Мы в ответе за Родину
Уже в четвёртый раз приезжает в Ростовскую область представитель Управления Верховного комиссариата ООН по делам беженцем Вак-Войя. Вместе со своими помощниками он тщательно проверяет состояние дел с беженцами. О какой-либо помощи со стороны этой достопочтенной организации не сообщается. Хотя по уставу создана она только для того, чтобы оказывать действенную помощь беженцам. В то время власти региона изо всех сил пытаются помочь украинским беженцам.
Посмотрите фотографии. Сотрудники российского МЧС на своих руках переносят тяжелобольных людей. Руки же Вак-Войя и его сотрудников всегда свободны.
И если уж Россия оказывает действенную помощь беженцам, не пора ли говорить о передаче нашей стране некоторых функций ООН?
Сейчас непростые времена. С болью мы следим за тем, что происходит на Украине. Народ, который потерял миллионы людей в этой войне, народ, который фашисты предполагали в случае своей победы над СССР уничтожить как неполноценный, а небольшую часть оставить как рабов, ныне пропагандирует фашистскую идеологию и видит в России своего врага. Это страшно, ведь Малая и Великая Русь всегда были исторически, кровно и верой завязаны друг на друге. Не все украинцы смирились: Донбасс мужественно борется с фашистским режимом правителей страны — ставленниками США.
История каждого, кто сейчас бежит с Украины, без преувеличения — трагедия. Россия и Украина. И здесь, и там — люди, принадлежащие когда-то к одной великой стране. А теперь — враги. Но самое страшное, что враг теперь — это брат, сестра, сосед, друг, когда-то близкие и родные люди теперь уничтожают друг друга, выживают из страны.
Две сестры из Донецка, Оксана Никулина и Марина Чикунова, свой отъезд откладывали до последнего. Взрывы гремели все ближе и ближе к их дому, а в соседние все чаще стали попадать снаряды. Последней каплей стало, когда снаряд разорвался во дворе дома дедушки и бабушки, где они прятались от бомбёжек.
— Мы не собирались уезжать из дома до последнего, надеялись на лучшее. Не успели даже толком собрать вещи, все делали в темноте, — делится пережитым Оксана. — Оставаться в Донецке становилось опасно: смерть ходила по пятам.
Оксана работала медсестрой в травматологии. Находиться в больнице приходилось по несколько суток подряд, отделения были переполнены ранеными. И не только мирными жителями, но и украинскими солдатами-срочниками, которые не хотели возвращаться домой. Они знают, что их там ждет смерть.
Большинство из них не испытывает никакого желания воевать с народом Юго-востока. Некоторые попадают в армию не по своей воле.
Рассказывали, что приехала машина с пополнением. Мужчина вышел, спросил: «Где я?» Ему ответили: «Красногоровка. Донбасс». На что он покачал головой и сказал: «Вот это я вышел водички набрать!» И это не слухи: людей насильно хватают на улицах и отправляют в нацгвардию.
— Когда обстреливали аэропорт, то и наша больница подверглась обстрелам. Пострадало много корпусов. Ходячих больных эвакуировали в подвалы, лежачих накрывали матрасами, чтобы не посекло стеклами, не убило. В поликлинике врачей нет, только в стационаре, и те потихоньку разъезжаются. Нас, обычных мирных людей, расстреливают, а за что? За то, что стали не в угоду правительству? — рассказала Марина. — До Нового года наша жизнь была еще терпимой. А потом стала лотереей. Отводишь ребенка в детсад и не знаешь, увидишь его ещё или нет. Иной раз детвору возили ради безопасности либо к родителям, либо к кумовьям. Взрывы грохотали так, что казалось, будто танки и «Грады» стреляют возле нашего дома. «Грады» палили без остановки, изредка замолкая на несколько минут. Мы прятались в коридорах и видели лишь всполохи от взрывов. Раскаты «Градов» невозможно ни с чем перепутать: страшный гул — становится тяжело и страшно, кровь леденеет в жилах. В нашем районе снаряд упал во двор школы, после чего ее закрыли. Вылетели все стекла. В детсад тоже прямым попаданием угодил снаряд, снесено полздания, разбита крыша, повылетали все двери. Возле центрального входа зияет воронка. Хорошо, что всех детей успели эвакуировать. На соседних домах нет окон, дверей, балконов. Нацгвардейцы стараются вести обстрелы на выходные и в церковные праздники — это самые страшные дни.
