе экономических отношений большая численность населения невыгодна. Труба одна, чем больше «хозяев», тем меньше для каждого в отдельности его кусок выгоды. Выгода делится: 99% — миллерам-чубайсам, 1% — народу. Но первым обидно, что и этот 1% приходится от себя отрывать. Таким образом, с точки зрения нынешней экономики в Российской Федерации проживает примерно 140 миллионов лишних людей, никому не нужных голодных ртов. Понятно, что убить их массово и сразу не получится. Поэтому вступает программа скрытого геноцида — ухудшение образования, снижение культурных потребностей и их максимальное упрощение (т.е. «обыдление»), ухудшение качества продуктов питания, здравоохранения, усложнение самореализации «реального» экономического сектора с последующим уничтожением (сельское хозяйство, промышленность — читайте новый бюджетный план). В данном случае Мединский (очень напоминает по образу помесь старушки-процентщицы из известного произведения Достоевского, и Яценюка), Ливанов, Скворцова, Медведев — все они сидят на своих местах, и работа их более чем эффективна. Шойгу тоже на месте, должен же кто-то охранять богатства от конкурентов-капиталистов, если вдруг силой взять захотят. Не зря Путин «доволен работой правительства». А посудите сами: многие семьи сегодня просто не способны содержать детей, не говоря уже об их учебе; пенсионеры умирают раньше из-за недоступности дорогих лекарств и недостатка квалифицированных врачей; молодежь уткнулась в «смартфоны» и не видит происходящего вокруг себя, стремительно деградируя; организованный рабочий класс не может быть сформирован по причине отсутствия развитой промышленности и последовательного «добивания» того, что осталось.
Поэтому не нужно думать, что процесс разложения нашего общества закономерен и естественен. Он управляется нашей правящей верхушкой и является отражением ее экономических интересов. Аналогичными методами разрушается и западное общество, и надо отметить, что такого разгрома как в «цивилизованной» Европе наш народ бы не потерпел. Чего стоит легализация гомосексуализма, прямое, в приказном порядке разрушение института традиционной семьи и постановка интересов «меньшинств» над интересами большинства. Поэтому нас будут варить на медленном огне, как лягушку из известной притчи.
Говоря о том, что театр крайне политизирован, нельзя не отметить, что политика, напротив, крайне театрализована. Взгляните на сцену (Первый канал, например) — вот главный герой! Путин! В его образе читается Роланд (могучий, преданный герой, который нельзя сломить), что-то от Ильи Муромца (тяжеловесность, русская былинная мощь), немного Дарта Вейдера (легкий налет темной силы харизматичного антигероя, обычно связанный со службой в КГБ) и, конечно, Дон Кихота (романтичный герой, немного трагичный, который всегда устремлен вдаль и оттого не видит описанных в предыдущем абзаце проблем). Есть у нас и гнусный карлик-предатель, его роль исполняет Медведев. Есть в дополнение к Дону Кихоту/Дарту Вейдеру и преданный Санчо Панса/генерал Максимиллиан Вирс — Сергей Шойгу. Есть два придворных шута: Зюганов и Жириновский. Они комические персонажи, антиподы друг друга, призванные отвлечь зрителя. Есть целое стадо вороватых тугодумов-бояр, которые играют массовку. Чтобы она не была уж совсем безликой, в ней присутствуют знакомые всем лица вроде Кобзона, Кабаевой, Валуева и прочих. Есть и смешные, недалекие жрецы древних богов вроде Мизулиной и Милонова. В обязательном порядке есть и свои «злобные орки» — так называемая «либеральная оппозиция». Главной их ударной силой являются масс-медиа и тамошние тролли. Вот на «либерастах» остановимся поподробнее.
Ни для кого не секрет, что у нас до сих пор не изжит «бытовой антисемитизм» (я и сам порой верю в еврейский заговор). Именно поэтому основная масса «либеральной оппозиции» подобрана из евреев: Дмитрий Быков, Юлия Латынина, Виктор Шендеревоч, Борис Немцов, Валерия Новодворская, Евгения Альбац, Алексей Венедиктов, Андрей Макаревич, Леонид Гозман, Иосиф Райхельгауз, Гарри Каспаров, Татьяна Локшина, Сергей Кириенко и так далее. Полный список займет страниц пятнадцать. Явно не вписываются в эту концепцию Владимир Соловьев и Анатолий Вассерман: они своим примером показывают, что не все евреи — «либерасты», а, следовательно, не все — враги. Я готов поспорить, что всевозможные «ухи Москвы» — полностью на обеспечении одной из «привластных» корпораций, и они играют роль «орков», чтобы отвлечь на себя народный гнев и не дать ему сконцентрироваться на настоящих врагах — разрушителях и расхитителях нашей экономики.
Еще можно привести пример такого явления, как «театр в театре». В этом нам поможет Владимир Владимирович (вот прям спинным мозгом чувствую, как меня будут «минусовать»: ведь святое всуе упомянул). Если такие его действия, как отказ от введения прогрессивной налоговой ставки, дипломатический провал (именно провал) на украинском фронте (в идеале Украина должна была быть в составе РФ уже с 2008 года) и абстрагирование от насущных проблем народа, вполне понятны, ибо затрагивают экономические интересы настоящих хозяев нашей страны, то вот как быть с Ельцин-центром? Посудите сами. Целесообразно ли во время кризиса тратить деньги на открытие и содержание подобного центра во время глубокого кризиса? Нет, никому этот центр не нужен. Поднимет ли это рейтинг ВВП? Нет, слишком хорошо мы помним правление Его Пьянейшества. В чем же тогда смысл этого центра? Все довольно банально. Это реверанс, знак почтения в форме театральной интерлюдии для непосредственного начальства со стороны «гаранта». Так он обозначил свою позицию и показал, что он с «ними», а не с нами. Подобным образом можно охарактеризовать и так называемую «десталинизацию». Само имя Отца Народов вводит в ужас всю единороссовскую компанию, а у русского народа, напротив, ассоциируется с той самой «справедливостью выше закона», к которой он подсознательно и сознательно стремится.
Поэтому ситуация разворачивается «несколько иначе», чем нам рисует «Первый канал». Нас упорно сталкивают с Западом и с некоторыми постсоветскими республиками (Украина, Грузия, Прибалтика). Делается это усилиями США и Англии, при молчаливой поддержке российской элиты. Это необходимо, чтобы не скрыть классовый характер войны. Для нас свои — это трудящиеся всего мира, враги — эксплуататоры, причем «свои» эксплуататоры ни на грамм не лучше «западных». Цель у них одна — твоя согнутая спина. Русский народ, украинский народ, народы Прибалтики, Средней Азии и Кавказа должны объединиться в единое целое, а это возможно только при четком осознании нас как братьев, как единого народа. Пока мы воюем между собой, пока нас стравливают, мы слабы. Когда мы точно определим врагов и победим в первом сражении, нас уже не остановить. Для этого мы должны возрождать свою единую, высокую культуру, набираться знаний и опыта, отбросить ложные предрассудки.
