Бой у Первомайского. Кто предал наших солдат?
«9 января 1996 года в 9.45 в соответствии с указаниями директора ФСБ России генерала армии Барсукова М.И. личный состав управления «А» был поднят по боевой тревоге для получения дальнейших указаний».
Древний и мудрый Сунь Цзы советовал: «Корми солдата тысячу дней, чтобы использовать один час в нужное время и в нужном месте».Этот час пришел в Кизляре и в Первомайском. Страна устала от угроз и кровавых дел чеченских террористов. Все надеялись на победу. Напрочь забыв накормить и обучить солдата.
Потом кричали: кто виноват? Бездарные генералы или даровитые террористы? Полноте убеждать себя, что во всех наших военных бедах виноваты генералы да полковники.
Кто оплевывал и уничтожал армию безденежьем, бездумными сокращениями, безумной конверсией? Кто орал с парламентских трибун о том, что «черного кобеля» КГБ не отмыть и потому его надо убить?
Оказывается, виноваты не они, кто под видом священной войны с тоталитаризмом разваливал армию и спецслужбы. Но тогда кто? Пока мы не ответим на этот вопрос, нас так и будут держать за глотку кровавые пальцы басаевых. Нам не видеть побед в борьбе с террором. Нам не суметь защитить своих граждан на своей земле. Ведь залог этих побед в мудром совете Сунь Цзы: корми солдата тысячу дней…
…А теперь возвратимся в Первомайское.
Из служебного отчета группы «А»
«По первичной информации, группа боевиков в количестве 300 человек, вооруженная стрелковым оружием, ведя огонь по мирным жителям, захватила в качестве заложников около 350 человек в больнице Кизляра, Республики Дагестан. Одновременно боевиками была атакована вертолетная площадка г. Кизлярa, в результате чего уничтожено 2 вертолета и топливозаправщик, также захвачен жилой дом.
В 11.30 сто двадцать сотрудников во главе с генерал-майором Гусевым А.В., имея при себе оружие, специальные средства и средства защиты, экипировку, необходимые для выполнения задач по освобождению заложников, выехали на аэродром Чкаловский.
12.00. Личный состав прибыл в аэропорт и в 13.00 на двух самолетах Ту-154 спецрейсом вылетел в Махачкалу. В 15.30 и 17.00 самолеты совершили посадку в аэропорту Махачкалы.
В 20.00 личный состав на автотранспорте прибыл в управление ФСБ г. Махачкалы, где начальник Антитеррористического центра ФСБ России генерал-полковник Зорин В.Н. довел оперативную обстановку на текущий момент.
В 01.20 10 января по прибытии двух БТРов колонна начала движение в г. Кизляр, куда прибыла в 5.30»
Что же увидели бойцы «Альфы» в Кизляре? По существу, они увидели хвост колонны с террористами и заложниками, которые покидали город. К этому времени руководство Дагестана приняло решение выпустить чеченских бандитов из городской больницы и обеспечить им беспрепятственный проезд до границы Чечни. Террористы обещали освободить заложников на границе.
В 6.40 колонна террористов на 9 автобусах, 2 машинах КамАЗ и 2 машинах «скорой помощи» начала движение. Кизлярская больница осталась заминированной.
Началось преследование. Первоначально планировалось провести операцию на маршруте: блокировать колонну и освободить заложников. Хотя, признаться, в этом варианте был немалый риск. В заложники пошли некоторые высокопоставленные чиновники, депутаты Дагестана, да и колонна – 9 автобусов. Представьте себе гибель хоть кого-то из заложников. А она была бы неизбежна, поскольку террористов не один и не двое, и вооружены они не ружьями, а автоматами, пулеметами, гранатометами.
Теперь «наложите» эти события на ту военную, кровопролитную, напряженную обстановку на Кавказе – и вы поймете, какие сомнения терзали руководителей операции.
Словом, Радуева и его террористов на маршруте не остановили, не блокировали. Он благополучно дошел до Первомайского, разоружил блокпост новосибирских омоновцев, которые безропотно подняли руки, пополнил число заложников и свой арсенал.
Из служебного отчета группы «А»
«В ходе дальнейших переговоров командир боевиков Радуев выдвинул требования предоставить возможность для прохода колонны на территорию Чечни, где обещал выпустить заложников. В связи с этим штабом управления «А» был разработан вариант проведения операции по освобождению заложников на маршруте движения.
