Шпионаж по науке
Промышленный шпионаж характеризуется как самая большая угроза научным разработкам и перспективному производству. Он ведется на всех уровнях, им занимаются государства, международные организации, отдельные лица. Каковы методы и способы сбора коммерческой информации? Как себя обезопасить?
О быстром прогрессе весьма специфических и самых современных методов промышленного шпионажа говорит стремительное увеличение поиска секретов, хранящихся в запоминающих устройствах компьютеров. Утечка почти 80 процентов данных связана с элементарной неосмотрительностью или халатностью. В соответствии с предложением депутата Ирины Яровой операторов связи обяжут хранить звонки и переписку в течение шести месяцев, несмотря на то, что выполнение этого требования повысит стоимость услуг. Но на недавней конференции ЮНЕСКО крупный американский специалист по электронно-вычислительным машинам Бернард Бенсон заявил, что накопление секретов в запоминающих устройствах представляет опасность, которая может обернуться катастрофой, и призвал немедленно заняться ее предупреждением.
Речь о личной переписке, именно она является одним из каналов утечки важных промышленных секретов по неосторожности. В связи с этим органами военной разведки и безопасности США заведены мини-досье более чем на 25 миллионов американцев, которые считались потенциально опасными.
Рыцари жучка и смартфона
Агентство национальной безопасности (АНБ) создало аппаратуру, способную постоянно отслеживать телефонные разговоры граждан не только США, но и стран, с которыми американская радиоэлектронная промышленность имеет деловые контакты или поставляет изделия, начиненные микрочипами. Эти устройства не теряют связи с компанией-производителем и постоянно поставляют информацию о каждом человеке, имеющем в руках современный мобильный телефон. Естественно, она прямиком поступает спецслужбам. Чем дороже мобильник (смартфон), чем большими возможностями он обладает, тем надежнее связь с фирмой-производителем, а значит, с АНБ и ЦРУ.
В 70-е годы интерес промышленного шпионажа был сосредоточен на электронных и полупроводниковых элементах, электротехнике, специальных моторах для гоночных автомашин, поршневых двигателях, строительстве реактивных самолетов компаниями типа «Боинг», «Макдоннелл Дуглас», «Локхид», транзисторах, пластиковых материалах, некоторых видах радиоприемников. Конкуренты также бились за секреты герметичной закупорки, новых порохов, холодного света, создания кислот, хранения пищевых продуктов, очищения алмазов, производства золота.
Сегодня подобный шпионаж превратился в важный фактор научно-технического прогресса и политики многих развитых государств, таких как Китай, Япония, США, Германия, Индия, Иран, Бразилия, Аргентина. Например, рост индустриальной мощи Страны восходящего солнца связывают с увеличением числа промышленных шпионов до внушительной цифры – 10 тысяч. В то же время японские специалисты в этой области активно использовали и, судя по всему, продолжают читать советскую, российскую научно-техническую литературу для сбора информации по самым различным вопросам. Однако свои индустриальные секреты там надежно защищены не только трудностью языка, но и промышленной тайной полицией.
Французский журналист и парламентарий Жан-Жак Серван-Шрейбер квалифицирует огромный рост американских капиталовложений в странах Западной Европы как войну, которая со стороны США ведется не долларами или нефтью, не тоннами стали, не даже новейшими машинами, но посредством творческой мысли, организации и таланта. Он считает, что это первая большая война без применения оружия. Действительно, «Дженерал моторс» не вермахт, поглощение французской электронной фирмы «Бюль» не Мюнхен (1938), а англо-французский проект сверхзвукового самолета «Конкорд» не Седан (1870)».
Американские фирмы одна за другой открывают штаб-квартиры в странах Западной Европы для централизованного управления своими активами. Этот по-настоящему реальный федерализм единственный в Европе, основывающийся на высоком индустриальном уровне, идет теперь гораздо дальше, чем об этом думали эксперты «общего рынка». Всюду, куда с Уолл-стрит протянулись щупальца промышленных концернов и конгломератов, банковских групп и синдикатов, царит тотальный контроль.
