Чужие Йеменины
В войне между Севером и Югом СССР помогал обоим
30-летнее советское военное присутствие в регионе началось с поддержки Египта, вмешавшегося в гражданскую войну в Йемене. Москва больше поощряла Аден, выбравший социалистический путь, тем не менее сохраняла военные связи и с традиционалистской Саной, двигавшейся проамериканским курсом.
26 сентября 1962 года группа левых офицеров во главе с полковником Абдаллой Салялем свергла молодого короля Мухаммеда аль Бадра и провозгласила Йеменскую Арабскую Республику (ЙАР). Сторонники монарха – ополченцы из шиитских зейдитских племен развернули против республиканцев партизанскую войну при финансовой и военной поддержке Эр-Рияда. Ныне их наследники – хоуситы сражаются против саудовской коалиции.
Пособие для наемников
Египетский лидер Гамаль Абдель Насер послал на помощь республиканцам войска, боевую авиацию, тяжелую артиллерию и танки. Великобритания поддержала монархистов, поскольку под ударом оказался ее стратегически важный протекторат Аден (Южный Йемен). Лондон сделал ставку на тайную операцию с участием наемников. Ядром команды стали ветераны спецназа – Специальной авиационной службы (САС), которых на поле боя возглавил майор Джон Купер. Для прикрытия вербовки наемников создали фирму Keenie Meenie Services, ставшую прототипом распространенных ныне частных военных компаний. Французская разведка SDECE помогла британцам привлечь отряд «солдат удачи» (в основном ветеранов Иностранного легиона) под командой уже засветившихся к этому моменту в Конго наемников Роже Фолька и Боба Денара. Париж был также обеспокоен ситуацией в Йемене, опасаясь за судьбу своей африканской колонии Джибути. Израиль предоставил наемникам оружие и другую помощь.
За четыре с половиной года войны в Йемене состав группы наемников никогда не превышал 80 человек. Они не только тренировали войска аль Бадра, но и планировали и проводили боевые операции. Одно из крупнейших сражений произошло в местечке Вади Умайдат. Полторы тысячи бойцов 1-й королевской армии и различных племен, ведомые двумя британцами и тремя французами, перерезали стратегическую магистраль снабжения египетских войск и почти неделю отбивали атаки превосходящих сил. Но попытка повстанцев под руководством наемников взять Сану в 1966 году закончилась провалом. Командующий войсками роялистов так и не отдал приказ о наступлении.
Джим Джонсон в секретном меморандуме от 1 октября 1966 года предложил британскому правительству вывести всех наемников из Йемена. Он потребовал и получил от саудовского правительства оплату месячного выходного пособия для своих бойцов, намекнув, что недисциплинированные французы любят взрывать самолеты нечистоплотных клиентов. Кроме того, сумел вывезти из Йемена все вооружение, включая тяжелые минометы. Точно известно об одном погибшем в этой войне французском наемнике и трех британских военнослужащих.
Под египетским флагом
Участие СССР в этой войне заключалось прежде всего в работе военно-транспортной авиации (ВТА). С лета 1963 по январь 1966 года советские транспортники Ан-12 летали по маршруту Кривой Рог – Симферополь – Анкара – Никозия – Каир, откуда самолеты ВТА с опознавательными знаками египетских ВВС перебрасывали в Сану выделенные Насером войска, вооружение и военную технику. Полеты осуществлялись только ночью, любая радиосвязь запрещалась.
Потери СССР в этой кампании – два военных советника (один умер от болезни) и восемь членов экипажа одного из транспортников, потерпевшего аварию при взлете.
Советская военная техника с середины 50-х экспортировалась в еще монархический Северный Йемен. Поставки продолжились и после революции. В 1963-м в Йемене уже работали 547 советских военных специалистов, которые помогали в совершенствовании управления войсками, изучении и освоении ВВТ, организации ремонта и обслуживания, создании учебно-материальной базы, строительстве объектов военного назначения.
Решающих успехов за несколько лет борьбы со сторонниками короля египетские и йеменские республиканские войска не добились. После же разгрома в Шестидневной войне с Израилем Насер принял решение о сворачивании йеменской операции. На Хартумской конференции в августе 1967 года между Египтом и Саудовской Аравией была достигнута договоренность: Каир выводит свои войска из ЙАР, а Эр-Рияд прекращает помощь повстанцам.
