Пир на костях
Почти восемь веков тому назад, 31 мая 1223 года, произошла знаменательная битва на реке Калке, в которой русские князья потерпели поражение…
События, предшествовавшие битве, разворачивались годом раньше. Было это в 1222 году. Тогда монголо-татарское войско под командованием военачальников Чингисхана Джэбэ и Субэдэя вошло в половецкие степи со стороны Северного Кавказа. Хронисты пишут, что русские князья получили известие об этом весьма скоро. Ответ их на это событие был бурным и исполненным праведным гневом. По крайней мере, известны слова киевского князя Мстислава на предмет сего события: «Пока я нахожусь в Киеве – по эту сторону Яика, и Понтийского моря, и реки Дуная татарской сабле не махать».
Тем временем несчастные половцы, которых монголы стремительно и беспощадно гнали вглубь территории, отвоевывая, таким образом, для себя все новые и новые земли, вынуждены были просить подмогу у русских князей, но не обычным способом в виде нижайшей просьбы, а шантажом. Ключевой была следующая фраза: «Сегодня они отняли нашу землю, а завтра ваша взята будет».
Аргумент был весомым, и князья, посовещавшись, решают, что половцам надобно помочь, тем паче, что некоторые из них и вовсе приходились половцам родственниками по женской линии. Наличие тесных родственных связей обязывало киевских князей к решительным действиям (все-таки негоже бросать близких в беде!). Была у киевлян и еще одна причина выступить в поход: слишком был велик риск, что половцы, оказавшись лицом к лицу с войском неприятеля, перейдут на сторону врага, и тогда силы воинов-захватчиков возрастут неимоверно!
Поразмыслив, князья решили в Киеве держать совет. Дружина князя Юрия Всеволодовича Владимирского на киевский сбор не поспела. Не дождавшись князя Владимирского, возглавили совет три князя: Мстислав Романович, Мстислав Мстиславич и Мстислав Святославич. Тем временем половцы, для которых положительное решение совета было жизненно необходимо, присылают князьям богатые дары, дабы умилостивить их. Более того, половецкий хан Бастый, весьма, кстати, влиятельное лицо, даже принял православие. Чего не сделаешь ради общего блага… Итак, совет постановил: «Лучше встретить врага на чужой земле, чем на своей». Стали собирать дружину. В итоге получилось немалое войско, у которого, увы, был единственный, но существенный недостаток: отсутствие целостного командования. Дружины подчинялись приказам только своих военачальников.
Получив сведения о сборах дружин в войско, монголы, имевшие, кстати, весьма неплохой разведывательный аппарат с, говоря на современном языке, профессиональной шпионской агентурой, в тот же час снарядили послов к князьям с предложением объединиться и «дружить» против половцев. Объяснение было незатейливым: мол, от них, то бишь половцев, русским тоже житья не было и не будет, а потому лучше уж держаться вместе. Послов внимательно выслушали, покивали головой, как бы соглашаясь, но убеждение, что враг, от которого знали, чего ждать, лучше нового, но непознанного друга, перевесило все разумные доводы. Распоряжение – «всех послов убить!» – было выполнено немедленно. Это было возмутительным нарушением неписаного закона, который наделял послов статусом неприкосновенных: «Посла не куют и не вяжут и головы ему не рубить!». Лишив послов жизни, Россия тем самым представила себя страной с возмутительной дипломатической безграмотностью, поступок киевских князей расценивался как настоящее варварство. Как следствие, со стороны монголов резко ухудшилось отношение не только к князьям, но и к русичам в целом.
С пришедшим на переговоры вторым монгольским посольством русские князья поступили благоразумней: их оставили в живых. Те пришли со следующей вестью: «Вы послушали половцев и перебили послов наших; теперь идёте на нас, ну так идите; мы вас не трогали: над всеми нами Бог». Послов выслушали и отпустили с миром.
В то время русские дружины, шедшие с разных сторон Южной Руси, объединились и, переправившись на левобережье Днепра, увидели передовой неприятельский отряд. После непродолжительного, но чрезвычайно тяжелого боя, неприятеля заставили отступить. Затем, в течение двух недель, русские шли на восход солнца до тех пор, пока не пришли на берег реки Калки.