К слову, у нас еще не все так плохо. Творящаяся в западных странах вакханалия пороков и ужаса на месте некогда великой европейской культуры — тому весомое доказательство. Несмотря на то, что нам нанесен серьезный урон (целые поколения воспитаны в качестве потребителей, русский язык уничтожается), последствия которого еще долго будут давать о себе знать, и удары будут наноситься еще неоднократно (буквально на днях сожгли и хотят выселить Московский областной музыкальный колледж в г. Пушкино, вот-вот введут новую «дань» для артистов в виде закона об СРО), у нас больше шансов выиграть эту битву, чем у кого-либо другого. От нас требуется не забывать, кто мы есть, не дать нашим близким деградировать, самим постоянно развиваться, объединяться и учиться, учиться и еще раз учиться.
Следите, чтобы, играя за компьютером, ваш ребенок не стрелял в русских солдат, пусть даже в игре. Он должен точно знать, кто его враг. Следите, чтобы он не смотрел современные низкосортные фильмы, которые несут враждебную программу и ценности, пусть он смотрит советское кино, так он будет развиваться правильно. Пусть читает нашу и зарубежную классику, пусть слушает проверенную столетиями музыку. Следите за чистотой речи, избавьтесь от варваризмов. Закаляйте волю, тренируйте тело и разум.
Насколько влияет искусство на воспитание человека, на образование его как личности, на его взгляды, поступки, слова и качества, я думаю, рассказывать не имеет смысла. Всем и так понятно, как велика его роль. Но, тем не менее, к искусству зачастую мы относимся легкомысленно, как к чему-то малозначительному, чему-то настолько абстрактному и неподвластному законам логики, что даже изучать его серьёзно никакого смысла нет. Между тем, как уже было сказано, искусство, влияющее на нас самым непосредственным образом, окружающее нас от рождения до смерти, от дома до работы, на станциях метро, в скверах, в воздушном пространстве, ежедневно, ежеминутно и ежесекундно, на самом деле является торжеством логики, методологии и, если угодно, механики над эмоцией, психикой, душой и разумом человека. Искусство — это крайне рациональная, опирающаяся на жесткий свод законов природы инженерная машина человеческих душ, и от того, какую музыку слушает ребенок с детства, какие сказки рассказывает ему мама, какие мультфильмы он видит на экране телевизора, зависит то, как он будет относиться к другим людям, как он будет развиваться духовно, интеллектуально и физически, с какой самоотдачей он будет работать, каким идеалам служить, какие цели преследовать. И именно люди, сформированные той или иной культурой, и образуют народы и государства. Так что можно утверждать, что судьба государства, его будущее зависит напрямую от того, как оно относится к культивированию тех или иных качеств в своем строительном материале — человеке, проще говоря, от культуры.
Подобно различным видам вооружения, различные отрасли культуры имеют различное влияние, имеют свою область применения и также зависят от развития тех или иных видов технологий. До ХХ века наиболее значительным влиянием на души людей имела литература, незначительно отставала от нее «высокая» музыка и театр, куда менее влиятельными были изобразительное искусство и архитектура. Изобретенные в конце XIX столетия устройства звукозаписи и воспроизведения дали толчок к усилению влияния музыки. Появившиеся в XX веке телевидение и радио, с одной стороны, значительно потеснили все остальные отрасли культуры, с другой стороны, помогли популяризировать театральные постановки, музыкальные произведения, отчасти произведения литературы. В конце концов телевидение стало самостоятельным видом искусства. Но все же наиболее значительным этапом эволюции культуры можно считать появление Интернета. Интернет, с одной стороны, позволил человеку обогащаться всеми информационными благами цивилизации, созданными с древнейших времен до наших дней, с другой же вывел на качественно новый уровень межкультурную конкуренцию, которая ведет к мировоззренческой диффузии с переизбытком эклектики и внутренних антагонизмов. Сеть позволила наиболее влиятельным своим игрокам навязывать определенную культуру более слабым, а то и вовсе привела к деградации культурного уровня людей за счет переизбытка информации.
Культуру принято условно делить на «элитарную», имеющую влияние на относительно небольшую группу посвященных (или лучше сказать погруженных) в неё индивидов, и «популярную», то есть народную, востребованную в широких кругах. Как и было сказано, деление это весьма условно. Например, оперное искусство в принципе считается элитарным, так как в момент своего появления, в эпоху своего расцвета и до недавнего времени было доступно и понятно далеко не всем. Но большевики, проводя реформу культуры и образования, популяризировали оперу, сделав ее доступной для широких масс и воспитав в них навыки восприятия возвышенного и сложного искусства, извлечения из него не только удовольствия, но и опыта, навыки расширения методологической базы. В этом шаге и во многих других видна последовательная работа большевиков по воспитанию высокого уровня духовного развития массы населения, когда народ (плебеев, если угодно) усиленно воспитывали и поднимали до уровня элитариев (патрициев). Таким образом, явление советского человека — достаточно редкий и позитивный культурный феномен в истории нашего государства.
Популярное же искусство росло вместе с народом. Достаточно сравнить популярных («попсовых») певцов советского и демократического периодов нашей истории, чтобы понять, о чем идет речь. Советскими «эквивалентами» современных биланов-арбениных-сукачевых (вышеперечисленных можно охарактеризовать как ТСБ — тупая самодовольная бездарность, эта аббревиатура будет использоваться дальше) были такие личности, как Георг Отс, Муслим Магомаев, Аида Ведищева, Евгений Мартынов и еще целая плеяда выдающихся музыкантов и личностей. Можно без преувеличения сказать, что многие современные певцы элитарного класса едва ли дотянут до уровня советских популярных исполнителей. Российская культура демократического периода сделала уверенный шаг к деградации среднего уровня и усиленно отходит от культуры русской в стороны пресловутой современной западной культуры, т.е. подгнившего фарша из ошметков субкультур, собранных на бескрайних полях пирующего на Западе маразма.
Но обо всем по порядку.
Наиболее «влиятельными» и востребованными сегодня отраслями искусства, формирующими нашу культуру, являются музыка, театр, кино и литература. Я заранее прошу прощения (я часто это буду делать) у всех художников, архитекторов и представителей прочих отраслей искусства за то, что не включил их сферу деятельности в этот список. Их вклад в общее дело велик, но на современного компьютерозависимого и кнопкотычущего индивидуума (из которых и будет состоять в немалом проценте наше государство в ближайшие полстолетия) красота фресок Сикстинской капеллы или великолепная планировка и божественное оформление станций московского метрополитена имени В. И. Ленина, как и прекрасная каллиграфия средневековых письменных памятников, похоже, не имеют влияния уже даже на подсознательном уровне.