До января месяца обстреливали по часам, каждые 2 часа. Мой шестилетний ребенок знает, на какую дальность бьют «Град» и миномет, а танки возле дома для детворы — привычное явление. Мы со старшей дочерью учили уроки. Вдруг прогремел взрыв; младший сын и племянник спали в соседней комнате, я схватила всех детей, и мы спрятались под кроватью — посыпались стекла, от испуга я стала заикаться. Последние дни спали в коридоре, где нет стекол. Было очень страшно. Затишье наступало, когда шел дождь. В это время нет обстрелов с минометов. Когда приехали сюда, первое время прислушивались ко всем звукам, удивлялись, что нигде не заклеены стекла. Света и отопления сейчас в городе нет, в подвалах темно и холодно, долго там находиться невозможно. Наши квартиры разбиты, и когда, на какие средства мы будем их восстанавливать, пока не известно. Знакомая из Красногоровки рассказывала, что нацгвардейцы не брезгуют ничем. Занимаются мародёрством. Подгоняют ко дворам грузовые машины, снимают кованые заборы и ворота, сдирают даже линолеум.
А ещё в городе действуют диверсанты. Мирных жителей (наводчиков) нанимает украинская армия. Ополченцами было схвачено несколько человек с радиомаячками. Они устанавливали их в местах скопления мирных людей для артстрельбы. За каждую установку можно было заработать по 1 тыс. гривен. Бдительные жители перед тем, как отправиться на работу, осматривают все укромные уголки вокруг своих домов.
Вредители из групп ДРГ переодеваются в медиков, под ополченцев без нашивок, перевозят в мусорных контейнерах оружие. Но, несмотря на то, что идет война, в городе чистота. Коммунальные службы работают постоянно: убирают снег, метут улицы, разбирают завалы, вывозят мусор. В Украине идёт пропаганда, что в России нас ждет ужасная жизнь, будет всё плохо. Выехали мы на рейсовом автобусе, а пока его ждали — вокзал обстреливали. Самым страшным было проехать Макеевку. На блокпостах украинцы проверяют полностью машины, телефоны, ноутбуки. Когда приехали в Ростов, волонтеры записали нас в Целинский пункт временного размещения к семье Процай. Нас приехало в Целину 30 человек. Здесь нас проживает четыре семьи — это 15 человек. Все из разных мест: Горловки, Докучаевска, Донбасса, Ясиноватой. Расселили всех в красивой гостинице, и от хозяев мы в полном восторге.
В Целину приехали поздно, нас уже ждали, накормили очень вкусно. Детям в школу дают с собой выпечку. К детям, если болеют, вызывают врача, приходит психолог. Хотелось бы здесь остаться, но мужчинам очень тяжело найти работу. Дочь с удовольствием ходит в школу №9. Мы в течение года поменяли четыре школы, т.к. они одна за другой были разбиты.
— У нас дети даже съедают не всё: порции очень большие. Вкусно кормят, — делятся впечатлениями сестры. — Условия здесь хорошие. Нас всё устраивает. Наталье Александровне и ее мужу мы очень благодарны за приют. Мы им крайне за это признательны. Беженцы приехали в Целину, как говорится, без ничего. Все, что успели собрать, уезжая из родного города, уместилось в несколько сумок. Там жить невыносимо стало, но мы бы и не уехали, если бы не дети. Мама не поехала с нами, сказала, что останется ухаживать за престарелыми родителями.
Наш дедушка говорит: «Родился в войну и умру, наверно, в войну…» После разрушенного Донецка ваш поселок нам кажется земным раем, — грустно улыбаясь, делится Марина, — чистый, ухоженный и тихий. Нам дали распределение городов, и мы сейчас стоим перед выбором. Все временные трудности переживем. Мы никогда не думали, что в нашей жизни появится война, к ней нельзя подготовиться — ни морально, ни физически. Но главное — мы живы. А значит, есть возможность начать жизнь заново.
Мост разрушили не до основания
Чертково, старинный, тихий ухоженный посёлок, стал ещё одной разделительной чертой между Россией и Украиной. Некогда соединяющий две страны мост сейчас разрушен и теперь уже невозможно, как это было раньше, взойти наверх, полюбоваться просторной железнодорожной станцией и спуститься на украинскую сторону, где всё дышало стариной. Улочки, вымощенные старинным булыжником, старые двухэтажные дома, на первых этажах которых размещали магазинчики — всё это теперь недоступно и преграждается непреодолимой пропастью, образовавшейся на месте разрушенного моста.
Более того, сегодня многие граждане России, проживающие в непосредственной близости к украинской границе, не могут получить ни медицинской, ни социальной помощи. Всё, что раньше было таким незначительным, сегодня приобрело уродливые черты запустения и разрушения. Не так давно стало известно, что несколько семей получат единовременные выплаты на приобретение нового жилья в любой российском регионе.
Побывав не так давно в этих краях, я обратила внимание на то, что мост всё же разрушен не до конца: в центре, конечно, зияет провал, но у основания осталось несколько "живых" метров.
