Февральская революция: действия «пятой колонны» и Запада
Никакого «стихийного восстания недовольных масс» не было
Весь ход событий февральско-мартовской революции показывает ясно, что английское и французское посольства с их агентами и «связями», непосредственно организовывали заговор вместе с октябристами и кадетами, вместе с частью генералитета и офицерского состава армии и петербургского гарнизона особенно для смещения Николая Романова. (В.И.Ленин)
12 марта 1917 года начался военный переворот, который сверг Верховного главнокомандующего Русской армии, царя Николая II.
Классические рассуждения о причинах Февральской революции сводятся к нехитрой схеме: царизм зашел в тупик, а доведенные до отчаяния массы (рабочие, крестьяне, солдаты) подняли восстание.
Тогда для спасения страны группа генералов отправилась к государю, чтобы разъяснить ему всю тяжесть сложившегося положения. В результате Николай принял решение отречься от престола.
Однако факты четко показывает, сколь наивна эта расхожая версия.
Бывший начальник Московского охранного отделения давно обнародовал сведения исключительной важности и по ним прекрасно видно, какое отношения к революции имело «стихийное восстание недовольных масс»:
«В 1916 году, примерно в октябре или ноябре, в так называемом «черном кабинете» московского почтамта было перлюстрировано письмо. смысл заключался в следующем: сообщалось для сведения московским лидерам Прогрессивного блока (или связанным с ним), что удалось окончательно уговорить Старика, который долго не соглашался, опасаясь большого пролития крови, но, наконец, под влиянием наших доводов сдался и обещал полное содействие…
Письмо, не очень длинное, содержало фразы, из которых довольно явственно выступали уже тогда активные шаги, предпринятые узким кругом лидеров Прогрессивного блока в смысле личных переговоров с командующими нашими армиями на фронте, включая и Великого князя Николая Николаевича.
В эмигрантской литературе, насколько я помню — в «Современных записках», появились статьи, довольно откровенно разъясняющие содержание этих «личных переговоров», по крайней мере, с Великим князем Николаем Николаевичем; с ним вел переговоры известный Хатисов.
Казалось бы, что российское императорское правительство уже по одним этим фактам могло и должно было быть в полном курсе заговора. Но Великий князь «промолчал», а Департамент полиции, по-видимому, не смог довести до сведения Государя об измене «Старика», который был не кем иным, как начальником штаба самого Императора, генералом Алексеевым!
О том, что кличка «Старик» относится именно к генералу Алексееву, мне сказал директор Департамента полиции А.Т. Васильев, к которому для личых переговоров по поводу этого письма я немедленно выехал из Москвы» [1, с. 384-385].
Итак, мы видим что ключевым участником заговора был генерал Алексеев, а дядя царя Великий князь Николай Николаевич был в курсе приготовлений к перевороту и даже сам метил в монархи. И все это происходило задолго до беспорядков в Петрограде.
Между тем до сих пор постоянно рассказывают о страданиях армии на фронтах, о нерешенном земельном вопросе в тылу и так далее. До сих пор эти «факты» называют предпосылками революции. Но ведь совершенно очевидно, что понятия «много» и «мало» относительные.
Мало земли по сравнение с кем? Если у нашего крестьянина было мало земли, то логично было бы сравнить размеры земельных наделов в России с тем, чем владели крестьяне Англии, Франции или Германии. А вы когда-нибудь видели такое сравнение?
Или вот, например, возьмем тяготы на фронте. Вы часто встречали в литературе сравнение между продуктовым обеспечением русского солдата и его европейского коллеги? Известна ли вам тяжесть мобилизационной нагрузки (доля призванных на фронт от всего населения) в России и в других странах, воевавших в Первой мировой?
В эмоциональных рассказах о страданиях народа до революции нет недостатка, а вот сравнительных цифр практически нет. Между тем воздействие на чувства, нечеткость формулировок, подмена конкретики общими словами – типичные признаки манипуляции.