Пятьдесят оттенков серости
«Русских невозможно победить, мы убедились в этом за сотни лет. Но русским можно привить лживые ценности, и тогда они победят сами себя».
Отто Эдуард Леопольд фон Бисмарк-Шёнхаузен.
Отто Эдуард Леопольд фон Бисмарк-Шёнхаузен.
Что тут сказать? Не читают, не читают — и все тут! Не читают классику, не читают философов (даже таких популярных, как Маркс и Ницше), не читают народные сказки — кладезь мудрости, не читают научных монографий. А что же тогда читают? А читать у нас нынче положено то, что называют «бестселлерами», т.е. то, что хорошо продается, или, проще говоря, ширпотреб. При этом положено свято верить, что становишься от этого более «индивидуальным» и уникальным. Читают у нас Харуки Мураками, пусть автора и неплохого, но абсолютно нам чуждого, несущего совсем иные ценности (лучше бы читали Акутагаву Рюноске — и ближе, и понятней). Читают у нас Дарью Донцову! Вы будете смеяться, но деградантские, разлагающие мозги детективчики имеют огромные рейтинги (как будто мало того, что ее писанина стала поводом для закрытия Rutrecker). Читают сегодня всевозможные пародии (или вовсе клоны) на произведения Стругацких, настолько же однообразные, насколько бессмысленные и бесполезные.
Признаюсь в одной слабости: люблю я заглядывать читающему в метро человеку через плечо и читать вместе с ним. Так вот, не знаю, может, мне не попадались такие люди, но не видел никогда, чтобы читали Толстого, Пушкина, Тургенева или Достоевского. Наша русская классика, вернее, не так, а вот так: наша русская классика, стала «неактуальна». Из русских имен можно услышать только имя бумагомарателя Акунина-Чхартишвили или Николая Перумова. Молодежь читает, как правило, иностранщину не самого высокого класса — не Бальзака, конечно же, не Вольтера, едва ли вы встретите в библиотеке юного читателя Ремарка. А что читается? Всевозможные макулатурные полуфабрикаты, самые разнообразные «пятьдесят тарелок первого» и прочего, не отягощенного смыслом и идеей мусора. Единственное, что притягивает сегодня молодого читателя в литературных персонажах, — это протест серой личности, ничего кроме протеста, и протест ради протеста. Не ради чего-то нового, не ради ведомого ему одному идеала, а просто так, потому что нет ничего более выдающегося, ничего индивидуального в нем, кроме его личного и, между тем, навязанного ему извне протеста против всего окружающего. Молодой читатель, отравленный в повседневной жизни переизбытком легкой, окружающей его постоянно, ненужной, навязчивой и навязанной, откровенно мусорной информацией, уже не в состоянии переварить Шекспира, ему чужды метания Гамлета, подобно Макбету он ведом гордыней и тщеславием, и слова Цезаря «Трус умирает много раз до смерти, а храбрый смерть один лишь раз вкушает!» ничего в нем не пробудят. Нет места в его жизни монументальности, нет места глобальной мысли, нет фатума, нет рока, нет почтения перед титаническими личностями, нет такого глубоко русского чувства, как осознание необходимости подвига. Все это кануло в Лету. Эпоха романтических и глубоко плотских, но возвышенных героев, на чьих примерах можно учиться, прошла, потому что нас окружают серые и средние, даже во власти любая более или менее выделяющаяся личность сера, как грязный снег, потому что со страхами и с голодом нет нужды бороться, любви не добиваются, ее покупают, смыслы не ищутся, их навязывают, причем не аргументированно, но безапелляционно. Теперь учатся на примерах расчетливого предательства, хитрости, высокомерной, надменной чванливости, а под страстью, любовью, душевным порывом понимают безосновательный «истерикон» мелочной неокрепшей душонки глубоко серого, невыразительного и не выдающегося главного героя.
Потеря мировой классики зарубежья — это еще полбеды, но, теряя отечественную литературу, мы теряем красоту и культуру речи. Я молчу о том, что сейчас третьеклассники вполне свободно общаются на матах и фене. Даже лишенная этой грязи речь становится с каждым днем все беднее и беднее, упрощаются предложения, уходят в небытие фразеологизмы, ставшие непонятными, грамотность выхолащивается и исчезает, теряется смысл слов. О, да... Смысл слов. Сегодня мы не понимаем терминов, которыми пользуемся в повседневной жизни, а это ужасно. Появляются новомодные западные словечки, которые не обозначают собой что-то новое, чего у нас не было раньше, которые не являются технической или медицинской терминологией (ну нет адекватного русского аналога словам «телевизор», «компьютер» или «аденома»), а призваны изгнать, заменить собой привычные нам русские слова. Не управляющий, а менеджер, не делец, а бизнесмен, не телохранитель, а секьюрити, не прогулка, а променад. И это не необходимость, это, как говорит сатирик Задорнов, «моднявость», желание прикрыть свои сто пятьдесят оттенков серости и невзрачности. Если ты выражаешься передранными из западных языков словечками, то ты однозначно «крут», ты «в теме», не отстал. А вместе с исконным звучанием русских слов мы теряем возможность подсознательного понимания и анализа смысла. Мы теряем русскость, если угодно. Мы перестаем быть собой. Останется только заменить кириллицу латиницей, вопрос об этом звучит все чаще и чаще, и togda na russkoy tzivilizatzii mojhno byd'et stavit' zhirniy krest.
Для шедевра и трех нот бывает многовато
«
Нет музыки слаще, чем ангельские голоса ребятишек, если не особенно вслушиваться в произносимые ими слова».
Логан Пирсолл Смит.
Логан Пирсолл Смит.
Честно говоря, я даже не знаю, с чего начать. Наверное, нужно вспомнить о русской музыке с самого ее зарождения, вспомнить ее юность, зрелость и прочее, чтобы наконец понять, как же она докатилась до такого вот маразма, который с ней начинает твориться сейчас, в наши дни.