План операции предусматривал блокирование колонны бронетехникой, уничтожение террористов снайперским огнем и подрыв автомашин КамАЗ, груженных оружием и боеприпасами, склонение террористов к сдаче оружия и освобождению заложников.
Сотрудниками управления «А» была проведена рекогносцировка местности и подобраны возможные места проведения операции. Подразделению была поставлена боевая задача и отработана схема связи и взаимодействия, произведен расчет сил и средств»
Однако усилия командиров и бойцов спецподразделения оказались напрасными. Радуев отказался от выдвинутых требований, остался в Первомайском и начал оборудование огневых позиций. Надо сказать, что это был сильный ход бандитов. Теперь операция из специальной – по освобождению заложников и уничтожению террористов – превращалась в войсковую. Или, скорее, в специальную, чекистско-войсковую. Кстати, по этому поводу у специалистов и до сих пор нет единого мнения.Министерство обороны считает операцию в Первомайском специальной, а Федеральная служба безопасности – общевойсковой. Кто тут прав, кто виноват?
Поскольку взяты в плен заложники, террористы выдвинули требования и расстреляли некоторых захваченных, налицо все составляющие для проведения операции антитеррора.
Но террористов – не один-два и даже не десяток-другой, а более трехсот штыков. На вооружении у них минометы, гранатометы, крупнокалиберные пулеметы, автоматы, снайперские винтовки. Они вырыли окопы полного профиля, создали укрепленный район обороны по всем правилам военной науки с передовыми и отсечными позициями, с ходами сообщения и даже перекрытыми щелями. Спросите любого мало-мальски понимающего в военном деле человека: что это? Это не что иное, как мотострелковый батальон в обороне. А поскольку окопался батальон не в чистом поле, а в достаточно большом селе, то для наступающих это еще и штурм населенного пункта. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Что за последствия? Они могут быть весьма плачевными, ежели не исполнить несколько «если».
Если не провести артподготовку и не подавить огневые средства противника, если не создать как минимум трехкратный (в годы Великой Отечественной войны создавался и пяти-, и десятикратный) перевес сил, если не бросить на штурм неподготовленных солдат и офицеров, если… Впрочем, и этого, думается, достаточно. В этом случае попросту погибнут люди, которые идут на приступ, и атака захлебнется.
Что, собственно, и произошло. Артподготовки по большому счету не было. Обстрел из нескольких противотанковых орудий, пожалуй, больше смахивал на психологическое давление, чем на реальное уничтожение огневых точек.Ничего себе давление… Палили из пушек, разрушили село. Да, и палили, и разрушили. Это все видели на экранах телевизоров. Но вот боевикам, зарывшимся в землю, пальба нанесла мало вреда. Когда после обстрела первые подразделения двинулись на штурм, террористы встретили их ураганным огнем. Дагестанский ОМОН сразу потерял несколько человек убитыми, ранеными и отступил. По законам тактики это означало лишь одно – передний край обороны противника оказался не подавленным, бандиты сохранили свои огневые средства, и всякого, кто попытается броситься вперед, ждет смерть.
Из служебного отчета группы «А»
«15 января в 8.30 личный состав управления занял исходные позиции. После нанесения огневого удара авиацией и вертолетами боевые группы в составе отделов, выставив передовой дозор, во взаимодействии с подразделением «Витязь» вступили в бой с чеченскими боевиками и продвинулись в «квадрат четыре» на юго-восточной окраине поселка Первомайское.
В ходе боевых действий 15-18 января сотрудники управления выявляли, уничтожали огневые точки боевиков, осуществляли огневое прикрытие подразделений МВД, оказывали медицинскую помощь, эвакуировали раненых с поля боя»
За этими скупыми строками отчета кроется многое. Например, вывод из-под огня бойцов отряда «Витязь», которые оказались, по сути, в огневом мешке. Им помогли сотрудники группы «А».
На войне, когда захлебывалась атака, подтягивали артиллерию и вновь начинали «обрабатывать» передний край. По возможности вызывали авиацию и наносили бомбовый удар. Или был еще один вариант: наступающие войска обходили очаг сопротивления и двигались вперед.
