Англо-французское военно-морское соперничество. Осада Тулона и гибель флота Леванта
Распря на старом и для кого-то уже тесноватом постоялом дворе под пышным названием «Европа» традиционно сопровождалась зажигательным задором и бурным энтузиазмом. Обладатели крупных комнат с убийственной любезностью метали друг в друга тяжелыми предметами, отдавая дань эпохе. Постояльцы более мелких каморок волей-неволей тоже были вовлечены в общий ход борьбы – одних в коридор выволокли насильно, другим, подмигивая, пообещали более удобное местечко в большом зале. Франция в лице пожилого и упрямого короля Людовика XIV отбивалась кочергой от наседавших со всех сторон соседей, что-то возмущенно кричавших о незаконном занятии жилплощади у разорившейся Испании. Все еще величественного, но тоже изрядно поиздержавшегося короля-солнце одолевала усталость, кочерга погнулась, но ему все же хватало прыти и злости давать отпор своим обидчикам.
В кольце
Кампания 1706 года заканчивалась для Бурбонского дома весьма скромно – войска герцога Орлеанского вынуждены были покинуть Италию. Противостоящий ему Евгений Савойский провел одну из своих самых блистательных компаний. Испания фактически была охвачена гражданской войной. Часть ее провинций была на стороне эрцгерцога Карла и узаконивающей его легитимность англо-голландско-португальской армии (Педру II, король Португалии, старался помогать партнерам по-южному рьяно, с огоньком). Однако большая часть страны, отрицательно относившаяся к претенденту, утвержденному на протестантских штыках, поддерживала Филиппа Анжуйского. Против вторгшихся в Испанию иностранных войск ширилось партизанское движение, несмотря на убедительнейшие прокламации эрцгерцога Карла, что, мол, все останется по-старому.
Ободренные своим упрочнившимся положением в Португалии и захватом Гибралтара, англичане продолжали посылать к Пиренейскому полуострову морские экспедиции. В сентябре 1706 года после массированной бомбардировки капитулировала и была занята британским десантом столица Каталонии Барселона. Теперь английским флотом командовал адмирал Клаудисли Шовель. Джордж Рук, которому, несмотря на захват Гибралтара, припомнили кое-что и в первую очередь членство в партии тори (большинство правительства в тот момент составляли виги), был смещен с поста командующего.
Этот очевидный успех укрепил позиции эрцгерцога Карла, создал дополнительную угрозу французским коммуникациям и южным рубежам Франции. Во Фландрии англо-голландской армии герцога Мальборо сопутствовала удача – противник был выдавлен оттуда, но дальше располагалась целая система мощных крепостей и маршал герцог Вандом с потрепанной, но все еще сильной армией. Понятно было, что просто давить на Людовика со всех сторон дело хоть и правильное, но чрезвычайно затратное – координация между войсками союзников, сражавшихся на нескольких фронтах, была неудовлетворительной. Каждый действовал по собственному утвержденному плану, ставя в известность союзника по мере надобности. Какого-либо центрального органа, координирующего общий ход военных действий, попросту не существовало. В условиях, когда свои ресурсы уже не казались настолько впечатляющими, поистратившиеся союзники вспомнили о плане герцога Мальборо, предложенном еще в 1701 году, нанесения ударов прямо вглубь Франции через Прованс на юге и через Фландрию на севере. Во Фландрии пока глухой стеной возвышался стратегический тупик, и надо было поднакопить сил. Зато захват Тулона и развитие наступления на север, опираясь на уже взятый под контроль север Италии, выглядели достаточно привлекательно. План Мальборо не был принят в начале войны, поскольку первостепенной задачей англичане и австрийцы считали форсированное воцарение эрцгерцога Карла. Но эрцгерцог сильно буксовал.
Настоящие герои всегда идут в обход
Десантная операция непосредственно против Тулона была достаточно рискованной, но ее успешное осуществление могло принести выгоды, которые трудно переоценить. Овладение Тулоном, мощной крепостью, имеющей, впрочем, относительно слабую сухопутную оборону, давало шанс на уничтожение флота Леванта, главной базой которого он являлся. Лишив Людовика его военно-морских сил на Средиземном море, вполне реально было беспрепятственно доставлять подкрепления в Испанию. Поскольку летом 1706 года Евгений Савойский заставил противника снять осаду с Турина и уйти из Пьемонта и Савойи, создавались успешные предпосылки для вторжения в Южную Францию. Чтобы сковать войска Бурбонов в Испании, там планировалось провести наступательную операцию, целью которой было бы взятие Мадрида. Это лишило бы возможности перебросить подкрепления под Тулон или, в случае же ухода туда французских войск, добиться поставленных задач по взятию столицы Испании малой кровью. Координация армий на разных театрах войны при условиях связи того времени и трудностях согласования вызывала большие сомнения, однако решение о десанте в Тулон было принято на самом высоком английском верху. Вена тоже не возражала – война с Людовиком была гораздо более кровопролитным, тяжелым и, главное, затратным занятием, и перспектива, наконец, покончить с ним радовала многих.