Я думаю, что у меня получится вас удивить, но «Черный ворон» и «Калинка-малинка» — это не народные русские песни. Настоящие народные песни сегодня для неискушенного слушателя, неподготовленного, непривычного к аутентичной музыке, будут сродни длинной лекции по предмету вроде логики для молодого влюбленного студента. Песни русского народа, дошедшие до нас со времен князя Владимира, — это народный эпос о деяниях сынов земли русской, это положенные на еще очень примитивную мелодию с простым ритмом былины, сказания о труде, о подвиге, о любовных страданиях, юмористические и сатирические зарисовки. Они чем-то могут напомнить песни народов древней Скандинавии и германских земель, также призванные учить и просвещать потомков. Но есть у русской музыки еще одно отличительное качество: на протяжении своего роста, своего становления как искусства профессионального, она не утратила этого главного качества — информативности. Эта черта, которую в музыке бережно нес Баян, вкладывали в струны гусляры и воспевали сказители, это тот звон, который звучал в смехе скомороха, эта та самая страсть, которую вписали нотами в бумагу, вбили заклятьем в клавиши фортепиано Глинка, Бородин, Чайковский. Каждый раз, вбирая в себя новые веяния то с Запада, то с Юга, обогащаясь напевами новых народов, выявляя новые свои качества, заливаясь татарской пентатоникой или разудалой казачьей песней, она не переставала быть носительницей нашего духа, той информации, которая делает нас нами. Забегая вперед, могу сказать, что современные зарубежные исполнители классической музыки считают русскую классику одним из самых сложных и самобытных направлений, где вокальная мелодия, оркестровый аккомпанемент, отдельное соло каждого инструмента, все действо в первую очередь подчинены не услаждению слуха, а передаче глубинного смысла, который автор вложил в свое дитя, буквально выковав его из своей души и души всего русского народа. Русская любовь в русской музыке — это не страсть отдельного индивида к другому, это тяга одного архетипа к своей противоположности, это стихийное влечение без права на передышку. Русская трагедия в русской музыке — это крушение и столкновение веков и тысячелетий, это непредсказуемое разрушение и падение всего и повсюду, это языки пламени, вырывающиеся из-под земли, это масштабы, достойные откровений Иоанна Богослова. Вспомните хотя бы оперу Модеста Мусоргского «Борис Годунов». Хронологически первый ее акт начинается во время прихода к власти царя Бориса, а последний заканчивается в период зарождения смуты и смерти избранного царя. Сколько судеб, сколько крови и слез прольется через ваше сознание и душу за несколько мгновений жизни, сколько знаний, сколько опыта, чувства, информации (не голой, не со страниц википедии, а прожитой и пройденной вами) вы получите. А потом перейдите к «Хованщине», чье повествование начинается сразу после смуты и заканчивается в эпоху воцарения Петра Великого. И снова море смертей, надежд, образов тех времен, нашей генетической памяти, нашего духовного наследия. Это завещание предков нам, которое произнесено таким монументальным голосом, настолько громоподобным звоном, что такие махины, как великий Рихард Вагнер, просто меркнут и немеют. И вот мы приходим в наш вчерашний день, в начало XX века.
Советская музыка, новая ипостась музыки русской, родилась с залпом «Авроры», выросла из хлесткого лозунга и была закалена в огне революции. Ее детство прошло в маршах «По долинам и по взгорьям», «Варшавянка» и «Интернационале», новые веяния, новые мелодии, новые горизонты неутомимо покорялись ею. «Смело, товарищи, в ногу», «Казачью степь ведет товарищ Сталин» и «Жить стало лучше, жить стало веселее» — говорили нам новые песни, ни на одну ноту не переставая быть носителями нашего «кода». С первых залпов Великой войны отцов не утихало «Вставай, страна огромная!» и вело наших славных предков от неприступных стен Москвы до логова зверя, сокрушая могучим хором сердец и воли нашего народа танковые армады фашистов, пока не загудело праздничным перезвоном «Этот День Победы!» Песня помогала восстанавливать разрушенное, творить и строить новое. Она говорила: «Я люблю тебя жизнь!» — искренне, без пафоса, она звучала из души голосом Бернеса, она грациозно порхала нотами Любови Орловой, она вела за собой обертонами Георга Отса. «Жизнь, ты помнишь солдат, что погибли, тебя защищая?» — она не забывала, она требовала от потомков помнить. Каждая нотка была содержательной, ни одного лишнего призвука, каждое слово было взвешенным, было к месту и ко времени.
А что же творится теперь? После распада Союза обвалилось все, кроме заработка отдельных немногочисленных персонажей: экономика, боеготовность армии, образование, медицинское обслуживание и т.д. и т.п., и культура вместе с ними. Я молчу о том, что многие музыкальные жанры, которые большевики популяризировали, снова стали «элитарными», а некоторые направления и вовсе сектантскими. Ну-ка, читающие, поднимите руку те, кто знаком с первым концертом для фортепиано с оркестром Чайковского? А кто помнит хоть какую-то мелодию из цикла фортепианных пьес «Картинки с выставки» Мусоргского? Я ведь прав, что совсем немного тех, кто может похвастаться знакомством с музыкой Рахманинова? Забыты наши истоки. Наша музыка утихает. Мало того, качество исполнителей «элитарных» жанров падает с каждым новым поколением. Но что делать с современной народной музыкой, которая теперь называется импортным словом «поп» (поп — не тот, который с кадилом, а от слова популярный, populus — народ)? Вы меня простите, но если в начале 90-ых у «попсы» хоть что-то было от музыки, то сегодняшние «не-шутки-про-маршрутки» действительно строятся на трех (ТРЕХ!) нотах. А что с тЕкстами, которые теперь упорно зовут текстАми? Что в них есть от русской культуры? НИЧЕГО! Современная песня в лучшем случае не имеет смысла, а иначе там либо о половом влечении несформированной личности к противоположному полу без грамма настоящих чувств, либо о влечении несформированной личности к незаслуженным материальным благам. При этом либо без рифмы, либо с «бедной» глагольной рифмой, либо с такой «загадочной» рифмой, вроде «как устроен мотор — покорив сердце мое». Даже относительный новый для нас жанр «шансон» (фр. chanson — песня) умудрились отравить алкогольно-уголовной «романтикой». Откуда среди такого талантливого, неординарного, остроумного народа выкапывают такие отбросы, которые пишут «музыку» и «стихи»? Композиторами и поэтами их назвать нельзя. Из всех современных групп, пожалуй, только «Любэ» может справедливо претендовать на право называться носителем русской культуры (за что Расторгуеву — низкий поклон), хотя я могу ошибаться, и есть еще парочка коллективов из «популярных», кто еще «наш» по духу и разуму. Но они не могут конкурировать с ордой необремененных мозгом и душой «биланов». Только не нужно говорить, что культура и музыка меняются со временем. Наоборот, культура и экономика (последняя в большей степени) меняют время. И с пришествием капитализма и культуры подворотни к нам пришло и время пошлости и безвкусицы, безвременье. Но кто, простите, нас заставляет «это» слушать? А наша потребность в прекрасном, только за неимением прекрасного слушаем эти вот помои. Всем тем трехнотным в лучшем случае шедеврам позволяют вливаться в наши уши всевозможные «информбюро» (ну или как сейчас принято их называть «масс-медиа»), которые тиражируют эти уродливые клоны, плодят их, замещая ими настоящее творчество. Был у нас Чайковский, который поражал красотой и богатством своих мелодий, теперь у нас есть рэп, который не имеет таковых вообще, да и к жанрам музыки, по моему мнению, отнесен ошибочно. Был у нас Высоцкий, который хриплым голосом изливал свою душу, теперь есть Джигурда, который хриплым голосом изрыгает свою бездуховность. Что расскажет музыка нашей эпохи потомкам? А можно ли назвать современную российскую музыку русской? Что расскажут проституированные певички, поющие стринги, голубоватые, слащавые мальчики в обтягивающих штанишках нашим будущим поколениям? Как потом назовут наше время историографы и культурологи, ведь названия «смута» и «потерянное поколение» уже заняты? Позор.