Где было русло этой речки – никто не знает до сих пор. Версий великое множество. Ученые полагают, что это, скорее всего, река Кальчик, правый приток реки Кальмиус, длиной около 88 километров. Скорее всего, река Кальчик - это и есть та самая Калка. Но это всего лишь гипотеза, предположение. Тщательные раскопки археологов по берегам реки оказались безрезультатны. Осложняло поиски местонахождения битвы отсутствие хоть каких-то монет, которые смогли бы пролить свет на эту загадку. Потому-то место, где проходила жаркая битва, до сей поры неизвестно.
Спустившись к реке, союзники уничтожили ещё один отряд монголов и стали перебираться на противоположный берег.
Достоверных данных о количестве воинов в русско-половецком войске не обнаружено. Сведения хронистов разнятся. Некоторые утверждали, что оно составляло от 80 до 100 тысяч человек. Точка зрения историка В.Н. Татищева такова: русское войско состояло из 103 000 человек пехоты и 50 000 половецких всадников – ну явный перебор, характерный для историографии того времени. Некоторые современные историки утверждают, что русских воинов было около 40–45 тысяч человек, но это что-то очень уж много.
Количество воинов в монгольском войске в самом начале насчитывало порядка 30 000 человек, но потом тумен – отряд числом в 10 000 человек, возглавляемый Тохучар-нойоном, потерял в иранском сражении изрядное количество своих воинов. На момент первого появления монгольского войска на Кавказе (в 1221 г.) численность его составляла около 20 000 человек. В 1221 г. передовые части войска монголов захватили несколько среднеазиатских городов. Среди них были Мерв и Ургенч. Джелал-ад-Дин, продолжатель рода султана Хорезма, был разбит в сражении при реке Инд, вслед ему Чингисхан послал погоню числом в два тумена. Субэдэю и Джэбэ было определено направление в Восточную Европу в обход Грузии, и вновь тем же числом, не меньше двух туменов.
Первым перебрался вброд через Калку князь Галицкий Мстислав Удатный. Свое красноречивое прозвище князь получил за смекалку, удачливость, неординарность мышления и победы в сражениях. Он и здесь был первым. Переправившись на противоположный берег, лично решил разведать обстановку. Оценив расстановку сил неприятеля, князь отдал приказ войску готовиться к сражению. Начало боя было назначено на раннее утро 31 мая.
Галицкий князь отправил вперёд половецкую конницу, следом за ней двинулась дружина Мстислава Удатного, свернула вправо и встала вдоль берега реки. Дружина Мстислава Черниговского расположилась у переправы на берегах Калки, а дружина князя Даниила Романовича получила задачу идти вперёд как ударная сила. Мстислав Киевский занял положение за переправой рядом с берегом. Воины-киевляне стали строить укрепления из повозок. Они ставили их на ребро, связывали между собой цепями, а на стыках поставили колья.
Тогда в конце мая (считай лето!) стояла невыносимая жара… Она тоже сыграла свою роковую роль в сражении. Бой начался весьма неплохо для русских. Даниил Романович, первым вступивший в бой, стал теснить монгольский авангард, поливая их тучей стрел. Те стали отступать, русские решили их догнать, и… строй был потерян. А потом произошло то, чего, скорее всего, боялись русские дружины. Затаившиеся до поры до времени в резерве монголы, нежданно-негаданно для преследователей пошли в атаку и разбили многочисленные половецкие и русские войска. В свете начавшихся событий невольно напрашивался вопрос: как же так получилось, что русские с половцами просмотрели в открытой степи притаившиеся монгольские войска? Может быть, местность, где произошла битва, была испещрена холмами и оврагами, которые враг использовал как естественную защиту? Холм у реки, кстати, имел место быть… Помимо прочего, следует помнить и о специфике конного боя. Коннице, тем более тяжелой, бесспорно, необходимо много места, а также достаточное количество времени для начала боевых действий, ведь пойти в атаку «с наскока» она никак не может!