Началась подготовка операции – заскрипели перьями секретари и писари, помчались ординарцы, дав шенкелей лошадям, застучали костяшками счётов интенданты и поставщики. Стоящему в Лиссабоне Шовелю королева Анна своим приказом повелевала подготовить к походу не менее 40 линейных кораблей и изыскать достаточное количество транспортных судов для перевозки 15-тысячной армии. Адмиралу предписывалось скоординировать свои действия с Евгением Савойским, который должен был командовать войсками, и договориться с ним о начале операции. И без того достаточно зыбкий из-за отсутствия согласованности замысел поплыл уже в самом начале. Пока Шовель, тряся все португальское побережье, как фарфоровую копилку, собирал сколько-нибудь подходящие транспортные суда, австрийское командование внезапно заявило, что считает первостепеннейшей задачей захват Неаполя на юге Италии. И посему первоначально предназначенные для десантирования войска будут необходимы именно там. Негодующая от таких внезапных перемен королева Анна написала внушительное письмо императору Иосифу – англичане готовы были полностью снабдить десант порохом и боеприпасами, ощутимо помочь с провиантом. И, главное, выделить австрийцам «транш» в размере 100 тысяч фунтов для вербовки солдат в только что очищенных от французов Пьемонте и Савойе. Обе стороны активно использовали наемников, и это была нормальная практика для того времени. Иосиф, не без сожаления изучивший весьма любопытные с финансовой точки зрения предложения, отписался, что для Австрии занятие Неаполя важнее высадки в Провансе, впрочем, из-за лояльности местного населения к Вене эта затея якобы не займет много времени.
Пока высокие монаршие особы вели интенсивную переписку, где в самых изысканных выражениях обменивались колкостями, замаскированными под дружеские шпильки, английский флот концентрировался в испанских водах. К маю 1707 года Шовель смог собрать 31 английский и 15 голландских линкоров, 20 фрегатов и более 200 транспортов. Впрочем, часть этой армады занималась переброской подкреплений к Барселоне. Дело в том, что и в Испании у союзников было далеко не все гладко – испано-французская армия графа Бервика (беглого сторонника Якова II и побочного сына самого герцога Мальборо) нанесла поражение английской армии графа Голуэя. Сын оказался достойным продолжателем таланта своего родителя, и без того отнюдь не крепкий престол эрцгерцога Карла, за недоступностью Мадрида восседавшего в Барселоне, стал вообще почти хрустальным. Все же от высадки в Прованс не отказались – в таких условиях она была еще даже более востребованной.
Стоит отметить, что весной-летом 1707 года Война за испанское наследство имела некоторый шанс слиться с Великой Северной войной. Дело в том, что в это время шведская армия Карла XII прибыла в Саксонию. Курфюрст Август II был вынужден отказаться от польского престола. В лагерь шведского короля наперегонки поспешили дипломаты обеих противоборствующих коалиций. Шансы были и у тех, и у других – поддержку саксонскому курфюрсту оказывал австрийский император Иосиф I, с другой стороны, Карл XII был лютеранином. Однако занятый подготовкой большого похода на Восток, монарх не желал втягиваться в неинтересный ему конфликт. Людовика он недолюбливал за гонения на гугенотов, с австрийцами подписал договор о мире, и шведские батальоны двинулись в Россию.
10 мая основные силы англичан под командованием Шовеля наконец покинули Лиссабон и взяли курс к берегам Италии. По пути пришло известие, что бедные австрийцы в Италии нуждаются в порохе и ядрах. Шовель приказал нескольким кораблям зайти в Гибралтар и принять из тамошних запасов 1 тыс. бочек пороха и 12 тыс. ядер. Словом, англичане готовы были идти на максимальные (но, безусловно, посильные) материальные жертвы, чтобы стимулировать австрийцев к высадке под Тулоном. И вот, когда вроде бы все было договорено, в ситуацию вмешались новые обстоятельства. После победы Бервика эрцгерцог Карл, почувствовав, что вокруг отчетливо начинает пахнуть жареным, отправил драматическое письмо Евгению Савойскому и самому императору Иосифу с настойчивой просьбой прислать часть войск из Италии в Испанию. Когда об этом узнал герцог Мальборо, основной разработчик многострадального плана десантирования под Тулоном, он пришел в ярость. Операция постоянно откладывалась! То австрийцам срочно понадобилось захватывать Неаполь, теперь еще и Карл со своими просьбами прислать подкрепления. Герцог в весьма суровых выражениях заявил, что в кампании этого года флот будет задействован только для операции в Провансе, и никаких масштабных перевозок для других фронтов не планируется. Проще это выражалось словами: «Справляйтесь своими силами».