Последний египетский солдат покинул йеменскую территорию за месяц до того, как с нее ушли британские войска. 30 ноября 1967 года была провозглашена Народная Республика Южного Йемена, в 1970-м переименованная в Народную Демократическую Республику Йемен (НДРЙ). Гражданская война в Северном Йемене закончилась примирением республиканцев и монархистов. Наступила пора конфликтов между двумя Йеменами, в которых СССР, несмотря на активную военную поддержку Юга, политически держался равноудаленно.
Всем сестрам по танкам
С 1956 по 1990 год Советский Союз поставил ЙАР и НДРЙ 34 пусковые установки оперативно-тактических Р-17 «Эльбрус» и тактических ракет «Точка» и «Луна-М», 1325 танков (Т-34, Т-55, Т-62), 206 боевых машин пехоты (БМП-1), 1248 бронетранспортеров (БТР-40, БТР-60, БТР-152), 693 РСЗО, авиационную (истребители МиГ-17, МиГ-21, истребители-бомбардировщики Су-20М, Су-22М, МиГ-23БН, бомбардировщики Ил-28, вертолеты Ми-24) и военно-морскую технику (ракетные, артиллерийские и торпедные катера проекта 205У, 1400МЭ, 183). Всего – на семь с лишним миллиардов долларов в кредит или безвозмездно.
Хотя военно-техническое сотрудничество с Северным Йеменом СССР начал намного раньше, львиную долю наших вооружений и военной техники получил Южный, поскольку в 1969-м, через два года после ухода англичан Аден объявил о социалистической ориентации. Северяне же после гражданской войны начали создавать подобие рыночной экономики с сохранением влияния религиозной и племенной верхушки.
С 1968 по 1991 год в Южном Йемене побывали 5245 советских военных специалистов. В политический процесс, осложненный клановыми и фракционными противоречиями, СССР старался не вмешиваться.
Для Москвы необходимость укрепления военных связей с НДРЙ определялась в первую очередь стратегическим положением страны, по сути контролировавшей Баб-эль-Мандебский пролив. Советские корабли поначалу имели право становиться на якорь, пополнять запасы в портах. Затем была фактически построена военно-морская база с маневренным пунктом базирования ВМФ СССР. С 1976 по 1979 год она приняла 123 советских боевых корабля.
Стратегическая ценность НДРЙ увеличилась, когда СССР, поддержав Аддис-Абебу в войне за Огаден («Непримиримые союзники»), потерял всю свою военную инфраструктуру в дружественном до этого Сомали. Объекты, в том числе центр космической связи, перевели в Эфиопию и НДРЙ. На южнойеменские авиабазы была переброшена вся советская аэродромная техника.
Лихие 70-е
Различное государственное устройство, неурегулированность пограничных вопросов, а также взаимная поддержка оппозиционных сил предопределили конфронтацию НДРЙ как с северным соседом, так и с Саудовской Аравией, Оманом.
Советские военные советники находились в боевых порядках армии Адена в ходе первого вооруженного конфликта между ЙАР и НДРЙ осенью 1972 года. 26 сентября отряды южнойеменских эмигрантов и наемников из арабских стран вошли из Северного Йемена на территорию НДРЙ в районах Эд-Дали, Мукейрас и на остров Камаран. Основные силы противника сосредоточились в районе деревни Каатаба (120 километров от Адена) и в долине вдоль Йеменского хребта. Ночью, используя обходной путь, ударная группировка НДРЙ, усиленная танковой ротой, вышла в тыл противника и разгромила его.
В 1973 году советские военные советники руководили десантными операциями по переброске танковых подразделений для усиления обороны нефтеносных районов Тамуда на границе с Оманом, а бронетехники и артиллерии – на остров Перим для перекрытия Баб-эль-Мандебского пролива во время арабо-израильской войны.
В июне 1978-го в Адене вспыхнули бои между сторонниками главы президентского совета Салема Рубейя и его противниками в правительстве. Под огонь попал советский БДК «Николай Вилков». Президент был арестован и расстрелян.