Тем временем монгольские полководцы, пристально наблюдавшие за полем брани, заметили, что русские всадники, выбравшись на берег реки, вынуждены будут выбираться на возвышенность, а, следовательно, наступление сбавит свой темп. Благополучно спрятав свою конницу на противоположном склоне холма, монголы, по сути, организовали самую настоящую засаду. И когда русская конница рассыпалась по степи и начала погоню за отступающими монголами, предвкушая скорую победу, тут-то и пришел черед воинов из засады. Не исключено, что монгольская конница уже получила приказ о наступлении. Когда разгоряченная конница монголов внезапно выросла на вершине холма перед русскими и половцами, те спешно стали поворачивать коней назад, понимая, что такую тьму на спуске холма ничем не удержишь!
Как все было на самом деле, не знает никто. Шутка ли, 793 года прошло с той поры, срок немалый. Ипатьевская летопись, как один из немногих уцелевших до наших дней источников, детально рассказывает лишь о том, что произошло в самый разгар битвы, и соотносит бегство русских дружин с мощнейшим натиском подошедшего подкрепления со стороны монгольских войск. Новгородская первая летопись называет причиной поражения бегство половцев.
Ошеломленные таким стремительным наступлением половцы дрогнули и устремились к переправе, внеся при этом хаос и сумятицу в рядах войска Мстислава Черниговского, которые уже были готовы выступать. Мстислав Удатный и Даниил Романович успели первыми добраться до Днепра, погрузиться в лодки, а пустые ладьи, оттолкнув от берега, отправили вниз по течению, дабы избежать погони.
Стан князя Мстислава Киевского тем временем пыталась взять в осаду вторая половина монгольского войска. Мстислав и его дружина храбро бились целых три дня. Сдались лишь после того, как на четвертый день посланная на переговоры делегация во главе с воеводой-бродником Плоскыней пришла на переговоры. Плоскыня целовал крест и обещал, что если русские дружины сложат оружие, то смогут спокойно ехать домой и никто их не тронет. «А кто захочет остаться, а вы хорошие воины, того в отряд примем…». Смутное предчувствие подсказывало русским воинам, что нельзя верить сладким речам. Но… Жара неимоверная, воды нет. Мстислав Киевский соглашается. Он и другие князья при оружии на своих боевых конях по тропе спускаются вниз. У подножия холма стоят монгольские всадники. Растет гора сданного оружия… Когда все до последней стрелы было брошено в кучу, и воины стали беззащитны аки младенцы, на безоружных людей они со свистом и гиканием напали. Мало кто уцелел тогда. Князей же обезоружили, связали и взяли в плен.
Монголы решили отомстить за своих погибших послов. Делать это они умели изощренно, со знанием дела. Следуя канонам монгольского «рыцарского» боевого кодекса, они решают отомстить, опозорив воинов. А что может быть позорней бесславной смерти воина? Не на поле боя, не с мечом в руках, защищая себя и истекая кровью от ран боевых…
Связанных князей придавливали щитами, на них же потом и танцевали-пировали. Пленные были раздавлены. Стоны несчастных слышны были еще утром следующего дня. Кстати, историки утверждают, что монголы клятвенно обещали, что «ни одна капля крови князей не прольется», поэтому теоретически слово свое они сдержали, следуя букве закона Ясы. Но тот же закон требовал беспощадной смерти тем, кто убивает послов… Вот такая справедливость по-монгольски…
Предположительно в этом побоище выжила только десятая часть от всего русского войска. Генрих Латвийский в «Хронике Ливонии», написанной около 1225 г., приводит потери русских в том сражении в численном выражении, да и то весьма приблизительно, вот что он пишет: «И пал великий король Мстислав из Киева с сорока тысячами воинов, что были при нём. Другой же король, Мстислав Галицкий, спасся бегством. Из остальных королей пало в этой битве около пятидесяти».
