Союз русского народа
«Союз русского народа» (СРН) — одна из крупнейших национально-монархических партий консервативного толка — возник в ноябре 1905 года во многом как реакция на появление в России либеральных и радикально левых политических партий, поставивших задачу смены государственного строя.
В ноябре в Петербурге состоялся I учредительный съезд cоюза и были сформированы руководящие органы, в том числе Главный совет, председателем которого избрали известного русского педиатра доктора медицины Александра Дубровина. Первоначально Главный совет состоял из 30 членов, среди которых были крупный бессарабский помещик, действительный статский советник Владимир Пуришкевич, редактор «Московских ведомостей» Владимир Грингмут, богатый курский помещик, статский советник Николай Марков, которого за потрясающее сходство с Петром I называли «Медный всадник», выдающийся филолог академик Александр Соболевский, известный историк и автор блестящих гимназических учебников по русской истории профессор Дмитрий Иловайский и другие. Центральным печатным органом партии была газета «Русское знамя», издателем которой выступал сам Дубровин.
В августе 1906-го Главный совет партии утвердил партийный устав и принял программу партии, идейной основой которой стала «теория официальной народности», разработанная графом Сергеем Уваровым ещё в 1830-е, — «самодержавие, православие, народность». Основные программные установки СРН включали в себя следующие положения:
1) сохранение самодержавной формы правления, безусловный роспуск Государственной думы и созыв законосовещательного Земского собора;
2) отказ от любых форм государственного и культурного федерализма и сохранение единой и неделимой России;
3) законодательное закрепление особого статуса Русской православной церкви;
4) приоритетное развитие русской нации — великороссов, малороссов и белорусов.
Тогда же под эгидой партии было создано широкое народное движение «Чёрная сотня», которую первоначально возглавил Грингмут. Кстати, за основу этой организации взяли древнюю форму русского общинного (сельского и посадского) самоуправления в виде сотенной организации. А само название «Чёрная сотня» проистекало из того обстоятельства, что все сельские и посадские общины на Руси были податными, т.е. «чёрными», сотнями. Между прочим, именно такие «чёрные сотни» составили костяк знаменитого Второго ополчения Козьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского, которое спасло страну в 1612 году.
Вскоре среди руководителей СРН стали нарастать острые противоречия. В частности, товарищ (заместитель) председателя Главного совета Пуришкевич, обладавший незаурядной харизмой, начал постепенно оттеснять Дубровина на второй план. Поэтому в июле 1907-го в Москве был срочно созван II съезд «Союза русского народа», на котором сторонники Дубровина приняли постановление, направленное против неуёмного самоуправства Пуришкевича, который в знак протеста против данного решения вышел из состава партии. Однако история не закончилась и получила дальнейшее развитие на III съезде СРН, состоявшемся в феврале 1908-го в Петербурге. На сей раз группа именитых монархистов, недовольных политикой Александра Дубровина, обратилась с жалобой к члену Главного совета графу Алексею Коновницыну, что привело к новому расколу не просто в самом центральном руководстве, но и в её региональных отделах: московском, киевском, одесском и других. В результате в ноябре 1908-го Пуришкевич и его сторонники, в число которых входили ректор Московской духовной академии Антоний Волынский, томский архиепископ Питирим и тамбовский епископ Иннокентий, вышедшие из состава СРН, создали новую организацию — «Русский народный союз имени Михаила Архангела».
Тем временем обстановка внутри СНР продолжала ещё больше обостряться, что привело к новому расколу в партии. Теперь «камнем преткновения» явилось отношение к Государственной думе и Манифесту 17 октября. Лидер СРН Дубровин был ярым противником всяких нововведений, считал, что любое ограничение самодержавной власти принесёт крайне негативные последствия для России, в то время как другой видный монархист Николай Марков полагал, что Манифест и Государственная дума созданы по воле государя, а значит, долг каждого истинного монархиста не рассуждать на сей счёт, а подчиниться воле монарха.