Противостояние Адена и Саны привело к еще одной пограничной войне в феврале-марте 1979 года. На этот раз южно-йеменские войска вторглись в ЙАР и захватили ряд населенных пунктов. Конфликт опять ничем не закончился и через год вспыхнул вновь. С этого момента началось резкое увеличение контингента иностранных военных советников в НДРЙ – до тысячи советских военспецов и до четырех тысяч кубинских. По некоторым данным, наши участвовали в боевых действиях в ходе вооруженного конфликта НДРЙ с Саудовской Аравией с 1 декабря 1983 по 31 января 1984 года.
Битва за Аден
Парадоксально, но при постоянной вооруженной конфронтации вопрос объединения двух Йеменов постоянно обсуждался и обретал все больше сторонников как на Севере, так и на Юге. В мае 1985-го руководители двух стран подписали документ, предусматривавший принципы и характер взаимодействия между ЙАР и НДРЙ.
13 января 1986-го в НДРЙ произошел переворот. Охрана президента Али Насера Мухаммеда (противника социалистического пути и сторонника соединения с Северным Йеменом) расстреляла несколько активных членов оппозиции. Начались боевые действия между сторонниками действующей власти и последователями лидера социалистов Абдель Фаттаха Исмаила, которого поддержала большая часть армии. На стороне президента выступили флот в полном составе и часть ВВС.
Советские военспецы оказались в центре событий. Главный военный советник генерал-майор В. Крупницкий отдал приказ сохранять нейтралитет. Каждый решал за себя, что делать. Главному советнику флота капитану первого ранга А. Миронову с группой сослуживцев и сотней йеменцев удалось захватить лоцманский катер и мотобот и уйти в море, где они были подобраны советским кораблем. Своих путчисты отбили и расстреляли.
Часть военных советников и специалистов остались при своих командирах и были втянуты в войну. Погиб один человек – полковник Гелави. Всего на тот момент в стране находились две тысячи военспецов, до 10 тысяч гражданских и членов их семей, около 400 кубинцев.
Решающее сражение развернулось в порту Адена между ракетными катерами, береговыми батареями пропрезидентских ВМС и танковой группировкой оппозиционных сил, поддержанной ВВС. При этом в гавани находилось несколько советских судов, в том числе полностью загруженный танкер Тихо-океанского флота «Владимир Колечицкий». Битву за столицу выиграла оппозиция, президентский мятеж был подавлен.
Военное сотрудничество СССР и НДРЙ не пострадало. В 1987-м Северный и Южный Йемен еще раз сошлись в танковом бою на границе, а в 1990-м они объединились. Годом позже с распадом СССР эпоха советского венного присутствия в регионе закончилась.
От первого лица
«А на четвертый день нам с порога заявили, что переговоры не имеют смысла, так как «вашей страны больше нет»
Как закончилось советско-йеменское военное сотрудничество, вспоминает Андрей Медин, известный журналист, в настоящее время – креативный директор Men's Health.
В Йемене я оказался в сентябре 1991-го. К тому моменту это уже было единое государство, но в южной части с главным городом Аденом, куда я прилетел, еще оставались внешние признаки НДРЙ – лозунги на улицах, форма военных и полиции, вывески госучреждений.
О том, что придется служить в Йемене в качестве переводчика, я узнал в середине июня на выпускных экзаменах в Военном институте (тогда – ВКИМО). Помню, утром нас построили перед начальником курса, после приветствия он начал называть фамилии выпускников и страны, куда мы должны отправиться служить: Ливия – девять человек, Сирия – пять, Алжир – три и вдруг Йемен – один. Честно говоря, был удивлен, что этим единственным оказался я. Более того, мне выдали морскую форму в отличие от всех моих товарищей, объяснив тем, что служить буду на узле связи, который относится к флоту. Эту форму надевал всего два раза – на выпуск из института и на памятную фотосессию с родителями. Во время службы в Йемене мы все ходили «в гражданке», чтобы якобы не привлекать внимания иностранных спецслужб.
Первые впечатления: дикая жара (даже ночью около 30 градусов) и язык, мало похожий на тот арабский литературный с некоторыми вкраплениями египетского диалекта как самого распространенного, что мы учили в институте. Меня встретил переводчик, которого я менял на узле связи. Он был гражданский, из Ташкентского университета, после окончания которого отслужил в Йемене два года. У нас было две недели, чтобы ввести меня в курс дела и приспособиться к местному диалекту.