Эрцгерцог на этом не остановился. Он продублировал свою просьбу о подкреплениях королеве Анне. Её Величество, желая выйти из щекотливого положения дипломатично, поручила адмиралу Шовелю, который в ожидании решения о начале операции крейсировал у берегов Италии, зайти в Барселону и тактично провести с эрцгерцогом разъяснительную беседу. Скрепя сердце англичанин выполнил просьбу королевы – ему пришлось зайти в Барселону и после длительной беседы уверить Карла в том, что как ни прискорбно, но с подкреплениями придется подождать.
В начале июня 1707 года, когда английская эскадра из 43 линейных кораблей и 57 больших транспортов стояла возле Ниццы в ожидании погрузки первого эшелона австрийцев, из ставки Евгения Савойского пришло неожиданное известие, что принц решил прорываться к Тулону по суше, вдоль побережья. Англичане были, чтоб не сказать больше, удивлены таким поворотом. 14 июня состоялся общий военный совет, на котором Евгений Савойский с жаром доказывал, что его войска, выступившие из Италии, достигнут Тулона не более чем через шесть дней. Конечно, это было неправдой. Возможно, честолюбивый принц не хотел делить свою славу с англичанами, но не менее вероятно и то, что он просто считал сухопутный путь более безопасным. Принц вышел из Турина, имея почти 30 тыс. штыков и сабель, но только через 17 дней достиг границы Пьемонта. Темпы движения его армии были гораздо более медленными, чем было заявлено. Сказка о «шести днях до Тулона» растаяла, как утренний туман. Сбив небольшие французские заслоны у города Вар, австрийцы начали марш на главную военно-морскую базу противника. Английский флот обеспечивал прикрытие с приморского фланга, впрочем, море было чистым. На предложение Шовеля все-таки осуществить перевозку морем принц ответил отказом, уверяя, что до цели, в общем-то, рукой подать. Подавать рукой пришлось весьма долго и к тому же трудно. Стояла летняя жара, марширующие войска страдали от жажды и солнечных ударов. Дороги оставляли желать лучшего, и обоз сильно растянулся. 15 июля, почти через месяц после военного совета, где были озвучены «шесть дней», передовые части имперцев и австрийцев подошли на ближние подступы к Тулону.
Был собран военный совет, на котором присутствовали Шовель, его младший флагман контр-адмирал Джон Норрис и британский посланник при ставке Евгения Савойского Джон Четвинд. Тут англичан, и без того разозленных тем, что вся операция пошла не по плану, ожидал новый сюрприз. Принц, задумчиво оглядев своих английских союзников, печально заявил, что, в принципе, вся идея с осадой Тулона весьма глупая и ненужная. История умалчивает, стали ли лица обоих адмиралов цвета боевого флага Ройал Неви от возмущения, но когда они выдохнули, Четвинд, знавший толк в дипломатии и умеющий расшифровывать тонкие намеки на толстые кошельки, тактично разъяснил ситуацию: австрийцам нужны были дополнительные денежные средства.
Осада Тулона
Узнав о форсировании границы, французское командование начало предпринимать экстренные меры для повышения обороноспособности города. Был объявлен набор добровольцев – оружие из крепостного арсенала выдавали всем желающим. Приводились в порядок укрепления и в первую очередь с сухопутного фронта. Гарнизон Тулона был усилен 28 пехотными батальонами маршала Тессье. К нему же прибавились части, отступающие от границы. Общая численность войск, защищающих Тулон, достигла 20 тысяч человек при 350 орудиях. В гавани стояли 46 линейных кораблей и больших фрегатов, среди них находился 102-пушечный флагман флота Леванта «Солей Руаяль». Из-за тотального недостатка средств эта мощная по своему составу эскадра не была в состоянии боеготовности и в море выйти была не способна.
Опасаясь прорыва в гавань и захвата кораблей противником, Людовик приказал притопить их до верхней палубы. Два 90-пушечных линейных корабля «Тонанн» и «Сен-Филипп» превратили в плавучие батареи для усиления обороны. Их обшили дополнительными деревянными щитами, демонтировали часть рангоута. На палубах натянули сетки, предохраняющие от обломков. Для защиты от вражеских брандеров по обоим бортам были пришвартованы полузатопленные лодки. Пока французы лихорадочно готовили город к обороне, 17 июля у союзников состоялся очередной военный совет. Шовель настаивал на немедленном штурме, поскольку противник, по его мнению, еще не опомнился, и имелся хороший шанс на успех. Евгений Савойский высказывался против, указывая на необходимость правильной осады с закладыванием траншей, строительством батарей и прочими долгосрочными мероприятиями. Англичанам пришлось подчиниться. В помощь армии на берег был высажен небольшой контингент морских пехотинцев. Для их усиления из экипажей были сформированы 6 батальонов пехоты. Также англичанами были построены осадные батареи из корабельных орудий.