Итак, начнем с тезиса о фронтовых тяготах. Во время революции действительно поднялся гарнизон в Петрограде. Но Петроград в то время – это глубокий тыл. Солдаты – участники Февраля, отнюдь не «гнили в окопах», не погибали и не голодали. Они сидели в теплых столичных казармах, за сотни километров от свиста пуль и взрыва снарядов. А те, кто в это время держал фронт, в абсолютном своем большинстве, честно исполняли свой долг. Им действительно было намного тяжелее, чем петроградским тыловикам, но они готовились к решающему весеннему наступлению и ни в каких мятежах не участвовали.
Более того, в январе 1917 года, то есть буквально накануне революции наша армия провела Митавскую операцию против германских войск и добилась победы.
Идем дальше. Говорят, что крестьяне мучились от нехватки земли, иными словами они жили впроголодь, и мол, это стало одной из веских причин революции. Но даже самые горячие головы не берутся сравнивать реалии блокадного Ленинграда и Петрограда 1917 года. По официальным данным в блокаду от голода погибло 600 тысяч человек, но никаких выступлений против власти не произошло.
Здесь уместно процитировать мемуары царского генерала Курлова, который оставил весьма характерное описание февральских событий:
«Мне прекрасно было известно, что хлебный паек составлял 2 фунта, что так же выдавались и остальные съестные продукты и что наличных запасов хватило бы на 22 дня, если даже допустить, что за это время к столице не будет подан ни один вагон с продовольствием. Тем не менее все соединились в усилиях дискредитировать Императорскую власть, не останавливаясь перед клеветою и ложью. Все забыли, что государственный переворот во время мировой войны — неизбежная гибель России» [2, с. 14-15].
«Но можно ли верить единичному свидетельству?», - скажет недоверчивый читатель, и будет по-своему прав. Поэтому я процитирую начальника Московского охранного отделения Заварзина, в мемуарах которого есть описание реалий жизни Петрограда накануне Февраля:
«В Петрограде с внешней стороны казалось, что столица живет обычно: магазины открыты, товаров много, движение по улицам бойкое, и рядовой обыватель замечает только, что хлеб выдают по карточкам и в уменьшенном количестве, но зато макарон и круп можно достать сколько угодно» [3, c. 235-236].
Вдумайтесь в эти строки. Два с половиной года идет невиданная в истории мировая война. В таких условиях резкое падение уровня жизни – совершенно естественная вещь.
Жесточайшая экономия всего и вся, огромные очереди за элементарными продуктами, голодные смерти – совершенно обычные спутники тяжелейшей войны. Это нам прекрасно известно по истории Великой отечественной. Но посмотрите, как успешно царская Россия справляется с трудностями. Это феноменальный результат, едва ли ни беспрецедентный; какие резоны у масс восставать в таких условиях?
«В целом хлебный ресурс Российской империи к весне 1917 г. составил около 3793 млн пудов хлеба при общей потребности страны в 3227 млн пудов» [4, с. 62.], - отмечает современный историк М.В. Оськин.
Но и это не главное. Люди, непосредственно свергавшие Николая II, принадлежали к высшей военной элите империи. Генерал Алексеев, командующие фронтами, Великий князь - это им не хватало земли? Это им приходилось голодать или стоят в долгих очередях? При чем же здесь народные «тяготы»?
Пикантность ситуации заключается еще и в том, что сами по себе волнения в Петрограде прямой угрозы для царя не представляли, потому что Николая в это время не было в столице. Он уехал в Могилев, то есть в Ставку Верховного Главнокомандующего. Отсутствием царя в столице решили воспользоваться революционеры.
Массы – инструмент в руках элиты, а создание на ровном месте «продовольственного психоза» – один из классических приемов манипуляции толпой. Вообще-то современные «оранжевые события» и «арабская весна» очень четко показали, чего стоят все эти разговоры о народных революциях. Грош им цена в базарный день.
Причины свержения власти надо искать не в народе, ибо не массы делают историю. Надо посмотреть, что происходило внутри элиты, и какова была международная обстановка. Внутриэлитный конфликт при широком участии иностранных государств и есть реальная причина Февраля.
Конечно, можно упрекнуть Николая в том, что именно он назначил ненадежных людей на высшие государственные посты. Однако по этой же логике точно такое же обвинение надо предъявить и германскому монарху Вильгельму II, которого во время Первой мировой отстранила от власти верхушка.