По мнению ряда современных историков, такое развитие событий стало возможным потому, что в ослаблении СРН оказался лично заинтересован премьер-министр Пётр Столыпин, стремившийся создать в III Государственной думе лояльное правительству центристское большинство, состоящее из умеренных националистов и конституционалистов (октябристов, прогрессистов и части кадетов). Одним из главных препятствий для осуществления этого плана как раз и был СРН, поскольку и сам Дубровин, и его сторонники крайне негативно относились ко всем «трём китам» столыпинской внутренней политики:
1) они не принимали его заигрывания с конституционными парламентскими партиями и подвергали беспощадной критике главную «правительственную» партию — Всероссийский национальный союз;
2) для них был абсолютно неприемлем курс на превращение России в конституционную монархию путём преобразования Государственной думы и Государственного совета в реальные законодательные органы власти, и они требовали восстановления неограниченного самодержавия;
3) наконец, они являлись противниками разрушения крестьянской поземельной общины и всех аграрных преобразований Столыпина.
В декабре 1909-го, пока лидер СРН пребывал на лечении в Ялте, в Петербурге произошёл «тихий переворот» и к власти пришёл его новый заместитель граф Эммануил Коновницын. Дубровину поступило предложение ограничить свою власть в качестве почётного председателя и основателя СРН, с чем он категорически не согласился. Однако вернуть прежнее влияние в партии так и не смог, и в 1911-м она окончательно раскололась на «Союз русского народа» во главе с Марковым, который стал издавать новые газету «Земщина» и журнал «Вестник Союза русского народа», и «Всероссийский дубровинский союз русского народа» во главе с Дубровиным, главным рупором которого осталась газета «Русское знамя». Таким образом, политика Столыпина в отношении СРН привела к тому, что из самой мощной и многочисленной партии, в рядах которой насчитывалось до 400 000 членов, он превратился в конгломерат различных политических организаций, лидеры которых подозревали друг друга в тайных кознях и постоянно враждовали между собой. Неслучайно бывший одесский градоначальник генерал Иван Толмачёв в декабре 1911 года с горечью писал: «Меня угнетает мысль о полном развале правых. Столыпин достиг своего, плоды его политики мы пожинаем теперь, все ополчились друг на друга».
ТУПИК «МУЖИЦКОГО ДЕМОКРАТИЗМА»
Позднее предпринимались неоднократные попытки воссоздания единой монархической организации, но решить эту важную задачу так и не удалось. В 1915 году был создан Совет монархических съездов, однако воссоздать единую организацию не получилось.
Позже в общественном сознании вполне основательно сформировали лживый кровожадный образ «Союза русского народа» и «Чёрной сотни», который до сих пор формирует негативное отношение ко всему русскому патриотическому лагерю. Основные черты этого демонизированного образа заключались в том, что именно русские монархические партии:
1) были маргинальными организациями, состоявшими сплошь и рядом из люмпенов и городских сумасшедших;
2) использовались реакционными кругами в своих узкоклассовых корыстных интересах;
3) выступали организаторами массовых еврейских погромов и не гнушались массовым убийством своих политических оппонентов.
Между тем на совести «Чёрной сотни» было всего три политических убийства, тогда как на совести левых радикалов — десятки тысяч. Достаточно сказать, что, по последним данным современной американской исследовательницы Анны Гейфман, автора первой специальной монографии «Революционный террор в России в 1894–1917 гг.» (1997), жертвами «Боевой организации эсеров» в 1901–1911 годах стало свыше 17 000 человек, в том числе 3 министра (Николай Боголепов, Дмитрий Сипягин, Вячеслав Плеве), 7 губернаторов (великий князь Сергей Александрович, Николай Богданович, Павел Слепцов, Сергей Хвостов, Константин Старынкевич, Иван Блок, Николай Литвинов).
О низком интеллектуальном уровне русских черносотенцев говорить просто смешно, поскольку среди членов и сторонников этого движения были такие великие русские учёные и деятели русской культуры, как химик Дмитрий Менделеев, филолог Алексей Соболевский, историки Дмитрий Иловайский и Иван Забелин, художники Михаил Нестеров и Аполлинарий Васнецов, и многие другие.
Историки и политологи давно задаются сакраментальным вопросом: почему произошёл крах СРН и других патриотических партий? Кому-то ответ может показаться парадоксальным, но именно русское черносотенство явилось первой реальной попыткой построить в Российской империи то, что сейчас принято называть «гражданским обществом». А это оказалось совершенно не нужно ни имперской бюрократии, ни радикальным революционерам, ни либералам-западникам всех мастей. «Чёрную сотню» следовало немедленно остановить, и её остановили. Ведь неслучайно самый проницательный политик той поры Владимир Ульянов (Ленин) с большой опаской, но с поразительной откровенностью писал: «В нашем черносотенстве есть одна чрезвычайно оригинальная и чрезвычайно важная черта, на которую обращено недостаточно внимания. Это — темный мужицкий демократизм, самый грубый, но и самый глубокий».