Для американского бизнеса Европа «общего рынка» приобрела значение нового Эльдорадо. Это же можно сказать о международных промышленных шпионах. Поспевать за новейшими техническими решениями становится все труднее, что видно по срокам внедрения в практику научных изобретений:
для фотографии потребовалось 112 лет (1727–1839);
для телефона – 56 (1820–1876);
для радио – 35 (1867–1902);
для телевидения – 12 (1922–1934);
атомной бомбы – 6 (1939–1945);
для транзисторов – 5 (1948–1953);
для интегральных схем – 3 года (1958–1961).
Сегодня существует неразрывная органическая связь между научно-техническими достижениями, открытиями, изобретениями и деятельностью «рыцарей плаща и кинжала», ведомых (как и весь мир бизнеса) жаждой обогащения. Неудивительно, что промышленный шпионаж стал более опасным, чем военный. Провести демаркационную линию между ними едва ли возможно. Как все это отражается на функционировании российского ОПК?
Кое-кто считает, что спустя 25 лет после краха СССР промышленных секретов у нас уже не осталось. Кроме того, с учетом сложной социальной и правовой обстановки проблема создания национальных информационных ресурсов и технологий защиты от иностранных интересантов оказалась весьма трудной.
В экономической области это связано с несовершенством защиты предпринимательской деятельности от объективно возникающих рисков и отсутствием должной законодательной базы для охраны интеллектуальной собственности. В физической – с постоянными противоправными действиями криминальных и иных структур, слабой организацией безопасности объектов и граждан. В информационной – с возрастанием рисков, сопровождающих общественно-политическую и экономическую деятельность.
Причины? Во-первых, неурегулированные, а порой и противоправные корпоративные отношения между группами субъектов экономической деятельности. Во-вторых, отсутствие должного правового обеспечения (прикрытия) для соблюдения закона в сфере информационной безопасности. В-третьих, стихийность рынка, проявление на нем открытых элементов промышленного шпионажа, недобросовестная конкурентная борьба.
По официальным данным, сегодня в РФ только 25–30 процентов национальных информационных ресурсов являются общегосударственными, созданными за счет налогоплательщиков и средств органов управления всех уровней власти – от федеральных до местных. Остальные 70–75 процентов находятся в руках отечественных и зарубежных собственников. Это свидетельствует о том, что бремя защиты информации, ресурсов, систем и технологий ложится на плечи частников, которые не всегда добросовестны.
Нельзя забывать и о том, что все чаще находят применение запрещенные и грязные способы, формы, методы промышленного шпионажа в виде:
кражи и несанкционированного съема информации о ноу-хау, физических и юридических лицах, что в последующем используется для организации производства продукции – подделок низкого качества и создания компроматов;
спланированных конкурентами контактов, перерастающих в подкуп, угрозы или шантаж, и в конечном итоге склонение к инициативному сотрудничеству;
проведения тайного и несанкционированного копирования (размножения) конфиденциальных документов и содержащихся в них технологий с помощью современной оргтехники или шпионских средств;
проникновения в персональные компьютеры и системы (сети) для получения из них информации закрытого характера или персональных данных;
преднамеренного блокирования работы средств защиты информации, нарушения мер разграничения доступа или допуска к сведениям, данным, документам, отнесенным к коммерческой и иной тайне.
В книге Д. Блоча и П. Фитцджеральда «Тайные операции английской разведки» говорится: «Существуют два метода сбора информации: открытый и тайный. При тайном используются сотрудники разведки и агентура, а также различные технические средства. После Второй мировой войны с помощью технических средств добывается все большее количество необходимой информации, сейчас до 80–90 процентов... Технические методы обладают рядом преимуществ, которые способствуют все более широкому их применению: относительная безопасность по сравнению с агентурной разведкой и несомненная достоверность».