Кстати, в ходе Февральской революции всплыл один весьма красноречивый факт. Среди восставших частей оказались два пулеметных полка, так вот в их распоряжении находилось две с половиной тысячи пулеметов [6, с. 15]. Для сравнения, во всей русской армии в конце 1916 года было двенадцать тысяч пулеметов, а за весь 1915 год вся отечественная промышленность произвела их 4,25 тысячи штук.
Вдумайтесь в эти цифры.
На фронте идут тяжелые бои, причем надо признать, что слабым местом России было как раз обеспечение армии пулеметами, их действительно не хватало. И вот в это время в глубоком тылу, совершенно без дела хранилось гигантское число пулеметов, жизненно необходимых армии. Кто же так «гениально» распределил пулеметы? Такие приказы могли отдать только генералы, руководители армии. С военной точки зрения это абсурд, так для чего же это было сделано? Ответ очевиден.
Пулеметы были нужны для революции. То есть мятежные генералы совершили двойное преступление. Мало того, что они выступили против законной власти, так они ради своих революционных целей еще и резко ослабили свою же собственную армию, направив тысячи пулеметов в тыл, в столицу.
В результате свержение царя было куплено большой кровью солдат и офицеров. Они честно воевали в это время на фронте, им бы немало помогала пулеметная поддержка, которую могли бы оказать пулеметные тыловые части, но они придерживались совсем для других целей.
В Февральской революции четко прослеживается и вмешательство Запада. Многие годы Николай находился под давлением внутренней оппозиции, но повлиять на царя пытались и представители иностранных государств.
Незадолго до Февральской революции Джордж Бьюкенен встретился с председателем Думы Родзянко. Бьюкенен прозондировал почву на тему политических уступок, которые хотят добиться от царя парламентарии. Выяснилось, что речь идет о так называемом ответственном правительстве, ответственном перед «народом», то есть перед Думой. Де-факто это означало бы превращение монархической России в парламентскую республику.
Так вот Бьюкенену хватило наглости после этого прийти к Николаю и поучать государя, как ему следует руководить страной и кого назначать на ключевые должности. Бьюкенен выступал как явный лоббист революционеров, лихорадочно готовивших в это время свержение царя.
При этом сам Бьюкенен понимал, что его действия являются грубейшим нарушением правил поведения иностранного представителя. Тем не менее, в беседе с Николаем Бьюкенен буквально угрожал царю революцией и катастрофой. Разумеется, все это подавалось в дипломатичной упаковке, под видом заботы о царе и будущем России, но намеки Бьюкенена были совершенно прозрачны и однозначны.
Николай II не согласился ни на какие уступки, и тогда оппозиционеры попытались зайти с другой стороны. В начале 1917 года в Петроград на союзническую конференцию прибыли представители Антанты, чтобы обсудить дальнейшие военные планы. Руководителем британской делегации был лорд Милнер, вот к нему и обратился видный кадетский деятель Струве. Он написал лорду два письма, в котором, по сути, повторил то, что сказал Родзянко Бьюкенену. Струве передал письма Милнеру через офицера британской разведки Хора.
В свою очередь Милнер не остался глух к рассуждениям Струве и направил Николаю конфиденциальный меморандум, в котором очень осторожно и куда более вежливо, чем Бьюкенен, постарался поддержать требования оппозиции. В меморандуме Милнер дал высокую оценку деятельности российских общественных организаций (земский союз и Союз городов) и намекнул на необходимость предоставить крупные посты людям, которые ранее занимались частными делами, и не имели опыта государственной деятельности! [7, с. 252]
Разумеется, царь проигнорировал столь нелепые советы, и оппозиция вновь осталась ни с чем. Но прессинг на царя не прекратился. Уже буквально накануне Февраля генерал Гурко, исполнявший обязанности начальника Генерального штаба, встретился с Николаем в Царском селе и высказался за проведение конституционных реформ.