С языком разобрался быстро. Если даже не понимал отдельных слов, общий смысл сказанного улавливался. А вот с внешней ситуацией было сложнее. В тот момент начались серьезные изменения в отношениях между нашими странами да и в самом Йемене тоже. До объединения в южной части страны советских экспертов разных специальностей было так много, что на улицах Адена русская речь звучала почти как арабская. В народе шутили, что НДРЙ – 16-я республика СССР, и юные йеменцы этому радовались. В стране были и советские нефтяники, которые бурили скважины в пустыне, но не могли ничего найти, и строители трубопроводов и автомобильных дорог, и моряки с советских грузовых судов. Работал офис «Аэрофлота» и отель при нем – советские самолеты приземлялись в местном аэропорту для дозаправки и смены экипажей по дороге в страны Африки.
Но после объединения курс изменился. Президентом стал лидер Северного Йемена Али Абдалла Салех, который тяготел к Западу. Он назначил на ключевые посты в администрации всех южнойеменских структур своих людей, которые начали сворачивать сотрудничество с СССР. И всего за год от былой советской диаспоры в Адене почти ничего не осталось – к сентябрю 1991-го работали только консульство со своей больницей и школой, офис «Аэрофлота» да два военных объекта – наш узел связи в 40 километрах от Адена и военный аэродром в пустыне, куда раз в неделю прилетали транспортные самолеты из Москвы с продуктами, техникой и другим необходимым грузом.
Переводчиков соответственно тоже сократили – в Южном Йемене нас осталось двое (второй – на аэродроме). Плюс сотрудники консульства, многие из которых знали арабский язык, но они не решали вопросы военного сотрудничества. Поэтому мне приходилось заниматься самыми разными проблемами функционирования и жизнедеятельности узла связи, на котором одновременно проживали более ста советских офицеров (многие с семьями) и моряков. Встречал в аэропорту новых сотрудников и провожал отслуживших, ездил в местный банк за зарплатой для всех, вызывал и сопровождал коммунальные службы во время различных аварий с водопроводом и канализацией, переводил во время срочных операций в местном госпитале, когда наши специалисты попадали туда как пациенты... Выходные, конечно, полагались, но приходилось постоянно быть начеку и в форме на случай экстренного вызова.
Ситуация в стране между тем накалялась – функционеры из бывшего Южного Йемена выказывали недовольство распределением должностей после объединения и своим подчиненным положением. Они, конечно, по-прежнему рулили всей ситуацией в южных провинциях и поэтому, кстати, у советских специалистов сохранялись дружеские отношения на всех средних и низших уровнях власти, что мне очень помогало в работе. Но были недовольны своими начальниками, приехавшими с Севера, которые ничего не делали, но занимали высокие должности и получали большую зарплату. В конечном итоге это привело к гражданской войне в 1994 году. Но меня тогда уже не было в стране.
В СССР в это время происходили большие изменения, которые, хотя и с опозданием, сказывались на нашей работе. Военное руководство в Москве распорядилось вывести советскую флотилию из Индийского океана (приписанную к Тихоокеанском флоту), связь с которой и обеспечивал наш узел связи. И дальнейшее его существование, как и советского аэродрома под Аденом, стало вызывать вопросы и в Москве, и в Сане. К тому же заканчивался очередной срок соглашения о военном сотрудничестве между нашими странами. Советское военное руководство собиралось продлить это выгодное для нас сотрудничество (за обучение своих военных в наших вузах, поставки оружия и т. д. Йемен платил долларами) и отправило в декабре 1991 года на переговоры представительную делегацию. В ее составе по какой-то причине не было переводчиков, и мне пришлось срочно выехать в Сану (от Адена на машине почти сутки через всю страну), чтобы с коллегой из посольства работать на переговорах в Министерстве обороны. Йеменская сторона каждый день меняла условия и свою позицию (по ночам мы переписывали тексты всех документов), а на четвертый день нам с порога заявили, что переговоры не имеют смысла, так как «вашей страны больше нет». Это было 8 декабря сразу после подписания Беловежских соглашений.
Наступила долгая полоса неопределенности. Про бывшие советские объекты за рубежом на время забыли. Указаний из Москвы поступало все меньше, самолеты на военный аэродром прилетали реже, а мы продолжали выполнять свои повседневные задачи.
До августа 1992-го, когда я вернулся в Россию, успел получить очередное воинское звание и медаль от йеменских вооруженных сил за доблесть и усердие. Храню как память о годе службы в этой стране.