Осада началась, как и следовало, с масштабной бомбардировки. Шансов на успех у Тулонской операции становилось все меньше – исчез фактор внезапности, который бы очевидно присутствовал, если бы войска принца высадились с моря. Австрийская армия постепенно сокращалась от болезней, а противнику шли подкрепления. Тем не менее союзники готовились к штурму. Английские батареи произвели большие разрушения в городе, но ни одного форта им подавить так и не удалось. 22 июля была предпринята попытка штурма. Два из девяти крупных сухопутных укреплений удалось захватить, в том числе бастион Сент-Катерин. Однако на твердость французской обороны это не повлияло. Тулон отстреливался и капитулировать не собирался. Евгений Савойский все более беспокоился о своих растянутых коммуникациях, разведке стало известно, что в Тулузе формируется армия для нанесения контрудара.
Последующие дни проходили в рутинной перестрелке – время явно работало на французов, и надежды на полномасштабный успех становилось все меньше. 29 июля на очередном совещании Евгением Савойским было высказано мнение, что осада не удалась, и необходимо отступить в Италию. Тем более что по дипломатическим каналам посланнику Четвинду дали понять: больше никаких финансовых подкреплений австрийцы не получат. Зато подкрепления в 10 тыс. солдат получил противник. Теперь численность гарнизона достигала 30 тыс. человек и уже внушительно превосходила англо-австрийскую армию. Ободренные усилением своих рядов, 4 августа французы предприняли вылазку довольно крупными силами. Им удалось отбить бастион Сент-Катерин и разрушить несколько осадных батарей. Союзники отбили атаки на всех участках, но Евгений Савойский теперь твердо решил снять осаду. Блокировать Тулон с суши полностью не удалось, и прибытие новых контингентов войск (по слухам, часть из них уже была выделена из состава Рейнской армии) было лишь вопросом времени. И без того находясь отнюдь не в восторженном состоянии из-за пессимизма принца и общего развития ситуации, Шовель должен был напоследок сделать самое важное для себя и Англии дело. Британцы были и будут верны этой традиции. Подобное они совершат в том же Тулоне в революционном 1793 году, в Копенгагене в 1801, в Севастополе в 1919 и Мерс-эль-Кебире в 1940. Шовель решил уничтожить вражеский флот.
Гибель флота Леванта
Ранним утром 5 августа английские корабли попытались прорваться в Тулонскую гавань, однако это было весьма непросто – вход в нее прикрывали боновые заграждения и мощные укрепления. В первую очередь необходимо было нейтрализовать форты Сен-Луи и Гранд-Тампль. Для этой цели было выделено несколько бомбардирских судов. Интенсивный обстрел не дал ощутимого результата, и тогда англичане попытались разрешить ситуацию с другой стороны. Между двумя этими фортами находилась 9-пушечная береговая батарея, прикрывающая участок берега. Огнем с линейных кораблей она была вскоре подавлена, и туда был высажен небольшой десант. Вскоре на берег было отгружено 22 орудия, которые начали обстрел внутренней Тулонской гавани. Пока французы оценивали степень угрозы и разрабатывали контрмеры, бомбардировка принесла свои плоды, хоть и не такого масштаба, как было задумано: три притопленных линейных корабля и два фрегата получили серьезные повреждения. После чего англичане эвакуировали свои пушки из-за угрозы французской атаки. В итоге в гавань прорваться не удалось, но нервы английский десант своему врагу потрепал изрядно. Все остальное, как впоследствии оказалось, за них доделала морская вода.
Тулонская операция подходила к концу. Напоследок подвергнув город массированной бомбардировке, армия Евгения Савойского свернула осаду и начала отступление. Английский флот по-прежнему прикрывал фланг. План Мальборо, удачный на бумаге, при осуществлении увяз, подобно тяжелой фуре в болоте, в бесконечной организационной волоките, отвратительной координации и откровенном авантюризме австрийского командующего. Тем не менее главным итогом этой весьма посредственно закончившейся экспедиции была фактическая гибель всего французского флота Леванта. Пребывание в затопленном состоянии длительное время (более месяца) привело к появлению червоточины и гнили. Для приведения кораблей в пригодное для эксплуатации состояние срочно требовалась тимберовка. Сразу же после отступления союзников начались судоподъемные работы – матросы, рабочие верфи и каторжники откачивали воду из притопленных линкоров и фрегатов. К 9 октября 1707 г. все корабли были уже на плаву. Однако спасти флот не удалось – полное отсутствие финансирования оказалось гораздо более разрушительным, чем английские ядра и бомбы. Без надлежащего ремонта сильно текущие боевые единицы некогда мощного флота Леванта один за другим тонули вновь. Об их дальнейшем восстановлении не могло быть и речи – теперь великолепные парусники не годились даже на дрова.
Как организованная сила французский Средиземноморский флот престал существовать и не мог оказать на дальнейшие события практически никакого влияния. Морская война перешла в колониальные воды на океанские коммуникации. Французские рейдеры по-прежнему сильно тревожили морскую торговлю союзников, но крупные морские операции Людовик XIV позволить себе уже не мог. Не добившись успеха в тайных сепаратных переговорах с Англией и Австрией, король Франции вынужден был сражаться до конца. Судьба войны и амбиций противостоящих коалиций должна была решиться на полях Европы. Впереди были еще почти 5 лет войны, залитые кровью поля у городишка Мальплаке и победа маршала Виллара при Денене, которая смогла выровнять катастрофическое положение Франции до более-менее приемлемого. Флот под знаменем золотых лилий находился в полнейшем упадке и не был участником происходящих событий. Основное бремя борьбы с английским и голландским флотами взяли на себя каперы и корсары на службе Его Величества.