Стало окончательно ясно, что идеи коренного преобразования государственного устройства проникли в среду высшего офицерства. Теперь ситуация начала стремительно выходить из под контроля. Думские ораторы и всевозможные общественники могли говорить о чем угодно, сами по себе они были бессильны свергнуть законную власть. Но когда царь получил «черную метку» сначала от английских дипломатов, а потом уже и от Гурко, его трон зашатался всерьез.
В феврале 1917 года в Ставку из отпуска возвращается Алексеев, вскоре туда прибывает и Николай II. Дальше события приобретают стремительный ход. 23 февраля (здесь и далее даты приводятся по старому стилю) начинается забастовка рабочих Петрограда, 24 февраля митинги перерастают в столкновения с полицией, 25 февраля на фоне роста забастовочного движения выходит из под контроля казачья сотня, которая отказывается содействовать полиции на Знаменской площади. 27 февраля бунтуют солдаты в л.-гв. Волынском и Литовском полках, вскоре мятеж охватывает и другие части Петроградского гарнизона. 2 марта от власти окончательно отстраняется царь Николай.
Свержение строя состояло из двух параллельно развивающихся фаз. Высший генералитет должен был фактически арестовать царя, а в Петрограде организовывались «народные выступления» с целью закамуфлировать военный переворот.
Впоследствии министр Временного правительства Гучков открыто признавался, что заранее разработанный план дворцового переворота состоял из двух операций. Предполагалось остановить поезд царя во время его движения между Царским селом и Ставкой, а потом заставить Николая отречься от престола. В это же время части Петроградского гарнизона должны были осуществить военную демонстрацию.
Понятно, что перевороты осуществляют силовики, а в случае бунтов опять же силовики должны давать отпор мятежникам. Вот и посмотрим, как они повели себя в дни Февральской революции. Список людей, чьи действия мы обязаны проанализировать, совсем небольшой. Это военный министр Беляев, морской министр Григорович (с учетом того, что Петроград – портовый город, его должность имела особо важное значение), министр внутренних дел Протопопов и несколько высших генералов, армейских высокопоставленных начальников.
Григорович во время Февраля «заболел», активных действий по защите законной власти не предпринимал, напротив, именно по его требованию последние части, сохранявшие верность монархии, были выведены из Адмиралтейства, где они пытались закрепиться. 27 февраля, когда забунтовали Волынский и Литовский полки, правительство хотя и существовало, но по сути ничего не делало.
Правда, Совет министров все-таки собрался в 16:00 в Мариинском дворце. На этом знаменательном заседании решали вопрос об отставке Протопопова, а поскольку у министров не было полномочий сместить его с должности, то Протопопову предложили сказаться больным и тем самым отойти от дел. Протопопов согласился, а вскоре добровольно сдался революционерам.
Произошло это до объявления об отречении царя, то есть Протопопов не сопротивляется мятежу, не пытается хотя бы сбежать, а просто слагает с себя полномочия. Впоследствии на допросе он утверждал, что ушел с поста министра еще раньше, 25 февраля. Очень можно быть, что это правда.
В ночь на 28 правительство окончательно перестало делать вид, что оно функционирует и прекратило какую-либо работу.
Поведение военного министра Беляева было сходно с действиями Протопопова. 27 февраля Беляев принял участие в совещании у Председателя совета министров, потом переместился в здание Адмиралтейства.
28 февраля войска, защищавшие Адмиралтейство, покинули его, и военный министр отправился к себе на квартиру. Там переночевал и 1 марта пришел в Генеральный штаб, откуда позвонил в Думу с просьбой принять меры по защите его квартиры! В ответ ему посоветовали поехать в Петропавловскую крепость, где Беляева защитят надежнее всего. Видимо, это был такой черный юмор. Тогда Беляев пришел в Думу, и вскоре его арестовали. Вот и все действия военного министра в решающие дни Февраля.
Что это? Паралич воли, трусость, глупость, несоответствие служебному положению? Вряд ли. Вот это как раз не глупость, а измена. Ключевые силовики просто отказались встать на защиту государства.