30-летнее советское военное присутствие в регионе началось с поддержки Египта, вмешавшегося в гражданскую войну в Йемене. Москва больше поощряла Аден, выбравший социалистический путь, тем не менее сохраняла военные связи и с традиционалистской Саной, двигавшейся проамериканским курсом.
26 сентября 1962 года группа левых офицеров во главе с полковником Абдаллой Салялем свергла молодого короля Мухаммеда аль Бадра и провозгласила Йеменскую Арабскую Республику (ЙАР). Сторонники монарха – ополченцы из шиитских зейдитских племен развернули против республиканцев партизанскую войну при финансовой и военной поддержке Эр-Рияда. Ныне их наследники – хоуситы сражаются против саудовской коалиции.
Пособие для наемников
Египетский лидер Гамаль Абдель Насер послал на помощь республиканцам войска, боевую авиацию, тяжелую артиллерию и танки. Великобритания поддержала монархистов, поскольку под ударом оказался ее стратегически важный протекторат Аден (Южный Йемен). Лондон сделал ставку на тайную операцию с участием наемников. Ядром команды стали ветераны спецназа – Специальной авиационной службы (САС), которых на поле боя возглавил майор Джон Купер. Для прикрытия вербовки наемников создали фирму Keenie Meenie Services, ставшую прототипом распространенных ныне частных военных компаний. Французская разведка SDECE помогла британцам привлечь отряд «солдат удачи» (в основном ветеранов Иностранного легиона) под командой уже засветившихся к этому моменту в Конго наемников Роже Фолька и Боба Денара. Париж был также обеспокоен ситуацией в Йемене, опасаясь за судьбу своей африканской колонии Джибути. Израиль предоставил наемникам оружие и другую помощь.
За четыре с половиной года войны в Йемене состав группы наемников никогда не превышал 80 человек. Они не только тренировали войска аль Бадра, но и планировали и проводили боевые операции. Одно из крупнейших сражений произошло в местечке Вади Умайдат. Полторы тысячи бойцов 1-й королевской армии и различных племен, ведомые двумя британцами и тремя французами, перерезали стратегическую магистраль снабжения египетских войск и почти неделю отбивали атаки превосходящих сил. Но попытка повстанцев под руководством наемников взять Сану в 1966 году закончилась провалом. Командующий войсками роялистов так и не отдал приказ о наступлении.
Джим Джонсон в секретном меморандуме от 1 октября 1966 года предложил британскому правительству вывести всех наемников из Йемена. Он потребовал и получил от саудовского правительства оплату месячного выходного пособия для своих бойцов, намекнув, что недисциплинированные французы любят взрывать самолеты нечистоплотных клиентов. Кроме того, сумел вывезти из Йемена все вооружение, включая тяжелые минометы. Точно известно об одном погибшем в этой войне французском наемнике и трех британских военнослужащих.
Под египетским флагом
Участие СССР в этой войне заключалось прежде всего в работе военно-транспортной авиации (ВТА). С лета 1963 по январь 1966 года советские транспортники Ан-12 летали по маршруту Кривой Рог – Симферополь – Анкара – Никозия – Каир, откуда самолеты ВТА с опознавательными знаками египетских ВВС перебрасывали в Сану выделенные Насером войска, вооружение и военную технику. Полеты осуществлялись только ночью, любая радиосвязь запрещалась.
Потери СССР в этой кампании – два военных советника (один умер от болезни) и восемь членов экипажа одного из транспортников, потерпевшего аварию при взлете.Советская военная техника с середины 50-х экспортировалась в еще монархический Северный Йемен. Поставки продолжились и после революции. В 1963-м в Йемене уже работали 547 советских военных специалистов, которые помогали в совершенствовании управления войсками, изучении и освоении ВВТ, организации ремонта и обслуживания, создании учебно-материальной базы, строительстве объектов военного назначения.
Решающих успехов за несколько лет борьбы со сторонниками короля египетские и йеменские республиканские войска не добились. После же разгрома в Шестидневной войне с Израилем Насер принял решение о сворачивании йеменской операции. На Хартумской конференции в августе 1967 года между Египтом и Саудовской Аравией была достигнута договоренность: Каир выводит свои войска из ЙАР, а Эр-Рияд прекращает помощь повстанцам.
