Значение засады в монгольской стратегии и тактике ведения боевых действий. Часть 1
Использование такого тактического способа боя, как засада, было известно с древнейших времен. Китайский военный теоретик Сунь-цзы писал по интересующему нас вопросу следующее: «Полководец должен пожертвовать чем-нибудь таким, что противнику хотелось иметь у себя. …Предлагая ему приманку [здесь и далее по тексту выделено нами. – А.К.], он побуждает противника двигаться дальше, и в то же время с отрядом хорошо подобранных людей он подстерегает его в засаде». В пользу нашей точки зрения о происхождении засад из охотничьих навыков и их дальнейшем применении в боевой практике говорит то, что Сунь-цзы оперирует такими понятиями, как предложить «приманку» и «подстерегать его в засаде». Эти соображения, на наш взгляд, убедительно свидетельствуют именно о модели поведения охотника, который посредством специальной наживки караулит свою жертву. Действительно, источники по эпохе монгольских завоеваний полностью подтверждают очень широкое применение тактического отступления для заманивания противника в засаду.
Монгольская армия в 1209 г. подошла к укрепленной тангутской заставе Имынь, защищавшей подступы к столице Си Ся, в которой оборонялась 50-тысячная тангутская армия. В течение двух месяцев обе стороны не предпринимали никаких активных действий. Затем мобильная монгольская кавалерия атаковала тангутов, которые, легко отразив нападение, начали преследовать противника. В ходе погони тангутская армия попала неожиданно в засаду и была полностью разгромлена. Осенью 1212 г. монгольские войска окружили западную столицу империи Цзинь. Чжурчжэньское командование направило на выручку города войско во главе с главнокомандующим Аотунь-сяном. Тогда Чингиз-хан «послал войско, которое заманило [отступлением] к Мигукоу («крепость-застава в Великой китайской стене»), но, развернувшись навстречу, атаковало их и полностью истребило». Таким образом, чжурчжэньское войско попало в специальную засаду, устроенную монголами, и было разгромлено. В военной практике монгольских армий таких случаев привести можно много. Вместе с тем из этого примера видно, что монгольский командный состав в планировании военных операций значительно переигрывал своего противника в оперативно-тактическом отношении. В то же время можно сказать, что тактическое отступление небольшой части войска (передовое, сторожевое) для вовлечения противника в засаду было одним из важнейших элементов в общей военной стратегии монголов при вторжении их войск в неприятельскую страну.
Монгольский терминологический эквивалент засады как элемента боевого строя не совсем ясен. В тюркских языках понятие «засада» передавалось словом «бусу» (от древнетюркского pusuγ – засада) – букв. «скрывающийся, скрытый, сидящий в засаде», или «таиться, притаиться». Засады использовались как в проведении отдельных войсковых операций, так и как основной способ ведения войны в целом полководцами кочевников издревле. Так, накануне схватки с монголами найманский Таян-хан предложил своему сыну Кучлуку следующий план военных действий: «Известно, что кони у Монголов тощи. Давайте мы сделаем вот что: переправим свой народ на ту сторону Алтая, а сами, подтянувшись и двигаясь налегке, будем продвигать войска слева направо и завлекать их в засаду. Так, вовлекая их в мелкие стычки, мы дойдем до высот южного склона Алтая. За это время наши табуны откормятся. Тогда-то мы, изнурив таким образом Монголов и еще больше истощив их коней, тогда-то мы и ударим им прямо в лицо!». Такой ход борьбы планировался найманским предводителем, видимо, исходя из-за неуверенности в подготовленности собственных войск к войне. Главный упор здесь делался на то, что в процессе преследования, преднамеренно отходящих в глубокий тыл найманских войск, монголы и их кони не выдержат изнурительного марша, и тем самым исчерпают свой естественный ресурс, т.е. если быть точнее, ослабят физиологические возможности боевых коней. Но такая программа военных действий была отвергнута найманскими военачальниками.