В ноябре в Петербурге состоялся I учредительный съезд cоюза и были сформированы руководящие органы, в том числе Главный совет, председателем которого избрали известного русского педиатра доктора медицины Александра Дубровина. Первоначально Главный совет состоял из 30 членов, среди которых были крупный бессарабский помещик, действительный статский советник Владимир Пуришкевич, редактор «Московских ведомостей» Владимир Грингмут, богатый курский помещик, статский советник Николай Марков, которого за потрясающее сходство с Петром I называли «Медный всадник», выдающийся филолог академик Александр Соболевский, известный историк и автор блестящих гимназических учебников по русской истории профессор Дмитрий Иловайский и другие. Центральным печатным органом партии была газета «Русское знамя», издателем которой выступал сам Дубровин.
Александр Дубровин
В августе 1906-го Главный совет партии утвердил партийный устав и принял программу партии, идейной основой которой стала «теория официальной народности», разработанная графом Сергеем Уваровым ещё в 1830-е, — «самодержавие, православие, народность». Основные программные установки СРН включали в себя следующие положения:
1) сохранение самодержавной формы правления, безусловный роспуск Государственной думы и созыв законосовещательного Земского собора;
2) отказ от любых форм государственного и культурного федерализма и сохранение единой и неделимой России;
3) законодательное закрепление особого статуса Русской православной церкви;
4) приоритетное развитие русской нации — великороссов, малороссов и белорусов.
Тогда же под эгидой партии было создано широкое народное движение «Чёрная сотня», которую первоначально возглавил Грингмут. Кстати, за основу этой организации взяли древнюю форму русского общинного (сельского и посадского) самоуправления в виде сотенной организации. А само название «Чёрная сотня» проистекало из того обстоятельства, что все сельские и посадские общины на Руси были податными, т.е. «чёрными», сотнями. Между прочим, именно такие «чёрные сотни» составили костяк знаменитого Второго ополчения Козьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского, которое спасло страну в 1612 году.
Вскоре среди руководителей СРН стали нарастать острые противоречия. В частности, товарищ (заместитель) председателя Главного совета Пуришкевич, обладавший незаурядной харизмой, начал постепенно оттеснять Дубровина на второй план. Поэтому в июле 1907-го в Москве был срочно созван II съезд «Союза русского народа», на котором сторонники Дубровина приняли постановление, направленное против неуёмного самоуправства Пуришкевича, который в знак протеста против данного решения вышел из состава партии. Однако история не закончилась и получила дальнейшее развитие на III съезде СРН, состоявшемся в феврале 1908-го в Петербурге. На сей раз группа именитых монархистов, недовольных политикой Александра Дубровина, обратилась с жалобой к члену Главного совета графу Алексею Коновницыну, что привело к новому расколу не просто в самом центральном руководстве, но и в её региональных отделах: московском, киевском, одесском и других. В результате в ноябре 1908-го Пуришкевич и его сторонники, в число которых входили ректор Московской духовной академии Антоний Волынский, томский архиепископ Питирим и тамбовский епископ Иннокентий, вышедшие из состава СРН, создали новую организацию — «Русский народный союз имени Михаила Архангела».
Владимир Пуришкевич
Тем временем обстановка внутри СНР продолжала ещё больше обостряться, что привело к новому расколу в партии. Теперь «камнем преткновения» явилось отношение к Государственной думе и Манифесту 17 октября. Лидер СРН Дубровин был ярым противником всяких нововведений, считал, что любое ограничение самодержавной власти принесёт крайне негативные последствия для России, в то время как другой видный монархист Николай Марков полагал, что Манифест и Государственная дума созданы по воле государя, а значит, долг каждого истинного монархиста не рассуждать на сей счёт, а подчиниться воле монарха.
По мнению ряда современных историков, такое развитие событий стало возможным потому, что в ослаблении СРН оказался лично заинтересован премьер-министр Пётр Столыпин, стремившийся создать в III Государственной думе лояльное правительству центристское большинство, состоящее из умеренных националистов и конституционалистов (октябристов, прогрессистов и части кадетов). Одним из главных препятствий для осуществления этого плана как раз и был СРН, поскольку и сам Дубровин, и его сторонники крайне негативно относились ко всем «трём китам» столыпинской внутренней политики:
1) они не принимали его заигрывания с конституционными парламентскими партиями и подвергали беспощадной критике главную «правительственную» партию — Всероссийский национальный союз;
2) для них был абсолютно неприемлем курс на превращение России в конституционную монархию путём преобразования Государственной думы и Государственного совета в реальные законодательные органы власти, и они требовали восстановления неограниченного самодержавия;
3) наконец, они являлись противниками разрушения крестьянской поземельной общины и всех аграрных преобразований Столыпина.