Такого варианта у «федералов» не было, как, впрочем, не было никакого другого. Возобновить артподготовку не могли, так как уже с первых орудийных залпов поднялся вой: губят заложников.Выходит, оставалось одно: погубить наши спецподразделения – «Альфу», «Вымпел», «Витязь», бросив их под кинжальный огонь бандитов.
Я часто думаю о страшной дилемме: да, государство должно, обязано спасти жизни заложников. Но какова цена этого спасения?
В последнее время мы часто смотрим на проблему глазами захваченного в плен безоружного человека. Горькая, унизительная роль смертника, к тому же ни в чем неповинного. Но сколь унижен и раздавлен профессионал, бессильный в своем главном деле – освобождении пленников и наказании бандитов! Что мог боец «Альфы» в Первомайском? Даже самый опытный, первоклассный боец? Подняться во весь рост в атаку и геройски погибнуть? Но это, по меньшей, мере глупость. Хотя и такого хватает на войне.
Не погибнуть самому, спасти как можно большее число заложников, уничтожить террористов – вот триединая задача специальных подразделений.
Бойцы группы «А» с успехом умеют штурмовать захваченные автобусы, самолеты, дома, в которых засели террористы, но не научены ходить в цепи и не сильны в общевойсковой тактике. Не их это дело. Но тогда чье? Мотострелков, артиллеристов, танкистов…
«Приехали, – скажут мои оппоненты. – Восемнадцатилетних необстрелянных, необученных мальчишек бросили в огонь, а отменные стрелки, спортсмены, опытные бойцы, побывавшие не в одной переделке, останутся в стороне»
Вот тут и возникает главный вопрос, с которого я начал свои размышления и который лежит в основе всех наших поражений последнего времени: почему солдат российских Вооруженных Сил необстрелян, необучен, плохо экипирован, а то еще и голоден?
Все это, кстати говоря, присутствовало в Первомайском. И водители, которые совершили свой первый марш на БМП, и многодневный холод, и отсутствие элементарных условий жизни.
Мне рассказывали сотрудники группы «А», как просились к ним в автобусы на ночь замерзающие российские солдаты. «Альфовцы» и рады бы пустить, да сами спали сидя, считай, на коленях друг у друга.
А наше телевидение все долдонило: оцепление, кольцо, блокирование. Забывая, что за каждым словом – люди. Сколько дней и ночей без сна и отдыха можно «блокировать» боевиков, сидя в окопе или в зимнем поле? Учитывая, что боевики грелись в это время в домах Первомайского.
Теперь многие с удивлением задают вопрос: как ускользнул Радуев? Да так и ускользнул, прорываясь с боями. Потому что по большому счету не было там никакого кольца. И не то что внешнего и внутреннего, а даже обычного окружения. Ну, разве что «островки» обороны, один из которых обороняли три десятка армейских спецназовцев. Горстка бойцов, на которую вышла радуевская банда. Они и перебили основную массу террористов, подпустив их почти вплотную. Однако помните, сколько было у Радуева людей – более трех сотен. Так что перевес почти в десять раз. Эти российские ребята-спецназовцы, несомненно, герои. Они почти все ранены, есть и погибшие.Как это было, мало кому известно. Их вообще осталось немного после того боя – спецназовцев 22-й бригады. Кто уволился в запас, кто уехал в другие города, военные округа. После тех событий мне с трудом удалось найти нескольких героев. Вот как рассказывает о том страшном бое один из них:
«Нас в очередной раз подставили. В прессе тогда писали – три кольца окружения, снайперы. Все это ерунда. Никаких колец там не было. Ребята из нашей 22-й бригады специального назначения и приняли удар.
Плотность фронта была 46 человек на полтора километра. Представляете! По всем нормативам превышение протяженности на каждого бойца в три раза. А вооружение – только стрелковое, легкое, да два БТРа придали.
Наш участок был наиболее вероятным для прорыва. Почему? Да потому, что только здесь, в единственном месте, можно переправиться через Терек. Подчеркиваю, в единственном. Там труба нефтепроводная через реку протянута, а над ней мостик. И дураку было ясно: больше идти некуда.
Мы предлагали взорвать трубу. Нет, это же нефть, «бабки» большие. Люди дешевле. А взорвали бы – и «духам» некуда деваться.
Кстати, с той стороны два КамАЗа чеченских подошли. Стояли, ждали. С нашей стороны – ничего, «вертушки» по ним не работали.