Потери со стороны противника неизвестны. Хотя нетрудно догадаться, что и они были достаточно велики. Об этом можно судить по тому, что Субэдэя и Джэбэ не стали продолжать военных действий. Прознав о подходе подкрепления у русских, они предпочли воздержаться от похода на стольный град Киев и отошли на Волгу. Там, у Самарской Луки, они приняли сражение с волжскими булгарами, проиграли его, и вынуждены были вернуться обратно в Среднюю Азию. Следующий поход на Русь был предпринят 13 годами позже…
События, предшествовавшие битве, разворачивались годом раньше. Было это в 1222 году. Тогда монголо-татарское войско под командованием военачальников Чингисхана Джэбэ и Субэдэя вошло в половецкие степи со стороны Северного Кавказа. Хронисты пишут, что русские князья получили известие об этом весьма скоро. Ответ их на это событие был бурным и исполненным праведным гневом. По крайней мере, известны слова киевского князя Мстислава на предмет сего события: «Пока я нахожусь в Киеве – по эту сторону Яика, и Понтийского моря, и реки Дуная татарской сабле не махать».
Тем временем несчастные половцы, которых монголы стремительно и беспощадно гнали вглубь территории, отвоевывая, таким образом, для себя все новые и новые земли, вынуждены были просить подмогу у русских князей, но не обычным способом в виде нижайшей просьбы, а шантажом. Ключевой была следующая фраза: «Сегодня они отняли нашу землю, а завтра ваша взята будет».
Аргумент был весомым, и князья, посовещавшись, решают, что половцам надобно помочь, тем паче, что некоторые из них и вовсе приходились половцам родственниками по женской линии. Наличие тесных родственных связей обязывало киевских князей к решительным действиям (все-таки негоже бросать близких в беде!). Была у киевлян и еще одна причина выступить в поход: слишком был велик риск, что половцы, оказавшись лицом к лицу с войском неприятеля, перейдут на сторону врага, и тогда силы воинов-захватчиков возрастут неимоверно!
Поразмыслив, князья решили в Киеве держать совет. Дружина князя Юрия Всеволодовича Владимирского на киевский сбор не поспела. Не дождавшись князя Владимирского, возглавили совет три князя: Мстислав Романович, Мстислав Мстиславич и Мстислав Святославич. Тем временем половцы, для которых положительное решение совета было жизненно необходимо, присылают князьям богатые дары, дабы умилостивить их. Более того, половецкий хан Бастый, весьма, кстати, влиятельное лицо, даже принял православие. Чего не сделаешь ради общего блага… Итак, совет постановил: «Лучше встретить врага на чужой земле, чем на своей». Стали собирать дружину. В итоге получилось немалое войско, у которого, увы, был единственный, но существенный недостаток: отсутствие целостного командования. Дружины подчинялись приказам только своих военачальников.
Получив сведения о сборах дружин в войско, монголы, имевшие, кстати, весьма неплохой разведывательный аппарат с, говоря на современном языке, профессиональной шпионской агентурой, в тот же час снарядили послов к князьям с предложением объединиться и «дружить» против половцев. Объяснение было незатейливым: мол, от них, то бишь половцев, русским тоже житья не было и не будет, а потому лучше уж держаться вместе. Послов внимательно выслушали, покивали головой, как бы соглашаясь, но убеждение, что враг, от которого знали, чего ждать, лучше нового, но непознанного друга, перевесило все разумные доводы. Распоряжение – «всех послов убить!» – было выполнено немедленно. Это было возмутительным нарушением неписаного закона, который наделял послов статусом неприкосновенных: «Посла не куют и не вяжут и головы ему не рубить!». Лишив послов жизни, Россия тем самым представила себя страной с возмутительной дипломатической безграмотностью, поступок киевских князей расценивался как настоящее варварство. Как следствие, со стороны монголов резко ухудшилось отношение не только к князьям, но и к русичам в целом.
С пришедшим на переговоры вторым монгольским посольством русские князья поступили благоразумней: их оставили в живых. Те пришли со следующей вестью: «Вы послушали половцев и перебили послов наших; теперь идёте на нас, ну так идите; мы вас не трогали: над всеми нами Бог». Послов выслушали и отпустили с миром.
В то время русские дружины, шедшие с разных сторон Южной Руси, объединились и, переправившись на левобережье Днепра, увидели передовой неприятельский отряд. После непродолжительного, но чрезвычайно тяжелого боя, неприятеля заставили отступить. Затем, в течение двух недель, русские шли на восход солнца до тех пор, пока не пришли на берег реки Калки.