В свою очередь французский исследователь Морис Денюзьер отмечает: «Современная научная, промышленная и экономическая информация большей частью легкодоступна. 95 процентов интересующих вас данных можно получить из специальных журналов и научных трудов, отчетов компаний, внутренних изданий предприятий, брошюр и проектов, раздаваемых на ярмарках и выставках. Цель шпиона – раздобыть оставшиеся пять процентов информации, в которой и кроется фирменный секрет, тайна мастерства».
Излюбленное оружие современного промышленного шпиона – новейшая электронная аппаратура. Грязное ремесло подслушивания, подсматривания и вынюхивания взяло себе в служанки науку, изобретения в электронике, оптике, телевидении. Западные монополии не гнушаются никакими методами, чтобы задушить соперника.
Более того, промышленный шпионаж обслуживается не только квалифицированными специалистами из различных областей науки, техники и производства, но и кадровыми разведчиками из спецслужб. Большинство из них со временем охотно меняют опасное ремесло на более прибыльное амплуа, что в российских оборонных концернах далеко не всегда учитывается.
Между тем средства, затрачиваемые США на промышленный шпионаж, составляют около миллиарда долларов в год. В области корпоративной контрразведки доходы одного только агентства Пинкертона увеличиваются на порядок каждые 10–15 лет. Сегодня 400 из 500 крупнейших американских компаний – абоненты этого агентства.
Но есть ли эффективная защита от промышленного шпионажа? Сразу скажем, что стопроцентной никто не гарантирует. В США существует ассоциация бывших агентов Федерального бюро расследований (ФБР). Она насчитывает около 4500 членов, которые предлагают промышленности свои услуги для борьбы со шпионами. Ассоциация издает справочную книгу о свободных детективах, а также публикует список уже работающих. В одной компании «Форд» трудятся 39 бывших агентов ФБР, защищая ее промышленные секреты.
К сожалению, в России до сих пор не существует подобных ассоциаций, которые бы выполняли столь нужные функции, в том числе профилактического характера. Что касается органов контрразведки ФСБ, то они, судя по всему, выполняют в основном репрессивные функции и бьют, что называется, «по хвостам», когда утечка информации уже произошла.
Глазами божьей коровки
Сегодня идет охота за самыми прогрессивными источниками информации, ради чего изобретаются все более хитроумные способы. Если раньше считалось, что стены имеют уши, то сегодня – окна, точнее – стекла. Благодаря их дрожанию лазерные устройства позволяют даже на большом расстоянии слышать, что происходит в помещении.
Есть и более экзотические способы. В американском журнале Space World описывается металлическое насекомое с микрофоном, подающим сигналы. Они могут быть приняты на расстоянии 70 метров любым радиоприемником с частотой в диапазоне от 80 до 90 мегагерц. Насекомое похоже на обычную божью коровку.
Посетитель завода, мойщик окон, шофер взятого напрокат автомобиля могут оказаться шпионами. В США в каталоге, распространенном Союзом потребителей, приводятся подробные данные о приборах и технике промышленного шпионажа, производимых компаниями «Моэлер рисерч», «Кел корпорейшн» и предназначенными исключительно для американской полиции и контрразведки.
Парадокс: стало трудно распространять технические изобретения, которые необходимо не скрывать, а популяризировать. В США данный факт констатировало НАСА. Именно это ведомство нередко бесплатно предлагает промышленности изобретения, что сделаны в процессе изучения космоса и требуют тиражирования в интересах страны. Диапазон широк: от нового планера до спецклеев или эффективных методов сварки. Это так называемые побочные продукты исследований. Любой американский промышленник может получить документацию обо всем этом совершенно бесплатно.