Театр начинается с виселицы
«Никогда не забывайте, что театр живет не блеском огней, роскошью декораций и костюмов, эффектными мизансценами, а идеями драматурга. Изъян в идее пьесы нельзя ничем закрыть. Никакая театральная мишура не поможет».
Константин Николаевич Станиславский.
Константин Николаевич Станиславский.
Русский драматический театр, опера и балет — это целая плеяда имен, столетия традиции, повод для не одного десятка крупных научных трудов, целая веха в истории мирового искусствоведения. Но самое важное, что все это — немаловажная, заметная часть нашей жизни. Оперу мы немного рассмотрели выше, и про русский балет ничего плохого сказать нельзя. Традиционной чертой русской драмы является необычайная внимательность к мелочам: каждая самая мелкая черта человека будет, как под лупой, выведена на суд зрителя, каждый поступок будет внимательно изучен со всех сторон. Именно умением непредвзято, с немалой долей насмешки показать недостатки, глупость и неглубокость или, напротив, указать на малозаметный, замазанный бытовой сажей подвиг, умением бережно извлечь его для глаз зрителя отличаются Гоголь и Чехов. Под лупой разглядывают нас Фонвизин, Островский, Толстой и многие другие великие творцы русской драмы. А доносят до нас эту мысль прекрасные артисты: Папанов, Миронов, Этуш и еще множество великих имен. Режиссерская школа Станиславского — лучшая в мире, она собрала в себе все самое значимое и прекрасное из того, что было в мировом искусстве, это не школа «игры» — это школа «жизни на сцене».
Театр всегда был и остается поныне оплотом русского искусства. И сказать бы, что все хорошо в нем и правильно, да нельзя, нечестно это будет. А рыба гниет с головы. Пока тенденция «модернизма» коснулась, в основном столичных театров, и затронула не качества игры актеров, оно пока колеблется в пределах нормы (хотя подготовка сейчас по сравнению с советским периодом упала ниже плинтуса, и молодое поколение актеров отличается от советского актера как грецкий орех от Солнца, обладая при этом колоссальным апломбом и самообожанием). И дело тут даже не в малом финансировании. Проблема в том, что пришедшие на смену советским режиссерам молодые российские почему-то сплошь и рядом моральные уроды. Да, прям вот так и скажу. Хочется вспомнить один случай для примера.
Помните, в начале прошлого года под стены МХТ им. Чехова была подброшена свиная голова. Казалось бы, событие рядовое, да и акция была проведена так называемыми «православными активистами» (которым до православия как мне в известной позе до Бетельгейзе) под руководством печально известного Дмитрия по кличке «Энтео». Но при попытке посмотреть тот самый спектакль «Идеальный муж» по пьесе Уайльда начинаешь понимать, что в пьесе давно ничего от Уайльда не осталось, а у входа в МХТ должна лежать голова режиссера данного «спектакля» — Константина Богомолова. Я бы назвал «это» порнографией, но честно говоря, очень боюсь оскорбить этим порнографию, ибо «богомолово действо» куда грязнее и омерзительней. Если отбросить эмоции и взглянуть чисто технически, то сюжет в трактовке «гения режиссуры» сводится к проституции, быдлу, наркомании, к таким явлениям, как pederastia и pedophilia. О режиссерской работе можно сказать следующее: непонятные, наивные по-детски и пошлые до ужаса «междустрочные» метафоры, паясничанье, скачки и вскрики. Потенциальная публика — те, кто в обстановке спектакля, как рыба в воде: наркоманы, «ночные бабочки», представители политической, если ее так можно назвать, элиты и прочие люди из «бомонда». Мерзкое впечатление, но их величество «так видит». Что нужно иметь вместо глаз в голове, чтобы так видеть? Кстати, о голове. Гляжу на физиономию этого существа, мнящего себя творцом искусства, и меня не покидает ощущение, что перед моими глазами представитель «тех самых». Я имею ввиду нетрадиционных. И даже наличие жены у этого существа нисколько не меняет ситуацию (и даже дополняет, если вспомнить, как в том же «идеальном муже» он раздел Дарью Мороз топлесс). Явно, будучи подростком, Костя не пользовался вниманием противоположного пола.
И тут же вспоминается другой «гений», который «так видит», что другим смотреть противно, и сам при этом имеет вышеописанные черты деградации, — Тимофей Кулябин. Кстати, тоже, судя по всему, гей. Этот умудрился испохабить оперу Вагнера «Тангейзер». А еще есть такой Дмитрий Черняков — рыбка покрупнее, но почерк один и тот же: пошлость, перевирание сюжета, «обнаженка». Тоже гей. Гомосексуалистическое лобби, к слову, крайне сильно в театральных кругах, Министерстве культуры и даже в Госдуме. К счастью, чем дальше от столицы, тем меньше этой грязи и в театре и в быту.
Кстати, для справки: все вышеперечисленные «так видящие художники» — выпускники крупнейшего в Европе театрального вуза — РАТИ ГИТИС. Есть над чем задуматься…
Кина не будет, электричество кончилось
«Если Михалков — солнце российского кинематографа, то мы — утомленные солнцем».
Владимир Семенов.
Владимир Семенов.
Ленин не зря подмечал, что кино — важнейшее из искусств. Будучи синтезом театрального действия, художественной перспективы, музыки, кино воплотило в себе колоссальный арсенал приемов и методов воздействия на зрителя. В этом оно до недавних пор вообще не имело себе равных. Советский кинематограф — поистине неисчерпаемый источник житейской мудрости, остроумия и просто хорошего настроения, которое нам подается в прекрасном оформлении. Трудно перечислить все цитаты, которыми пестрят наши фильмы и которые поныне живут в нашей русской речи, украшая и обогащая ее. Но рассматривать нашу культуру нужно не только через призму таких прекрасных комедий, мелодрам, телевизионных пьес и музыкальных фильмов. У нас в истории есть такое событие, которое разделяет нашу жизнь, наше самопонимание на «до и после» — это Великая Отечественная война. Она актуальна даже для поколения «девяностых», которые о ней знают только из рассказов участников, книг (которых почти не читают) и фильмов. Именно о военных фильмах мы и поговорим, взяв для сравнения современные российские фильмы о войнах, американские, советские и китайские картины.
