Вопрос на злобу дня: сколько России нужно вертолётчиков?
С одной стороны, все понятно. Вертолет — боевая машина, и ее применение подразумевает под собой некоторую вероятность того, что по ней будет отрабатывать противник. И, так как это вопрос выживания, то не просто будет отрабатывать, а на британский флаг разрываясь. Это война, здесь ничего не изменить.
Однако, просматривая ролик под аккомпанемент шакальих завываний, поймал некоторое дежавю. Наблюдал уже однажды такое падение. В Дубровичах, под Рязанью, когда разбился Ми-28Н группы "Беркуты". И результат был тот же: пилот погиб. Да, штурман-оператор выжил, хотя больше ему уже не летать. Просто жизнь дожить — и то благо.
Плюс еще события апреля этого года, тоже в Сирии. Когда разбился еще один Ми-28Н.
Но техническую сторону предпочту оставить в стороне, это для специалистов. Возникает вопрос следующего содержания: у нас так много пилотов? Нет, действительно, так ли у нас много пилотов, как может потребоваться в том самом пресловутом "в случае чего"?
Как мне кажется, что не так уж и много. Да, страна большая, но уж если из 140 миллионов не можем найти полтора десятка спортсменов-футболистов, таких, чтобы не выглядели дегенератами, временно выпущенными под расписку, то с летчиками может дело обстоять еще «круче».
Опять же понятно, что с пилотами пока все ровно. И по количеству, и по качеству. Иначе результаты сирийской операции были бы как у "партнеров" — незаметные и полуплачевные. Но — не повод, знаете ли.
На одном из ресурсов в сети прочитал мнение, что, дескать, учиться надо у "партнеров". Ибо достижения есть, а потерь нет. Конечно, простительно из незалежной такое слышать, ибо в курсе мы достижений "партнеров". Собственно, все просто: потерь нет, потому как не делали ничего. И точка.
Вопрос в том, соответствуют ли системы спасения в наших Ми-24 и Ми-28 современным требованиям? Есть мнение, что не очень. Потерять за год шесть пилотов в трех катастрофах — это многовато.
Система спасения — вещь сложная и трудоемкая. Да, у экипажа есть возможность выбраться из вертолета и спастись с помощью парашюта. Если позволяет высота. А если не позволяет? Если высота — те самые пресловутые 200-300 метров? Или ниже. Остается уповать на ударопоглощающие стойки шасси и кресла. Как пишут, должны спасать. На практике же мы видим несколько иное.
Вот видео, которое мы сняли в Дубровичах.
Сложно сказать, какой была высота, когда экипаж понял, что произошел отказ гидравлики. Однозначно больше 100 метров. Но абсолютно понятно, почему пилоты не пробовали отстрелить винты. Причина была здесь, на земле. Тысяч 10-12 зрителей, в которых запросто могли прилететь лопасти. И видимо, было принято решение садиться на авторотации и уповать на системы спасения. Не вышло. Ровно наполовину. Пилот погиб, штурман выжил.
Однако можно сказать, что системы отработали. И отработали неплохо. Но здесь вертолет снижался ровно, так что шансы были. А в Сирии, к величайшему сожалению, падение было под углом.
День сегодняшний заставляет поневоле задуматься, а тем ли путем идем, товарищи? Да, с вертолетами проблем вроде бы нет. Лучшие в мире, самые-самые и все в таком духе. Нормальный дух, наша летающая техника действительно лучшая. И пилоты у нас отличные. Умеют отличить нефтевоз от экскаватора и уничтожить КП или колонну грузовиков без применения ядерных боеприпасов.
Это, кстати, повод задуматься над тем, что пилотов надо не просто беречь. А хорошо беречь.
Кто-то может сказать, что военные летчики — оно на то и военные, чтобы воевать. А боевое применение всегда связано с риском.
Соглашусь. Но почему не уменьшить этот риск? Тем более, что есть чем. Кроме кресла "Памир-К", которым оснащены вертолеты Миля, НПК "Звезда" выпускает и такую вещь, как изделие К-37-800. Катапультное кресло, которое применено в вертолетах Ка-50 и Ка-52. Естественно, не имеющее аналогов в мире.
Данная КАС позволяет катапультировать летчика в диапазоне скоростей от 90 до 350 км/ч и на высотах от 0 до 5000 метров. И этой системой оборудованы вертолеты Ка-52 и Ка-50.
Для меня тайна за семью печатями, почему начальник Генштаба Юрий Балуевский в 2005 году решил, что вертолеты Ка-50 подходят "для операций спецназа", а Минобороны решило сделать основным ударным вертолетом Ми-28Н. Сложно сказать, что было "за кулисами" этого решения, какие игры двух наших производителей, но плоды начинаем пожинать сегодня.
Потери вертолетчики несли и в Афганистане, и в Чечне. Но тогда как бы и выбора не было. Сегодня выбор есть. И, думаю, стоит подумать над этим вопросом. Сегодня мы не в том положении, когда можно разбрасываться летными кадрами. Все-таки любой летчик — это высококлассный специалист, на которого уходят годы подготовки.
Конечно, в вертолетах я не спец однозначно. Но к вертолетчикам невозможно не питать глубочайшего уважения, ибо на боевой практике получается чуть ли не камикадзе. А не хотелось бы. И новых надо учить, и старых беречь. Пилот, знаете ли, это не пулеметчик, за полгода не вылепишь.
Думаю, что наши читатели из числа винтокрылых выскажут свое мнение.
Информация