Россия тоже испытывает затруднения в распространении за ее пределами некоторых новых изобретений. Был случай с образцами уникального вещества для чистки трюмов и удаления из них любого запаха. Несколько капель состава на бочку воды – и все. Иностранные наблюдатели демонстрации вещества не решались принять эти образцы, но несколько склянок с ним было похищено и продано по очень высокой цене.
Так же обстояло дело с советской техникой для обработки алмазов. Устройство машины, своеобразие которой в том, что она имеет реактивную камеру из бериллия, металла прочного, не пропускающего икс-лучи и позволяющего следить за этапами производства, описывалось в советской брошюре, продававшейся в Париже за 60 сантимов. Однако взятые из нее данные были без всяких изменений проданы за огромную сумму американской компании. Информация, исходящая от промышленного шпиона, внушает больше доверия, чем та же, но распространяемая бесплатно.
Сегодня разрастается шпионская сеть вокруг фирм, работающих над созданием сверхзвуковых пассажирских самолетов, которые являются кладезем самых последних ноу-хау и технологий. Рыцари разведки бьются также над разгадкой секрета транзисторов из пластических материалов, которые можно разрезать обычными ножницами, сгибать и т. п. Будоражит умы конкурентов радиолокационное устройство для пассажирского транспорта, разрабатываемое в Англии и США. В его основу положен эффект Ганна. Оно позволяет избежать железнодорожных и автомобильных катастроф и имеет колоссальный потенциальный рынок, сумма сделок на котором согласно предварительным расчетам составит минимум 500 миллионов долларов в год.
Внимание разведывательных служб в первую очередь направлено на технический персонал корпораций, служащих, которым поручена обобщающая деятельность или воспроизведение чертежей. Особенно интересны программисты и клерки, имеющие дело с документами. Могут оказаться полезны гиды, переводчики, рекламные агенты, лица, которые в силу своих служебных обязанностей встречаются с иностранцами. При этом методы вербовки постоянно совершенствуются.
О первом отделе замолвите слово
Какова типология сегодняшнего промышленного шпиона? Надо понимать, что среди них есть продавцы, коммивояжеры, которые сами предлагают свои услуги. Они не носят масок. Как обычные предприниматели, легко устанавливают контакты, а при встрече располагаются так, чтобы нельзя было записать их разговор. Не только источниками, но и добытчиками ценной информации могут быть инженеры высокой квалификации со скромным заработком или мизерной пенсией. Они искренне (и не без оснований) считают, что после распада Советского Союза у них украли большую часть плодов их труда, и теперь вправе вернуть себе часть утраченного. Поэтому государство, которое желает сохранить свои промышленные секреты, обязано проводить сбалансированную социальную политику, а не уповать на законодательные или репрессивные меры.
Труд ученых НИИ, изобретателей, работников ОПК, специалистов высшей квалификации должен достойно вознаграждаться. В России, к сожалению, зачастую происходит наоборот. Те, кто кует оборонный щит Отечества, влачат жалкое существование, а бездарности на футбольном поле или поющие под фанеру эстрадные дивы получают по два миллиона евро в год. Что касается молодежи, то лучшие умы и таланты скупаются иностранными работодателями на корню, на порогах институтов.
Серьезным средством предотвращения промышленного шпионажа является не только контрразведка, но и суд. Уже не те времена, когда частная полиция Круппа или Форда могла подвергать шпионов пыткам на месте и хоронить их трупы на территории завода. Поэтому следует разработать более точные критерии утечки ценной информации, усовершенствовать законодательную базу, которая у нас отстает от вызовов времени.
В средствах массовой информации сейчас нет цензуры, что вроде хорошо. Но любой сотрудник СМИ может получить тюремный срок за непреднамеренную публикацию заметки, в которой содержатся закрытые данные. Чтобы этого не происходило, в редакциях должны быть соответствующие специалисты по охране военной и государственной тайны, но их по штату нет, а журналисты таковыми не являются. Далеко не на каждом предприятии есть и так называемые первые отделы.