Как таковой подготовки у террористов не было. Они начали обстрел, и их ударная группа пошла в атаку. Подойдя к опорному пункту метров на сто, передние бандюги залегли, начали оказывать огневое давление. Тем временем подтянулась группа прикрытия, и все скопом кинулись вперед.
С точки зрения тактики, они действовали правильно. По-другому и не могли. После боя мы проверяли документы у убитых. Афганцы, иорданцы, сирийцы. Около пятидесяти наемников-профессионалов.
У каждого, как правило, по два вещмешка, в одном – боеприпасы и консервы, в другом – наркотики, шприцы и прочее. Так что атаковали они в состоянии наркотической дури. Говорят, бесстрашные смертники. Боялись бандиты.
Да, Радуев улизнул, но многих мы положили. В бой пошли около 200 террористов. 84 человека мы уничтожили. Не считая раненых и пленных. Утром по следам посмотрел – вырвались человек двадцать, не более. С ними и Радуев.
Бригада тоже понесла потери: пятеро погибли, шесть человек ранены. Если бы на нашем участке посадили две-три роты, итог был бы иным. Многое было сделано бестолково. В оборону маленькую горстку посадили, минировать подходы не стали. На что рассчитывали? Может, такой прорыв кому-то нужен был?»
Плотность фронта была 46 человек на полтора километра. Представляете! По всем нормативам превышение протяженности на каждого бойца в три раза. А вооружение – только стрелковое, легкое, да два БТРа придали.
Наш участок был наиболее вероятным для прорыва. Почему? Да потому, что только здесь, в единственном месте, можно переправиться через Терек. Подчеркиваю, в единственном. Там труба нефтепроводная через реку протянута, а над ней мостик. И дураку было ясно: больше идти некуда.
Мы предлагали взорвать трубу. Нет, это же нефть, «бабки» большие. Люди дешевле. А взорвали бы – и «духам» некуда деваться.
Кстати, с той стороны два КамАЗа чеченских подошли. Стояли, ждали. С нашей стороны – ничего, «вертушки» по ним не работали.
Как таковой подготовки у террористов не было. Они начали обстрел, и их ударная группа пошла в атаку. Подойдя к опорному пункту метров на сто, передние бандюги залегли, начали оказывать огневое давление. Тем временем подтянулась группа прикрытия, и все скопом кинулись вперед.
С точки зрения тактики, они действовали правильно. По-другому и не могли. После боя мы проверяли документы у убитых. Афганцы, иорданцы, сирийцы. Около пятидесяти наемников-профессионалов.
У каждого, как правило, по два вещмешка, в одном – боеприпасы и консервы, в другом – наркотики, шприцы и прочее. Так что атаковали они в состоянии наркотической дури. Говорят, бесстрашные смертники. Боялись бандиты.
Да, Радуев улизнул, но многих мы положили. В бой пошли около 200 террористов. 84 человека мы уничтожили. Не считая раненых и пленных. Утром по следам посмотрел – вырвались человек двадцать, не более. С ними и Радуев.
Бригада тоже понесла потери: пятеро погибли, шесть человек ранены. Если бы на нашем участке посадили две-три роты, итог был бы иным. Многое было сделано бестолково. В оборону маленькую горстку посадили, минировать подходы не стали. На что рассчитывали? Может, такой прорыв кому-то нужен был?»
Вот такие горькие признания.
В том бою погибли начальник разведки 58-й армии полковник Александр Стыцина, командир роты связи капитан Константин Козлов, медик капитан Сергей Косачев.Потеряла в Первомайском и группа «А» двух своих офицеров – майоров Андрея Киселева и Виктора Воронцова.
Воронцов был из пограничников, служил в отдельном отряде контроля в Шереметево-2. Сначала попал в «Вымпел», а в 1994 году перешел в группу «А». Отличился при освобождении заложников в г. Буденновске, за что и был награжден медалью Суворова.
Андрей Киселев – выпускник Рязанского воздушно-десантного училища. Служил в роте специального назначения полка связи ВДВ, был инструктором по воздушно-десантной подготовке. В 1993 году принят в подразделение «А».
Оба офицера принимали участие в сложных оперативных мероприятиях и боевых операциях. За мужество и отвагу, проявленные при спасении заложников, Андрей Киселев и Виктор Воронцов награждены орденом Мужества (посмертно).
Информация