Пётр Столыпин
В декабре 1909-го, пока лидер СРН пребывал на лечении в Ялте, в Петербурге произошёл «тихий переворот» и к власти пришёл его новый заместитель граф Эммануил Коновницын. Дубровину поступило предложение ограничить свою власть в качестве почётного председателя и основателя СРН, с чем он категорически не согласился. Однако вернуть прежнее влияние в партии так и не смог, и в 1911-м она окончательно раскололась на «Союз русского народа» во главе с Марковым, который стал издавать новые газету «Земщина» и журнал «Вестник Союза русского народа», и «Всероссийский дубровинский союз русского народа» во главе с Дубровиным, главным рупором которого осталась газета «Русское знамя». Таким образом, политика Столыпина в отношении СРН привела к тому, что из самой мощной и многочисленной партии, в рядах которой насчитывалось до 400 000 членов, он превратился в конгломерат различных политических организаций, лидеры которых подозревали друг друга в тайных кознях и постоянно враждовали между собой. Неслучайно бывший одесский градоначальник генерал Иван Толмачёв в декабре 1911 года с горечью писал: «Меня угнетает мысль о полном развале правых. Столыпин достиг своего, плоды его политики мы пожинаем теперь, все ополчились друг на друга».
ТУПИК «МУЖИЦКОГО ДЕМОКРАТИЗМА»
Позднее предпринимались неоднократные попытки воссоздания единой монархической организации, но решить эту важную задачу так и не удалось. В 1915 году был создан Совет монархических съездов, однако воссоздать единую организацию не получилось.
Позже в общественном сознании вполне основательно сформировали лживый кровожадный образ «Союза русского народа» и «Чёрной сотни», который до сих пор формирует негативное отношение ко всему русскому патриотическому лагерю. Основные черты этого демонизированного образа заключались в том, что именно русские монархические партии:
1) были маргинальными организациями, состоявшими сплошь и рядом из люмпенов и городских сумасшедших;
2) использовались реакционными кругами в своих узкоклассовых корыстных интересах;
3) выступали организаторами массовых еврейских погромов и не гнушались массовым убийством своих политических оппонентов.
Между тем на совести «Чёрной сотни» было всего три политических убийства, тогда как на совести левых радикалов — десятки тысяч. Достаточно сказать, что, по последним данным современной американской исследовательницы Анны Гейфман, автора первой специальной монографии «Революционный террор в России в 1894–1917 гг.» (1997), жертвами «Боевой организации эсеров» в 1901–1911 годах стало свыше 17 000 человек, в том числе 3 министра (Николай Боголепов, Дмитрий Сипягин, Вячеслав Плеве), 7 губернаторов (великий князь Сергей Александрович, Николай Богданович, Павел Слепцов, Сергей Хвостов, Константин Старынкевич, Иван Блок, Николай Литвинов).
О низком интеллектуальном уровне русских черносотенцев говорить просто смешно, поскольку среди членов и сторонников этого движения были такие великие русские учёные и деятели русской культуры, как химик Дмитрий Менделеев, филолог Алексей Соболевский, историки Дмитрий Иловайский и Иван Забелин, художники Михаил Нестеров и Аполлинарий Васнецов, и многие другие.
Историки и политологи давно задаются сакраментальным вопросом: почему произошёл крах СРН и других патриотических партий? Кому-то ответ может показаться парадоксальным, но именно русское черносотенство явилось первой реальной попыткой построить в Российской империи то, что сейчас принято называть «гражданским обществом». А это оказалось совершенно не нужно ни имперской бюрократии, ни радикальным революционерам, ни либералам-западникам всех мастей. «Чёрную сотню» следовало немедленно остановить, и её остановили. Ведь неслучайно самый проницательный политик той поры Владимир Ульянов (Ленин) с большой опаской, но с поразительной откровенностью писал: «В нашем черносотенстве есть одна чрезвычайно оригинальная и чрезвычайно важная черта, на которую обращено недостаточно внимания. Это — темный мужицкий демократизм, самый грубый, но и самый глубокий».
Информация