Иоанн де Плано Карпини, достаточно хорошо знакомый с монгольскими военными приемами, особо выделял умышленное стремление (склонность) монголов вовлечь врага в выгодное для них место, исходя, прежде всего, из превосходства противника в живой силе. «Надо знать, что всякий раз как они завидят врагов, они идут на них, и каждый бросает в своих противников три или четыре стрелы; и если они видят, что не могут их победить, то отступают вспять к своим; и это они делают ради обмана, чтобы враги преследовали их до тех мест, где они устроили засаду; и если их враги преследуют их до вышеупомянутой засады, они окружают их и таким образом ранят и убивают. Точно так же, если они видят, что против них имеется большое войско, они иногда отходят от него на один или два дня пути и тайно нападают на другую часть земли и разграбляют ее; при этом они убивают людей и разрушают и опустошают землю. А если они видят, что не могут сделать и этого, то отступают назад на десять или на двенадцать дней пути». В последнем случае монголы старались своими опустошительными грабительскими набегами заставить неприятельское войско двигаться в нужном им направлении, где их поджидало заранее подготовленное войско, скрытно готовившееся к массированной атаке. Поэтому настоятельные военные рекомендации Плано Карпини, предназначенные для командного руководства средневековых западноевропейских армий сводились к следующему: 1) «если же Татары устроят притворное бегство, то не надо идти далеко сзади их, если случайно нельзя осмотреться возможно дальше, чтобы враги не увлекли случайно в уготованную засаду, как они обычно делают, и другой отряд должен быть готов, чтобы помочь на случай нужды тому отряду»; 2) «отряды же должны остерегаться того, чтобы не бежать за ними далеко по причине засад, которые они обычно устроят, ибо они более борются коварством, чем храбростью»; 3) «если Татары отступают, то наши все же не должны отходить или разделяться взаимно, так как они делают это притворно, чтобы разделить войска и после того вступить свободно в землю и разорить ее всю». Указанные тактические наставления папского посла были не бесполезны и отражали те историческим реалии. Таким образом, «коварство» и «хитрость» монголов, по его мнению, заключались в умелом и тактически компетентном расположении войск, наиболее лучшая (ударная) часть из которых находилась в засаде.
В известной битве на р. Синд (Инд), которая считается последним крупным сражением между Джалал ад-Дином и Чингиз-ханом, показательно использование монгольскими полководцами скрытых войсковых подразделений, находившихся в засаде. Монголы одержали победу во многом благодаря тактической хитрости со своевременным применением отборного засадного полка. В начале боя Джалал ад-Дину удалось разбить центр монгольского построения, буквально, как образно замечает ан-Насави, «пробив в нем просеки дорог». Даже сам Чингиз-хан вынужден был обратиться в бегство, имитируя отступление. «Однако проклятый до сражения выделил в засаду десять тысяч всадников из числа отборных воинов, имевших титул бахадуров. Они вышли на правый фланг Джалал ад-Дина, где находился Амин-Малик, и разбили его, отбросив к центру. Вследствие этого расстроился боевой порядок [Джалал ад-Дина] и была поколеблена его стойкость». Это привело к окончательному разгрому оставшихся войск храброго хорезмского султана. Монголы, как и другие центральноазиатские кочевники, были мастерами по организации тактических неожиданностей и в то же время сами боялись попадать в засаду. По словам осведомленного китайского автора, «их [черных татар] движущееся войско все время опасается внезапного удара из засады». Интересно, что военный опыт того времени показывает, что если противники монголов в борьбе с ними внедряли тактические приемы с использованием засад, то они могли успешно противостоять им и в открытых сражениях. Приведем несколько характерных примеров. Однажды к султану Джалал ад-Дину присоединился некий татарский эмир – Кокэ Беджкем – «предводитель тысячи всадников», который совершил какой-то серьезный проступок и вынужден был бежать от монголов. Этот военачальник «посоветовал султану оставить добычу на пути татар, а самому скрыться в засаде, пока они займутся [этой] приманкой, и руками мщения напоить их из чаши смерти. Его совет был здравым, и султан снарядил Утур-хана – а он его всегда отличал и приближал, считая, что его верность и храбрость не требуют испытания и не нуждаются в доказательстве, – во главе четырех тысяч всадников в качестве авангарда. Он приказал Утур-хану увлечь за собой татар, когда они приблизятся, чтобы они потянулись к логову смерти и пришли к месту раскаяния». Но из-за трусости этого военачальника данный тактический вариант боя не был реализован.
При возвращении экспедиционного корпуса Джэбэ-нойона и Субэдэй-бахадура из дальнего западного рейда в 1223–1224 гг. их путь проходил по землям волжских булгар. Местные жители «в нескольких местах устроили им засады, … встретились с ними и, заманив их до тех пор, пока они зашли за место засад, напали на них с тыла, так что они (Татары) остались в середине; поял их меч со всех сторон, перебито их множество и уцелели из них только немногие. Говорят, что их было до 4 000 человек».
Цзиньский командующий «Сюй-дин, предполагая перекрыть монгольским войскам дорогу через Желтую реку (Хуанхэ), призвал войска из пяти округов: Цзян-чжеу, Сю-чжеу, Ши-чжеу, Цзи-чжеу и Мын-чжеу – и поставил их в таком положении, чтобы могли напасть спереди и с тыла. Когда монголы переправились из Си-цзина, что в Сань-мине, на север и приблизились к городу Пьхин-яну, то Сюй-дин вступил в сражение с ними. Монгольские войска были разбиты и ушли».
В знаменитой битве при Айн-и Джалут, которая, по мнению некоторых историков, развенчала устрашающий миф о непобедимости монголов, командующий мамлюкским войском султан Кутуз специально расставил часть войска в засаду. «А сам, сев [на коня], встал с небольшим числом [воинов]». Монгольское войско стремительно атаковало мамлюков, беспрерывно стреляя из своих луков. «А Кудуз уклонился и ударился в бегство». Монголы «отправились вслед за ними и многих из мисрцев перебили. Когда они поравнялись с местом засады, мисрцы с трех сторон бросились из засады и помчались на монгольское войско. С раннего утра до полудня бились врукопашную. Монгольскому войску сопротивляться стало невмоготу, и в конце концов оно обратилось в бегство».