Говоря об эталоне военного фильма, нельзя обойти молчанием киноэпопею Озерова «Освобождение», которая показывает нам те трагические и славные дни с перспективы художника-баталиста: с высоты птичьего полета мы видим орды фашистских танков, сухой строкой звучат приказы и директивы, масштаб действия настолько зашкаливает за пределы восприятия смертного человека, что невозможно осознать и прочувствовать отдельных трагедий каждого участника. Мы видим бой внутренним взглядом полководца, мы вместе с нашими маршалами сражаемся за правое дело.
Совсем иначе нам показывает войну гений Сергея Бондарчука в фильме «Они сражались за Родину». Мы погружаемся во внутренний мир героев фильма и уже их глазами смотрим на поле боя и войну в целом. Вот весельчак и балагур Лопахин, бравирующий перед сослуживцами и местными жителями, вот тот же Лопахин, снявший маску, и к удивлению зрителя, оказавшийся серьезным человеком, который связал свою судьбу с судьбой отчизны. Вот Звягинцев, ужасающийся горящему пшеничному полю, несколько недалекий, прямолинейный и немного мелочный человек, который между тем без тени сомнения идет в штыковую на фашиста-автоматчика и побеждает его не столько сноровкой, сколько напористостью и боевым духом. Перед нами встают самые разные образы самых разных людей в разных ситуациях. После бомбежки, в которой гибнут многие бойцы, над окопами слышен жизнеутверждающий смех: всех не перебьешь, мы еще живы, а значит — есть, кому дать отпор фашистам. Вот бойцы готовятся к переправе и один из них, не умеющий плавать, всю дорогу волнуется по этому поводу. Но все они, такие разные, со всеми своими достоинствами и недостатками, не сдают своего знамени, они сражаются за Родину и жертвуют своими жизнями без какого-либо сомнения.
Так снимали в Советском Союзе. Есть множество картин с самыми разными направлениями мысли, но все они ведут к одному: мы в той войне сражались за нашу Родину, мы положили 27 миллионов жизней на алтарь свободы, нам есть чем гордиться, нам есть к чему стремиться и куда расти, нам есть у кого учиться и с кого брать пример, и мы не должны ничего забывать и всегда быть готовыми трудиться, сражаться и, если нужно, погибнуть за правое дело. Так воспитывали в Советском Союзе.
Американские фильмы о войнах, при громадной переоценке вклада США во Вторую мировую и явном комплексе неполноценности по поводу Вьетнама, тем не менее, не страдают низким качеством. Своих солдат они рисуют бравыми, сильными, смелыми и безукоризненно преданными своей американской мечте. «Спасти рядового Райана», пожалуй, один из самых лучших примеров. Но для контраста очень интересно было бы посмотреть творения более молодого и неопытного китайского кинематографа. Фильм, описывающий одно из событий гражданской войны в Китае, который в русской версии называется «Во имя чести» или «Сигнал к сбору», меня, откровенно говоря, поразил. Во-первых, натурализм выше всяческих похвал и при этом без перебора (михалковым еще учиться и учиться). Во-вторых, посмотрите на отношение к своей армии, истории, к своим людям и главное, к партии. Нет там охаивания «тупых» приказов, нет и капли «либерального» соплежуйства. Есть приказ, пусть самоубийственный, но оправданный военной необходимостью, — надо выполнить. Фильм — прекрасная военная драма-биография, в которой есть место и масштабности и раскрытию личности и мудрости. Посмотрите, не пожалеете. Другой фильм — картина о Синьхайской революции «Падение последней империи» — все, что было сказано о предыдущем фильме, плюс Джеки Чан.
А что нам преподносит современное российское кино? Огромная гора, простите, гуано. Начиная с переполненных перестроечными клише «Диверсантов», заканчивая ложью, клеветой и грязью, вылитыми на наше Отечество из чрева Александра Атанесяна вместе с фильмом «Сволочи». Это слово применимо и к автору сего творения, и к автору одноименной повести. Но это все тонет в море всевозможных «камеди», «наших раш», тупейших сериалов и не менее тупых фильмов, которых наплодил наш кинематограф во главе со звягинцевыми-светозаровыми-воронковыми. Все одинаково бездушно, безыдейно, а главное, низкокачественно. Но есть у нас два крупных курочкиных яичка, олицетворяющих современный российский кинобизнес, о них и поговорим.
Я уже упоминал в статье гениального актера, режиссера и сценариста Сергея Бондарчука. Он, без сомнения, гений, а на детях гениев отдыхает природа. Увы, но семья Бондарчука не стала исключением.
Я не знаю, было ли предначертано Феде Бондарчуку пойти по стопам отца, но он пошел, и пошел весьма уверенно. Поначалу занимался плагиатом, делая для наших попсовых «звездушек» клипы, т.е. копируя концепцию с западных клипов до последнего кадра. Потом увлекся кино. Ну ладно, биография его есть в свободном доступе, пересказывать ее нет смысла. Нас интересуют его фильмы о войне. Начнем с «9-й роты», которую автор умудрился назвать «историческим фильмом», по старинке сплагиатив слоган из какого-то из фильмов про Рэмбо: «Они хотели, чтобы их любили…» И что же показал нам автор? Уверен, что кто-то из читающих отдавал воинский долг в Афганистане, а у кого-то там служил отец, дядя или дед. Спросите, была ли у них полковая проститутка? Они скопом целовали ей ноги? Наверное, нет. Потом сравните поведение воинов-афганцев с поведением главных героев фильма, — похоже? Тоже нет. При этом в фильме замечательные, дорогостоящие спецэффекты, грим, достойная операторская работа. В чем же дело? Стоило ли так напрягаться ради того, чтобы облить грязью людей, защищавших наши границы от душманов, а нашу молодежь от потока наркоты? Ответ у меня есть. А Федя даже и не понял, насколько убогий с точки зрения духовности фильмец он снял. Просто Федя — представитель «золотой молодежи», который с детства не знал слова «нет», у которого всегда все было, и ничего за это не приходилось отдавать, его окружали ему подобные «золотые». И именно тип поведения своих «современников-сокастников» он переносит на своих героев — истеричных, трусливых, лишенных логики, с отбеленными зубами, эгоистичных, изнеженных детей. Именно такой тип героев выбран главным в его фильме «Сталинград».