В кольце
Адмирал Клаудисли Шовель
Кампания 1706 года заканчивалась для Бурбонского дома весьма скромно – войска герцога Орлеанского вынуждены были покинуть Италию. Противостоящий ему Евгений Савойский провел одну из своих самых блистательных компаний. Испания фактически была охвачена гражданской войной. Часть ее провинций была на стороне эрцгерцога Карла и узаконивающей его легитимность англо-голландско-португальской армии (Педру II, король Португалии, старался помогать партнерам по-южному рьяно, с огоньком). Однако большая часть страны, отрицательно относившаяся к претенденту, утвержденному на протестантских штыках, поддерживала Филиппа Анжуйского. Против вторгшихся в Испанию иностранных войск ширилось партизанское движение, несмотря на убедительнейшие прокламации эрцгерцога Карла, что, мол, все останется по-старому.
Ободренные своим упрочнившимся положением в Португалии и захватом Гибралтара, англичане продолжали посылать к Пиренейскому полуострову морские экспедиции. В сентябре 1706 года после массированной бомбардировки капитулировала и была занята британским десантом столица Каталонии Барселона. Теперь английским флотом командовал адмирал Клаудисли Шовель. Джордж Рук, которому, несмотря на захват Гибралтара, припомнили кое-что и в первую очередь членство в партии тори (большинство правительства в тот момент составляли виги), был смещен с поста командующего.
Этот очевидный успех укрепил позиции эрцгерцога Карла, создал дополнительную угрозу французским коммуникациям и южным рубежам Франции. Во Фландрии англо-голландской армии герцога Мальборо сопутствовала удача – противник был выдавлен оттуда, но дальше располагалась целая система мощных крепостей и маршал герцог Вандом с потрепанной, но все еще сильной армией. Понятно было, что просто давить на Людовика со всех сторон дело хоть и правильное, но чрезвычайно затратное – координация между войсками союзников, сражавшихся на нескольких фронтах, была неудовлетворительной. Каждый действовал по собственному утвержденному плану, ставя в известность союзника по мере надобности. Какого-либо центрального органа, координирующего общий ход военных действий, попросту не существовало. В условиях, когда свои ресурсы уже не казались настолько впечатляющими, поистратившиеся союзники вспомнили о плане герцога Мальборо, предложенном еще в 1701 году, нанесения ударов прямо вглубь Франции через Прованс на юге и через Фландрию на севере. Во Фландрии пока глухой стеной возвышался стратегический тупик, и надо было поднакопить сил. Зато захват Тулона и развитие наступления на север, опираясь на уже взятый под контроль север Италии, выглядели достаточно привлекательно. План Мальборо не был принят в начале войны, поскольку первостепенной задачей англичане и австрийцы считали форсированное воцарение эрцгерцога Карла. Но эрцгерцог сильно буксовал.
Настоящие герои всегда идут в обход
Принц Евгений Савойский
Десантная операция непосредственно против Тулона была достаточно рискованной, но ее успешное осуществление могло принести выгоды, которые трудно переоценить. Овладение Тулоном, мощной крепостью, имеющей, впрочем, относительно слабую сухопутную оборону, давало шанс на уничтожение флота Леванта, главной базой которого он являлся. Лишив Людовика его военно-морских сил на Средиземном море, вполне реально было беспрепятственно доставлять подкрепления в Испанию. Поскольку летом 1706 года Евгений Савойский заставил противника снять осаду с Турина и уйти из Пьемонта и Савойи, создавались успешные предпосылки для вторжения в Южную Францию. Чтобы сковать войска Бурбонов в Испании, там планировалось провести наступательную операцию, целью которой было бы взятие Мадрида. Это лишило бы возможности перебросить подкрепления под Тулон или, в случае же ухода туда французских войск, добиться поставленных задач по взятию столицы Испании малой кровью. Координация армий на разных театрах войны при условиях связи того времени и трудностях согласования вызывала большие сомнения, однако решение о десанте в Тулон было принято на самом высоком английском верху. Вена тоже не возражала – война с Людовиком была гораздо более кровопролитным, тяжелым и, главное, затратным занятием, и перспектива, наконец, покончить с ним радовала многих.