На этом поле, повторим, увы, хватает правовых пробелов. Как и различных добытчиков закрытой промышленной и оборонной информации. Их золотая пора в России длится уже 25 лет.
О быстром прогрессе весьма специфических и самых современных методов промышленного шпионажа говорит стремительное увеличение поиска секретов, хранящихся в запоминающих устройствах компьютеров. Утечка почти 80 процентов данных связана с элементарной неосмотрительностью или халатностью. В соответствии с предложением депутата Ирины Яровой операторов связи обяжут хранить звонки и переписку в течение шести месяцев, несмотря на то, что выполнение этого требования повысит стоимость услуг. Но на недавней конференции ЮНЕСКО крупный американский специалист по электронно-вычислительным машинам Бернард Бенсон заявил, что накопление секретов в запоминающих устройствах представляет опасность, которая может обернуться катастрофой, и призвал немедленно заняться ее предупреждением.
Речь о личной переписке, именно она является одним из каналов утечки важных промышленных секретов по неосторожности. В связи с этим органами военной разведки и безопасности США заведены мини-досье более чем на 25 миллионов американцев, которые считались потенциально опасными.
Рыцари жучка и смартфона
Агентство национальной безопасности (АНБ) создало аппаратуру, способную постоянно отслеживать телефонные разговоры граждан не только США, но и стран, с которыми американская радиоэлектронная промышленность имеет деловые контакты или поставляет изделия, начиненные микрочипами. Эти устройства не теряют связи с компанией-производителем и постоянно поставляют информацию о каждом человеке, имеющем в руках современный мобильный телефон. Естественно, она прямиком поступает спецслужбам. Чем дороже мобильник (смартфон), чем большими возможностями он обладает, тем надежнее связь с фирмой-производителем, а значит, с АНБ и ЦРУ.
В 70-е годы интерес промышленного шпионажа был сосредоточен на электронных и полупроводниковых элементах, электротехнике, специальных моторах для гоночных автомашин, поршневых двигателях, строительстве реактивных самолетов компаниями типа «Боинг», «Макдоннелл Дуглас», «Локхид», транзисторах, пластиковых материалах, некоторых видах радиоприемников. Конкуренты также бились за секреты герметичной закупорки, новых порохов, холодного света, создания кислот, хранения пищевых продуктов, очищения алмазов, производства золота.
Сегодня подобный шпионаж превратился в важный фактор научно-технического прогресса и политики многих развитых государств, таких как Китай, Япония, США, Германия, Индия, Иран, Бразилия, Аргентина. Например, рост индустриальной мощи Страны восходящего солнца связывают с увеличением числа промышленных шпионов до внушительной цифры – 10 тысяч. В то же время японские специалисты в этой области активно использовали и, судя по всему, продолжают читать советскую, российскую научно-техническую литературу для сбора информации по самым различным вопросам. Однако свои индустриальные секреты там надежно защищены не только трудностью языка, но и промышленной тайной полицией.
Французский журналист и парламентарий Жан-Жак Серван-Шрейбер квалифицирует огромный рост американских капиталовложений в странах Западной Европы как войну, которая со стороны США ведется не долларами или нефтью, не тоннами стали, не даже новейшими машинами, но посредством творческой мысли, организации и таланта. Он считает, что это первая большая война без применения оружия. Действительно, «Дженерал моторс» не вермахт, поглощение французской электронной фирмы «Бюль» не Мюнхен (1938), а англо-французский проект сверхзвукового самолета «Конкорд» не Седан (1870)».
Американские фирмы одна за другой открывают штаб-квартиры в странах Западной Европы для централизованного управления своими активами. Этот по-настоящему реальный федерализм единственный в Европе, основывающийся на высоком индустриальном уровне, идет теперь гораздо дальше, чем об этом думали эксперты «общего рынка». Всюду, куда с Уолл-стрит протянулись щупальца промышленных концернов и конгломератов, банковских групп и синдикатов, царит тотальный контроль.