Где было русло этой речки – никто не знает до сих пор. Версий великое множество. Ученые полагают, что это, скорее всего, река Кальчик, правый приток реки Кальмиус, длиной около 88 километров. Скорее всего, река Кальчик - это и есть та самая Калка. Но это всего лишь гипотеза, предположение. Тщательные раскопки археологов по берегам реки оказались безрезультатны. Осложняло поиски местонахождения битвы отсутствие хоть каких-то монет, которые смогли бы пролить свет на эту загадку. Потому-то место, где проходила жаркая битва, до сей поры неизвестно.
Спустившись к реке, союзники уничтожили ещё один отряд монголов и стали перебираться на противоположный берег.
Достоверных данных о количестве воинов в русско-половецком войске не обнаружено. Сведения хронистов разнятся. Некоторые утверждали, что оно составляло от 80 до 100 тысяч человек. Точка зрения историка В.Н. Татищева такова: русское войско состояло из 103 000 человек пехоты и 50 000 половецких всадников – ну явный перебор, характерный для историографии того времени. Некоторые современные историки утверждают, что русских воинов было около 40–45 тысяч человек, но это что-то очень уж много.
Количество воинов в монгольском войске в самом начале насчитывало порядка 30 000 человек, но потом тумен – отряд числом в 10 000 человек, возглавляемый Тохучар-нойоном, потерял в иранском сражении изрядное количество своих воинов. На момент первого появления монгольского войска на Кавказе (в 1221 г.) численность его составляла около 20 000 человек. В 1221 г. передовые части войска монголов захватили несколько среднеазиатских городов. Среди них были Мерв и Ургенч. Джелал-ад-Дин, продолжатель рода султана Хорезма, был разбит в сражении при реке Инд, вслед ему Чингисхан послал погоню числом в два тумена. Субэдэю и Джэбэ было определено направление в Восточную Европу в обход Грузии, и вновь тем же числом, не меньше двух туменов.
Первым перебрался вброд через Калку князь Галицкий Мстислав Удатный. Свое красноречивое прозвище князь получил за смекалку, удачливость, неординарность мышления и победы в сражениях. Он и здесь был первым. Переправившись на противоположный берег, лично решил разведать обстановку. Оценив расстановку сил неприятеля, князь отдал приказ войску готовиться к сражению. Начало боя было назначено на раннее утро 31 мая.
Галицкий князь отправил вперёд половецкую конницу, следом за ней двинулась дружина Мстислава Удатного, свернула вправо и встала вдоль берега реки. Дружина Мстислава Черниговского расположилась у переправы на берегах Калки, а дружина князя Даниила Романовича получила задачу идти вперёд как ударная сила. Мстислав Киевский занял положение за переправой рядом с берегом. Воины-киевляне стали строить укрепления из повозок. Они ставили их на ребро, связывали между собой цепями, а на стыках поставили колья.
Тогда в конце мая (считай лето!) стояла невыносимая жара… Она тоже сыграла свою роковую роль в сражении. Бой начался весьма неплохо для русских. Даниил Романович, первым вступивший в бой, стал теснить монгольский авангард, поливая их тучей стрел. Те стали отступать, русские решили их догнать, и… строй был потерян. А потом произошло то, чего, скорее всего, боялись русские дружины. Затаившиеся до поры до времени в резерве монголы, нежданно-негаданно для преследователей пошли в атаку и разбили многочисленные половецкие и русские войска. В свете начавшихся событий невольно напрашивался вопрос: как же так получилось, что русские с половцами просмотрели в открытой степи притаившиеся монгольские войска? Может быть, местность, где произошла битва, была испещрена холмами и оврагами, которые враг использовал как естественную защиту? Холм у реки, кстати, имел место быть… Помимо прочего, следует помнить и о специфике конного боя. Коннице, тем более тяжелой, бесспорно, необходимо много места, а также достаточное количество времени для начала боевых действий, ведь пойти в атаку «с наскока» она никак не может!