Началась подготовка операции – заскрипели перьями секретари и писари, помчались ординарцы, дав шенкелей лошадям, застучали костяшками счётов интенданты и поставщики. Стоящему в Лиссабоне Шовелю королева Анна своим приказом повелевала подготовить к походу не менее 40 линейных кораблей и изыскать достаточное количество транспортных судов для перевозки 15-тысячной армии. Адмиралу предписывалось скоординировать свои действия с Евгением Савойским, который должен был командовать войсками, и договориться с ним о начале операции. И без того достаточно зыбкий из-за отсутствия согласованности замысел поплыл уже в самом начале. Пока Шовель, тряся все португальское побережье, как фарфоровую копилку, собирал сколько-нибудь подходящие транспортные суда, австрийское командование внезапно заявило, что считает первостепеннейшей задачей захват Неаполя на юге Италии. И посему первоначально предназначенные для десантирования войска будут необходимы именно там. Негодующая от таких внезапных перемен королева Анна написала внушительное письмо императору Иосифу – англичане готовы были полностью снабдить десант порохом и боеприпасами, ощутимо помочь с провиантом. И, главное, выделить австрийцам «транш» в размере 100 тысяч фунтов для вербовки солдат в только что очищенных от французов Пьемонте и Савойе. Обе стороны активно использовали наемников, и это была нормальная практика для того времени. Иосиф, не без сожаления изучивший весьма любопытные с финансовой точки зрения предложения, отписался, что для Австрии занятие Неаполя важнее высадки в Провансе, впрочем, из-за лояльности местного населения к Вене эта затея якобы не займет много времени.
Пока высокие монаршие особы вели интенсивную переписку, где в самых изысканных выражениях обменивались колкостями, замаскированными под дружеские шпильки, английский флот концентрировался в испанских водах. К маю 1707 года Шовель смог собрать 31 английский и 15 голландских линкоров, 20 фрегатов и более 200 транспортов. Впрочем, часть этой армады занималась переброской подкреплений к Барселоне. Дело в том, что и в Испании у союзников было далеко не все гладко – испано-французская армия графа Бервика (беглого сторонника Якова II и побочного сына самого герцога Мальборо) нанесла поражение английской армии графа Голуэя. Сын оказался достойным продолжателем таланта своего родителя, и без того отнюдь не крепкий престол эрцгерцога Карла, за недоступностью Мадрида восседавшего в Барселоне, стал вообще почти хрустальным. Все же от высадки в Прованс не отказались – в таких условиях она была еще даже более востребованной.
Стоит отметить, что весной-летом 1707 года Война за испанское наследство имела некоторый шанс слиться с Великой Северной войной. Дело в том, что в это время шведская армия Карла XII прибыла в Саксонию. Курфюрст Август II был вынужден отказаться от польского престола. В лагерь шведского короля наперегонки поспешили дипломаты обеих противоборствующих коалиций. Шансы были и у тех, и у других – поддержку саксонскому курфюрсту оказывал австрийский император Иосиф I, с другой стороны, Карл XII был лютеранином. Однако занятый подготовкой большого похода на Восток, монарх не желал втягиваться в неинтересный ему конфликт. Людовика он недолюбливал за гонения на гугенотов, с австрийцами подписал договор о мире, и шведские батальоны двинулись в Россию.
10 мая основные силы англичан под командованием Шовеля наконец покинули Лиссабон и взяли курс к берегам Италии. По пути пришло известие, что бедные австрийцы в Италии нуждаются в порохе и ядрах. Шовель приказал нескольким кораблям зайти в Гибралтар и принять из тамошних запасов 1 тыс. бочек пороха и 12 тыс. ядер. Словом, англичане готовы были идти на максимальные (но, безусловно, посильные) материальные жертвы, чтобы стимулировать австрийцев к высадке под Тулоном. И вот, когда вроде бы все было договорено, в ситуацию вмешались новые обстоятельства. После победы Бервика эрцгерцог Карл, почувствовав, что вокруг отчетливо начинает пахнуть жареным, отправил драматическое письмо Евгению Савойскому и самому императору Иосифу с настойчивой просьбой прислать часть войск из Италии в Испанию. Когда об этом узнал герцог Мальборо, основной разработчик многострадального плана десантирования под Тулоном, он пришел в ярость. Операция постоянно откладывалась! То австрийцам срочно понадобилось захватывать Неаполь, теперь еще и Карл со своими просьбами прислать подкрепления. Герцог в весьма суровых выражениях заявил, что в кампании этого года флот будет задействован только для операции в Провансе, и никаких масштабных перевозок для других фронтов не планируется. Проще это выражалось словами: «Справляйтесь своими силами».
Эрцгерцог на этом не остановился. Он продублировал свою просьбу о подкреплениях королеве Анне. Её Величество, желая выйти из щекотливого положения дипломатично, поручила адмиралу Шовелю, который в ожидании решения о начале операции крейсировал у берегов Италии, зайти в Барселону и тактично провести с эрцгерцогом разъяснительную беседу. Скрепя сердце англичанин выполнил просьбу королевы – ему пришлось зайти в Барселону и после длительной беседы уверить Карла в том, что как ни прискорбно, но с подкреплениями придется подождать.