Да, имя города Сталинград — для меня святое, и поэтому фильм Бондарчука буду называть (с легкой руки блоггера Евгения Баженова) «Они сражались за Катю». Помимо тупейших ляпов с точки зрения техники (вроде упавшего горящего «Хейнкеля», который не взорвался, переправы на плотах с шестами через Волгу (кто был на Волге, поймет) и криво нарисованных Т-4), там не меньше логических ляпов (вроде плана атаки на немецкие позиции без предварительной ликвидации нефтехранилищ артиллерией и противников, которые сидят в соседних зданиях, поглядывают друг на друга и не стреляют), а главное, совершенно непонятная позиция повествователя. Главный герой — сопливый и истеричный, сражается он не за Сталина и не за Родину, а за Катю, которую «пользуют» всем взводом, слова фашиста-офицера о том, что все русские бандиты и ублюдки, никем не опровергнуты (т.е. автор с этим согласен), советский снайпер за весь фильм палит только по женщинам из числа пленных, а не по немцам. Написать можно много, даже очень. Но вывод можно сделать только один: Федя Бондарчук — дешевый клипмейкер, типичный представитель ТСБ, который и хотел бы снять хороший фильм, но не хватило ни мозгов, ни духовности. То ли дело наш следующий «рыжысёр»... Догадались, кто в искусстве враг русского человека №1?
Боярин Михалков — личность неординарная и вполне талантливая, но есть у него и ряд минусов, которые могут быть присущи именно представителю «золотых». А растет все это из родового комплекса неполноценности, выразившегося в непропорционально огромную манию величия. Как и его приснопамятный папаша, ну очень хотел бы Никита Сергеевич прослыть дворянином, чтоб с титулами, да почестями, а то и вовсе, с холопами! Но вот, как ни крути, а нет голубых кровей ни капли. Нет, и все тут. И от того зол Никита на весь русский народ: не кланяются ему в пояс, таланта не ценят неземного и даже мигалку отобрали, ироды. Сам-то он кому угодно за звонкую копеечку готов и шляпой помахать и известное место полизать. И больное эго Никиткино лезет из всех щелей. Сначала стал он бравым военачальником Котовым — хорошо, но мало. И фильм — дрянь и пафосу мало, а главное, самолюбования почти нету. Попробовал он себя в образе царя Александра III, подышал царским воздухом, полегчало... А потом понеслось. Пожалуй, после «Своего среди чужих...» не было ни одного достойного фильма у него, а вот с точки зрения грязи он максимумы обновил мощно. Воскресив в «Утомленных-2» убиенного Котова и влив в этот и без того фантасмагорический, лишенный хоть какой-то реалистичности образ тонну своего гипертрофированного, ущемленного эго, он решил не только нас с вами облить грязью, но и наших предков, да еще живым ветеранам в лицо плюнуть всем тем ядом, что накопил за годы. Есть в этой «картине» только один герой — МИХАЛКОООВ! Он может макнуть самого Сталина лицом в торт, разобраться при помощи фантастического напалечника (я что-то так и не понял, что это) с хулиганами и вообще, он супермен бетменович. А помимо этого, классически тупые «совковые» военачальники, танки на парусах, летчик люфтваффе, испражняющийся прямо из открытой кабины «Юнкерса», и горы трупов. Кто-то назвал Никиткину «Цитадель» порнографией смерти, я же скажу, что это Никиткин «духовный» онанизм, ему кажется, что он таким образом возвысился. А на самом деле как был пустым местом, так и не заполнился ни разу. Не буду перечислять все тупости, ляпы, а главное, антирусские подлости, которыми этот фильмец кишит, как старый диван клопами…
К слову, чтобы не сказали, что я только плохое вижу, посмотрел недавно фильм «Единичка», довольно неплохой фильм. Хм… Всё!
Эпилог
Хотел было написать про компьютерные игры, там тоже ничего хорошего, но решил, что многовато будет. Как всегда, возникают вопросы. Как докатились до жизни такой? Кто виноват? Что делать?
Как докатились? Да очень просто. Не бывает государства без идеологии, вопреки позорной 13 статье Конституции РФ. Просто, если нет государственно-народной идеологии, значит, есть антинародная. Мы прошляпили нашу народную идеологию вместе с Советским Союзом, допустили к власти предателей. Они разграбили нашу экономику и теперь, чтобы мы не смогли увидеть их махинаций, рубят на куски лучшую в мире советскую систему образования, а на случай, если вдруг увидим и поймем, они разваливают нашу культуру, делят нас на религии и нации, чтобы мы никогда не собрались вместе и не начали с ними непримиримую борьбу. Пока сидят в министерстве бескультурья всевозможные мединские (достойные продолжатели сердюковых), наша культура будет разваливаться и деградировать. Слово «духовность» уже сейчас рискует стать архаизмом и уже едва ли не стало синоним «религиозности».
Экономика наша (а, стало быть, и база России как государства) даже не рыночная, она колониально-сырьевого типа, мы им — недра, они нам — бусы (доллары). Не нужно ругаться и призывать к моим «патриотическим чувствам». Мы такие сильные, так превосходим Запад, мы сверхдержава, а сами не знаем, с какой стороны «воткнуться» нефтяной иглой в Европу. Именно в этом и заключается природа нашей «экономики» и ее «кризисов». Если кто-то не понимает, то на всякий случай напомню: при подобном типе экономических отношений большая численность населения невыгодна. Труба одна, чем больше «хозяев», тем меньше для каждого в отдельности его кусок выгоды. Выгода делится: 99% — миллерам-чубайсам, 1% — народу. Но первым обидно, что и этот 1% приходится от себя отрывать. Таким образом, с точки зрения нынешней экономики в Российской Федерации проживает примерно 140 миллионов лишних людей, никому не нужных голодных ртов. Понятно, что убить их массово и сразу не получится. Поэтому вступает программа скрытого геноцида — ухудшение образования, снижение культурных потребностей и их максимальное упрощение (т.е. «обыдление»), ухудшение качества продуктов питания, здравоохранения, усложнение самореализации «реального» экономического сектора с последующим уничтожением (сельское хозяйство, промышленность — читайте новый бюджетный план). В данном случае Мединский (очень напоминает по образу помесь старушки-процентщицы из известного произведения Достоевского, и Яценюка), Ливанов, Скворцова, Медведев — все они сидят на своих местах, и работа их более чем эффективна. Шойгу тоже на месте, должен же кто-то охранять богатства от конкурентов-капиталистов, если вдруг силой взять захотят. Не зря Путин «доволен работой правительства». А посудите сами: многие семьи сегодня просто не способны содержать детей, не говоря уже об их учебе; пенсионеры умирают раньше из-за недоступности дорогих лекарств и недостатка квалифицированных врачей; молодежь уткнулась в «смартфоны» и не видит происходящего вокруг себя, стремительно деградируя; организованный рабочий класс не может быть сформирован по причине отсутствия развитой промышленности и последовательного «добивания» того, что осталось.