Для американского бизнеса Европа «общего рынка» приобрела значение нового Эльдорадо. Это же можно сказать о международных промышленных шпионах. Поспевать за новейшими техническими решениями становится все труднее, что видно по срокам внедрения в практику научных изобретений:
для фотографии потребовалось 112 лет (1727–1839);
для телефона – 56 (1820–1876);
для радио – 35 (1867–1902);
для телевидения – 12 (1922–1934);
атомной бомбы – 6 (1939–1945);
для транзисторов – 5 (1948–1953);
для интегральных схем – 3 года (1958–1961).
Сегодня существует неразрывная органическая связь между научно-техническими достижениями, открытиями, изобретениями и деятельностью «рыцарей плаща и кинжала», ведомых (как и весь мир бизнеса) жаждой обогащения. Неудивительно, что промышленный шпионаж стал более опасным, чем военный. Провести демаркационную линию между ними едва ли возможно. Как все это отражается на функционировании российского ОПК?
Кое-кто считает, что спустя 25 лет после краха СССР промышленных секретов у нас уже не осталось. Кроме того, с учетом сложной социальной и правовой обстановки проблема создания национальных информационных ресурсов и технологий защиты от иностранных интересантов оказалась весьма трудной.
В экономической области это связано с несовершенством защиты предпринимательской деятельности от объективно возникающих рисков и отсутствием должной законодательной базы для охраны интеллектуальной собственности. В физической – с постоянными противоправными действиями криминальных и иных структур, слабой организацией безопасности объектов и граждан. В информационной – с возрастанием рисков, сопровождающих общественно-политическую и экономическую деятельность.
Причины? Во-первых, неурегулированные, а порой и противоправные корпоративные отношения между группами субъектов экономической деятельности. Во-вторых, отсутствие должного правового обеспечения (прикрытия) для соблюдения закона в сфере информационной безопасности. В-третьих, стихийность рынка, проявление на нем открытых элементов промышленного шпионажа, недобросовестная конкурентная борьба.
По официальным данным, сегодня в РФ только 25–30 процентов национальных информационных ресурсов являются общегосударственными, созданными за счет налогоплательщиков и средств органов управления всех уровней власти – от федеральных до местных. Остальные 70–75 процентов находятся в руках отечественных и зарубежных собственников. Это свидетельствует о том, что бремя защиты информации, ресурсов, систем и технологий ложится на плечи частников, которые не всегда добросовестны.
Нельзя забывать и о том, что все чаще находят применение запрещенные и грязные способы, формы, методы промышленного шпионажа в виде:
кражи и несанкционированного съема информации о ноу-хау, физических и юридических лицах, что в последующем используется для организации производства продукции – подделок низкого качества и создания компроматов;
спланированных конкурентами контактов, перерастающих в подкуп, угрозы или шантаж, и в конечном итоге склонение к инициативному сотрудничеству;
проведения тайного и несанкционированного копирования (размножения) конфиденциальных документов и содержащихся в них технологий с помощью современной оргтехники или шпионских средств;
проникновения в персональные компьютеры и системы (сети) для получения из них информации закрытого характера или персональных данных;
преднамеренного блокирования работы средств защиты информации, нарушения мер разграничения доступа или допуска к сведениям, данным, документам, отнесенным к коммерческой и иной тайне.
В книге Д. Блоча и П. Фитцджеральда «Тайные операции английской разведки» говорится: «Существуют два метода сбора информации: открытый и тайный. При тайном используются сотрудники разведки и агентура, а также различные технические средства. После Второй мировой войны с помощью технических средств добывается все большее количество необходимой информации, сейчас до 80–90 процентов... Технические методы обладают рядом преимуществ, которые способствуют все более широкому их применению: относительная безопасность по сравнению с агентурной разведкой и несомненная достоверность».