Последний египетский солдат покинул йеменскую территорию за месяц до того, как с нее ушли британские войска. 30 ноября 1967 года была провозглашена Народная Республика Южного Йемена, в 1970-м переименованная в Народную Демократическую Республику Йемен (НДРЙ). Гражданская война в Северном Йемене закончилась примирением республиканцев и монархистов. Наступила пора конфликтов между двумя Йеменами, в которых СССР, несмотря на активную военную поддержку Юга, политически держался равноудаленно.
Всем сестрам по танкам
С 1956 по 1990 год Советский Союз поставил ЙАР и НДРЙ 34 пусковые установки оперативно-тактических Р-17 «Эльбрус» и тактических ракет «Точка» и «Луна-М», 1325 танков (Т-34, Т-55, Т-62), 206 боевых машин пехоты (БМП-1), 1248 бронетранспортеров (БТР-40, БТР-60, БТР-152), 693 РСЗО, авиационную (истребители МиГ-17, МиГ-21, истребители-бомбардировщики Су-20М, Су-22М, МиГ-23БН, бомбардировщики Ил-28, вертолеты Ми-24) и военно-морскую технику (ракетные, артиллерийские и торпедные катера проекта 205У, 1400МЭ, 183). Всего – на семь с лишним миллиардов долларов в кредит или безвозмездно.
Хотя военно-техническое сотрудничество с Северным Йеменом СССР начал намного раньше, львиную долю наших вооружений и военной техники получил Южный, поскольку в 1969-м, через два года после ухода англичан Аден объявил о социалистической ориентации. Северяне же после гражданской войны начали создавать подобие рыночной экономики с сохранением влияния религиозной и племенной верхушки.
С 1968 по 1991 год в Южном Йемене побывали 5245 советских военных специалистов. В политический процесс, осложненный клановыми и фракционными противоречиями, СССР старался не вмешиваться.
Для Москвы необходимость укрепления военных связей с НДРЙ определялась в первую очередь стратегическим положением страны, по сути контролировавшей Баб-эль-Мандебский пролив. Советские корабли поначалу имели право становиться на якорь, пополнять запасы в портах. Затем была фактически построена военно-морская база с маневренным пунктом базирования ВМФ СССР. С 1976 по 1979 год она приняла 123 советских боевых корабля.
Стратегическая ценность НДРЙ увеличилась, когда СССР, поддержав Аддис-Абебу в войне за Огаден («Непримиримые союзники»), потерял всю свою военную инфраструктуру в дружественном до этого Сомали. Объекты, в том числе центр космической связи, перевели в Эфиопию и НДРЙ. На южнойеменские авиабазы была переброшена вся советская аэродромная техника.
Лихие 70-е
Различное государственное устройство, неурегулированность пограничных вопросов, а также взаимная поддержка оппозиционных сил предопределили конфронтацию НДРЙ как с северным соседом, так и с Саудовской Аравией, Оманом.
Советские военные советники находились в боевых порядках армии Адена в ходе первого вооруженного конфликта между ЙАР и НДРЙ осенью 1972 года. 26 сентября отряды южнойеменских эмигрантов и наемников из арабских стран вошли из Северного Йемена на территорию НДРЙ в районах Эд-Дали, Мукейрас и на остров Камаран. Основные силы противника сосредоточились в районе деревни Каатаба (120 километров от Адена) и в долине вдоль Йеменского хребта. Ночью, используя обходной путь, ударная группировка НДРЙ, усиленная танковой ротой, вышла в тыл противника и разгромила его.
В 1973 году советские военные советники руководили десантными операциями по переброске танковых подразделений для усиления обороны нефтеносных районов Тамуда на границе с Оманом, а бронетехники и артиллерии – на остров Перим для перекрытия Баб-эль-Мандебского пролива во время арабо-израильской войны.
В июне 1978-го в Адене вспыхнули бои между сторонниками главы президентского совета Салема Рубейя и его противниками в правительстве. Под огонь попал советский БДК «Николай Вилков». Президент был арестован и расстрелян.
Противостояние Адена и Саны привело к еще одной пограничной войне в феврале-марте 1979 года. На этот раз южно-йеменские войска вторглись в ЙАР и захватили ряд населенных пунктов. Конфликт опять ничем не закончился и через год вспыхнул вновь. С этого момента началось резкое увеличение контингента иностранных военных советников в НДРЙ – до тысячи советских военспецов и до четырех тысяч кубинских. По некоторым данным, наши участвовали в боевых действиях в ходе вооруженного конфликта НДРЙ с Саудовской Аравией с 1 декабря 1983 по 31 января 1984 года.