В начале июня 1707 года, когда английская эскадра из 43 линейных кораблей и 57 больших транспортов стояла возле Ниццы в ожидании погрузки первого эшелона австрийцев, из ставки Евгения Савойского пришло неожиданное известие, что принц решил прорываться к Тулону по суше, вдоль побережья. Англичане были, чтоб не сказать больше, удивлены таким поворотом. 14 июня состоялся общий военный совет, на котором Евгений Савойский с жаром доказывал, что его войска, выступившие из Италии, достигнут Тулона не более чем через шесть дней. Конечно, это было неправдой. Возможно, честолюбивый принц не хотел делить свою славу с англичанами, но не менее вероятно и то, что он просто считал сухопутный путь более безопасным. Принц вышел из Турина, имея почти 30 тыс. штыков и сабель, но только через 17 дней достиг границы Пьемонта. Темпы движения его армии были гораздо более медленными, чем было заявлено. Сказка о «шести днях до Тулона» растаяла, как утренний туман. Сбив небольшие французские заслоны у города Вар, австрийцы начали марш на главную военно-морскую базу противника. Английский флот обеспечивал прикрытие с приморского фланга, впрочем, море было чистым. На предложение Шовеля все-таки осуществить перевозку морем принц ответил отказом, уверяя, что до цели, в общем-то, рукой подать. Подавать рукой пришлось весьма долго и к тому же трудно. Стояла летняя жара, марширующие войска страдали от жажды и солнечных ударов. Дороги оставляли желать лучшего, и обоз сильно растянулся. 15 июля, почти через месяц после военного совета, где были озвучены «шесть дней», передовые части имперцев и австрийцев подошли на ближние подступы к Тулону.
Был собран военный совет, на котором присутствовали Шовель, его младший флагман контр-адмирал Джон Норрис и британский посланник при ставке Евгения Савойского Джон Четвинд. Тут англичан, и без того разозленных тем, что вся операция пошла не по плану, ожидал новый сюрприз. Принц, задумчиво оглядев своих английских союзников, печально заявил, что, в принципе, вся идея с осадой Тулона весьма глупая и ненужная. История умалчивает, стали ли лица обоих адмиралов цвета боевого флага Ройал Неви от возмущения, но когда они выдохнули, Четвинд, знавший толк в дипломатии и умеющий расшифровывать тонкие намеки на толстые кошельки, тактично разъяснил ситуацию: австрийцам нужны были дополнительные денежные средства.
Осада Тулона
Узнав о форсировании границы, французское командование начало предпринимать экстренные меры для повышения обороноспособности города. Был объявлен набор добровольцев – оружие из крепостного арсенала выдавали всем желающим. Приводились в порядок укрепления и в первую очередь с сухопутного фронта. Гарнизон Тулона был усилен 28 пехотными батальонами маршала Тессье. К нему же прибавились части, отступающие от границы. Общая численность войск, защищающих Тулон, достигла 20 тысяч человек при 350 орудиях. В гавани стояли 46 линейных кораблей и больших фрегатов, среди них находился 102-пушечный флагман флота Леванта «Солей Руаяль». Из-за тотального недостатка средств эта мощная по своему составу эскадра не была в состоянии боеготовности и в море выйти была не способна.
Опасаясь прорыва в гавань и захвата кораблей противником, Людовик приказал притопить их до верхней палубы. Два 90-пушечных линейных корабля «Тонанн» и «Сен-Филипп» превратили в плавучие батареи для усиления обороны. Их обшили дополнительными деревянными щитами, демонтировали часть рангоута. На палубах натянули сетки, предохраняющие от обломков. Для защиты от вражеских брандеров по обоим бортам были пришвартованы полузатопленные лодки. Пока французы лихорадочно готовили город к обороне, 17 июля у союзников состоялся очередной военный совет. Шовель настаивал на немедленном штурме, поскольку противник, по его мнению, еще не опомнился, и имелся хороший шанс на успех. Евгений Савойский высказывался против, указывая на необходимость правильной осады с закладыванием траншей, строительством батарей и прочими долгосрочными мероприятиями. Англичанам пришлось подчиниться. В помощь армии на берег был высажен небольшой контингент морских пехотинцев. Для их усиления из экипажей были сформированы 6 батальонов пехоты. Также англичанами были построены осадные батареи из корабельных орудий.
Осада началась, как и следовало, с масштабной бомбардировки. Шансов на успех у Тулонской операции становилось все меньше – исчез фактор внезапности, который бы очевидно присутствовал, если бы войска принца высадились с моря. Австрийская армия постепенно сокращалась от болезней, а противнику шли подкрепления. Тем не менее союзники готовились к штурму. Английские батареи произвели большие разрушения в городе, но ни одного форта им подавить так и не удалось. 22 июля была предпринята попытка штурма. Два из девяти крупных сухопутных укреплений удалось захватить, в том числе бастион Сент-Катерин. Однако на твердость французской обороны это не повлияло. Тулон отстреливался и капитулировать не собирался. Евгений Савойский все более беспокоился о своих растянутых коммуникациях, разведке стало известно, что в Тулузе формируется армия для нанесения контрудара.