В свою очередь французский исследователь Морис Денюзьер отмечает: «Современная научная, промышленная и экономическая информация большей частью легкодоступна. 95 процентов интересующих вас данных можно получить из специальных журналов и научных трудов, отчетов компаний, внутренних изданий предприятий, брошюр и проектов, раздаваемых на ярмарках и выставках. Цель шпиона – раздобыть оставшиеся пять процентов информации, в которой и кроется фирменный секрет, тайна мастерства».Излюбленное оружие современного промышленного шпиона – новейшая электронная аппаратура. Грязное ремесло подслушивания, подсматривания и вынюхивания взяло себе в служанки науку, изобретения в электронике, оптике, телевидении. Западные монополии не гнушаются никакими методами, чтобы задушить соперника.
Более того, промышленный шпионаж обслуживается не только квалифицированными специалистами из различных областей науки, техники и производства, но и кадровыми разведчиками из спецслужб. Большинство из них со временем охотно меняют опасное ремесло на более прибыльное амплуа, что в российских оборонных концернах далеко не всегда учитывается.
Между тем средства, затрачиваемые США на промышленный шпионаж, составляют около миллиарда долларов в год. В области корпоративной контрразведки доходы одного только агентства Пинкертона увеличиваются на порядок каждые 10–15 лет. Сегодня 400 из 500 крупнейших американских компаний – абоненты этого агентства.
Но есть ли эффективная защита от промышленного шпионажа? Сразу скажем, что стопроцентной никто не гарантирует. В США существует ассоциация бывших агентов Федерального бюро расследований (ФБР). Она насчитывает около 4500 членов, которые предлагают промышленности свои услуги для борьбы со шпионами. Ассоциация издает справочную книгу о свободных детективах, а также публикует список уже работающих. В одной компании «Форд» трудятся 39 бывших агентов ФБР, защищая ее промышленные секреты.
К сожалению, в России до сих пор не существует подобных ассоциаций, которые бы выполняли столь нужные функции, в том числе профилактического характера. Что касается органов контрразведки ФСБ, то они, судя по всему, выполняют в основном репрессивные функции и бьют, что называется, «по хвостам», когда утечка информации уже произошла.
Глазами божьей коровки
Сегодня идет охота за самыми прогрессивными источниками информации, ради чего изобретаются все более хитроумные способы. Если раньше считалось, что стены имеют уши, то сегодня – окна, точнее – стекла. Благодаря их дрожанию лазерные устройства позволяют даже на большом расстоянии слышать, что происходит в помещении.
Есть и более экзотические способы. В американском журнале Space World описывается металлическое насекомое с микрофоном, подающим сигналы. Они могут быть приняты на расстоянии 70 метров любым радиоприемником с частотой в диапазоне от 80 до 90 мегагерц. Насекомое похоже на обычную божью коровку.Посетитель завода, мойщик окон, шофер взятого напрокат автомобиля могут оказаться шпионами. В США в каталоге, распространенном Союзом потребителей, приводятся подробные данные о приборах и технике промышленного шпионажа, производимых компаниями «Моэлер рисерч», «Кел корпорейшн» и предназначенными исключительно для американской полиции и контрразведки.
Парадокс: стало трудно распространять технические изобретения, которые необходимо не скрывать, а популяризировать. В США данный факт констатировало НАСА. Именно это ведомство нередко бесплатно предлагает промышленности изобретения, что сделаны в процессе изучения космоса и требуют тиражирования в интересах страны. Диапазон широк: от нового планера до спецклеев или эффективных методов сварки. Это так называемые побочные продукты исследований. Любой американский промышленник может получить документацию обо всем этом совершенно бесплатно.
Россия тоже испытывает затруднения в распространении за ее пределами некоторых новых изобретений. Был случай с образцами уникального вещества для чистки трюмов и удаления из них любого запаха. Несколько капель состава на бочку воды – и все. Иностранные наблюдатели демонстрации вещества не решались принять эти образцы, но несколько склянок с ним было похищено и продано по очень высокой цене.