Битва за Аден
Парадоксально, но при постоянной вооруженной конфронтации вопрос объединения двух Йеменов постоянно обсуждался и обретал все больше сторонников как на Севере, так и на Юге. В мае 1985-го руководители двух стран подписали документ, предусматривавший принципы и характер взаимодействия между ЙАР и НДРЙ.
13 января 1986-го в НДРЙ произошел переворот. Охрана президента Али Насера Мухаммеда (противника социалистического пути и сторонника соединения с Северным Йеменом) расстреляла несколько активных членов оппозиции. Начались боевые действия между сторонниками действующей власти и последователями лидера социалистов Абдель Фаттаха Исмаила, которого поддержала большая часть армии. На стороне президента выступили флот в полном составе и часть ВВС.
Советские военспецы оказались в центре событий. Главный военный советник генерал-майор В. Крупницкий отдал приказ сохранять нейтралитет. Каждый решал за себя, что делать. Главному советнику флота капитану первого ранга А. Миронову с группой сослуживцев и сотней йеменцев удалось захватить лоцманский катер и мотобот и уйти в море, где они были подобраны советским кораблем. Своих путчисты отбили и расстреляли.
Часть военных советников и специалистов остались при своих командирах и были втянуты в войну. Погиб один человек – полковник Гелави. Всего на тот момент в стране находились две тысячи военспецов, до 10 тысяч гражданских и членов их семей, около 400 кубинцев.
Решающее сражение развернулось в порту Адена между ракетными катерами, береговыми батареями пропрезидентских ВМС и танковой группировкой оппозиционных сил, поддержанной ВВС. При этом в гавани находилось несколько советских судов, в том числе полностью загруженный танкер Тихо-океанского флота «Владимир Колечицкий». Битву за столицу выиграла оппозиция, президентский мятеж был подавлен.
Военное сотрудничество СССР и НДРЙ не пострадало. В 1987-м Северный и Южный Йемен еще раз сошлись в танковом бою на границе, а в 1990-м они объединились. Годом позже с распадом СССР эпоха советского венного присутствия в регионе закончилась.
От первого лица
«А на четвертый день нам с порога заявили, что переговоры не имеют смысла, так как «вашей страны больше нет»
Как закончилось советско-йеменское военное сотрудничество, вспоминает Андрей Медин, известный журналист, в настоящее время – креативный директор Men's Health.
В Йемене я оказался в сентябре 1991-го. К тому моменту это уже было единое государство, но в южной части с главным городом Аденом, куда я прилетел, еще оставались внешние признаки НДРЙ – лозунги на улицах, форма военных и полиции, вывески госучреждений.
О том, что придется служить в Йемене в качестве переводчика, я узнал в середине июня на выпускных экзаменах в Военном институте (тогда – ВКИМО). Помню, утром нас построили перед начальником курса, после приветствия он начал называть фамилии выпускников и страны, куда мы должны отправиться служить: Ливия – девять человек, Сирия – пять, Алжир – три и вдруг Йемен – один. Честно говоря, был удивлен, что этим единственным оказался я. Более того, мне выдали морскую форму в отличие от всех моих товарищей, объяснив тем, что служить буду на узле связи, который относится к флоту. Эту форму надевал всего два раза – на выпуск из института и на памятную фотосессию с родителями. Во время службы в Йемене мы все ходили «в гражданке», чтобы якобы не привлекать внимания иностранных спецслужб.
Первые впечатления: дикая жара (даже ночью около 30 градусов) и язык, мало похожий на тот арабский литературный с некоторыми вкраплениями египетского диалекта как самого распространенного, что мы учили в институте. Меня встретил переводчик, которого я менял на узле связи. Он был гражданский, из Ташкентского университета, после окончания которого отслужил в Йемене два года. У нас было две недели, чтобы ввести меня в курс дела и приспособиться к местному диалекту.