Последующие дни проходили в рутинной перестрелке – время явно работало на французов, и надежды на полномасштабный успех становилось все меньше. 29 июля на очередном совещании Евгением Савойским было высказано мнение, что осада не удалась, и необходимо отступить в Италию. Тем более что по дипломатическим каналам посланнику Четвинду дали понять: больше никаких финансовых подкреплений австрийцы не получат. Зато подкрепления в 10 тыс. солдат получил противник. Теперь численность гарнизона достигала 30 тыс. человек и уже внушительно превосходила англо-австрийскую армию. Ободренные усилением своих рядов, 4 августа французы предприняли вылазку довольно крупными силами. Им удалось отбить бастион Сент-Катерин и разрушить несколько осадных батарей. Союзники отбили атаки на всех участках, но Евгений Савойский теперь твердо решил снять осаду. Блокировать Тулон с суши полностью не удалось, и прибытие новых контингентов войск (по слухам, часть из них уже была выделена из состава Рейнской армии) было лишь вопросом времени. И без того находясь отнюдь не в восторженном состоянии из-за пессимизма принца и общего развития ситуации, Шовель должен был напоследок сделать самое важное для себя и Англии дело. Британцы были и будут верны этой традиции. Подобное они совершат в том же Тулоне в революционном 1793 году, в Копенгагене в 1801, в Севастополе в 1919 и Мерс-эль-Кебире в 1940. Шовель решил уничтожить вражеский флот.
Гибель флота Леванта
Форт Сен-Луи, современный вид
Ранним утром 5 августа английские корабли попытались прорваться в Тулонскую гавань, однако это было весьма непросто – вход в нее прикрывали боновые заграждения и мощные укрепления. В первую очередь необходимо было нейтрализовать форты Сен-Луи и Гранд-Тампль. Для этой цели было выделено несколько бомбардирских судов. Интенсивный обстрел не дал ощутимого результата, и тогда англичане попытались разрешить ситуацию с другой стороны. Между двумя этими фортами находилась 9-пушечная береговая батарея, прикрывающая участок берега. Огнем с линейных кораблей она была вскоре подавлена, и туда был высажен небольшой десант. Вскоре на берег было отгружено 22 орудия, которые начали обстрел внутренней Тулонской гавани. Пока французы оценивали степень угрозы и разрабатывали контрмеры, бомбардировка принесла свои плоды, хоть и не такого масштаба, как было задумано: три притопленных линейных корабля и два фрегата получили серьезные повреждения. После чего англичане эвакуировали свои пушки из-за угрозы французской атаки. В итоге в гавань прорваться не удалось, но нервы английский десант своему врагу потрепал изрядно. Все остальное, как впоследствии оказалось, за них доделала морская вода.
Тулонская операция подходила к концу. Напоследок подвергнув город массированной бомбардировке, армия Евгения Савойского свернула осаду и начала отступление. Английский флот по-прежнему прикрывал фланг. План Мальборо, удачный на бумаге, при осуществлении увяз, подобно тяжелой фуре в болоте, в бесконечной организационной волоките, отвратительной координации и откровенном авантюризме австрийского командующего. Тем не менее главным итогом этой весьма посредственно закончившейся экспедиции была фактическая гибель всего французского флота Леванта. Пребывание в затопленном состоянии длительное время (более месяца) привело к появлению червоточины и гнили. Для приведения кораблей в пригодное для эксплуатации состояние срочно требовалась тимберовка. Сразу же после отступления союзников начались судоподъемные работы – матросы, рабочие верфи и каторжники откачивали воду из притопленных линкоров и фрегатов. К 9 октября 1707 г. все корабли были уже на плаву. Однако спасти флот не удалось – полное отсутствие финансирования оказалось гораздо более разрушительным, чем английские ядра и бомбы. Без надлежащего ремонта сильно текущие боевые единицы некогда мощного флота Леванта один за другим тонули вновь. Об их дальнейшем восстановлении не могло быть и речи – теперь великолепные парусники не годились даже на дрова.
Как организованная сила французский Средиземноморский флот престал существовать и не мог оказать на дальнейшие события практически никакого влияния. Морская война перешла в колониальные воды на океанские коммуникации. Французские рейдеры по-прежнему сильно тревожили морскую торговлю союзников, но крупные морские операции Людовик XIV позволить себе уже не мог. Не добившись успеха в тайных сепаратных переговорах с Англией и Австрией, король Франции вынужден был сражаться до конца. Судьба войны и амбиций противостоящих коалиций должна была решиться на полях Европы. Впереди были еще почти 5 лет войны, залитые кровью поля у городишка Мальплаке и победа маршала Виллара при Денене, которая смогла выровнять катастрофическое положение Франции до более-менее приемлемого. Флот под знаменем золотых лилий находился в полнейшем упадке и не был участником происходящих событий. Основное бремя борьбы с английским и голландским флотами взяли на себя каперы и корсары на службе Его Величества.
Информация