Почему США вновь начинают холодную войну с Россией? (The National Interest, США)
Новый проект бюджета, предложенный президентом на 2017 год, предусматривает увеличение на 200% наших военных расходов в Европе на действия против России — что, наверное, является самым провокационным шагом в наших усилиях, явно направленных на то, чтобы окружить эту страну и породить антагонизм.
В то же время расходы на борьбу с ИГИЛ предполагается увеличить всего на 50%.
Выступая на прошлой неделе в Вашингтоне, министр обороны Эштон Картер открыто заявил, что Россия представляет собой большую угрозу для безопасности США, чем ИГИЛ, о чем свидетельствуют военные действия России от Украины до Сирии. Директор Национальной разведки США Джеймс Клаппер, послушно следуя административному курсу, выразил такое же мнение.
Все это — воинственный бред.
Радикальный ислам объявил войну Соединенным Штатам, отрезал головы нашим гражданам, планировал и совершал теракты в Международном торговом центре и атаковал здания Пентагона, убивал наших солдат и морских пехотинцев в Ираке и Афганистане, а также заявил о намерении создать халифат, который будет простираться от Средиземноморья до Каспия.
Зародившийся и окрепший в Пакистане и на Кавказе, и распространяясь оттуда в Центральную Азию и дальше, халифат займет территорию с населением примерно равным США. У него будет ядерное оружие, которое исламисты без колебаний и без зазрения совести используют для уничтожения современного мира.
С другой стороны, действия России на Украине и в Сирии представляют собой (как это кажется Москве) оборонительные меры, направленные на защиту законных национальных интересов. По мнению Кремля, Крым является русским и не имеет никакого отношения к национальной безопасности США. От Сирии до границ России столько же, как от Нью-Йорка до Чикаго, и Россия не допустит установления в Дамаске режима джихадистов. Она просто очень хорошо помнит, что пятнадцать тысяч воюющих в Сирии боевиков-исламистов — это чеченцы, которые потом вернутся оттуда в Россию, чтобы вызвать новую волну терроризма и жестокости.
Что же касается Украины, то если бы США не признали свержения законно избранного президента, а вместо этого поддержали бы проведение в стране избирательной кампании и очередных выборов, то Виктор Янукович, скорее всего, проиграл бы намеченные на февраль 2015 года выборы. И нет никакого сомнения в том, что сейчас Крым был бы частью Украины. И если сейчас Украина находится в состоянии хаоса, то мы должны подумать, какую роль в этом стратегическом фиаско сыграл Запад.
Точно так же мы должны были согласовать вопрос о будущем Сирии, не ставя условий об отставке Асада (Москва отказалась участвовать в этом фарсе — в бессмысленных «переговорах», результат которых уже предопределен). По всей вероятности, Сирия могла бы предотвратить этот хаос и беспредел, которые охватили теперь значительную часть страны. Россия не вела бы там военных действий, а Европу не наводняли бы потоки беженцев, которые не ассимилируются, зато готовы убивать и совершать теракты.
После краха коммунизма Россия сосредоточилась на внутренних проблемах — да, иногда решая их вразрез с нашими ценностями. Ее руководители и политика далеки от совершенства и глубоко порочны. И если Россия увеличивает свой военный потенциал, то это тенденция, на которую мы должны обращать внимание, но это не значит, что мы должны вернуть ей статус нашего врага.
В вопросах военных закупок страны НАТО по-прежнему расходуют гораздо больше средств, чем Москва. Нет никаких доказательств того, что Россия — так же, как и во времена, когда она была Советским Союзом — встала на порочный путь глобальной экспансии. Это страна, которая в одностороннем порядке вывела свои войска из Восточной Европы, положив конец холодной войне.
Конечно, некоторые очень влиятельные люди не могут с этим смириться и забыть о холодной войне, их образ мышления и карьера связаны с давней враждебностью между Кремлем и Белым домом. В частности их можно встретить среди аналитиков-стратегов и торговцев оружием.
Президент Эйзенхауэр — кадровый военный и один из наших величайших героев — не боялся предупреждать своих соотечественников об опасности безудержного роста военно-промышленного комплекса. И в то же время те лидеры времен холодной войны, которые были сторонниками Айка (Айк — распространенное прозвище Эйзенхауэра — прим. перев.), понимали, что слабость провоцирует других на агрессивные действия, и предпринимали меры для обеспечения достаточной боеготовности вооруженных сил, необходимой для того, чтобы сдерживать и наносить поражение тем, кто будет причинять нам вред.
В самый разгар холодной войны президент Никсон считал важным урегулировать разногласия с Красным Китаем с тем, чтобы нейтрализовать СССР и уменьшить его влияние. Президент Рейган во время переговоров о ликвидации ракет средней и меньшей дальности в самом сердце Европы, был не против того, чтобы поделиться с Советским Союзом технологией своей противоракетной программы СОИ. Он объявил об окончании холодной войны и прогулялся по Красной площади рука об руку с президентом Горбачевым.
Сегодняшний подход совершенно иной: сокращение военного потенциала в сочетании с грубой политикой в отношении России — страны, которая могла бы стать союзником в борьбе против таких общих врагов, как радикальный ислам и, возможно, растущий Китай.
Эта политика олицетворяет собой поразительную и полную несостоятельность стратегической концепции и морально-нравственных представлений. Мы должны отбросить в сторону эти нелепые, дорогостоящие, нереализуемые и не характерные для американцев амбиции, с которыми мы играли бы роль мирового жандарма и заполонили бы войсками всю планету, вмешиваясь в каждый конфликт. Мы должны отдать предпочтение политике, которая поощряет взаимовыгодные отношения со странами, имеющими похожую культуру и ценности, умело вести переговоры в интересах страны — и при этом, разумеется, сохраняя не имеющие аналогов оборонительный потенциал и военную стратегию. Америку создавали как сильную и жизнеспособную республику, а не теряющую жизненные силы империю.
В конце этой недели — после многовековых разногласий и конфликтов — главы римско-католической и русской православной церквей предпримут весьма значительный шаг. Они не допустят, чтобы многолетнее отчуждение в вопросах теологии и церковных доктрин препятствовало установлению новых дружеских связей и сотрудничества, преодолению некогда непреодолимых разногласий.
Стимулом для такого сближения могли послужить слова папы Франциска, произнесенные в 2015 году в Сараево. Намекая на растущую напряженность в связи с кризисом на Украине и на Ближнем Востоке, он предупредил, что «многие конфликты в мире постепенно превращаются в третью мировую войну…. Атмосфера войны» нависает над нашей планетой.
Историческую встречу этих двух величайших представителей христианской веры следует отчасти воспринимать как попытку (правда, изначально скромную) предотвратить надвигающуюся катастрофу. Я восхищалась тем, что сделал Папа Иоанн Павел II, который способствовал прекращению холодной войны. И я надеюсь, что Папа Франциск и Патриарх Кирилл смогут положить начало процессу оздоровления в отношениях между Москвой и Западом и откроют новую эру взаимодействия. Мы не должны поддерживать «атмосферу войны», нависающую сейчас над нашей планетой.
Информация