Так же обстояло дело с советской техникой для обработки алмазов. Устройство машины, своеобразие которой в том, что она имеет реактивную камеру из бериллия, металла прочного, не пропускающего икс-лучи и позволяющего следить за этапами производства, описывалось в советской брошюре, продававшейся в Париже за 60 сантимов. Однако взятые из нее данные были без всяких изменений проданы за огромную сумму американской компании. Информация, исходящая от промышленного шпиона, внушает больше доверия, чем та же, но распространяемая бесплатно.
Сегодня разрастается шпионская сеть вокруг фирм, работающих над созданием сверхзвуковых пассажирских самолетов, которые являются кладезем самых последних ноу-хау и технологий. Рыцари разведки бьются также над разгадкой секрета транзисторов из пластических материалов, которые можно разрезать обычными ножницами, сгибать и т. п. Будоражит умы конкурентов радиолокационное устройство для пассажирского транспорта, разрабатываемое в Англии и США. В его основу положен эффект Ганна. Оно позволяет избежать железнодорожных и автомобильных катастроф и имеет колоссальный потенциальный рынок, сумма сделок на котором согласно предварительным расчетам составит минимум 500 миллионов долларов в год.
Внимание разведывательных служб в первую очередь направлено на технический персонал корпораций, служащих, которым поручена обобщающая деятельность или воспроизведение чертежей. Особенно интересны программисты и клерки, имеющие дело с документами. Могут оказаться полезны гиды, переводчики, рекламные агенты, лица, которые в силу своих служебных обязанностей встречаются с иностранцами. При этом методы вербовки постоянно совершенствуются.
О первом отделе замолвите слово
Какова типология сегодняшнего промышленного шпиона? Надо понимать, что среди них есть продавцы, коммивояжеры, которые сами предлагают свои услуги. Они не носят масок. Как обычные предприниматели, легко устанавливают контакты, а при встрече располагаются так, чтобы нельзя было записать их разговор. Не только источниками, но и добытчиками ценной информации могут быть инженеры высокой квалификации со скромным заработком или мизерной пенсией. Они искренне (и не без оснований) считают, что после распада Советского Союза у них украли большую часть плодов их труда, и теперь вправе вернуть себе часть утраченного. Поэтому государство, которое желает сохранить свои промышленные секреты, обязано проводить сбалансированную социальную политику, а не уповать на законодательные или репрессивные меры.
Труд ученых НИИ, изобретателей, работников ОПК, специалистов высшей квалификации должен достойно вознаграждаться. В России, к сожалению, зачастую происходит наоборот. Те, кто кует оборонный щит Отечества, влачат жалкое существование, а бездарности на футбольном поле или поющие под фанеру эстрадные дивы получают по два миллиона евро в год. Что касается молодежи, то лучшие умы и таланты скупаются иностранными работодателями на корню, на порогах институтов.
Серьезным средством предотвращения промышленного шпионажа является не только контрразведка, но и суд. Уже не те времена, когда частная полиция Круппа или Форда могла подвергать шпионов пыткам на месте и хоронить их трупы на территории завода. Поэтому следует разработать более точные критерии утечки ценной информации, усовершенствовать законодательную базу, которая у нас отстает от вызовов времени.
В средствах массовой информации сейчас нет цензуры, что вроде хорошо. Но любой сотрудник СМИ может получить тюремный срок за непреднамеренную публикацию заметки, в которой содержатся закрытые данные. Чтобы этого не происходило, в редакциях должны быть соответствующие специалисты по охране военной и государственной тайны, но их по штату нет, а журналисты таковыми не являются. Далеко не на каждом предприятии есть и так называемые первые отделы.
На этом поле, повторим, увы, хватает правовых пробелов. Как и различных добытчиков закрытой промышленной и оборонной информации. Их золотая пора в России длится уже 25 лет.
Информация