А что же царь? Что он делал в эти дни? Перенесемся в Ставку, куда Николай прибыл из Царского села 23 февраля. Интересно, что по пути следования поезда царя приветливо встречали местные жители. В Ржеве, Вязьме, Смоленске народ снимал шапки, кричал «ура», кланялся. Поначалу распорядок работы царя в Ставке ничем не отличался от обычного. Об этом мы можем судить по воспоминаниям генерала Дубенского, который находился рядом с Николаем в те дни.
25 февраля в Ставку стали поступать сведения о беспорядках в Петрограде. 27 февраля Алексееву позвонил Великий князь Михаил и предложил себя в качестве регента. Но разве Николай уже низложен? Официально считается, что нет, однако в этом случае поведение Михаила, мягко говоря, странно.
Судя по всему, уже 27 февраля царь был под «присмотром», и об этом сообщили Михаилу. Однако рано утром 28 февраля Николай каким-то образом выскользнул из-под контроля и на поезде поехал в Царское село.
Поначалу рядовые начальники станций, местная власть, полиция не останавливают царя, совершенно закономерно считая, что едет глава государства. Мало ли что там в Петрограде творится, а здесь царь, и его надо пропустить. Да к тому же мало кто в провинции вообще знал о мятеже в столице. Планы заговорщиков оказались явно нарушены.
Однако в это же самое время 28 февраля комиссар Временного комитета Государственной Думы Бубликов погрузил в грузовики солдат, сам сел на автомобиль и направился в Министерство путей сообщения. Надо сказать, что в Министерстве находился центр управления телеграфной сетью, связанной со станциями всей страны. Именно захват сети, захват этого «Интернета столетней давности» и было целью Бубликова.
По сети можно было оповестить всю страну о смене власти, а также узнать, где же находится в это время царь. В тот момент февралисты об этом не знали! Но как только Министерство путей сообщения оказалось в руках мятежников, Бубликов получил возможность отслеживать движение царского поезда. Сотрудники станции в Бологом телеграфировали Бубликову, что Николай движется по направлению на Псков.
По телеграфу пошли приказания Бубликова: не пускать царя севернее линии Бологое-Псков, разбирать рельсы и стрелки, заблокировать все военные поезда ближе 250 верст от Петрограда. Бубликов боялся, что царь мобилизует верные ему части. И все-таки поезд двигался, в Старой Руссе народ приветствовал царя, многие были рады увидеть монарха хотя бы через окно его вагона, и вновь станционная полиция не решилась препятствовать Николаю.
Бубликов получает сообщение со станции Дно (245 км от Петрограда): выполнить его приказ не представляется возможным, местная полиция - за царя. 1 марта Николай достиг Пскова, на платформе его встретил губернатор, вскоре туда приехал командующий Северным фронтом Рузский. Казалось бы, в распоряжении царя оказались огромные военные силы целого фронта. Но Рузский был февралистом и отнюдь не собирался отстаивать законную власть. Он начал переговоры с Николаем о назначении «ответственного правительства».
2 марта в Псков прибыли два представителя Думы: Шульгин и Гучков, потребовавшие от царя отказаться от престола. Официальная версия событий гласит, что 2 марта Николай подписал манифест об отречении.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Перегудова З.И. Охранка. Воспоминания руководителей политического сыска. в 2 т.: Том 1- М.: Новое литературное обозрение, 2004. — 512 с.
2. Курлов П.Г. Гибель императорской России. – М. : Захаров, 2002. – 301 с.
3. Заварзин П.П. Жандармы и революционеры. — Париж: Издание автора, 1930. — 256 с.
4. Оськин М.В. Продовольственная политика России накануне Февраля 1917 года: поиск выхода из кризиса. // Российская история. - 2011. - N 3. - С. 53-66.
5. Глобачев К.И. Правда о русской революции: Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения / Под ред. З.И. Перегудовой; сост.: З.И. Перегудова, Дж. Дейли, В.Г. Маринич. М.: РОССПЭН, 2009. - 519 с.
6. Черняев Ю.В. Гибель царского Петрограда: Февральская революция глазами градоначальника А.П. Балка. // Русское прошлое, Л.: Свелен, - 1991.- С. 7-19.
7. Катков Г.М. Февральская революция. - М. "Центрполиграф", 2006. - 478 с.
Информация