С языком разобрался быстро. Если даже не понимал отдельных слов, общий смысл сказанного улавливался. А вот с внешней ситуацией было сложнее. В тот момент начались серьезные изменения в отношениях между нашими странами да и в самом Йемене тоже. До объединения в южной части страны советских экспертов разных специальностей было так много, что на улицах Адена русская речь звучала почти как арабская. В народе шутили, что НДРЙ – 16-я республика СССР, и юные йеменцы этому радовались. В стране были и советские нефтяники, которые бурили скважины в пустыне, но не могли ничего найти, и строители трубопроводов и автомобильных дорог, и моряки с советских грузовых судов. Работал офис «Аэрофлота» и отель при нем – советские самолеты приземлялись в местном аэропорту для дозаправки и смены экипажей по дороге в страны Африки.
Но после объединения курс изменился. Президентом стал лидер Северного Йемена Али Абдалла Салех, который тяготел к Западу. Он назначил на ключевые посты в администрации всех южнойеменских структур своих людей, которые начали сворачивать сотрудничество с СССР. И всего за год от былой советской диаспоры в Адене почти ничего не осталось – к сентябрю 1991-го работали только консульство со своей больницей и школой, офис «Аэрофлота» да два военных объекта – наш узел связи в 40 километрах от Адена и военный аэродром в пустыне, куда раз в неделю прилетали транспортные самолеты из Москвы с продуктами, техникой и другим необходимым грузом.
Переводчиков соответственно тоже сократили – в Южном Йемене нас осталось двое (второй – на аэродроме). Плюс сотрудники консульства, многие из которых знали арабский язык, но они не решали вопросы военного сотрудничества. Поэтому мне приходилось заниматься самыми разными проблемами функционирования и жизнедеятельности узла связи, на котором одновременно проживали более ста советских офицеров (многие с семьями) и моряков. Встречал в аэропорту новых сотрудников и провожал отслуживших, ездил в местный банк за зарплатой для всех, вызывал и сопровождал коммунальные службы во время различных аварий с водопроводом и канализацией, переводил во время срочных операций в местном госпитале, когда наши специалисты попадали туда как пациенты... Выходные, конечно, полагались, но приходилось постоянно быть начеку и в форме на случай экстренного вызова.
Ситуация в стране между тем накалялась – функционеры из бывшего Южного Йемена выказывали недовольство распределением должностей после объединения и своим подчиненным положением. Они, конечно, по-прежнему рулили всей ситуацией в южных провинциях и поэтому, кстати, у советских специалистов сохранялись дружеские отношения на всех средних и низших уровнях власти, что мне очень помогало в работе. Но были недовольны своими начальниками, приехавшими с Севера, которые ничего не делали, но занимали высокие должности и получали большую зарплату. В конечном итоге это привело к гражданской войне в 1994 году. Но меня тогда уже не было в стране.
В СССР в это время происходили большие изменения, которые, хотя и с опозданием, сказывались на нашей работе. Военное руководство в Москве распорядилось вывести советскую флотилию из Индийского океана (приписанную к Тихоокеанском флоту), связь с которой и обеспечивал наш узел связи. И дальнейшее его существование, как и советского аэродрома под Аденом, стало вызывать вопросы и в Москве, и в Сане. К тому же заканчивался очередной срок соглашения о военном сотрудничестве между нашими странами. Советское военное руководство собиралось продлить это выгодное для нас сотрудничество (за обучение своих военных в наших вузах, поставки оружия и т. д. Йемен платил долларами) и отправило в декабре 1991 года на переговоры представительную делегацию. В ее составе по какой-то причине не было переводчиков, и мне пришлось срочно выехать в Сану (от Адена на машине почти сутки через всю страну), чтобы с коллегой из посольства работать на переговорах в Министерстве обороны. Йеменская сторона каждый день меняла условия и свою позицию (по ночам мы переписывали тексты всех документов), а на четвертый день нам с порога заявили, что переговоры не имеют смысла, так как «вашей страны больше нет». Это было 8 декабря сразу после подписания Беловежских соглашений.
Наступила долгая полоса неопределенности. Про бывшие советские объекты за рубежом на время забыли. Указаний из Москвы поступало все меньше, самолеты на военный аэродром прилетали реже, а мы продолжали выполнять свои повседневные задачи.
До августа 1992-го, когда я вернулся в Россию, успел получить очередное воинское звание и медаль от йеменских вооруженных сил за доблесть и усердие. Храню как память о годе службы в этой стране.
Информация