Поэтому не нужно думать, что процесс разложения нашего общества закономерен и естественен. Он управляется нашей правящей верхушкой и является отражением ее экономических интересов. Аналогичными методами разрушается и западное общество, и надо отметить, что такого разгрома как в «цивилизованной» Европе наш народ бы не потерпел. Чего стоит легализация гомосексуализма, прямое, в приказном порядке разрушение института традиционной семьи и постановка интересов «меньшинств» над интересами большинства. Поэтому нас будут варить на медленном огне, как лягушку из известной притчи.
Говоря о том, что театр крайне политизирован, нельзя не отметить, что политика, напротив, крайне театрализована. Взгляните на сцену (Первый канал, например) — вот главный герой! Путин! В его образе читается Роланд (могучий, преданный герой, который нельзя сломить), что-то от Ильи Муромца (тяжеловесность, русская былинная мощь), немного Дарта Вейдера (легкий налет темной силы харизматичного антигероя, обычно связанный со службой в КГБ) и, конечно, Дон Кихота (романтичный герой, немного трагичный, который всегда устремлен вдаль и оттого не видит описанных в предыдущем абзаце проблем). Есть у нас и гнусный карлик-предатель, его роль исполняет Медведев. Есть в дополнение к Дону Кихоту/Дарту Вейдеру и преданный Санчо Панса/генерал Максимиллиан Вирс — Сергей Шойгу. Есть два придворных шута: Зюганов и Жириновский. Они комические персонажи, антиподы друг друга, призванные отвлечь зрителя. Есть целое стадо вороватых тугодумов-бояр, которые играют массовку. Чтобы она не была уж совсем безликой, в ней присутствуют знакомые всем лица вроде Кобзона, Кабаевой, Валуева и прочих. Есть и смешные, недалекие жрецы древних богов вроде Мизулиной и Милонова. В обязательном порядке есть и свои «злобные орки» — так называемая «либеральная оппозиция». Главной их ударной силой являются масс-медиа и тамошние тролли. Вот на «либерастах» остановимся поподробнее.
Ни для кого не секрет, что у нас до сих пор не изжит «бытовой антисемитизм» (я и сам порой верю в еврейский заговор). Именно поэтому основная масса «либеральной оппозиции» подобрана из евреев: Дмитрий Быков, Юлия Латынина, Виктор Шендеревоч, Борис Немцов, Валерия Новодворская, Евгения Альбац, Алексей Венедиктов, Андрей Макаревич, Леонид Гозман, Иосиф Райхельгауз, Гарри Каспаров, Татьяна Локшина, Сергей Кириенко и так далее. Полный список займет страниц пятнадцать. Явно не вписываются в эту концепцию Владимир Соловьев и Анатолий Вассерман: они своим примером показывают, что не все евреи — «либерасты», а, следовательно, не все — враги. Я готов поспорить, что всевозможные «ухи Москвы» — полностью на обеспечении одной из «привластных» корпораций, и они играют роль «орков», чтобы отвлечь на себя народный гнев и не дать ему сконцентрироваться на настоящих врагах — разрушителях и расхитителях нашей экономики.
Еще можно привести пример такого явления, как «театр в театре». В этом нам поможет Владимир Владимирович (вот прям спинным мозгом чувствую, как меня будут «минусовать»: ведь святое всуе упомянул). Если такие его действия, как отказ от введения прогрессивной налоговой ставки, дипломатический провал (именно провал) на украинском фронте (в идеале Украина должна была быть в составе РФ уже с 2008 года) и абстрагирование от насущных проблем народа, вполне понятны, ибо затрагивают экономические интересы настоящих хозяев нашей страны, то вот как быть с Ельцин-центром? Посудите сами. Целесообразно ли во время кризиса тратить деньги на открытие и содержание подобного центра во время глубокого кризиса? Нет, никому этот центр не нужен. Поднимет ли это рейтинг ВВП? Нет, слишком хорошо мы помним правление Его Пьянейшества. В чем же тогда смысл этого центра? Все довольно банально. Это реверанс, знак почтения в форме театральной интерлюдии для непосредственного начальства со стороны «гаранта». Так он обозначил свою позицию и показал, что он с «ними», а не с нами. Подобным образом можно охарактеризовать и так называемую «десталинизацию». Само имя Отца Народов вводит в ужас всю единороссовскую компанию, а у русского народа, напротив, ассоциируется с той самой «справедливостью выше закона», к которой он подсознательно и сознательно стремится.
Поэтому ситуация разворачивается «несколько иначе», чем нам рисует «Первый канал». Нас упорно сталкивают с Западом и с некоторыми постсоветскими республиками (Украина, Грузия, Прибалтика). Делается это усилиями США и Англии, при молчаливой поддержке российской элиты. Это необходимо, чтобы не скрыть классовый характер войны. Для нас свои — это трудящиеся всего мира, враги — эксплуататоры, причем «свои» эксплуататоры ни на грамм не лучше «западных». Цель у них одна — твоя согнутая спина. Русский народ, украинский народ, народы Прибалтики, Средней Азии и Кавказа должны объединиться в единое целое, а это возможно только при четком осознании нас как братьев, как единого народа. Пока мы воюем между собой, пока нас стравливают, мы слабы. Когда мы точно определим врагов и победим в первом сражении, нас уже не остановить. Для этого мы должны возрождать свою единую, высокую культуру, набираться знаний и опыта, отбросить ложные предрассудки.
К слову, у нас еще не все так плохо. Творящаяся в западных странах вакханалия пороков и ужаса на месте некогда великой европейской культуры — тому весомое доказательство. Несмотря на то, что нам нанесен серьезный урон (целые поколения воспитаны в качестве потребителей, русский язык уничтожается), последствия которого еще долго будут давать о себе знать, и удары будут наноситься еще неоднократно (буквально на днях сожгли и хотят выселить Московский областной музыкальный колледж в г. Пушкино, вот-вот введут новую «дань» для артистов в виде закона об СРО), у нас больше шансов выиграть эту битву, чем у кого-либо другого. От нас требуется не забывать, кто мы есть, не дать нашим близким деградировать, самим постоянно развиваться, объединяться и учиться, учиться и еще раз учиться.
Следите, чтобы, играя за компьютером, ваш ребенок не стрелял в русских солдат, пусть даже в игре. Он должен точно знать, кто его враг. Следите, чтобы он не смотрел современные низкосортные фильмы, которые несут враждебную программу и ценности, пусть он смотрит советское кино, так он будет развиваться правильно. Пусть читает нашу и зарубежную классику, пусть слушает проверенную столетиями музыку. Следите за чистотой речи, избавьтесь от варваризмов. Закаляйте волю, тренируйте тело и разум.
Информация