Тем временем монгольские полководцы, пристально наблюдавшие за полем брани, заметили, что русские всадники, выбравшись на берег реки, вынуждены будут выбираться на возвышенность, а, следовательно, наступление сбавит свой темп. Благополучно спрятав свою конницу на противоположном склоне холма, монголы, по сути, организовали самую настоящую засаду. И когда русская конница рассыпалась по степи и начала погоню за отступающими монголами, предвкушая скорую победу, тут-то и пришел черед воинов из засады. Не исключено, что монгольская конница уже получила приказ о наступлении. Когда разгоряченная конница монголов внезапно выросла на вершине холма перед русскими и половцами, те спешно стали поворачивать коней назад, понимая, что такую тьму на спуске холма ничем не удержишь!
Как все было на самом деле, не знает никто. Шутка ли, 793 года прошло с той поры, срок немалый. Ипатьевская летопись, как один из немногих уцелевших до наших дней источников, детально рассказывает лишь о том, что произошло в самый разгар битвы, и соотносит бегство русских дружин с мощнейшим натиском подошедшего подкрепления со стороны монгольских войск. Новгородская первая летопись называет причиной поражения бегство половцев.
Ошеломленные таким стремительным наступлением половцы дрогнули и устремились к переправе, внеся при этом хаос и сумятицу в рядах войска Мстислава Черниговского, которые уже были готовы выступать. Мстислав Удатный и Даниил Романович успели первыми добраться до Днепра, погрузиться в лодки, а пустые ладьи, оттолкнув от берега, отправили вниз по течению, дабы избежать погони.
Стан князя Мстислава Киевского тем временем пыталась взять в осаду вторая половина монгольского войска. Мстислав и его дружина храбро бились целых три дня. Сдались лишь после того, как на четвертый день посланная на переговоры делегация во главе с воеводой-бродником Плоскыней пришла на переговоры. Плоскыня целовал крест и обещал, что если русские дружины сложат оружие, то смогут спокойно ехать домой и никто их не тронет. «А кто захочет остаться, а вы хорошие воины, того в отряд примем…». Смутное предчувствие подсказывало русским воинам, что нельзя верить сладким речам. Но… Жара неимоверная, воды нет. Мстислав Киевский соглашается. Он и другие князья при оружии на своих боевых конях по тропе спускаются вниз. У подножия холма стоят монгольские всадники. Растет гора сданного оружия… Когда все до последней стрелы было брошено в кучу, и воины стали беззащитны аки младенцы, на безоружных людей они со свистом и гиканием напали. Мало кто уцелел тогда. Князей же обезоружили, связали и взяли в плен.
Монголы решили отомстить за своих погибших послов. Делать это они умели изощренно, со знанием дела. Следуя канонам монгольского «рыцарского» боевого кодекса, они решают отомстить, опозорив воинов. А что может быть позорней бесславной смерти воина? Не на поле боя, не с мечом в руках, защищая себя и истекая кровью от ран боевых…
Связанных князей придавливали щитами, на них же потом и танцевали-пировали. Пленные были раздавлены. Стоны несчастных слышны были еще утром следующего дня. Кстати, историки утверждают, что монголы клятвенно обещали, что «ни одна капля крови князей не прольется», поэтому теоретически слово свое они сдержали, следуя букве закона Ясы. Но тот же закон требовал беспощадной смерти тем, кто убивает послов… Вот такая справедливость по-монгольски…
Предположительно в этом побоище выжила только десятая часть от всего русского войска. Генрих Латвийский в «Хронике Ливонии», написанной около 1225 г., приводит потери русских в том сражении в численном выражении, да и то весьма приблизительно, вот что он пишет: «И пал великий король Мстислав из Киева с сорока тысячами воинов, что были при нём. Другой же король, Мстислав Галицкий, спасся бегством. Из остальных королей пало в этой битве около пятидесяти».
Потери со стороны противника неизвестны. Хотя нетрудно догадаться, что и они были достаточно велики. Об этом можно судить по тому, что Субэдэя и Джэбэ не стали продолжать военных действий. Прознав о подходе подкрепления у русских, они предпочли воздержаться от похода на стольный град Киев и отошли на Волгу. Там, у Самарской Луки, они приняли сражение с волжскими булгарами, проиграли его, и вынуждены были вернуться обратно в Среднюю Азию. Следующий поход на Русь был предпринят 13 годами позже…
Информация