Нас спасал Володя
Мне уже восемьдесят, и мне приходится ещё раз пережить непонятную для меня войну, — говорит Мария Владимировна Отрадная. — Прошло семьдесят четыре года с тех пор, когда для меня началась война. Воздушная тревога, значит, в небе фашист, берегитесь! Вой самолета, грохот разрывов. Страшно, очень страшно. Кажется, что именно на тебя нацелена бомба. Мама на работе, а я прячусь у соседа Володи. Его еще не берут на фронт — молод. Он говорит, что фашисты — это ненадолго, их быстро уничтожат. Но конец войне наступит не скоро, и ещё столько страшного будет в эти долгие годы. Мы уезжаем с Украины, прощаемся с Володей, а он говорит: «Не плачь, мы еще встретимся». И действительно, мы встретились. Мы ехали в Омск, подальше от войны, но она нас настигла.
На станции Есеноватая поезд разбомбили. Это было ужасно. Стоны раненых, тела убитых. Какой-то мужчина уносил меня от горящего поезда, следом бежала мать. А фашист на бреющем полете расстреливал бегущих. Оставшихся в живых и раненых увозили на машинах. Так мы попали на Дон, в станицу Мигулинскую.
Шли ожесточенные бои за Ростов. Бомбили беспрерывно. Мы поселились на окраине станицы в пустующем доме. В этот день особенно часто бомбили. Через дорогу от дома был окоп. Гул самолета приближался. Мы побежали к окопу, но нас не пустили, сказав, что немец убьёт всех, кто прячет приезжих. Обратно добежать мы не успели. Взрывной волной нас отбросило в подсолнечник — это спасло нам жизнь. Когда пришло сознание, то увидели, что бомба угодила в окоп. Очевидно, был у нас ангел-хранитель.
Немец приближался к станице, нашим бойцам все труднее было сдерживать атаки врага. Отступали на другую сторону Дона. Несколько раз мы подходили к берегу, просились на паром, но нас не брали. Переправляли оружие, раненых. А мы сидели, ожидали смерти.
Вдруг в дом вбежал боец. Он закричал: «Вы что остались? Смерти ждать?» Я смотрела во все глаза: это был Володя, наш ангел-хранитель. Схватив узелок, мы вместе с ним помчались к переправе. Снаряды падали почти рядом. Паром уже почти отплывал, но Володя втащил нас на него. Вода кипела, снаряды взрывались рядом. Что это был за ад! В Дону плавали оглушённые рыбы, трупы людей.
Бойцы вытаскивали из воды раненых. Паром начал оседать почти у берега, и опять Володя помог нам. Здесь мы и расстались.
После освобождения Запорожья мы возвратились домой. Дом стоял без окон и дверей, но сам был цел. Наш подъезд, пустующие квартиры, а в квартире напротив знакомый голос. Стучу изо всех сил. Дверь открывает Володя, на костылях, без ноги, но все так же улыбается и шутит: «Я — солдат, мне ничего не страшно. Одолеем. Ещё бегать буду. Я же говорил, что встретимся».
Иногда он рассказывает о страшных днях Сталинграда, о ранении, о девочке Наде, вытащившей его, истекающего кровью, с поля боя. Потом приехала Надюша. Было трудно, но, улыбаясь, Володя всегда говорил: «Я — солдат. И мне всё по силам».
Сколько было таких Володь, не вернувшихся живыми, но они знали, за что воюют и кто враг. А что же сейчас происходит на Украине? За что убивают и кто враг? Твой товарищ, твой сосед, твой одноклассник? Кто же превратил их во врагов? И за какую Родину убивают они родных по крови людей? Ответа нет. Но они за всё ответят. Иного быть не может.
Я сегодня прочла в книге Виктора Переладова: «Самое чудное чудо, самое дивное диво — родная земля. Это не просто часть суши, где есть дом, в котором ты живешь. Это история твоего народа и твоя собственная история, которая начинается с истории твоих предков — отца, деда, прадеда. Она должна всегда быть в твоей памяти о них. Родная земля — это самый добрый, самый заботливый и самый любящий тебя человек. Родная земля — это твое детство, твоя речка и деревья, твоя школа, любимые книги, твои товарищи. Твоя дорога в будущее. Это всё, что всегда с тобой, к чему ты привык настолько, что порою даже не замечаешь, как не замечаешь воздух, которым дышишь. Это твоя родина. Везде светит солнце, но нет ласковее и ярче солнца, чем над нашей землей. Нет голубее и глубже неба, чем небо над нашим домом, нигде нет такого раздолья наших полей и лугов, такой шири степей. Нигде нет белее русских берез и нет вкуснее хлеба, выращенного тобой. Нет роднее и ближе края, в котором ты родился». И всё это сливается в огромную Родину, за которую в ответе ты, а вовсе не чужестранные граждане вроде Вак-Войи и организации типа ООН.
Информация