Весьма эффективно монголы использовали засаду при штурме сильно укрепленных крепостей врага. Осаждая столицу Хорезма г. Ургенч (Гургандж), «небольшое количество всадников монгольского войска подскакало к воротам [столицы] и устремилось угнать скот. Несколько недальновидных людей вообразили [себе], что [все] монгольское войско и есть это небольшое количество людей. Отряд конных и пеших направился на этих всадников; монголы помчались от них [в страхе], как дичь от силка, пока они не достигли окраин Баг-и Хуррама, расположенного в одном фарсанге от города. Там боевая [монгольская] конница вылетела из засады за стеной и окружила этот отряд. Они перебили около тысячи человек и следом за беглецами ворвались в город через ворота Кабилан [Катилан?] и проникли до места, которое называют Тиура».
Отдельный экспедиционный корпус во главе с Субэдэй-бахадуром и Джэбэ-нойоном целенаправленно двигался на запад и дошел до Грузии (Гурджистан). «Грузины собрались в большом количестве и вышли на войну. Джэбэ послал против них Субэдая с войском, а сам с пятью тысячами бахадуров сел в засаду. Субэдай нарочито бежал, и грузины пустились его преследовать. [Тогда] Джэбэ вышел из засады, зайдя с фланга, и всех уничтожил. Обычный прием их [монголов] в большинстве сражений был таков», – констатирует Рашид ад-Дин20. Этот сюжет с разгромом грузин у Рашид ад-Дин повторяется дважды: «Когда они сошлись друг с другом, Джэбэ с пятью тысячами людей отправился [в засаду] в одно потаенное место [гушэ-и пан-хан], а Субэдай с войском пошел вперед. В самом начале сражения монголы бежали: гурджии пустились их преследовать. Джэбэ вышел из засады: их захватили в середину [обоих монгольских отрядов: отступавшего и напавшего из засады]». Сражение было настолько кровопролитным, что из девяностотысячного грузинского войска погибло, по информации Рашид ад-Дина, тридцать тысяч. Грузинские и армянские источники дают похожие сведения об этом сражении. Как следует из этих данных, монголы, зная о численном превосходстве врага, решили заманить грузин в удобную для себя местность и ударили с двух сторон, взяв их тем самым в окружение. Таким образом, подключение к бою тактического резервного отряда монголов было полной неожиданностью для грузин. Следует особо подчеркнуть вслед за Рашид ад-Дином, что бой с использованием засадного отряда был типичным тактическим приемом не только монголов, но и всех кочевых народов Великой Степи.
В причерноморских степях монгольские отряды в мае 1223 г. встретились с союзным русско-половецким войском. «Когда монголы увидели их превосходство, они стали отступать. Кипчаки и урусы, полагая, что они отступили в страхе, преследовали монголов на расстоянии двенадцати дней пути. Внезапно монгольское войско обернулось назад и ударило по ним, и прежде чем они собрались вместе, успело перебить [множество] народу. Они сражались в течение одной недели, в конце концов кипчаки и урусы обратились в бегство». Здесь явственно заметно, что монголы приняли план по тактическому отступлению своего войска ввиду очевидного подавляющего превосходства неприятеля и сделали ставку на временное тактическое отступление с задачей заманить в ловушку-засаду.
Абу-л-Гази, описывая семилетнюю кампанию (1236–1242 гг.) монгольских войск, привел в своем сочинении интересный рассказ о засаде, устроенной Шибаном – героем западного похода. «Шибан-хан сказал своему брату Саин-хану: «Дай мне тысяч шесть человек в прибавок к воинам, которые при мне; ночью я скроюсь в засаду в тылу неприятеля; на следующий день, вместе с рассветом, вы нападите на него спереди, а я сделаю нападение на него с тыла». На следующий день они так и сделали. Когда разгорелся бой, Шибан-хан, поднявшись из засады, устремился с конницей к валу и, спешась, перешел вал. Внутри вала стан оцеплен был со всех сторон телегами, связанными железными цепями: цепи перерубили, телеги изломали, и все, действуя копьями и саблями, пешие напали на неприятеля: Саин-хан спереди, Шибан-хан с тыла. В этом месте избили они семьдесят тысяч человек». Одновременное нападение с двух сторон (фронтальной и тыльной части) на вражеский укрепленный лагерь, по-видимому, дезориентировало врага и позволило монгольским ударным засадным подразделениям захватить защитный вал, окружить и завершить разгром противника. При этом фронтальная атака монголов отвлекла внимание осажденных от тылового (решающего) нападения из засады.
Продолжение следует
Информация